Estelio ammen

      Я сонно перекатилась с одной стороны кровати на другую. Препятствия я не почувствовала, поэтому моментально распахнула глаза. Было такое ощущение, что я и не спала вовсе. Только мятая подушка напоминала о том, что ещё утром здесь был Леголас. Я поморщилась и вновь закрыла глаза. Что же я наделала? Не сказать, что я солгала, но теперь я перед ним беззащитна. Я как раскрытая книга. Те эмоции... Да, они правдивы, и да, я этого хотела, хотела ему сказать. Я недовольно фыркнула и резко села. Солнце за окном светило ярко, проникая в комнату и создавая легкую духоту в помещении. На столе стоял кувшин с водой, какие-то баночки, к которым я даже не прикоснусь. Вообще не понимаю, зачем мне их приносят каждый день. Я резко откинула одеяло и встала с кровати. За окном стоял шум и гам. Когда я подошла к нему, то увидела людей, которые занимались каждый своим делом на заднем дворе: накрывали на стол, продолжали украшать стены. Отовсюду лилась веселая музыка. Я пробегала глазами по людям, пока не наткнулась на серьёзный взгляд, который был направлен прямо на меня. Король Трандуил восседал на стуле и создавал видимость увлечённого разговора. В его взгляде отразилось искреннее недовольство. Я еле собрала в себе силы, чтобы не показать ему язык, а то и похуже — средний палец, например. Хотя он быть может и не понял, но вот мне было бы приятно. Но я только презрительно фыркнула и отвела от него взгляд, продолжая дальше исследовать толпу. Не искала я там Леголаса. Самое интересное, что действительно не искала. Я об этом даже и не думала. Внизу мне помахали Фарамир и Гимли, зазывая спуститься к ним. Я рвано кивнула и скрылась за стенами замка.

***

— Фу, как можно это есть? — скривилась я, изо всех сил стараясь побороть рвотные рефлексы, наблюдая, как кухарка перемешивает в огромной тарелке какую-то похлёбку цвета грязи. — Тоже мне. Привыкла питаться едой, что мужчины готовят, — усмехнулся Гимли, смотря на Фарамира. — Разбаловали мы её в этих походах. То и дело порадовать хотели, всякие вкусности на костре готовили и уже для неё, видите ли, хлебная похлёбка — это фу, — усмехнулся гном. На самом деле, счастливее гнома, чем сегодня, я ещё не встречала. Он то и дело улыбался и шутил, весело мне подмигивал и азартно шевелил бровями. — А где остроухого потеряла? — невинно протянул Боромир, подходя к столу и пробуя эту самую похлёбку на вкус. Я неосознанно скривилась, чуть высовывая язык и представляя, как это может быть на вкус мерзко. Гимли хохотнул, а Боромир в недоумении вскинул брови. — Это она так на деревенскую похлёбку реагирует, — ответил он на немой вопрос воина. Я же незаинтересованно отвела глаза в сторону, наблюдая за толпой вокруг. К слову, все таращились на меня по двум поводам: я — порождение зла, если вы ещё не забыли, и я сейчас стою в шортах и майке прямо посреди заднего двора Гондора. Мои друзья уже никак не реагировали на мой внешний вид, но вот люди, которые видят такую одежду впервые, ужасались моей нескромности и распущенности. Это, несомненно, бесило бы меня больше всего, если бы внутри меня и так не было какого-то странного раздражения. Меня злило всё: от медлительности людей до усмешек милого гнома. Я растерянно бы и бегала глазами по людскому народу, если бы вновь меня не сковал взглядом Трандуил. Он стоял в тени замка и смотрел на меня, приподняв свои чёрные брови. Я неуверенно сглотнула, пытаясь отвести взгляд, но вновь вернулась к нему. Трандуил спокойно, не торопясь, чуть склонил голову и медленно повернулся ко мне спиной, скрываясь в темноте коридора, который ведёт в небольшой сад на горе. Я тяжело выдохнула, прекрасно понимая, что таким своеобразным способом он зовёт меня за собой. Фырканье сорвалось с моих уст, я отвернулась, действительно намереваясь остаться на месте и не идти за ним. Но интерес мой — враг мой. — Я сейчас вернусь, — пробормотала я, нервно поправляя волосы и облизывая губы. Я не обратила внимания на их слова мне вслед, я просто пошла, прекрасно зная, что там меня ждёт неплохая взбучка или ругань, ну или в конце концов, если меня разозлить — драка. Я игнорирую людей, которые смотрят на меня так презрительно: женщины не принимают мой вид, мужчины не понимают, но оценивают. Я шла быстрее, чтобы пройти этот, казалось, столь долгий путь к коридору. В темноте было легче. Раньше я не переносила её, но не сейчас. Сейчас тут нет ничего плохого. Здесь можно спрятаться от людей, друзей... или эльфов. Я зажмурила глаза, когда вышла в светлый сад. Там было несколько деревьев с розовыми лепестками. Они напоминали сакуру. В середине стоял колодец, а сбоку — небольшое бетонное сиденье. Трандуил спокойно стоял ко мне спиной и смотрел на деревья. Возможно, он даже говорил с ними. Я бы уже и не удивилась этому. Мне было страшно, потому что я не знала, чего ожидать от отца Леголаса. Этот эльф не сделал мне ничего плохого, но когда я нахожусь рядом с ним, мне вспоминаются все мои ошибки, все слова и оплошности. Я чувствую себя незащищенной, и даже то, что я сплю с его сыном, не поднимает мой бойцовский дух. — Да, вы действительно предсказуемы, — спокойно произнёс король, не поворачиваясь ко мне. Его задумчивый взгляд был устремлён на деревья. Он выглядел спокойным и говорил сухо и вежливо. Я тихо хмыкнула, склоняя голову и складывая руки на груди. Опять. Мой взгляд прошёлся по земле и медленно перешёл на его одеяние. Слишком пафосно, слишком величественно. Этого у него не отнять. Этого вообще у эльфов не отнять. Они ценят красоту и, возможно, как сороки, летят на всё блестящее. — Обычно, когда бросают такой взгляд, скрываясь в темноте коридора, то это значит, что человек хочет поговорить, — ровно ответила я, приподнимая голову и наблюдая за ним и его действиями. — Или у вас, у эльфов, это имеет другой смысл? — Вы говорите очень много и не о том, о чём нужно, — спокойно ответил он, поворачиваясь ко мне. Он замолчал, словно ожидая от меня каких-либо дальнейших действий или слов. Я прочистила горло, приподнимая правую бровь и сильнее прижимая руки к груди. В данный момент мне захотелось привстать на носочки и опуститься на пятки, чтобы придать себе более независимый вид. Но у меня не выходило. Внутри как будто всё холодело и замирало в одном положении, не позволяя мне сделать лишнего шага. Хотя это страх перед неизвестностью пугал меня, а не он сам. — Я вся во внимании, — лёгкая усмешка коснулась моих губ. Я решила напасть первой, угадывая наперед его дальнейшие слова. — Скажешь, что не ожидал того, что я осмелюсь вернуть твоего сына? Или я была опять столь предсказуема? — Да, была, — задумчиво кивнул он, чуть склоняя голову. Недовольное хмыканье послышалось с его стороны, и его взгляд быстро пробежался по моему внешнему виду. — Мой сын видел, в какое одеяние вы облачились сегодня? — Я не ношу вашу одежду, а отобрать у меня право выбирать что одевать, я уж точно никому не позволю, даже Леголасу, — спокойно ответила я, продолжая наблюдать за ним. Его лицо исказилось в неприятной гримасе, и он отвёл взгляд в сторону. — В моём королевстве я не позволю вам расхаживать в столь откровенном наряде, — его слова прозвучали в его привычной манере, с приказными нотами и не принимающей возражений. — А кто сказал, что я вообще буду расхаживать по вашему королевству? — вскинула я брови, недовольно фыркая. — Леголас ничего мне об этом не говорил, — протянула я и двинулась к колодцу, делая вид, что меня интересует камень или цвет, да, на самом деле, было всё равно. Просто он, как и я, следит за каждым моим движением, пытаясь предугадать дальнейший шаг соперника. — Значит, скажет, — уголки его губ приподнялись в полуулыбке. Его слегка забавный тон сбивал столку. Я подняла глаза на его лицо и посмотрела в глаза. Весь груз, вся тяжесть тянулась из него в меня, и я всё это чувствовала. Всегда, когда человек смотрит в глаза, ты понимаешь, насколько он силен морально, и начинаешь чувствовать себя слабым, потому что у самого не хватает сил выдержать такой взгляд. — Он не станет меня ни к чему принуждать, твоего сына интересует моё мнение, — скривилась я, отводя взгляд на деревья. — Вы сами верите в свои слова? — усмехнулся он, вновь отодвигая рукой свою мантию и делая шаг ко мне. — Мой сын — будущий король Лихолесья. Думаете, он поставит ваши интересы выше интересов королевства? — Я не касаюсь никаким образом твоего королевства, Трандуил, — не выдержала я, повышая голос. — Я не его часть, и я не принадлежу твоему народу. — Вы принадлежите моему сыну, — коротко бросил он, обрывая мои слова. — А это значит, что вы часть моего народа. Я не думал, что человеческая память столь коротка. Вы уже забыли о том, что больше у вас нет души, есть только та часть, что принадлежит Леголасу? — Я не подписывалась на это, — сглотнула я, вздергивая подбородок и задерживаясь взглядом на листьях. Я держалась и была сдержана, но это было ненадолго. Ни у кого бы не хватило терпения, когда так разговаривают. — Я всего лишь пыталась спасти, чёрт возьми, ему жизнь! Я не хотела становиться его частью! — Эти законы писал не я, — спокойно развёл он руки в стороны. Его забавляла моя дёрганность и пугливость в данный момент. Я неосознанно зашипела, стискивая зубы. — Я думаю, Леголас расскажет вам о перерождении и посвятит в наши законы. Вы, как новое дитя, — произнёс он, подходя ко мне очень близко и рассматривая черты моего лица. — Которое родилось не так, как все, — задумчиво и слишком тихо пробормотал он и резко отдернулся назад, вновь растягивая свои тонкие губы в улыбке. — Я в восторге, что смогу наблюдать столь редкий случай в нашей истории, — улыбнулся он и резко обошёл меня стороной, направляясь к выходу. — Через пару дней вы должны будете покинуть эти края вместе с нами. Это не значит, что вы должны оставить своих друзей, вы сможете навещать их, — он остановился на секунду, хмыкая под нос. — Время от времени. — Стой! — резко крикнула я, поворачиваясь к нему и опуская руки. — Я хочу, чтобы ты мне рассказал о перерождении, — мой тон был приказным. Я не могла вот так просто это принять. Боромир прав. Меня никто не будет слушать, и никто не будет спрашивать, чего я хочу. Даже Леголас. Трандуила же забавляло моё поведение, но в то же время было заметно, что ещё немного, и король будет очень зол. Я никогда не умела с ними разговаривать и не стремлюсь к этому. Я не хочу выглядеть в его глазах кем-то особенным или быть замечательной невестой для его сына. Я просто хочу иметь возможность распоряжаться своей жизнью так, как я хочу. Почему я хочу, чтобы мне сказал об этом именно Трандуил? Потому что я боюсь, что уже не поговорю с Леголасом об этом. Ни о чём не поговорю. — Это сделает мой сын, — односложно ответил он, намереваясь вновь продолжить свой путь. — Я спасла твоего сына, ты забыл? — нахально крикнула я ему в спину. — Ты, как-никак, теперь у меня в долгу... Настала такая тишина, что я услышала звук ветра, шум воды и тихий щебет птиц на деревьях. А всё остальное вокруг просто, казалось, замерло. Он не двигался, казалось, даже не дышал. Словно статуя, которая сделана из цветного металла. Только золотистая ткань блестела на солнце. Он резко повернулся, нарушая всю эту замершую картину, и его глаза отличались от тех глаз. В них пропала уверенность и появился диссонанс. Он не мог воспринимать от меня такого тона и таких слов. Но знаете что? Пускай, я не буду больше терпеть, не буду позволять помыкать мной и командовать. Меня воспитывали, чёрт возьми, не так! — Как ты смеешь говорить со мной таким тоном? — прорычал он, всё ещё стоя на одном месте. И я знала, что он произнесёт эти слова. Я просто знала, что по-другому мне правды от него не добиться, поэтому мне надо разозлить его. — Ну я же часть твоего народа, — усмехнулась я, делая шаг в сторону и разводя руки. Мне это было нужно. Нужно ударить больнее. Потому что у меня нет другого выхода. Я склонила голову набок, как это обычно делает Леголас, и улыбнулась. Мои волосы свесились на один бок, прикрывая моё лицо от солнца и щекоча мои колени. Он бросил беглый взгляд на них и вновь впился взглядом в моё лицо. — Это твои слова, и поскольку я принадлежу твоему сыну, мы с тобой равны, — мои слова были глупы, и улыбка на моих губах была именно из-за этого. Но король принял их так, как мне было нужно. Он принял это, как издевательство над ним. Я хотела, чтобы он воспринял это очень яростно, потому что в какое сравнение идет двадцатилетняя девушка с эльфом, которому шесть тысяч лет. И я ждала реакции. Он думал, прежде чем сказать что-то. Думал, чем теперь бить меня. — Вы, — прошипел он, приближаясь ко мне медленными шагами, — Никогда не будете мне ровней, — он остановился, надменно вздергивая подбородок. — Взгляните на себя — эта злоба, — он сделал шаг в сторону, намереваясь совершить маневр вокруг меня, — Глупость, вы полагаетесь только на свои инстинкты. — Как и вы, — нервно бросила я, стараясь держаться на месте и не обернуться на него. В этот момент он напоминал мне змею. Вот так забавно, его сын напоминает мне не столь скользкое существо. — Посмотрите хотя бы на свой внешний вид — деревенские продажные девы выглядят куда скромнее, чем вы, — приподнял он брови, останавливаяcь за моей спиной и складывая руки. — Ты не нашёл никаких других изъянов и поэтому решил отыграться на одежде? — в манеру ему произнесла я, растягивая губы в улыбке. — Вашим манерам позавидует лишь гномий король, — хмыкнул он, касаясь взглядом моей спины. Я чувствовала жжение на коже и почему-то ожидала чего-то плохого. Я ведь бросила кость, остается ждать, когда монстр покажет себя. — Слишком надменны и слишком быстро стараетесь испортить свою внутреннюю красоту. Вы не сможете и дня прожить, чтобы не уколоть себя же больнее, вы не можете жить и чувствовать, как даже самое невесомое и маловажное делает вас же лучше. Сплошное скопление нелюбви к себе и агрессии. — Но твой сын любит меня, — резко произнесла я, не желая слушать дальнейшие его высказывания о своей натуре. Я произнесла аргумент, который убивал все его слова. Он понимал это, и больше всего его злило, что он уже ничего не может с этим поделать. Не может ничего изменить. Потому что... Потому что я тоже люблю его сына. — Этому тоже есть рациональное объяснение — привязанность, братское чувство, — ему, может быть, просто жаль вас, — его губы растянулись в удовлетворенной улыбке, он сделал шаг навстречу мне. Я чувствовала спиной тепло от его одежды. Но я продолжала ждать. — Потому что вас не за что любить, кроме как за верность, — прошептал он, наслаждаясь реакцией на свои слова. Я оценила, я действительно оценила этот удар, как самый мощный из всех. Первое что я почувствовала это... словно... как будто... он заставил меня проглотить осколки стекла и наблюдает, как вспарывается горло, как течёт кровь, и показываются кончики стекла. Я даже почувствовала, как в животе запульсировала та старая боль, которую принес мой любящий человек. Тот самый, с которого и началась вся история. Следующее, что произошло, было весьма неожиданным: это принятие. — Вы всегда были одиноки и слишком упрямы, чтобы это признать. Вы держитесь за людей не потому, что вы им нужны, это вы нуждаетесь в них, — медленно произнёс он. Эти слова двигались слишком правильно в моём теле и голове, словно это была жидкость с ядом, которая где протекает, там и убивает. Но... Мои губы растянулись в лёгкой улыбке, я неловко бросила взгляд под ноги, позволяя ему услышать свой издевательский смешок. — Да наплевать, — произнесла я, медленно поворачиваясь к нему и позволяя королю увидеть своё бледное лицо. Но он чуть вскинул брови от столь весомого заявления, он ожидал не такой реакции от меня. — Катись сам в своё ебучее королевство, на своем ебучем олене, — прохрипела я, равнодушно бросая на него последний взгляд и намереваясь уйти. Трандуил резко вытянул руку вперёд, хватая меня за локоть и впиваясь пальцами в кожу. Я слышала отчётливое шипение с его уст, и оно вызывало у меня равнодушие. Моё тело напряглось, и верхняя губа неосознанно дёрнулась вверх, оголяя зубы, словно я готовилась прыгнуть на него. Но следом моё тело расслабилось, и я даже не шевелила рукой, продолжая равнодушно смотреть на короля, который на данный момент был очень сердит. Его лицо было напряжено, а глаза, как и у его сына, стали чёрными, показывая агрессию, но уже всё. Он прав. Я не достойна его сына. Но я достойна говорить с ним в такой манере, если он позволяет себе говорить так со мной. — Нэя? — раздался знакомый голос около входа. Я поняла, что это Эомер, потому что мне на секунду показалось, что меня зовет Якоб. Всё замерло в одну секунду. Внутри меня всё замерло. И мои чувства внутри поменялись, потому что я понимала, из-за кого я потеряла своего брата. Я поджала губы, сглатывая поднимающийся ком в горле. Если бы я говорила, то мой голос бы определённо дрожал. Я не хотела поворачиваться к нему, не хотела видеть его, не хотела говорить с ним, потому что это больно. Хотя я даже не достойна того, чтобы себя жалеть; жалеть, что мне так плохо от того, что я сделала. Сделала по своему желанию. Сама сделала выбор. Мне никто не помогал и не указывал. Эомер тихо наблюдал за всей этой картиной. Он намеренно пришёл сюда, потому что по прибытию хотел сразу найти меня. Ведь последний раз, когда он видел меня, был у Чёрных Врат. Естественно, ему докладывали о происходящем, но это не быть рядом. Я медленно выдернула локоть из руки короля, чувствуя, как начинает щипать глаза. Теперь всегда, когда я буду видеть или слышать Эомера, я не смогу сдерживать все эти эмоции. И когда я буду видеть Трандуила, я буду знать, что он использовал мою любовь к его сыну себе во благо, пусть мы оба преследовали одну цель, но он забрал у меня слишком многое. Он забрал у меня всё. — Я никогда не признаю тебя своим королем, Трандуил, — прошептала я, чтобы услышал только он. — Даже если мне придётся отказаться от твоего сына или умереть. Глаза короля изменились слишком быстро: чернота пропала, и взгляд стал чересчур отстранённым. Я сделала нервный шаг назад, сжимая зубы и не отрывала взгляда от него до последней секунды. О, как мне хотелось сейчас передать ему эти эмоции, чтобы он почувствовал всё то, что чувствую я. Чтобы он почувствовал значимость того, что он забрал у меня... Того, чем я пожертвовала ради Леголаса. — Аdа, — прорычал Леголас, резко врываясь в сад. — Mani marte? (Что происходит?) — Его рык был такой же, как у Трандуила, только предназначался не мне, а самому Трандуилу. Эльф подбежал к нам слишком быстро, хватая меня за руку и прикрывая своей спиной от отца. Принца трясло от злости, и по его взгляду было видно, что он слишком рассержен. — Mani naa lle umien? (Что она себе позволяет?) — в тон ему ответил Трандуил, смешивая рык и шипение в одну звучащую мелодию. Они оба сейчас выглядели, как звери, которые защищают свою территорию. Леголас прятал меня за своей спиной, в любой момент готовый защитить от нападения или слова. Хотя вы сами понимаете, что это почти одно и тоже. Иногда слово может ударить больнее, чем меч или кулак, потому что оно бьёт прямо в сердце, и нет способа защититься от него или скрыться. Я же сглотнула, медленно следуя по земле взглядом, боясь посмотреть на человека, который стоит у входа и ждёт меня. Боялась. Потому что знала, знала, чем это чревато. Эльфы продолжали свой спор, и голос Леголаса уже понижался в рыке. Моя рука до боли сжала его пальцы, когда мой взгляд пересёкся со взглядом Эомера. Ногти впились в мягкую кожу принца, челюсти сжались до скрежета зубов. Леголас мягко сжимал мою руку, чувствуя, понимая, зная то, что я испытываю. И он не стремился отобрать это у меня, потому что если я не переживу это сейчас, я буду и дальше скрываться от этой правды. О, но как бы мне хотелось, чтобы он сделал это: забрал всё, чтобы я не могла чувствовать этого. Было чувство, что моё предательство в лице Эомера смотрит мне в самое сердце. Его глаза словно кричат о том, что я сделала. Мои губы задрожали, и я тихо выдохнула, чувствуя, как неровно выходит воздух из моих лёгких. Сложно осознавать то, что тебя никогда не простят, потому что не у кого будет просить прощения, некому каяться. Я попыталась что-то сказать, хотя бы приветствие, но голос предательски не хотел появляться. Всё внутри меня испугалось. — Нэя? — осторожно спросил Эомер. Он выглядел слишком встревоженным и сделал несколько шагов ко мне. А я же видела перед глазами то зеркало... то зеркало, которое могло вернуть меня назад. К нему домой. Я видела его старым, одиноким дедушкой, который сидел в моей комнате и всё ещё ждал меня. — Эомер, — прохрипела я, вырывая руку из руки Леголаса, буквально отшвыривая руку принца от себя и напрочь забывая о двух эльфах, которые всё ещё спорят. Я бросилась навстречу человеку, крепко обнимая его и всхлипывая в воротник его рубахи. Трандуил непонимающе посмотрел на сына и хотел сделать шаг в мою сторону, но Леголас дёрнулся вперед, преграждая ему путь. — Тебе не понять, — тихо произнёс Леголас, недовольно сжимая зубы и играя мускулами. — Ты сам не понимаешь, что сделал, Ада, — поднял на него глаза Леголас, сжимая руку в кулак, которая ещё несколько секунд назад сжимала мою. — Она сама сделала свой выбор, — вскинул брови Трандуил. — Если она и хочет в этом кого-то обвинить, то пусть винит только себя. Собирай её вещи, Леголас, или ты хочешь уехать без неё? — приподнял бровь король, намереваясь услышать ответ. — Теперь не будет места в Средиземье, где я буду без неё, отец — низко произнёс Леголас, выравнивая спину и в отцовской манере смотря на своего отца. — И ты должен принять это. — Я принял, — чуть склонил голову Трандуил. — Или ты думал, я по доброте душевной принял её в принцессы Лихолесья? — проворчал следом он. Оба эльфа уже не спорили, а смотрели, как я всё ещё не могу заставить себя оторваться от Эомера. Воин же не понимал столь странного поведения, но был счастлив такому повороту. Мои руки слишком сильно сжимали одежду на его спине, словно я готова была вскарабкаться на него. Глаза застилала пелена слёз, но я всё ещё старалась держаться, чтобы не пугать его. Эомер не должен знать о моей печали, потому что он не виноват, что похож на него. Он будет чувствовать себя ужасно и намеренно не будет показываться мне на глаза, а это самое страшное, что он может сделать для меня. — Я так обрадовался, когда узнал, что с тобой всё хорошо, — прошептал он, стараясь игнорировать проходящего мимо Трандуила. Я просто бы не позволила ему отстраниться, поэтому о каком взаимном приветствии может идти речь. — С тобой всё в порядке? — осторожно спросил он. — Да, — прохрипела я, отстраняясь от него и выдавливая улыбку на лице. Изо всех сил я старалась расслабиться, чтобы он не почувствовал напряжения. Но не получалось: на его лице было видно замешательство. — Я, пожалуй, пойду, потом поговорим, — тихо бросила я, отводя глаза в сторону и обходя его стороной. Я старалась поскорее покинуть этот сад. Убежать, чтобы Леголас не догнал меня, но у меня не вышло. Эльф в пару секунд словил меня у выхода из тёмного коридора, поворачивая к себе. Его лицо отражало беспокойство, и мне было стыдно за это. Но, повторюсь, я не могу ни черта с этим поделать. — Я хочу побыть одна, Леголас, — тихо произнесла я, пытаясь отстраниться от него, но мужские руки крепко удерживали меня возле себя. — Что тебе сказал мой отец? — серьёзно произнёс он. — Ты испугана, не думай, что я этого не вижу. — Я не испугана, а просто сердита, ты сам знаешь, что с твоим отцом невозможно разговаривать и при этом не испытывать жуткого желания убить кого-нибудь, — прищурилась я, стараясь вновь отвернуться. Леголас резко дёрнул меня на себя, сердито смотря мне в глаза. — Что он тебе сказал? — чуть ли не по слогам произнёс он. Я вскинула брови, тихо хмыкая себе под нос. Мой взгляд пробежался от его глаз до напряжённых губ. Признаюсь, внутри меня что-то ёкнуло, вызывая желание прижаться губами к его губам. — Я тебе сказала, что беспокоиться не о чем, — спокойно произнесла я, подаваясь вперёд и касаясь щекой его камзола. Знакомый запах врезался в нос, и я закрыла глаза, впитывая его в себя, как губка. И я позволила себе расслабиться на одно мгновение, позволила вдохнуть его запах и постараться запомнить его. Потому что мне кажется, что я собираюсь совершить что-то очень неправильное, но нужное. Нужное для меня. И этого никому не понять. Осознание этого заставляло меня сейчас прижиматься к Леголасу, как в последний раз: чувствовать пальцами его перекатывающиеся под рубахой мускулы, тепло его кожи, сбивчивое дыхание. Самое страшное, что я знаю, что это всё принадлежит мне, но в то же время у меня такое чувство, что это не может быть моим. Леголас глубоко вздохнул, обнимая меня руками за талию и поглаживая одной рукой по спине. Не сказать, что это было то, что мне нужно, но это успокоило. Принц на пару мгновений коснулся губами моих волос и обхватил мою голову руками, отстраняя от себя и заставляя посмотреть ему в глаза. — Обещай мне, что ты не будешь с ним говорить, когда меня не будет рядом, — прошептал он, серьёзно смотря в мои глаза. Ему было обидно за меня, потому что я чувствовала внутри него это волнение. Он метался, как птица в клетке, сдерживая внутри себя желание сейчас затрясти меня и узнать, что такого сказал отец, и почему я испытываю такую глухую и пульсирующую боль в районе желудка. А я до сих пор её чувствую и до сих пор слышу где-то внутри слова его отца о братской любви, жалости. Я смотрела Леголасу в глаза и не могла видеть ничего, кроме как лица Трандуила, который говорит мне эту грустную правду. Ведь это действительно правда. Меня не за что любить, кроме как за верность. — Хорошо, — прошептала я, смиренно кивая и приподнимая уголки губ в полуулыбке. Леголас усмехнулся, азартно вскидывая брови и медленно нагибаясь ко мне. Его руки плотнее прижали меня к себе, и он замер около моего уха, обдавая его горячим дыханием. — Ты очень плохо на меня влияешь, потому что сейчас я хочу сделать кое-что не очень хорошее, — прошептал он, а я не смогла не улыбнуться. Он выглядел забавно. С одной стороны, он боялся нанести мне вред и действовал очень осторожно, понимая, что я сейчас думаю не об этом и даже не о нём. — До вечера, Леголас, — покачала я головой, отстраняясь от эльфа и намереваясь уйти. — Я могу быть уверен, что ты вновь не убежишь от меня, или мне уже бежать к воротам и предупреждать охрану? — улыбнулся он, всё ещё не отпуская моей руки. — Можешь быть уверен, я не убегу, — прошептала я, последний раз глубоко вдыхая и отстраняясь от него. Мои эмоции сразу же вернулись в былое положение. Эомер, который ещё находится в том саду, никогда не выйдет из моей головы. Я прошла через толпу к гному и Боромиру, которые сидели и о чём-то спорили. — Девочка, ты выглядишь бледной, — нахмурился Гимли, серьёзно рассматривая моё лицо. — Всё хорошо, просто устала, — кинула я, подходя к ним и складывая руки на груди. Я подождала пару секунд, пока все перестанут обращать на меня внимание. Они сделали это быстро, отвлекаясь от меня на музыку. До меня только сейчас дошло осознание того, что я сказала Леголасу. Я солгала ему. Опять. Поджимая губы, я невзначай подошла к Боромиру, чуть нагибаясь к его уху. — Ты всё ещё хочешь спасти меня? — прошептала осторожно я, наблюдая за рядом сидящим Гимли, чтобы он не слышал. Боромир нахмурился, смотря на меня, но следом тихо кивнул, сразу же отворачиваясь от меня и уходя в сторону конюшни. Мириться ли мне со своей участью? Да. Возможно. Но чёрт возьми! Не так и не сегодня. Заметив в толпе Трандуила, я картинно закатила глаза и развернулась к замку. Предстояло самое трудное для меня: отказаться от людей, в которых нуждаюсь я и которые не нуждаются во мне. Я нервно распахнула дверь зала и схватила у входа Арагорна за рукав, уводя его в другую комнату под удивлёнными взглядами слуг. Арагорн не сопротивлялся, он догадывался по моему виду, что я собираюсь сделать. Он уже слишком хорошо знал меня. Тихо закрыв дверь, я поджала губы, боясь произнести слово. Я не знала, как он отреагирует на мой поступок, потому что уже ни во что не верила. Слова Трандуила слишком правильны и действительно выглядят как настоящая правда. — Я... — я запнулась, не находя в себе сил посмотреть на него или объясниться. — Твой конь уже готов. Не давай мне больше времени, чтобы я передумал, — тихо прошептал он, не смотря на меня. Я замерла, никак не ожидая от него такого. Леголас его лучший друг, и он, несмотря на то, что я не буду присутствовать на его коронации, позволяет мне уехать. — Ты... — прохрипела я, резко поворачиваясь к нему, но будущий король Гондора стоял ко мне спиной. Его плечи были опущены, и мужчина смотрел в одну точку: в пустую стену, потому что он не был согласен с моим выбором, но ожидал от меня такого, и у него не остается ничего, кроме как принять его. — Я надеюсь, что ты не заставишь меня долго волноваться и вскоре дашь о себе знать, — ровно произнёс он, поворачиваясь ко мне. Внутри меня всё сжалось, когда я увидела его глаза. Мой милый, добрый Странник. Сколько ещё я могу разочаровывать этого мужчину? Сколько ещё мне потребуется бить его прямо в грудь своими поступками или словами? Сколько его же мысли причинят ему боли. — Я хочу, чтобы ты уехала, потому что я знаю, как это важно для тебя. Свобода — часть тебя. Твоя воля, твой выбор, ты никого не слушала, даже когда делала то, что нужно другим. Ты это делала чисто из своих побуждений, а сейчас тебя запирают. Собираются увести и наблюдать, как за каким-то животным: будешь ты жить или нет, переродишься ли, и какие будут изменения, — прохрипел мужчина, опуская голову вниз и тихо выдыхая. Я боялась пошевелиться, потому что моё тело дрожало, а внутри всё бешено колотилось. Мужчина поднял на меня глаза, которые немного поблескивали от факелов в темноте, они слегка подернулись слезами. — Ты потеряла всё из-за нас, и даже после этого мы пытаемся у тебя отобрать твою собственную жизнь. Мне обидно за тебя, обидно от несправедливости, с которой они относятся к тебе, даже Леголас. Он ослеплён своими чувствами и не видит, что они поступают бесчеловечно. — Арагорн, — прохрипела я, делая шаг вперёд. — Уходи, — резко прервал он меня, отводя взгляд в сторону и указывая на дверь. — У тебя слишком мало времени, Нэя. Я не выдержала, бросаясь к нему и прижимая его к себе. Слёзы обжигали лицо и утопали в его одежде. — Мне жаль, — прошептала я. — Спасибо тебе, — мои губы дотянулись только до его ключицы, и я с упоением подарила ему прощальный поцелуй. Странник тихо выдохнул, крепко обнимая меня в ответ и закрывая свои глаза. — Не сдавайся без боя, Нэя, — прошептал он, смотря в мои глаза и вытирая большими пальцами моё лицо. — Боромир присмотрит за тобой, слушай его хоть иногда. Я рвано кивнула, через силу отрывая руки от его одежды, и прошла к двери. Странник не смотрел на меня, не смотрел мне вслед, как это нужно, и не провожал печальным взглядом. — Мы ещё увидимся? — прохрипела я дрожащим от слез голосом. Но Странник молчал, а я не поворачивалась. Я понимала, что если уходить, то, значит, навсегда. Мне не позволят быть здесь, просто потому, что я не принадлежу больше сама себе. Внутри меня Леголас. И умирающая часть моего брата. — Я буду скучать, — громко всхлипнула я, не находя в себе сил покинуть это чёртову комнату. Я крепко сжимала ручку двери, но не могла уйти, не могла, потому что это больно: оставить их всех, забыть, жить без них, оторвать часть себя, оторвать часть своей жизни, своих друзей, которые всегда выбирали меня. А я их не выбрала. От этого становится мерзко от самой себя, до слёз мерзко, до боли во всём теле. Хочется задыхаться, падать на пол и кричать, чтобы все слышали, чтобы все знали. Я сорвалась с места, направляясь в сторону конюшни. Это мой выбор, и неизвестно какие последствия он за собой повлечёт. — Я тоже буду скучать, Нэя, — тихо прошептал Арагорн в пустоту, медленно поворачиваясь в мою сторону и наблюдая, как моя фигура скрывается в конце коридора.