Выбор твой как яд

Марго неслась по улице, расталкивая редких прохожих. Те хоть и должны были проявить недовольство, почему-то наоборот провожали женщину сочувствующими взглядами. На лице у Королевы было написано отчаяние, боль. Горькое сожаление и злость на любовника, теперь уже бывшего, съедали её. Она бежала быстро, будто боялась не успеть. Боялась не застать покупателя на месте, боялась не вернуть себе подарок Мессира. Взлетев по старой лестнице на седьмой этаж каменного здания у моста Москвы-реки, она даже не отдышалась и требовательно постучала. Мягкий голос разрешил войти, и Маргарита открыла дверь. Теплый свет зажженных свечей давал слабую видимость, поэтому женщина разглядела только книжный шкаф позади стола, за которым сидел на старинном кресле человек. Его добрые голубые глаза сияли, теплая улыбка ободряла, а кивок головы и приглашающий жест рукой заставили напряжение немного отступить. Марго села в кресло напротив и начала разговор: — Я прошу прощения, что нарушаю ваш покой, но дело моё срочное. Скажите, не имели ли вы чести приобрести сегодня подкову из золота, украшенную самоцветами? — О да, сударыня, имела быть сего дня такая сделка. Как я понимаю, вы заинтересованы в этой… вещи? — почему-то улыбка мужчины стала лукавой. Или показалось? — Вы совершенно правы, — не стала откладывать дело Маргарита и серьезно посмотрела в глаза покупателю: — Сколько вы за неё хотите? — Цена будет необычна… О нет, не злитесь! — мужчина поднял обе руки, останавливая возмущения Королевы. — Добрый человек, что продал мне её, не знал истинной ценности этой подковы. Никакие монеты и бумажки не стоят этой реликвии. Она стоит своей истории. Мужчина заправил за ухо длинную каштановую прядь и заискивающе, но искренне улыбнулся: — Знаете, откуда пошло поверие, что подкова приносит счастье? — Если вы о легенде о Преподобном Дунстане, подковавшем Дьявола… — скептически нахмурилась Марго, но ей не дали закончить, перебив мягко. — Если бы так легко было поймать и обмануть Дьявола, как во многочисленных народных притчах, то он бы давно не ходил среди людей. — А он разве ходит? — с деланным безразличием и мнимым неверием спросила женщина, однако сердце её отчаянно забилось от одного упоминания о Воланде. — Кто же знает наверняка?.. Но я думаю, что вам будет интересно узнать первую легенду о подкове, ныне забытую, — хозяин комнаты достал золотое изделие на салфетке, не касаясь его пальцами, и положил на середину стола. Губы Маргариты приоткрылись, а дыхание остановилось на вдохе — голубые топазы мерцали бликами, будто слезы стояли в светлых, знакомых до боли глазах мужчины, вокруг которого всё чаще были сосредоточенны её мысли. Рука потянулась к подкове, но мягкий голос собеседника неожиданно властно одёрнул женщину и заставил сесть прямо: — Вы хотите узнать больше о вещи, что так хотите верну… купить? — осёкся мужчина, но продолжил, как ни в чем не бывало. — Круг всегда являлся магическим символом. Считается, что в нём можно запереть нечистую силу или наоборот — огородиться от неё. Но две тысячи лет назад Дьявол разорвал этот круг, пробил брешь, когда казнь на горе Голгофа свершилась. Люди не поняли и не приняли дара Бога, что пожертвовал своим Сыном, — на этих словах незнакомец закашлялся будто от горьких воспоминаний, — и Сатана получил власть на Земле бóльшую, чем когда-либо. Своим символом он выбрал подкову — разомкнутый круг. Но этим он сам же себя и запер, создал границы иные, не физические, но душевные, обманул сам себя, отрекшись от чувств, когда распяли его брата. Победил в одном, но проиграл в другом. Душа его полна боли, она переполнена и ищет выхода, вместилища. Мужчина на минуту замолчал, и лицо его было грустно. Марго слушала незнакомца, затаив дыхание: почему ей рассказывают об этом? Кто он, этот покупатель?! Не важно, лишь бы слушать о Воланде. Ещё больше. Бесконечно! Так сжимается сердце от переживаний. Почему боль в душе Падшего Ангела настолько её тревожит? Собеседник тем временем огладил недлинную бороду-эспаньолку и продолжил: — Когда-то его боль породила злобу, а злоба — ненависть. Он не хотел любить, он боялся любви, поэтому подкова не стала царским венцом на челе. Он подарил свой символ женщине, что разожгла в нём искру пламени. Но она оставила его. Она повесила подкову на дверь, Дьявол не мог войти в её дом, и так ей удалось скрыться. Но отец женщины впустил сам Падшего Ангела, чтобы продать подкову, когда дочь уехала. И поплатился жизнью. Вот такая история. А мораль в ней такова: ни один амулет не защитит от Тёмных сил, если вы добровольно впускаете их в своё жилище, в своё сердце… Мужчина замолчал, наблюдая за Маргаритой, и еле заметно шевельнул пальцами в её сторону, освобождая память женщины, которая, впрочем, уже и сама обо всём догадалась. Королева снова видела Ершалаим как наяву, видела себя, бегущую в рассветной дымке по узким улочкам. Она вбежала в дом, потом в купальню, сбросила одежду, умылась. Уже потом обнаружила в кошеле на поясе дивной работы золотую подкову в самоцветах. Отец спросил тогда, откуда такое сокровище. И она сказала, что просто нашла её. Пусть висит над дверью. А сама она уезжает, проклятое золото ей не нужно. Как и память о Нём. О его похоти и холоде в сердце. — Говорят, что за обладателями этой подковы следит сам Сатана. Не боитесь владеть столь опасной вещью? — мягкий, но немного лукавый голос собеседника вырвал её из раздумий. — Не боюсь! — страстно воскликнула Маргарита, хватая подкову. — Ах, как рано, — удрученно проговорил покупатель и заозирался: — Я думал, у нас будет больше времени, Маргарита Николаевна, но вы слишком нетерпеливы. Он даже не дал Королеве раскрыть рта и высказать свое удивление. Наклонившись к ней и хватая Марго за свободную руку, мужчина зашептал: — Его можно спасти от самого себя — это только в вашей власти. Молчите, у нас мало времени! Ради всего святого, слушайте же меня! Если вы его любите, вы его спасете. Боль живет в нем, вытесняя любовь, но вы её уже пробудили. Он мучается, не в силах признаться самому себе. Только вы можете заставить его сердце открыться, принять его таким, какой он есть. Иначе он не выдержит. Переполненный сосуд лопается. Разбивается и сердце. А мир ваш умрет вместе с ним. Вы одна можете спасти его. — Но как?.. — от шока и осознания происходящего Маргарита сжала держащую её руку в ответ. Стало ясно, что с ней сейчас говорит не простой человек. А может, и не человек вовсе. Всё происходило, как во сне. Голова кружилась, сердце стучало бешено, а в горле пересохло от боли и сострадания, что испытывала женщина к Сатане. И все сильнее в груди росло горячее чувство, все ярче вспоминался бал, колдовское танго, полное страсти, почти состоявшийся поцелуй… — Сделайте то, от чего он вас больше всего предостерегал, Маргарита Николаевна. То, чего бы он не хотел. — Но постойте, — замерла в непонимании женщина, — он же не хотел, чтобы я… Договорить она не успела, окно распахнулось с треском, впуская вороного адского жеребца, на спине которого восседал Воланд. Лишь посмотрев на соединенные руки мужчины и женщины, взгляд его зажегся гневом и лютой ревностью. В помещении за секунду стало невыносимо жарко, словно в печке, но в животе Марго поселился холод от ужаса — Мессир был явно не в себе. Едва не потеряв контроль от ярости, Падший Ангел спрыгнул с коня и, сжав кулаки, подошел вплотную к таинственному покупателю, стараясь не смотреть на Маргариту: — Что ты здесь делаешь? Что тебе от неё надо? — пророкотал низкий голос Сатаны. — Я всего лишь рассказал ей притчу о подкове, брат мой… — Не брат ты мне, Иешуа! — вскричал Воланд, но потом до него дошел смысл сказанного. Она знает! Теперь она знает… И он потеряет её навеки. Она не простит ему Ершалаимскую ночь, не простит смерть отца, не простит лжи. Маргарита… Он в отчаянии взглянул на неё, стремясь запечатлеть в памяти каждую черту. Подкова выпала из её ослабевших пальцев, в глазах застыли слёзы, а губы приоткрылись, не произнеся не звука. Она уйдет. Теперь она будет свободна. И от бесплодной любви Мастера, и от безумной страсти Воланда. Королева замерла не в силах пошевелиться. Взгляд Мессира расставил все точки над «i». Она чувствовала, как любовь заполняет её сердце, как его боль передается ей. Он был так несчастен в этот момент, так уязвим и открыт, что слёзы чуть не полились из её глаз. Тоска и вечное одиночество были его сутью, но он держался из последних сил, гордо стоя на месте. Как дерзкий мальчишка не признает свою вину, Воланд не признавал свою любовь. И эта любовь убивала его изнутри. Сжигала. Уничтожала. А единственное, чего бы ей хотелось — это спасти его. «Его можно спасти от самого себя — это только в вашей власти.» Маргарита перевела взгляд на того, кем оказался покупатель, и тот правильно понял её незаданный вопрос, подгоняя: — Идите же. Я задержу его. И Королева бросилась вон, оглянувшись лишь на пороге и прошептав Сатане: — Прощайте, Мессир Воланд. До встречи в Аду.