Там, где сердце

Обито открыл глаза. В Камуи измерении отсутствовал свет в привычном смысле слова, но это было слабым утешением. Все тело ломило, рана на плече, оставленная одним из ниндзя-охранников Кумо, пульсировала болью. Похоже, он все-таки не рассчитал силы: потерял сознание, едва оказавшись в безопасности — весьма относительной, следовало признать. Сколько времени прошло? Несколько часов, сутки? По ощущениям запас чакры восстановился почти наполовину, но процесс наверняка был замедлен из-за потери крови и общего физического истощения. Ему несказанно повезло, что единственное ранение оказалось не слишком серьезным, и кровотечение остановилось само. Спастись от Би, чтобы тихо сдохнуть в измерении, где его никто и никогда не найдет? Великолепное завершение славной карьеры шиноби. С некоторым трудом приняв вертикальное положение, Обито достал из сумки на поясе флягу с водой и сделал несколько небольших глотков, смачивая пересохшее горло. Не лишним было бы что-нибудь съесть — подкрепить силы, но в сумке оставались разве что совершенно бесполезные в этот момент солдатские пилюли. Стоило вспомнить о них раньше… Нет, все-таки Какаши был тысячу раз прав, называя его идиотом. Обито скривился. Ну вот опять. И почему дня не могло пройти, чтобы он так или иначе не вспомнил бывшего товарища по команде — даром что за последние несколько лет они друг с другом и парой слов не обмолвились? Нелепый вопрос, и ответ на него к тому же был вполне очевиден. Обито мог сколько угодно заниматься самоотрицанием, но факт оставался фактом: его юношеская влюбленность в Какаши за годы не только никуда не испарилась, но и переросла в чувство куда более серьезное. Он очень быстро понял, что бороться с этим бесполезно, так что оставалось в итоге? По возможности игнорировать и двигаться дальше. Получалось, разумеется, не очень. Обито тряхнул головой, усилием воли задвигая подальше на редкость неуместные мысли. Самое время было заняться раной: без швов он, пожалуй, обойдется, но не позаботиться об элементарной дезинфекции было бы верхом безрассудства. «Беспечный шиноби — мертвый шиноби», — назидательно напомнил ему внутренний голос с отвратительно знакомыми интонациями Какаши. Спасибо хоть ссылку на соответствующий пункт какого-нибудь Кодекса не добавил. Обито с трудом справился с желанием выругаться вслух. Хотя кто бы его здесь услышал? Аптечка, слава богам, оказалась при нем, и в ней даже обнаружились бинты и антисептик. Исключительная удача. Несмотря на частые миссии под прикрытием, Обито все равно не мог избавиться от типично учиховской привычки чересчур полагаться на шаринган и порой мнил себя едва ли не неуязвимым — по крайней мере, к физическим повреждениям. Отчасти оно, конечно, так и было — если принимать в расчет «побочную» технику его мангекьо, но все-таки это не давало повода пренебрегать базовыми правилами безопасности, как то: всегда иметь при себе достаточную для оказания первой медицинской помощи экипировку. И снова спасибо внутреннему голосу за информацию. Обито раздраженно поддернул рукав, без особых церемоний отдирая присохшую к тут же начавшей кровить ране ткань. На аккуратность у него попросту не хватало терпения. Смочив бинты водой из фляги, он кое-как стер запекшуюся кровь. Кожа вокруг раны чуть припухла, но, кажется, заражение ему не грозило — хоть какая-то радость. Перевязка отняла больше времени и сил, чем он рассчитывал — все-таки накладывать бинт одной рукой было исключительно неудобно. Едва справившись с задачей, Обито устало растянулся на спине и уставился в бескрайнюю тьму, заменявшую в этом измерении потолок. Пора было возвращаться. По идее он должен был управиться с миссией за сутки, но в действительности почти целый день ушел только на предварительный сбор информации — неприлично долго даже по его меркам. Теперь к задержке добавились еще те десять-пятнадцать часов, проведенные в отключке. А ведь Обито наивно полагал, что избавился от привычки опаздывать. Интересно, сойдет ли ему с рук указать в отчете в качестве причины пропуска установленного срока, скажем, соседскую гуманитарную помощь старушкам Кумогакуре? Вставать и куда-то идти не хотелось категорически. Было что-то… зловеще-умиротворяющее в атмосфере Камуи измерения, как бы дико ни звучал такой эпитет. К тому же что ему, собственно, было терять? Лишние час или два погоды уже не сделают. Но нет, какой бы заманчивой ни была мысль продолжить предаваться лени, добраться наконец до дома желания было не меньше. С недовольным вздохом Обито поднялся на ноги, затем, наклонившись за аптечкой и флягой с остатками воды, убрал их в сумку. Кажется, оставалось что-то еще… Ах, да. Достав из внутреннего кармана жилета протектор Конохи, он повязал его на лоб — к счастью, скрывать лояльность больше не было нужды. Обито закрыл глаза, сосредотачиваясь на поиске привычных ориентиров. Отчего-то почти доведенное до автоматизма действие в этот раз давалось на удивление тяжело — казалось, будто он пытается разглядеть смутно знакомые очертания сквозь плотную стену тумана. Видимо, истощение чакры отразилось на нем серьезнее, чем показалось на первый взгляд. Или в его не слишком надежных теориях относительно природы Камуи все-таки имелось здравое зерно. Одно из двух. Наконец нащупав точку выхода, Обито активировал мангекьо шаринган — воронка в мгновение ока перенесла его в реальный мир. По его расчетам, он должен был оказаться где-то у границы Страны Огня с Ото, недалеко от Долины Завершения. Всегда существовал определенный соблазн переместиться сразу в деревню, но, по молчаливой договоренности с коноховскими охранниками, Обито старался не появляться в радиусе их обзора. Использование Камуи неминуемо сопровождалось заметным всплеском чакры, а слишком близко к границе подобная аномалия могла вызвать ненужную панику. Он на всю жизнь запомнил тот случай, когда еще в нежном юношеском возрасте попытался избежать очередного опоздания, «телепортировавшись» непосредственно в кабинет Йондайме. Охранники АНБУ в тот день едва не заработали коллективный сердечный приступ, и, что не удивительно, нашли потом особо изощренный способ отомстить Обито за подпорченные нервы. С чего это его сегодня тянуло на воспоминания? Побочный эффект от истощения чакры? Если и так, он явно выбрал неподходящее место для праздных размышлений о прошлом. Так близко от Отогакуре всегда был шанс наткнуться на миньонов Орочимару, даром что о самом Змеином Отшельнике ничего не было слышно уже много лет — с той памятной битвы с Сарутоби Хирузеном, закончившейся смертью бывшего Хокаге. В любом случае выступать стоило немедля. Если повезет, до Конохи удастся добраться за полчаса, максимум за сорок минут. А там будет возможность как следует отдохнуть, восстановить силы — на этот раз в объятиях крепкого здорового сна, в милой сердцу кровати, а не валяясь без сознания в сомнительном уюте Камуи измерения. Твердо решив не терять больше ни секунды времени, Обито отправился в путь. Было непривычно подходить к Конохе с Севера. Обычно Монумент Хокаге уже виднелся с того места, в которое он перемещался, и одного этого было довольно, чтобы чувствовать себя в безопасности — дома. Возможно, именно из-за отсутствия знакомого вида Обито никак не мог отделаться от смутной тревоги, предчувствия чего-то дурного… Но нет, вид тут был совершенно не при чем. Стоило ему миновать долину и вступить в прилегающий почти вплотную к деревне лес, как сам воздух, казалось, изменился. Было что-то знакомое в этом ощущении… Слабый послегрозовой запах озона, статическое напряжение в атмосфере — и чем ближе становилась Коноха, тем явственнее это ощущалось. Ну разумеется, как он мог забыть? Подобное заметил бы не каждый сенсор, вот только Обито помнил Третью Войну Шиноби — такая статика неизбежно оставалась на полях крупных сражений, где выплескивались колоссальные объемы чакры. Но… так близко от Конохи? Тревога стремительно перерастала в полноценную панику. Что, черт возьми, произошло в его отсутствие? Удивляло и то, что, несмотря на остаточную энергию в атмосфере, Обито совершенно не чувствовал непосредственной угрозы — а интуиция в этом плане его еще не подводила ни разу. Это сбивало с толку. Как столь масштабное сражение — а оно должно было быть масштабным, чтобы оставить подобный след — могло начаться и закончиться за несколько дней? Даже если допустить, что кому-то из Каге взбрело в голову развязать войну, стянуть войска к границам Страны Огня за такой короткий промежуток времени было попросту невозможно. Кто бы ни напал на деревню, он должен был обладать не только колоссальной силой, но и поразительной мобильностью. Боги, как бы Обито хотел верить, что ошибся и нападения не было вовсе, а если битва и случилась, то не затронула коноховцев… Но каковы были шансы? До деревни оставалось несколько миль, не больше, и судя по тому, как нарастало напряжение в воздухе, эпицентр сражения должен был быть как раз в самой Конохе. Мучительно было знать о катастрофе, но не иметь ни малейшего представления о том, что именно случилось и каковы были жертвы. Обито прибавил скорости, хотя и так почти достиг предела. Миля, другая, последний рывок — лес наконец расступился, открывая пологую площадку Горы Хокаге. Обито замер в сотне шагов до края уступа: с этого места как раз должен был открываться вид на Коноху… Он не знал, чего ожидал. Времени строить предположения о случившемся попросту не было, но и в худших кошмарах Обито не смел бы вообразить подобного. Едва отдавая себе отчет в своих действиях, он сложил печать, концентрируясь на потоке чакры в теле, мгновенно охрипшим голосом прошептал: «Кай!». Ничего не изменилось. На том самом месте, где должна была быть его деревня, зияла огромная воронка. Не осталось ничего — ни улиц, ни домов, одна мешанина камня, дерева и железа. Обито с трудом подавил желание вновь попытаться развеять гендзюцу — да и кому было по силам поймать его в иллюзию, не выдав при этом своего присутствия? Цепляться за призрачную надежду было наивно и глупо. Обито сглотнул желчь, с трудом сдерживая приступ паники — дыхание участилось, на висках выступил пот, и руки мелко дрожали. Он стиснул кулаки, пытаясь унять дрожь, досчитал мысленно до десяти. Сейчас не время было поддаваться эмоциям. Он должен был… что? Что он мог сделать в такой ситуации? Проклятие, куда испарилась его способность мыслить рационально? Он знал протокол для подобных случаев: оценить обстановку, убедиться, что прямая угроза миновала — полагаться на одну интуицию не следовало. Найти выживших… от одной мысли, что таковых могло не быть вовсе, становилось трудно дышать. Могла ли сила, не оставившая от деревни камня на камне, быть милосерднее к людям? Что, если уцелели лишь те единицы, которые, как и сам Обито, в момент катастрофы разошлись по миссиям? Надо было заставить себя двигаться, спуститься хотя бы к подножию горы — с такой высоты он все равно не мог разглядеть ничего, кроме руин. Быть может, среди обломков еще оставались живые люди — может, не все было потеряно. Может… Вот только слабый проблеск надежды не мог разогнать поселившегося в душе глухого отчаяния. Что бы он сейчас ни делал, что бы ни предпринял, ничего не могло изменить простой истины. Вот так, в одно мгновение — он потерял дом.