Раненый медведь

Полночи Верна прождала немого воина, кутаясь в меховых одеялах. Стоило только ветру колыхнуть тканый полог, как девичье сердце заходилось – вот, идет по ее душу ратник. Но Лют все не показывался, и вскоре полонянка заклевала носом, а потом и вовсе уснула. Сон ее был беспокойным и тяжелым, он словно омут затягивал все глубже и глубже, пока несчастная не начала задыхаться. Она прорывалась сквозь толщу видений, туда, наружу, к свету, из последних сил цепляясь за жизнь, и, наконец, найдя в себе силы, проснулась. Солнце еще даже не показалось из-за горизонта, а вспугнутые ночным набегом птицы молчали. Страшное было время, самое темное - предрассветная мгла словно поглощала в себе все звуки и запускала костистые пальцы в души, сжимала сердца мертвой хваткой. И в этой темноте девушка разглядела Люта – он сидел напротив постели и смотрел на полонянку. Немой даже не пошевелился, когда Верна ответила ему взглядом на взгляд. Ледяным холодом веяло от взора воина, и несчастная невольно поежилась, отвела глаза. Она слабее и должна уступить. Тут мужчина протянул ей сарафан и поясок, которые заставил ее снять. - Благодарю. Верна хотела было подняться, но жесткая рука Немого вновь прижала ее к постели. Воин едва заметно повел головой из стороны в сторону и приложил палец к губам, призывая к тишине, а после прислушался. Лагерь вокруг понемногу начал просыпаться. Ратники принялись жечь костры и кормить коней, готовясь к долгому дневному переходу. Люди тихо переговаривались, звенели доспехом и оружием. Все шло рутинно и привычно, словно и не было ночных грабежей, словно не слышали они криков и плача. Одарив полонянку долгим взглядом, Лют поднялся и вышел из палатки. Вместо него внутрь тут же ввалился Богдан, который скромно отвернулся, дав девушке время одеться. - Здравствуй! Тут о тебе весь лагерь шумит. А какой смысл был ему шуметь? Воин, он воин и есть, взял себе холопку да будет развлекаться с ней, сколько захочет. И не откажешь же – чуть что сразу плетью приложат. Или вовсе убьют. - Не бойся Люта. Он хороший. – Богдан шмыгнул носом и тут же утерся рукавом. – Дед же сказал, не смотри, что немой. Только раньше никого себе не брал… - Почему? – Верна впервые была удивлена. Странно, он же нестарый еще мужчина, даже молодой. Сильный воин. А что шрамы – да черт с ними, бывало и хуже. Правда, глаза у Немого пугали пуще шрамов – колючий взгляд, иногда безразличный, тут же сменялся звериной яростью. И ни намека на улыбку. Словно всю радость из него вырезали, оставив только боль, ненависть и холод. - Не знаю. Ему тридцать два, а не женат. Хотя, что говорить, вон, дядька мой, Мстислав, тоже без жены ходит. А ты очень добрая, я сразу увидел. Если хочешь, можем подружиться. - А не боишься, что чужачка, еще и холопка? – на удивление грубо спросила Верна. Такое поведение Богдана удивляло ее. Обычно все недолюбливают чужаков, а к черни и вовсе жестоки. С чего бы знатному мальчишке, внуку воеводы, знаться с полонянкой? Посмеяться хочет над ее бессилием? Хотя, нельзя же всех одинаково мерить, быть может, отрок и вправду хочет подружиться, как-то помочь ей, скрасить нахождение здесь. И не поймешь же, что творится в чужой душе, пока не подойдешь настолько близко, что позволишь взглянуть и в свою. - Нет. В тебе нет такого зла, это я сразу вижу. – Богдан радушно улыбнулся. Полог палатки уверенно откинули, и внутрь вновь вошел Лют, держа в руках миску с кашей. Вкусно запахло гречей, и девушка невольно принюхалась. Все равно не покормят, больно надо делиться с холопкой. Наперекор мыслям Верны Немой протянул ей еду и сел напротив. Богдан же принялся копаться в поясном кошеле, после чего выудил новенькую кленовую ложку. - Сам сделал вчера, - пояснил он, протягивая ее девушке. Полонянка лишь покачала головой. - Сначала ты, - сказала она Люту, но ложку все же взяла, поблагодарив отрока. Рука, державшая миску, требовательно качнулась. Девушка неуверенно подалась навстречу и взяла протянутое. Горячая каша пахла так аппетитно, что казалось, нет яства вкуснее. - Лют, а она очень добрая. - Мальчишка и не думал выбираться из палатки. - Ты же не будешь ее обижать? Немой словно не услышал вопроса, лишь указал ладонью на выход из палатки. - Последний вопрос. Можно тебе помочь вещи собрать? В ответ ему кивнули, и Лют, забрав из рук девушки полупустую миску, вручил ее Богдану, а после взашей вытолкал того из палатки. Теперь уже Верна удостоилась долгого испытывающего взгляда. Немой словно видел ее насквозь со всеми страхами и мечтаниями, до которых ему не было никакого дела. Девушка затравленно смотрела в ответ и думала лишь о том, что случилось с ее семьей. Как там родители? Сестра? Живы? Свидятся ли? Чтобы как-то избавиться от неловкого молчания, полонянка принялась поправлять постель. Они с Лютом никогда не поговорят, да и какой смысл разговаривать с воином, у которого она в холопках? Он же ее не для того взял. Но было видно, что Немой чего-то ждал. - Лют, - наконец, позвала его Верна, - а почему ты не ешь? Тот едва заметно повел головой из стороны в сторону. Безразличная маска так и не сменилась чем-то другим. «Не хочет». Снаружи раздался зов. - Лют! Верна узнала голос Мстислава, того самого, что вместе с воеводой выехал им навстречу. Немой кивнул на нее и прикоснулся ко рту. - Мне позвать его? – спросила Верна. Еще один кивок. Девушка осторожно вышла наружу и вздрогнула. Всюду были одетые в кольчуги мужчины, которые понемногу собирали палатки, чистили оружие от спекшейся крови, что-то закидывали в телеги. Некоторые обернулись к Верне, зная, из чьей она палатки показалась. Мстислав сразу заметил ее и подошел. Верна чувствовала на себе его взгляд, такой, от которого мурашки бежали по всему телу – мужчина будто бы мысленно раздевал ее. Казалось, по телу провели липкими и грязными руками. - Он здесь. – Девушка чуть отогнула полог, чтобы впустить сына воеводы. - Да и ты, белочка, смотрю, тут же. Веселее стала. – Он еще раз одарил ее гадостным взглядом и вошел в палатку. И что теперь? Куда идти? Не влезать же к двум мужам в разговор, да и больно им нужна такая соседка. Полоняне, уже сидевшие в телеге, тяжело и отчаянно смотрели на знакомую девчонку среди вояк. Словно ножи в спину втыкали. Верна даже не обернулась – она знала, что кого-нибудь точно не досчитается, да и переходы будут тяжелы. Лучше потом, когда они все привыкнут к своей доле. Единственные, кого бы она хотела увидеть – это ее семья. Но не было слышно ни оклика, ни родного имени. И это хуже всего. Тут же раздались злые шутки, какие могут придумать только обиженные на жизнь люди. Простые ратники, совсем не богатые – легкий доспех, явно снятый с кого-то, да так и не подогнанный, латаная одежда, язвительно обсуждали полонянку. - Смотри-ка, из палатки Немого вышла. Знать, приголубил девку. – Один из них, расправил седые усы и по-стариковски крякнул. - Такую-то и не пригреть. - Зубоскалил второй, заткнув большие пальцы за поясной ремень. - Да, знал, какую выбрать. Может, там еще есть подобные, а, как думаешь? Вот бы на дележке досталась. Они бы и продолжили свое обсуждение, если бы их не прервал хриплый окрик. - А ну, пустобрехи, пошли отсюда! Каждую ночь дежурить будете! – Мстислав стоял у входа в палатку и строжился на глупцов, которые так неосторожно распускали языки. – Не про вашу честь девка, так и думать о ней забудьте! А ты, белочка, иди сюда, нашла же забаву – перед изголодавшимися ратниками подолом крутить. Мужчина за рукав втянул за собой девчонку, усадил рядом с Лютом, который даже головы не повернул, лишь накрыл дрожащую девичью кисть своей ладонью. Мстислав же как раз присел напротив полонянки, неотрывно смотря ей в глаза. Верне хватило храбрости ответить тем же. Несколько секунд шел поединок, пока сын воеводы не улыбнулся и не подмигнул ей, отчего девушку взяла оторопь, и она, наконец, отвернулась. - Храбрая. – Мстислав кивнул. – Но лучше бы тебе блюсти уряд. Ладно, Лют попросил меня поговорить с тобой, так что будешь отвечать на мои вопросы. Замужем или нет? - Нет, батюшка неволить не хотел. Верна зло уставилась в пол, думая, каково это – терять мужа в такой схватке. И невольница, и семья порушена. - И жениха не было? Может, сидит твой молодец в полоне. - Нет. Тут же с горечью вспоминалось прошлое. Как батюшка ворчал, что она в свои-то восемнадцать годков и не замужем, что уже перестарок почти. Матушка его все науськивала, но оба родителя понимали, что без любви обрежет нежеланный жених лебедушке белые крылья, растопчет нежное сердце. Они слышали то предсказание старой ведуньи о воине-женихе, вот и не спорили с судьбой. А она и нашла их, приведя в дом Немого с лютой ватагой. - Что делать умеешь? – Мстислав с улыбкой провел пальцами по коротко стриженой бороде. - Как и все – шить, готовить, прясть, дом держать. Сын воеводы молча посмотрел на Люта. Их немой диалог длился совсем недолго, но тут мужчина понятливо кивнул и вновь обратился к девушке. - Лют в крепости живет. Там неженатые да отроки, работы много. Если приладишься да трудиться честно станешь, не станет он тебя холопить. - Какой работы? – девичье сердчишко захолонуло от волнения. - Вот этого я не знаю. Посмотрит на тебя наш староста да решит, на кухне будешь или стирать сгодишься. Тут Лют кивнул на сына воеводы и указал на него рукой. - А, точно. У тебя наверняка семья есть. Покажешь мне, сколько да как звать. Тоже в крепости работать будут. - Благодарю вас. Голос девушки предательски сорвался, а руки подрагивали. Не станут холопить! Неужели ее жизнь будет что-то значить, неужели никто просто так не замахнется на нее, не поведет за собой, не спросив? - Ага. – Мстислав улыбнулся. – Боишься. Правильно. Если сделаешь что-то против воли Люта – отстегает розгой. Немой зло посмотрел на него, за что и получил в ответ смешок. - Два раза. Взгляд стал еще злее. - Ладно, три. Да не реви, девка! Больно нужны ему розги, когда есть ремень. Лют, наконец, не выдержал и прижал к себе девчонку. Он гладил ее по голове и слушал тихие всхлипывания. Полонянка дрожала как осиновый лист и не смела сказать слова наперекор. - Да дай ты мне ее попугать, пока не пообвыкла! Крепче ж за тебя держаться будет. Лучше скажи мне, белочка, кто-нибудь раньше собирал с твоей деревни оброк? Верна утерлась рукавом и чуть отстранилась от Люта. Мужчина будто бы ничего и не заметил – он вновь сел прямо и посматривал то на девушку, то на друга. - Нет. Говорили, что скоро до нас Яволод дойдет, но вы оказались раньше. - Яволод? – Мстислав нахмурился. – Что о нем слышно? - Что он захватывает земли к северу отсюда. Скоро на юг потянется. - Вот скотина! – воин в сердцах ударил кулаком оземь. – Князь стареет, а он и пользуется его неведением. Значит, спорными стали эти земли. В любом случае деревушку бы пожгли. Воевода Яволод всех рабами на юг продает, деньги на оружие и дружину выгадывает, так что судьба людей была бы хуже. Ладно, пора нам с Лютом к батюшке сходить, посоветоваться. Ты, девка, от палатки далеко не отходи, я к тебе Богдана пришлю. Он отрок смышленый, и присмотрит, и никому в обиду не даст. Стоило только им троим выйти из палатки, как навстречу с радостным кличем кинулся Богдан. Отрок был уже одет по-походному – сума на плече, набитые чем-то кошели на поясе, удобная одежда. Да и некогда воинам в походе шитыми рубахами красоваться – знай, порвешь в бою, а работу жаль. - Вот. – Мстислав подтолкнул Верну к мальчишке. – Присмотри за ней. Это твое самое настоящее боевое задание. Тут же два воина отправились куда-то к середине лагеря, видимо, к воеводе. Пока Верна провожала их взглядом, Богдан уже принялся быстро выдергивать колышки, собирать ткань палатки. - А ты с кем поедешь? – спросил он девушку. – С полоном или Лютом? - Не знаю. - Та пожала плечами. – Мне никто ничего не говорил. - А поехали со мной и дядькой Тюрей! Он в начале обоза оружие везет, там и Лют, и Мстислав, и дед! Ой, Велемир Вышатич! – мальчишка улыбался. – Воевода наш, если в добром духе, истории разные сказывает. Ну, поехали! - Поехали. – Девушке впервые было интересно посмотреть на воеводу. Тем более, с полоном она не очень-то и хотела идти. А мальчишка – ее подмога, если что, может, и отстоит перед дедом. Да и к Люту поближе, с ним все равно спокойнее. Он, конечно, не святой и наверняка не владеет даром воздержания, но все равно это лучше, чем глотать пыль, сидя с плачущими девками и увечными мужами. В это время мальчишка боролся с палаткой. Он все пытался засунуть полотнище в мешок, но то все не поддавалось. Не утерпев, Верна помогла Богдану, и они вместе, положив свою ношу в телегу, направились в голову обоза, чтобы продолжить свой путь на юг, туда, где кого-то ждет дом, а кого-то холопская доля.