Сбежавшие дети
4 марта 2021 г. в 15:08
Стало понятно зачем Трейн надел под пальто тёплый свитер. Верхняя одежда Ринслет хранилась в общем гардеробе для маленьких пациентов, и никто бы ни за что не отдал ей её пальтишко и сапоги. Загнали бы обратно в палату, поругав за самовольный выход в коридор.
Девочка медленно вытащила катетер из носа – он был весь в её слизи с примесью крови, и Трейн, увидев это, скорчил гримасу, - и сняла его с ушей, кинув на кровать. Щёлкнула тумблером концентратора, отключая подачу кислорода. Медсёстра сама научила её включать аппарат и правильно надевать канюлю, если становится трудно дышать.
На босые ноги она натянула две пары носков – одни из них были тёплыми из шерсти верблюда, - и с трудом втиснула ноги в больничные тапочки. Кроме пижамы у неё больше ничего не было, поэтому она надела пальто, утонув в нём, и застегнула на все пуговицы. Трейн нацепил на неё шапку с помпоном, прикрыв светлые волосы и половину лица.
- Пошли, - брат перешёл на шёпот, закидывая Ринслет себе на спину, и медленно распахнул дверь, высунувшись. В коридоре было пусто, из какой-то приоткрытой палаты доносился детский смех и шуршание бумаги. Потом раздался весёлый голос одной из медсестёр, с которой Ринслет недавно вырезала снежинки для украшения больницы. Похоже, в той палате тоже что-то вырезали.
Трейн пробежал по этажу без оглядки. Ринслет вцепилась в него, пряча лицо за длинными чёрными волосами. Со стороны, наверное, они выглядели абсолютно нелепо, зато вряд ли кто принял бы их за детей президента.
На лестнице брат чуть не упал, успев вцепиться в перила. Ринслет тихо вскрикнула, по инерции повалившись влево, чуть не свалившись. Внизу кто-то шёл в белом халате, и Трейн попытался слиться со стенами, забившись в угол на лестничном пролёте. Если этот человек поднимется сейчас на их этаж, то им точно несдобровать.
Сердце в груди громко забухало, стуча о рёбра. Плохая была затея. Очень плохая.
Человек всё поднимался выше. Трейн резко присел на колени, и Ринслет почувствовала пол под ногами. Но отпускать её брат не собирался.
Они сейчас попадутся. Сейчас доктор поднимет голову и увидит их!
Ринслет сильнее зарылась лицом в чёрные волосы, тяжело задышав брату в шею. Трейн ободряюще сжал её ладошку, и внезапно до девочки дошло: они не попадутся. Одна-то она уже наверняка всё запорола ещё на этаже, попавшись кому-нибудь на глаза – той же медсестре, с которой сейчас какие-то дети вырезали новогодние украшения. Но с Трейном они точно не попадутся. Трейн ведь экстрасенс. Он странный, чудаковатый, пугающий, особенно когда смотрит в никуда, приоткрыв рот, но все эти его странность часто помогали ему. И сейчас он тоже наверняка пользуется этим своим воображаемым другом, как называли все эти странности родители.
Доктор скрылся за дверьми отделения, не дойдя до пролёта, где скрывались маленькие беглецы. Ринслет облегчённо выдохнула, сильнее прижавшись к поднимающемуся брату.
Во двор они выскочили через чёрный ход, который оказался ещё открыт, потому что больница ожидала поставку лекарств. Трейн снова выглянул из-за двери, чтобы убедиться, что путь чист, и резво рванул к высокому забору, минуя пропускной пункт, утопая по щиколотки в снегу.
- Слезай, - скомандовал брат, ставя девочку на снег. Ринслет тут же провалилась по самые колени, вздрогнув от холода. Пижамные штанишки и носки вместо сапог для таких авантюр совершенно не годились. Как бы не заболеть сильнее после такой прогулки.
Трейн встал вплотную к забору, положив на него руки, и подпрыгнул. Свитер задрался, обнажив поясницу и живот, и брат зашипел от соприкосновения горячего тела с ледяным кирпичом. Он подтянулся на руках и, закинув ногу наверх, уселся на заборе, наклонившись вперёд, выжидающе глядя на сестру.
- Я так же не смогу, - тут же запротестовала Ринслет, задрожав от холода.
- Дай мне руку, дура, - прошипел Трейн, подавая свою. Ладонь у него уже была большая, почти как у папы. Ну точно перерастёт его.
Брат резко дёрнул её наверх, и Ринслет даже ахнула, повиснув в воздухе.
- Ногами упрись ты, тормоз, - продолжил брат, вставая на колени.
- Не все сбегают из дома через забор, когда их наказывают, Рейн! – огрызнулась девочка, следуя его совету. Ноги заскользили по забору, Трейн потянул её ещё дальше, уже вытягиваясь во весь рост, и помог встать на кладку. А потом спрыгнул вниз со стороны улицы, распахнув руки. Ринслет прыгнула следом, навалившись на брата.
Тот снова помог ей забраться на спину и двинулся в сторону многолюдной улицы, чтобы слиться с толпой, унося маленькую беглянку прочь.
Люди на ярмарке не обращали никакого внимания на двоих детей, идущих за руки по идеально вытоптанным тропинкам между разных павильонов. Мальчишка в тёплом свитере и без куртки, лохматый и взъерошенный с фингалом под глазом. Тощая девчонка в пальто, которое ей было совершенно не по размеру, и лёгких штанишках и тапочках. Точно не президентские дети, которых люди видели лишь на фотографиях в газетах, если они появлялись где-нибудь со своим отцом. Сейчас они вполне могли сойти за детей какого-нибудь бедняка, поэтому на них косились лишь только торговцы, переживающие, что они могут попытаться что-нибудь стащить.
Трейн нырнул в толпу, выпустив её руку, и Ринслет на секунду показалось, что брат решил её бросить. Нет, она увидела, как он замер около одного павильона, вытаскивая из брюк смятые купюры. Он указал продавцу на что-то, показав два пальца, и сунул тому в руку несколько сентов.
На ярмарочной площади всюду горели разноцветные огни от гирлянд. Дети бегали, дёргая своих родителей за полы пальто и рукава курток. Все смеялись, шутили друг над другом. Ринслет смотрела на них и откровенно завидовала, зная, что больше не может себе позволить подобного.
Всего каких-то три года назад у них в семье было всё точно также. Они часто гуляли по Центральному парку, и Трейн вприпрыжку шёл за руку с мамой, а папа нёс саму Ринс на спине. Потом папа опускал девочку на землю, и Трейн утаскивал её к пруду, где плавали утки. Мама отламывала немного хлеба, взятого с собой, и давала им, чтобы они покормили птиц. Брат всегда кидал хлеб так, будто это был камень, пытаясь попасть в уток. Папа говорил, что это грубо, и Трейн начинал дуться до тех пор, пока родители не покупали мороженое.
- Кажется, он меня узнал, - донёсся встревоженный голос Трейна, и Ринслет перевела взгляд на него. Продавец выглядывал из павильона, не скрываясь, разглядывая двоих детей. Потом тот резко скрылся внутри на несколько секунд и снова высунулся, держа в руке газету.
Их же фотографировали всей семьёй пару месяцев назад! Трейну тогда затянули волосы в хвост, а Ринслет мама сделала красивый пучок на голове. Они должны были быть на тех фото аккуратные и красивые, а не взъерошенными и неуклюжими. Каким образом продавец узнал в лохматом мальчике сына президента?
Брат снова взял девочку за руку и потащил прочь с ярмарки как можно дальше, пока яркие прилавки не скрылись с глаз.
В Центральном парке светло было только вдоль освещённых фонарями дорожек. Ринслет даже не заметила, как быстро стемнело. Они сидели на скамейке, повёрнутой к пруду, где раньше они кормили уток всей семьёй. Возможно, даже сидели на этой же самой скамейке, но кто их в темноте разберёт-то.
Иногда за спинами проходили парочки, болтающие о чём-то своём. Людей на улице становилось всё меньше – все спешили как можно скорее домой, чтобы приготовиться к празднику. Температура начала падать, а снег закружил ещё сильнее. Когда Ринслет зябко поёжилась, Трейн стянул с себя ботинки и сунул сестре.
- А как же ты? – тихо спросила девочка, покосившись на его носки. Они казались такими тонкими.
- Из нас двоих у меня меньше вероятность умереть от осложнений из-за простуды, - пробурчал брат, откинувшись на заснеженную спинку скамейки.
Ботинки оказались тяжеленными из-за железных мысков. Самостоятельно натянуть их на свои тощие слабые ноги Ринслет так и не смогла. Трейн, тяжело вздохнув, закинул её ноги себе на колени и обул, плотно застегнув застёжки, чтобы она не выпала из них. Совсем как в те времена, когда она была совсем маленькой, и они вместе с мамой собирались на прогулку.
- А что ты купил? – полюбопытствовала девочка, когда брат сбросил её со своих колен, злобно на неё зыркнув.
- Серьги, - нехотя ответил Трейн, забравшись на скамейку с ногами, обхватив колени. – Тебе и маме. Будешь носить?
- Буду, - закивала Ринслет. Помпон на её голове запрыгал в разные стороны. – Покажешь?
- Это на Новый Год, - отмахнулся брат.
Внезапно замерцали лучи света. Ринслет повернулась, чтобы посмотреть, в чём дело, и глаза тут же ослепило направленным на лицо фонариком. Кто-то кому-то что-то крикнул, ему ответили. Луч от фонарика запрыгал в разные стороны – человек бежал к ним. Трейн тут же ощетинился, схватив девочку в охапку, закрывая собой.