Раненый медведь

Ближе к ночи, когда Лют ушел во двор, чтобы нарубить дров для печи, Верна загоревала. Все валилось из рук, и даже собственная улыбка стала казаться чем-то неправильным, словно принимала вид насмешки над страданиями Ранко. Но ведь девушка совсем не хотела этого! Как же так – не чаяв причинить кому-то вред, она являлась всему виной? Зло хлопнув крышкой сундука, Верна уселась на лавку. Ранко сам хотел им помочь! Сам собрал умелых строителей и печников, сам тесал лавки, вместе с Лютом возводил стены дома, ставшего родным молодой семье. Неужели все это делалось с худыми мыслями? И в мгновение стал пустым и негостеприимным этот дом с ладными стенами, резной мебелью и беленой печью. Сколько Лют строил его, вкладывал душу и наверняка надеялся, что по скобленым доскам пола пробегут маленькие ножки его детей! И что теперь? Из тяжких мыслей девушку вывел тихий стук в дверь. Створка сразу же распахнулась, и внутрь сквозняком скользнула Заря. Белая, как русалка, она медленно задвинула засов и с мольбой взглянула на хозяйку. Верна только диву давалась – как изменилась горделивая девка! Не было ни лебединой стати, ни взгляда с поволокой. Только страх и надежда поселились в ее очах. - Мне нужна твоя помощь, - едва слышно прошептала Заря, косясь в сторону занавешенного окна. – Полонянка. - Верна, - грубо поправила девушка и отчего-то обиделась. Слышала она, как Заря подстрекала городских девчонок против нее, говорила, что сглазить может и порчу навести. И что мор – ее рук дело, то-то семья нетронутой осталась. И без того будто бы добрых взглядов было много, а теперь-то и вовсе почти нет. Некоторые женщины возненавидели ее, за глаза звали оборотнихой и чумной. Где Верна, там жди беды – говорили девки меж собой. Ладно хоть ратники в крепости думали иначе. Они-то видели, как та выхаживала каждого, поила с рук, утешала и успокаивала тех, кто потерял близкого человека. А за ними и их жены уверовали, что нет зла от одинокой девчонки, нашедшей здесь приют. - Ты полонянка, - не менее грубо ответила Заря. – И мне дела нет до твоего имени. - Тогда и до меня тебе дела нет. Поди прочь. Верна хотела было отмахнуться вышитым полотенцем, как ее поймали за рукав. Заря взглянула совсем отчаянно, ее губы дрожали. - Погоди. Мне нужно, чтобы ты мне помогла. - Видела я, как ты мне помогала, - оборвала молодая хозяйка. - Чумной звала да остальных подстрекала. Гадкие слова так и сыпались с языка. Почему-то хотелось сделать как можно больнее, чтобы отомстить за свою обиду. Вот она, гадкая натура – и самому плохо, но нужно, чтобы другим было хуже. - Понесла я от Мстислава, - обреченно пробормотала Заря и склонила голову. - Скажи ему об этом, прошу. Я не могу сама. - А до этого могла, значит? Дело-то нехитрое. - Ты не понимаешь! У меня никого больше нет. А я люблю его! Но с самого пира он мне ни слова ни сказал, мимо проходит. Будто чужая ему. Ох, глупа девка! Словно бы по Мстиславу не было видно, чего ему надобно. Только и знает, охальник, как напеть сладкую песнь, чтобы половчее подол задрать. Не женится он никогда, если только батюшка не прикажет. Да и то потом только поминай, как его звали, бегай да следи, как бы не свела какая красавица. - Если я ему не нужна, то мне и ребенок не нужен! – в отчаянии выкрикнула Заря. Да как она только посмела?! Верна тут же разъярилась и сама схватила Зарю за грудки, притянула ее к себе, шипя в лицо. - Даже не думай! Поняла, не смей что-то делать с ребенком! Не ты ему жизнь давала, чтобы забирать! Узнаю, что худое замыслила – сердце вырву! - Но… - начала было девушка, как ее перебили. - Себе заберу! Звали оборотнихой, так и заберу дитя, чтобы другим неповадно было! - Немой… - Я сказала, что заберу его! Поняла? Ты поняла?! – девушка затрясла внучку лекарки как старую яблоню. - Да. Но скажи Мстиславу. Прошу. - И не подумаю! – разжав руки, Верна брезгливо отряхнула их. – Если он тебе нужен, то ты сама скажешь. Я пойму, если ты начнешь еще больше на меня злословить, ведь только одному из нас ведома правда, кто есть кто. Кто на самом деле чудовище. А теперь уходи, видеть тебя не желаю. Она, скривив губы, смотрела вслед Заре, что сгорбившись, побрела на выход. Словно зыбкая тень, она вышла из дому, зашагала вниз по улице к своему опустевшему дому на отшибе. Вот и осталась совсем одна, даже помочь некому. Подружки отвернулись после божьего суда, а Злата так даже здороваться перестала, сторонится. И Мстислав… Больше не будет как прежде. Пьяное веселье прошло, настал черед горького отрезвления. Стоило только двери за горемыкой закрыться, как ноги Верны подкосились, и она устало села на лавку, чуть не упав с оной. Она только что кинулась на девку с кулаками! Она обругала ее! И дитя себе оставит. Что на это скажет Лют? Захочет ли кормить еще один голодный рот? Страшно-то как… Волнение так и не отпускало нежного сердчишка, отчего девушка все никак не могла найти себе места. Слишком многое произошло за сегодня, а сытное и спокойное время все не наступало. Даже накрывая на стол к ужину, Верна была слишком взволнованна, и Лют, не выдержав, ухватил ее за руку, усадил подле себя и строго посмотрел в глаза, спрашивая, что случилось. - Я… - Верна виновато отвела взгляд. – Обещай, что не будешь ругаться. Немой пообещал. Он нежно провел кончиками пальцев по девичьей ладони и едва заметно кивнул. Взгляд стал еще более взволнованным. - Заря заходила. Она сказала… - несчастная глубоко вдохнула, готовясь к ответу. – Сказала, что носит дитя Мстислава. Но не может ему поведать об этом – тот совсем перестал с ней знаться. Думала от ребенка избавиться. Лют нахмурился. Под его взглядом девушка съежилась. - Я сказала, что заберу этого ребенка, если Мстислав его не признает. Прости меня! – Она подхватила его ладони. – Я не могу позволить ему умереть! Он же ни в чем не виноват. Мужчина покачал головой, а после поцеловал девушку в щеку. Еще раз согласно кивнул и прикоснулся к ее животу. «Второй», - неслышно прошептал он. Богдан был прав. У них будет двое детей, если Верна сама примет под сердце малыша. А пока… пока у них есть дитя, которого они оба назовут своим. Даже если тот никогда не узнает, кто его настоящий отец. Где-то далеко за лесом выли волки. Светила полная луна, воровато заглядывая в окна и освещая все вокруг своим зеленоватым серебром. Царили покой и умиротворение, а дом вновь стал казаться Верне уютным и родным. Не зря она сама вышивала для него полотенца и занавеси, днями ткала половики. Под боком у мужа все горести развеялись, и так хотелось прижаться щекой к родному плечу, чтобы просто помолчать о чем-то. И они молчали. Вздохнув, Лют осторожно поднял свою жену на руки и понес в опочивальню. Глядя в ее светлое лицо, он был поистине счастлив, как когда-то давно, еще мальчишкой, не знавшим бед и горестей. * * * Утро началось с бури. Это не был ни ураганный ветер, вырывающий вековые сосны с корнем, ни ливень, стеной укрывающий все вокруг. Это бесновались два человека, которых все никак не брал мир. - Немедленно вернись! – во всю глотку орал Велемир Вышатич. – Я что тебе сказал! - Не смей! – ответили ему так же громогласно. - Вернись, глупец! Разразились бранные слова, брошенные обеими сторонами. А после все стихло. Но, как оказалось, ненадолго. Хлопнула калитка, так окончательно и не закрывшись, стремительно прошлись по сеням, забарабанили в дверь. Слыша такое непотребство ранним утром, Лют нахмурился, но все же пошел открывать. Створка хлопнула так, что, казалось, стены пошатнулись. - Он совсем из ума выжил! - Мстислав кричал. – Женить! - Что случилось? – сонная Верна выглянула из опочивальни. Немой только и смог, что поджать губы – его жена стояла перед гостем в простеньком рабочем сарафане, первом, который успела ухватить, и платке без кики. Если бы кто другой пришел – загнал бы в комнату и не выпустил. А Мстиславу можно верить, он молодую хозяйку не обидит. Незваный гость осел на скамью и схватился за голову. Видно, совсем его жизнь приперла, раз к верному другу за советом побежал. Раньше-то тот под боком был, а теперь семейный, занятой. Больше нет таких посиделок по ночам за чаркой вина, хмеля в голове да общей дороги. У каждого своя жизнь. И у него, Мстислава, теперь будет другая жизнь. Такая, которой он никогда не ведал. - Невесту мне нашли, - выдохнул мужчина. Лют чуть прищурился, словно выспрашивая подробности. - Да уж знакомая девка. – Сын воеводы ухмыльнулся. – Забава. - Она же маленькая еще! – не удержавшись, вскрикнула девушка. Неужели ее выдадут за сына воеводы? Неужели Велемиру Вышатичу не важна ее судьба, не имеют цены девичьи слезы? Упрячет малую птичку за соколом перелетным, сломает хрупкие крылья, да бросит с обрыва вниз! Мстислав и сам был зол. Вскинув голову, он грубо рявкнул в ответ. - Зато замуж идти куда как взросла! Больно нужна мне твоя пигалица! Ждать, пока подрастет? Сласти ей дарить вместо колец височных? Что ты от меня хочешь?! Мужчина вскочил с лавки и, нависнув над девушкой, кричал ей злые слова в лицо. Лют лишь покачал головой и отвел Верну себе за спину. Он за нее ответ держит – пусть на него и орут. Но на удивление горемыка быстро успокоился и заговорил быстро, путано. Как в горячке. - А я не хочу! Род и Заруба продолжит. Не могу оставлять свою жену вдовой. Куда ей потом? Что будет? – Мужчина тяжело дышал и с мольбой смотрел на Немого. – Не такую судьбу я ей желаю. Лучше так умереть одному. Ему протянули воду. Верна и сама была в ужасе, но видела, что Мстиславу сейчас куда хуже. Произошло то, чего он больше всего боялся. Не смерти, не отвержения, а, наоборот, свадьбы. И лишь потому, что знал – не будет жизни вдовице, коль падет он в бою. Страх навсегда поселился в его сердце. - Почему ты решил, что умрешь? Почему не оставишь потомков? – девушка с волнением и заботой смотрела в лицо воину. - Потому что, глупая, это то же самое, что волка в ярмо впрячь. Лют фыркнул. Нашел тут волка – так, псина облезлая. По чужим дворам шарит, кости клянчит. - Знаю, Лют, что ты обо мне думаешь. – Сын воеводы покачал головой. – Что я слаб и глуп. И ты прав. С чужими девками весело до утра, а потом наступает тьма. Они улыбаются мне, думают, посватаюсь. Я забыл их имена, и половины не упомню. Но уж сильно врезалось в память, как встречали сани потерявшие мужей. Их плач, кричи и мольбы. Как умирать, зная, что когда-нибудь таковой будет и твоя жена? Верна только и вздохнула. Ничего, мы все когда-нибудь станем провожать любимых в последний путь и, быть может, уйдем следом. Только как она отдаст этому человеку свою сестрицу? Спросят ли дозволения родителей или заберут как товар? - Она хоть уже девица или девочка еще? – Мстислав говорил тихо и устало. - Девица, - выдохнула Верна, чувствуя, как предает свою семью. - Обещаю, я не причиню ей вреда. Говорят, младших по старшим судят. И, если это так, то Забава будет добра и любяща как ты. Пожелает ли она себе такого мужа? Для нее я чудовище. В ответ ему девушка пожала плечами. А кто ее спросит? Если Велемир Вышатич так задумал, значит, есть на то причины. Мнение его нерушимо, словно скала, и воевода не отступится. Проще сыну на месте умереть, чем нарушить волю отца. - Если убоится меня, силой брать не буду. Обещаю тебе. - Когда сватовство? – только и смогла спросить Верна. - Сегодня… Судорожно вздохнув, мужчина скрыл лицо в ладонях. Завтра все будет по-другому. И неизвестно, то ли ждать новое солнце, то ли кинуться в омут с головой.