Не я

       Мягкость и тепло были приятными, темнота и слабость тела были подозрительными. Я не ощущала себя в привычном для меня смысле этого слова. Не было полупрозрачности и простого наблюдения, казалось, что сейчас я действительно могу что-то сделать. С трудом я могу тыкнуться ногой в невероятно мягкое нечто, перевернуться в нужное мне положение. Да, было сложно, но эти чувства вызывали во мне восторг, радость, почти что эйфорию.        Мне не верилось что сейчас я жива или, хотя бы, близка к этому. Всё было нереально.        Существуя доглие годы в качестве призрака, я начала понимать, что такая жизнь - это не жизнь, а просто медленное угасание. Кома - для живых, призрак - для мёртвых. Безмолвный наблюдатель, существо без права на действия. Я почти что сошла с ума. Но сейчас... Сейчас это было волшебно.        Не знаю сколько я провела в таком положении - еле шевеля конечностями и отогреваясь от дыхания смерти, но в какой-то момент всё начало меняться.        Меня резко всё сжало. Уже привычная обстановка начала отторгать меня и пытаться уничтожить, вытолкнуть. Наверное, в тот момент я и поняла, что это не просто мой бред и не ещё одна стадия смерти, а самое настоящие рождение. Перерождение - если быть точной.        Когда меня вытолкнуло наружу, то сразу же стало очень холодно и одиноко. Кто-то шлёпнул меня по заду и я закричала. Сначала от боли, потом... Потом тоже от боли, но боли иного характера. Первый мой крик был криком возмущения, второй из-за раскрывшихся лёгких.        Меня передали из рук в руки, чужие прикосновения ощущались очень остро, чуть ли не болезненно, но после того как меня нежно прижали к себе и погладили по голове я успокоилась. Всё встало на свои места. Пришло сознание - это мама. Её нежные руки, теплота. Радость от осознания, что всё получилось, я жива и жива она - это пропитывало меня со всех сторон.       Потом я заснула. Меня куда-то несли, но младенческое тело не могло сопротивляться своим желаниям.

***

       Моё детство не было счастливым или несчастным - оно было обычным. Всё свободное время от попыток взять под контроль своё собственное тело или сказать, понять слово, что повторяет моя мама, я посвящала своей памяти. Смутные воспоминания о прошлом, которые редко давали о себе знать видениями, уже почти что стёрлись: оставались лишь сны. Меня это пугало - не хотелось потерять что-то, что связывало меня с моими любимыми людьми, но, в конце концов, я не смогла удержать свои воспоминания. Борьба со своим разумом напоминала мне попытку удержать воду в руках...        Но вместо старого мира и семьи мне досталось нечто новое и неизвестное.       Моя мама, насколько я поняла, её звали Лейла, любила меня. Она занималась моим воспитанием, купала, одевала и кормила грудью, но, несмотря на это, вокруг меня всё время были какие-то девушки. Вероятнее всего, это были служанки и их одежда как бы намекала на это, но всё же их поведение отличалось от того, каким я его представляла. В моём понимании служанка, или горничная, это лишь неслышная тень господина. Она не должна высказывать свои чувства, указывать на ошибки господина, обсуждать то, что их не касается. Слуга должен быть смиренным и повиноваться любому желанию господина, но эти люди были другими. Они могли засмеяться над шутками моей матери, осуждающе выговаривать, шептаться друг с другом и хихикать. Однако, ни одна из слуг не дотронулась до меня и пальцем, но ровно до того момента, пока моя мама не заболела.        Болезнь Лейлы была сильна и вскоре после того, как она заболела, женщина уже не могла подняться с постели. Это было грустно и заставляло меня плакать. Я пыталась сдерживать порывы разрыдаться, но у меня ничего не выходило - противное детское тело.        Вскоре меня стали оставлять вместе с мамой в одной комнате, видимо, болезнь признали незаразной, ну, или моему отцу стало всё равно. Мама не приходила в себя и уже через пару дней сгорела.        Она была красивой, действительно красивой. Могу поспорить, что её золотые кудри, розовые щёки и красивая грудь не раз будоражили разум многих мужчин. Я тоже была ею очарованна.        На похороны меня не взяли - я ещё младенец, какие похороны? Тем более, что во время одного из прояснений разума, Лейла попросила моего отца - Джуда Хартфилия, чтобы он позаботился обо мне. Служанки часто об этом шептались и укоризненно качали головами. Полной картины я, понятное дело, не знала: во-первых, сплетни - это сплетни, а, во-вторых, я всё ещё плохо понимала о чём говорят люди.        После похорон всё изменилось. У меня больше не было мамы. Вместо неё появился папа и служанки.        Отец часто читал мне сказки, разговаривал со мной и, пусть я и не понимала всего, что он говорил, но я понимала то, что я важна для него и он меня любит. Но со временем он перестал читать мне каждый вечер - у него появилось больше дел и обязанностей, но я всё ещё любила его, ведь всё, что он делал было для того, чтобы обеспечить моё будущее.        Служанок я по-прежнему не любила и, хотя некоторые из них ушли из поместья навсегда, две из них оставались на своих местах. Эти девушки были более ответственны, чем другие, но по-прежнему позволяли себе много лишнего. Очень хотелось стать взрослее и поставить их на место - слуги должны быть слугами, а не глупыми сплетницами.        В определённый момент у отца случился "плохой день" или что-то подобное и со своих мест полетели абсолютно все, начиная от служанки Мери, которая занималась моим внешним видом, и заканчивая личными слугами мамы. Это было печально, потому что только они знали Лейлу так, как ни знал её никто. Отец не любил рассказывать мне о матери, а вот её слуги, напротив, были не прочь поговорить на эту тему.        Грамми была первой, кого выгнал отец. Собранная женщина нередко приходила ко мне вечером и рассказывала о магии - Звёздных Духах, магии Воды, Земли, Ветра и многом-многом другом. Но, видимо, именно это и не устроило отца в ней. Она плакала, когда папа её выгонял, но покорно сложила свои вещи и ушла. На прощание она поцеловала меня и оставила ключ Льющего Воду - Водолея.       Спетта была следующей. Была за ней такая плохая привычка, как подслушивание важных разговоров. Очередной грешок мадам стал последним для неё в качестве служанки. Отец сильно разозлился и даже не дал женщине возможности попрощаться со мной и другими слугами, но, странным образом, на следующий день под подушкой я нашла ключ ещё одного Духа. К нему прилагалась записка, в которой Спетта объяснила, что это за ключ. В записке было полно слов, которые выражали сочувствие ко мне и грусть расставания, но я не горевала. Спетта была не самым приятным человеком и, пусть она помогала мне во многом, начиная с шалостей и заканчивая уроками, но всё-таки она не была тем человеком, по которому я могла бы убиваться. Тем более, что я, возможно, ещё встречусь с ней, ведь мир такой переменчивый.        Последним был Золдео. Я не знаю, за что его невзлюбил отец, но этот человек и у меня не вызывал симпатий. Он был предан маме, но его покорность отцу вызывала сомнения, про меня и говорить нечего. Этот слуга не позволял себе в присутствии мамы высказываться как-либо о делах компании или самих хозяевах поместья, но когда она умерла всё изменилось. Этот человек был действительно отвратителен: хитрый, расчётливый и блудливый, в самом противнейшем выражении этого качества, он напоминал мне гиену. Мерзкий человек. Мне было его не жаль, ни капли.        Как я уже говорила, моё детство не было идеальным - мне всегда было что поесть и где поспать, но я не была счастлива. Мне не хватало материнской и отцовской любви, но я всё понимала и старалась приносить как можно меньше проблем папе.        А потом случился очередной перелом - меня начали учить.       Учиться было весело и порою даже интересно, даже несмотря на то, что многое из того, что мне рассказывали вечно меняющиеся учителя, я знала, но магия.... Да, магия - это удивительно. Даже будучи призраком, я так и не смогла поверить в чудо, но, когда перед твоими глазами пляшут духи или парят золотые искры, ты понимаешь - в то, что ты раньше не верил и чему даже не давал шанса на существование, всё же имеет своё место в мире.        Из всех учителей мне больше всего запомнился Мируяма. Ничего особенного этот человек из себя не представлял, но задержался на своём месте дольше всех. У него были длиные седые волосы и добрая улыбка, он рассказывал мне о Фиоре, о удивительной стране полной загадок и тайн, о гильдиях магов, о том, что в мире существует такая гильдия, как Хвост Феи, что в ней живут добрые волшебники и что он сам один из них. Это был первый человек, который не побоялся дома, где слово "магия" с недавних времён стало запретным.       Но через месяц уволили и его.       На прощанье он сказал мне:        - Люси, если ты когда-нибудь надумаешь стать магом - иди в нашу гильдию, там тебя примут как родную. Скажи, что ты от Говарда.        И именно эти слова опредили моё будущее на долгие-долгие годы. Я, наконец, обрела цель и приняла решения - во что бы то ни стало добраться до Магнолии и стать магом Хвоста Феи!