Набат Хогсвальда зовет

- Ну что, унтерменьши, ебантяи и мамкины вояки, добро пожаловать на первый в вашей жизни урок магической биологии. Этот предмет включен в выпускные экзамены, так что будьте умницами. Профессор Штирлиц в заношенной шинели, с помятым лицом и грустной мыслью о бренности вечного в красивых глазах сделал эффектную паузу. - Сегодня мы проведем практическую работу. Ставьте свой автограф в инструктаже и айда в теплицу номер 4. Пока первокурсники расписывались в плавно плывущем по классу пергаменте, герр Штирлиц достал из-под учительской кафедры бутыль с заспиртованным в ней кустом. - Глядите и внимайте, о неучи. Коммунизм нужно пресекать на корню, понимаешь. Иначе безобидный октябренок покроется идеологией и красным галстуком, а потом перерастет в комсомольца. А их уже только подсечно-огневым методом травить. Для начала работы возьмите… *** Гилберт опаздывал. Уборка заняла до непристойного много времени. То ли класс слишком большой, то ли у мыши была малая кучность поражения территории, то ли руки у Бальшмидта росли не совсем из того места. Но тем не менее. Звонок отзвенел, и пруссак несся бодрым галопом по анфиладам внутренних двориков, выискивая свой курс. *** -… стоит соблюдать осторожность при работе с кустами семейства зубатус выльгарис… Гилбертовская голова скромно всунулась в теплицу номер 4. - Можно войти? - А, сэр Мышиная Смерть, добро пожаловать. Прусс уселся на дальней скамье, сбросил сумку с книгами, пригладил волосы щеточкой, а потом, почуяв неладное, поглядел на профессора. Тот продолжал вещать о зубатус вульгарис и ехидно улыбался. - Давайте, теперь возьмите себе каждый по горшку. Бальшмидт-старший, несите свою гениальность сюда. Мне поручено неотступно следить за вашими свершениями и по возможности спасать мир от их последствий. Пруссак с опаской подошел к профессору, ожидая обещанной ему пизды, но получил от того вполне безобидный зеленый кустик. И вернулся к замершим в ожидании дальнейших приказаний студентам. - Надеть перчатки! Гилберт натянул ядовито-желтые садовые перчатки, украдкой поглядел на стоящего подле него учителя. - Надеть защитные очки! Герр Штирлиц не скрывал ехидной улыбки, наблюдая за действиями Бальшмидта. Ученики занесли руки на вихрастыми зелеными побегами. - А теперь вытягивайте ваших октябрят и несите их к клумбам у главного входа! И будьте осторожны, эти засранцы кусаются. Русский разведчик буквально вперился взглядом в руки альбиноса, когда тот неумело перехватил зеленые листья и потянул их вверх. На свет божий показалось скрюченное сероватое тело корнеплода. Совершенно обычного. Гил самодовольно хмыкнул, оглядывая свою добычу, а профессор почему-то побледнел. Штирлиц понял, что что-то пошло не так. Все новые октябрята появлялись из горшков. Они верещали и брыкались. Скоро вся теплица наполнилась их коммунистическими лозунгами и патриотическими призывами. - Мир! Труд! Май! - кричали октябрята, когда их пересаживали ровными рядами в клумбу. - За Родину! За Сталина! – вопили октябрята, когда их присыпали добротным немецким черноземом. - Землю – крестьянам, воду - матросам! – глухо неслось из-под земли, когда люфтвафендорцы таскали от колодца огромные садовые лейки и ведра с дренажем. Но Людвиг всего этого уже не слышал. Когда он вытянул из горшка своего пионера, тот показался ему очень странным. Этот коммунистический корнеплод был больше размером, лягался куда сильнее остальных, но что больше всего напрягало немца – так это большие черные усы с застрявшими в них комьями грязи и грузинский прищур у его подопечного растения. Бальшмидт-младший хотел было позвать учителя, дабы тот мудрым советом успокоил душу страждущего, но герр Штирлиц будто сквозь землю провалился. А пока ариец глазами искал спасительную армейскую шинель среди синих мундиров студентов, кто-то цапнул его за палец. Кто-то усатый и с грузинским прищуром. - Ой мама! Только и успел подумать Людвиг, прежде чем перед его глазами заплясали звездочки, а рот открылся и совершенно бесконтрольно начал петь гимн Советского Союза. - Славься, Отечество наше свободное… Вокруг арийца собралась толпа. Студенты с любопытством и страхом вслушивались в неизвестные им слова. Расталкивая пехотных магов локтями, к брату пробился Гилберт. - Позовите кто-нибудь фрау Менгель из больничного крыла! - Счастья народов надежный оплот! Врачевательница пришла очень скоро. Вместе с наконец-то найденным Штирлицем и белым от волнения пруссаком они положили пострадавшего на носилки и понесли в лазарет. И еще долго в коридорах Хогсвальда гуляло эхо величественного гимна. А некоторые второкурсницы даже рассказывали, что видели в тот день Призрака Коммунизма, мрачно парившего под потолком в женском туалете. “Знамя советское, знамя народное Пусть от победы к победе ведет!...”