Во французской стороне, на чужой планете...

Грелль проснулся рано утром. Все чувства, ощущения и мысли вчера вечером уплыли в литры алкоголя, и он не сразу сообразил, что происходит вокруг него. Сначала он осознал, что у него болит голова, а во рту будто кто-то насрал. Потом, что хочется пить. Потом, что это не его комната… Уильям сопел во сне, уткнувшись головой в руки, сложенные на столе, стоявшем впритык к кровати. Сам он сидел рядом, продавливая матрац. Тут же лежало аккуратно свёрнутое алое платье. Даже в полумраке комнаты его красный цвет отчётливо выделялся. Грелль сильно зажмурился, прогоняя нехорошие мысли, которые упрямо лезли в его лохматую голову. Потом он внезапно вспомнил, что чуть не изнасиловал одногруппника и нервно улыбнулся. Спирс всё так же не подавал признаков активности, сладко посапывая. Грелль не любил обманывать самого себя, поэтому он крайне расстроился, поняв, какой шанс ушёл у него из рук. Но он решил, что ругать себя будет крайне глупо, ведь время назад не повернёшь, как бы сильно этого не хотелось. Он слегка приподнялся на локтях, выпутываясь из одеяла и стараясь не разбудить Уилла. Но он спал очень чутко и поэтому сразу открыл глаза и застыл, расфокусированно глядя на Грелля, и нащупывая свои очки на столе. Сатклифф виновато улыбнулся и съёжился. - Сколько времени? – спросил он хрипло и вздрогнул от звука своего голоса. В голове колокольным ударом грохнула боль, и в воздухе повисла неловкость. Уилл покосился на часы и сказал: - Пять утра. Спи. - Я пойду к себе, - уверенно сказал Грелль и сел в кровати, но Уилл с напором опустил его обратно. - Я сказал тебе, что ты будешь спать тут. Грелль, придя в себя, томным голосом спросил: - Не можешь без меня, Уилли? - Не фамильярничай. Уилл запустил кисти себе в волосы и, взъерошив их, вздохнул. А потом, подложив себе под голову платье Грелля, как подобие подушки, лёг вальтом и сделал вид, что продолжает спать. - Спирс, - позвал его Грелль. Одногруппник молчал как партизан. – Спирсятина… - Что? – недовольно буркнул Уилл. Грелль задумался и прислушался к ощущениям. Хотелось пить, и болела голова. Не хотелось быть исключённым. - Что мне теперь делать? – Грелль всё-таки поднялся, подошёл к столику и присосался прямо к горлышку чайника, который стоял там же, как очень голодная пиявка. - Что ты хочешь от меня услышать? – строго спросил Спирс. – Ты сам виноват во всех своих проблемах. И в том, что у тебя нет среднего состояния тоже виноват один только ты. И в том, что Мэйсон тебя ненавидит. - Так-так, - прервал его Сатклифф, отдышался и спросил: - У нас теперь запрещено самовыражение? Он пошёл на второй заход, опустошая чайник и ожидая ответа. Спирс глубоко вдохнул и проговорил: - Мужчины так не самовыражаются. - Помнится, у кого-то вчера колом стояло. От этих слов, сказанных будничным тоном, Уилла прошиб холодный пот, а щёки покрыл румянец. Ответной фразы не нашлось, поэтому он просто зарылся в Греллевское платье и оттуда буркнул что-то вроде «пошёл ты». - Послушай, Ти Спирс, детка, лапочка, прелесть моя и запомни: я, Грелль Сатклифф, всегда буду поступать только так, как сам считаю нужным. Если мне взбредёт в голову, я заявлюсь на пары в обнажённом виде и обточу себе зубы на манер акульих. – Во время монолога Грелль распалялся всё сильнее и сильнее, а в конце вообще начал выплёвывать слова, как что-то противное, налипшее на язык. – Это моё чёртово дело. - Тогда почему ты спрашиваешь у меня, что тебе делать? – спросил уже пришедший в себя Уилл, поднимаясь на локтях. - Потому что ты мне нравишься, вот и всё, - заявил Грелль, вогнав Спирса в очередной ступор. – А ещё ты умный. - На твоём месте я бы извинился перед профессором, - пытаясь сохранять невозмутимость, сказал Уильям. - Аж десять раз! Грелль грохнулся рядом с поджавшим ноги Уиллом и уставился в потолок, размышляя. Почти пустой чайник он поставил рядом с кроватью. - Я выиграю этот бой, - сказал Сатклифф спустя пару минут. – С помощью тебя.