Цикл отрывков "Оруженосец"

Бескрайняя серая пустошь простиралась от горизонта до горизонта. Сизое низкое небо нависало над ней, роняя изредка капли едкого мелкого дождя. Юноша, пытающийся брести по едва заметной тропе, вновь упал наземь, успев лишь подставить руки, чтобы не разбить лицо или не сломать шею. Он устал. Он просто зверски устал. Он уже забыл, зачем идет, к кому идет, почему... только и помнил, что должен дойти. Должен. Он обещал. Паренек вновь поднялся, стер кровь и пыль с разодранных камнями локтей, морщась от боли, промыл царапины еще плещущейся в кожаной фляге водой и пошел дальше. Вскоре он наткнулся на старую заросшую серой травой и ковылем колею. Радостно вскрикнув, юноша повернул в ту сторону, которая примерно совпадала с его предыдущим направлением, и пошел по следам тяжелых колес. Седые его волосы слипшимися прядями лежали на спине, укрытой выцветшим черно-алым некогда плащом от бьющих по ней капель злого дождя. Где-то на горизонте беззвучно сверкнула молния. Он поднял к небу изрезанное шрамами лицо, все еще остающееся красивым, и зажмурился. Густые мутные слезы вместе с каплями дождя затерялись в волосах. Он покачнулся, но в этот раз устоял и снова побрел дальше, к одному ему ведомой цели. То и дело ему стали попадаться обломки мечей, истлевшие обрывки ткани и... кости. Лошадиные, собачьи, человеческие. Когда-то здесь было поле брани. Когда-то серая выжженная пустыня была цветущей зеленой землей, плодородной и радующей глаз. А потом столкнулись над этой землей, над полем смертной битвы две воли. Воля богов - и воля простого человека. Не мага даже, хотя таковых в обоих войсках было много. Обычного воина, взявшего в руки меч и вышедшего навстречу своей смерти. За его спиной не было того, кто мог бы его поддержать - раненый, бессознательный, он был отправлен в самый дальний госпиталь. И вставший против людей бог, и его противник погибли. А проклятие умершего бога легло на эту землю, превратив ее в то, чем она была сейчас. Оставшийся в живых сошел с ума, узнав о смерти того, кому клялся. Волосы его стали цветом в растущий только здесь седой ковыль. Его не смогли удержать стены, не смогли удержать цепи, не смогли удержать стражи. Единственный осмелившийся встать на его пути и взглянуть в побелевшие от горя глаза лишился разума сам. Щиты магов он вообще не замечал. Ему было всего семнадцать лет. Он умер, когда умер вставший напротив бога-отступника воин, предводитель пришедшего на поле войска людей. От юного оруженосца осталась лишь бледная тень в выцветшем плаще и проржавевших доспехах. Тень эта, поддерживаемая одной лишь мыслью: "я должен" - скользила между ковылем и грудами железных обломков, выцветших опаленных знамен и костей. Он искал полузрячим взглядом хоть что-то. Колея привела его к краю выжженного в камне пятна. В центре его торчал из земли черный клеймор. Юноша бросился к нему, рухнул на колени, не жалея себя, вцепился тонкими иссохшими пальцами в лезвие и рукоять - кровь его скользнула по клинку. - Мой Лорд... - в исступлении шептал он, роняя на камень мутные горькие слезы. - Как ты посмел, мой господин?.. Дыхания юноше не хватало, но он шептал, хрипел, сглатывая слезы, вцеплялся пальцами в меч, не замечая боли и порезов... пока сам на упал рядом с ним бездыханным. Его разбудил тихий знакомый голос: - Очнись. Я здесь. Ты пришел, ты выполнил свой долг... "Я опоздал. Я должен был умереть вместо вас, но умер лишь там, где убиты были вы, мой лорд". Ковыль серым покрывалом склонялся над ним, пробиваясь сквозь черный обугленный камень.