Донор

Различные голоса обрушились на них. Ринслет выглянула из-за плеча защищающего её брата, чтобы посмотреть на бегущих к ним людей. Кажется, среди них был дядя Хавок, который иногда приходил в гости и рассказывал смешные истории про маму и папу, когда они были молоды и служили все вместе под началом папы. Точно разглядеть подбежавших к ним людей в темноте не представлялось возможным. Ещё и свет фонарей ослеплял. Кто-то подхватил девочку на руки, и Ринслет точно убедилась, что это был именно дядя Хавок. От него пахло сигаретами. Когда он приходил в гости, папа всегда ворчал, что у того вонючая куртка, и выделял ему отдельный крючок в прихожей, чтобы вещи Мустангов не пропахли. Дядюшка Жан ещё в шутку возмущался, что это настоящая дискриминация курильщиков в обществе. Но сейчас дядя был очень бледным, что-то быстро говорил другим людям, окружившим их с братом. Вещи Трейна с неё поснимали, укутав в какой-то большой и тёплый плед, от которого почему-то пахло застарелым запахом кошек. Ринслет попыталась выпутаться из него, но дядюшка прижимал её к себе так сильно, что не получилось даже руку высунуть наружу. Запеленали словно младенца. - Надень пальто, Трейн, - устало сказал Хавок, одной рукой придерживая девочку, а другой кинул брату его вещи, в надежде, что тот поймает. Однако пальто упало около скамейки, а Трейн продолжил сидеть в свитере и носках, сложив руки на груди, даже не посмотрев на него. – Ну же, парень, ты ведь простудишься, - дядюшка поудобнее перехватил Ринслет, и та тихо пискнула, когда её слегка подкинули. – Одевайся давай! – повысил голос Хавок. - Ты мне не отец, чтобы так со мной говорить! – огрызнулся Трейн, так и не повернув к ним головы, засовывая ноги в свои возвращённые сапоги, наклоняясь, чтобы застегнуть ремешки застёжек. Видимо, желание согреться пересилило упрямство. – Ты забыл с чьим сыном говоришь, Жан Хавок? – он резко встал со скамьи, вытянувшись во весь рост. Однако он хмурился и хохрился, отчего был больше похож на взлохмаченного воробья, чем на ребёнка действующего президента Аместриса. Хавок, похоже, думал точно так же, потому что как-то странно хмыкнул и после короткой паузы ответил: - Конечно, нет, - дядюшка потянулся в карман за сигаретой, но Ринслет картинно кашлянула, и его рука вернулась обратно на плед. Правильно, нечего дымить возле больного ребёнка. – Но знаешь, парень, сегодня твоя задница будет гореть огнём, это я тебе гарантирую. Сомнительный подарок в новогоднюю ночь, как считаешь, куколка? – Хавок перевёл взгляд на девочку, и Ринс опустила взгляд. Выходит, из-за её эгоистичного желания выйти на улицу из давящей палаты теперь накажут брата. Он, конечно, сам предложил побег, но она-то сама согласилась на это. - Я знаю, что отец меня отлупит, - Трейн бросил на сестру равнодушный взгляд, словно прочёл её мысли. Он часто отгадывал о чём думали другие. И это всех пугало. – Я знал это ещё когда шёл к ней в палату. - Пойдём в машину, босс, - сухо отозвался дядюшка. Брат, скорчив рожу, накинул на плечи пальто, поправив длинные волосы, и двинулся к воротам парка. Люди, искавшие их, двинулись следом. Когда они приехали домой, их встретила только мама, сидящая на заснеженных ступеньках, опустив голову. Когда Трейн вышел из машины, зачем-то от души хлопнув дверью, её голова медленно поднялась. Её лицо было настолько белым, что чуть ли не светилось в темноте. Ринслет почувствовала укол совести. Нельзя было уходить. Нужно было хотя бы оставить хоть какую-нибудь записку. Девочка вышла следом за братом, одетая в большие сапоги и куртку, что лежали у дяди в машине, и бросилась к маме. - О чём вы двое только думали? – прошептала та, медленно поднимаясь с крыльца. Она крепко обняла Ринслет, уткнувшись лицом в её растрёпанные волосы. Её руки были настолько ледяными, что девочка даже побоялась подумать о том, сколько мама просидела на улице, нервничая, пока они с братом гуляли. Трейн тоже подошёл к ним, потянув руку и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но мама притянула его к себе, тоже обнимая. - Вы хоть понимаете, что мы с папой подумали, когда не нашли вас в палате? Вы хоть представляете, как это всё выглядело? Одеяло смято, концентратор отключён, канюля в крови... Никто из персонала ничего и никого не видел. Какие-то следы около забора... Ринслет понимала, как это всё выглядело. Трейн понимал. Пока ещё оставались люди, которые были всё ещё не довольны новым политическим строем страны и её президентом, несмотря на четыре года, прошедших с момента ухода Оливии Армстронг. Многие считали, что Рой Мустанг, несмотря на свой возраст, был ещё достаточно молод для управления страной. Папа часто говорил им быть осторожными и не верить незнакомым людям, потому что любого члена семьи могли похитить и использовать в качестве заложника, выставив требование свергнуть бывшего Героя Ишвара с высокой должности. Или даже казнить, прилюдно расстреляв вместе с мамочкой. - Прости, мам… - прошептал Трейн, зарывая пальцы в её светлых волосах. Раньше там ещё не было седины, как у папы на висках, но теперь Ринслет почему-то казалось, что она там обязательно появится. После сегодняшнего дня. Мама медленно отстранилась от них, прикрывая сухие глаза рукой. Её руки дрожали. Ринслет вообще впервые видела, чтобы она настолько была перепугана происходящим. Даже когда папу подстрелили несколько лет назад, когда он приносил присягу своей стране, и его серьёзно ранили. Даже когда им с папой объявили, что девочка серьёзно больна. Они оба всегда держались и не подавали вида что всё плохо. - Я просто хотел, чтобы она была дома на праздник вместе с нами, - продолжил брат, кивнув на девочку. В его взгляде что-то поменялось, и у Ринслет пробежали мурашки от этого. Как будто брата сменило что-то другое. - В дом… - мамина рука указала на входную дверь, хотя сама она так и не открыла глаза, продолжая стоять перед ними. - Этот козёл бы её всё равно не отпустил, - Трейн повысил голос, сжав руки в кулаки. – И я решил забрать её сам. - Идите в дом, поговорим, когда придёт папа, - мама начала подниматься на крыльцо, но брат снова перебил её, схватив за край распахнутого пальто. - Вы с папой сами думали об этом варианте, - прошипел он. – Вы сами думали о том, чтобы забрать её из больницы, и не дать этому козлу Зиверсу заколоть её лекарствами хотя бы в эту ночь! – Трейн дёрнул пальто на себя. Мама качнулась на ступеньках, и резко обернулась. Её губы дёрнулись, и на лице вместо усталости появилась холодная маска. Ничего хорошего это не сулило. – Вы оба думали одинаково, но боялись озвучить эти мысли. Я сделал всё, о чём думала ты сама, а ты теперь лишь думаешь о том, чтобы наказать меня за то, что моя кишка оказалась не так тонка, как ваши с папой! – последние слова брат прокричал и чуть не упал в снег, с трудом устояв на ногах, когда мама дала ему звонкую пощёчину. Наотмашь. Удар у неё был поставлен уже много лет. Трейн схватился за щёку, уставившись на маму непонимающим взглядом. Он снова смотрел “глазами Трейна”, как смотрел до того, как в нём что-то поменялось. А потом его губы растянулись в жуткой усмешке. - Я же сказала, что мы поговорим в доме, - холодно произнесла мама, схватив Ринслет за руку, больно стиснув свои пальцы на её тонком запястье, и потянула её за собой. Девочка пискнула, но мама прямо втолкнула её в коридор, и Ринс чуть не налетела на вешалку, об которую постоянно запинался Трейн. Брат залетел в дом следом, на ходу скидывая пальто, и предпочёл убежать наверх, громко хлопнув дверью в свою комнату. Давненько мама так не злилась на них. А ведь когда папе доложат, что их нашли и вернули домой, он приедет и накажет их. Уходить из больницы определённо не стоило. Своим побегом, девочка испортила всей семье праздничный настрой. Выходит, она такая же хулиганка, как и её брат? Ринслет распахнула глаза, уставившись в белый потолок своей комнаты. После прошлого приступа доктор Зиверс посоветовал снова начать подключать кислородный баллон, если она собиралась ложиться спать, и девочка медленно вытащила катетер из носа – крови на нём не было, что не могло не радовать, – кинув его рядом на подушку. Возле её кровати кто-то сидел. Она, было, решила, что это Рин решил постеречь её дневной сон. В последнее время он спал в её комнате на матрасе на полу, оставив диван в гостиной для бабушки. Сегодня он должен был поехать на почту, чтобы отправить домой письмо, и, должно быть, уже вернулся… Ринслет встрепенулась, резко сев. Друг не мог так быстро вернуться. Хоть дом Мустангов технически находился в Централе, но они жили в отдалённом районе, куда не заходит общественный транспорт. У всех живущих здесь семей есть машины, чтобы добраться до каких-либо инфраструктур. Рин должен был пойти пешком. Около её кровати на полу сидел Трейн, прислонившись к ней спиной. Его чёрные волосы, уже достигали своей длиной ниже лопаток и были распущены, хотя брат часто собирал их в конский хвост, чтобы не мешали. Он, кажется, даже не заметил, что Ринслет проснулась. Возможно, задремал сам. Неизвестно, сколько он сидел здесь. - Рейн, - тихо позвала девочка, аккуратно толкнув брата коленом в спину. Тот дёрнулся и повернулся к ней, уставившись сонными глазами на канюлю, лежащую на подушке, и только потом перевёл взгляд на сестру. - Сринс, - тупо ответил он, отвернувшись и притянув колени к своей груди. - Не обзывайся, - нахмурилась Ринслет, испытывая чувство дежавю. Так странно. Такой разговор у них уже был когда-то давно. - Тогда не зови меня речкой, - брат потёр пальцем глаз и зевнул. – Чёрт возьми, от этой херни, что мне колют, я постоянно хочу спать, - пожаловался он, продемонстрировав синяки на внутренней стороне локтя. Когда к Мустангам приезжал доктор Зиверс дважды в неделю, чтобы проверить состояние девочки, он захватывал с собой лекарства, выписанные психиатром для Трейна. Мама колола их ему. Папа говорил, что чем меньше людей знают про психические проблемы Трейна, тем лучше будет для их семьи. Даже если папу не выберут на третий срок правления, лишние сплетни Мустангам были ни к чему. Зиверс, конечно, был козлом, но он умел хранить секреты своих пациентов. - Такими темпами я превращусь в подобие тебя, - хмыкнул Трейн, снова послав шпильку в адрес сестры. Ринслет это раздражало. Иногда брат мог быть милым, а иногда был ещё тем засранцем, что насмехался над её нездоровьем. - Катись в свою комнату, если тебя что-то не устраивает, - огрызнулась девочка, снова толкнув его коленкой в спину. – С каких пор ты вообще решил прийти сюда? Ты целыми днями сидишь у себя. - Твой синец меня бесит, - проворчал брат, медленно поднимаясь с пола, потягиваясь. - Каким образом? – тут же приготовилась защищать друга Ринслет. - Что он тут постоянно ошивается? Что ему здесь нужно, Ринс? Я в жизни не поверю, что мальчишка примчался в другую страну только ради тебя, - он снова уколол её, и девочка даже не поняла, специально ли он сказал такое или же неосознанно. В любом случае, слова брата больно задели её. Рин действительно как-то внезапно приехал в Аместрис, хотя за всё время их переписки никто из них ещё не звал другого в гости. - И что ты думаешь по этому поводу? – стараясь выровнять резко участившееся дыхание, спросила Ринслет, потянувшись за носовым катетером. - Я думаю, что он террорист с бомбой, - Трейн рассмеялся, двинувшись к дверям. Потом его смех резко оборвался, и он повернулся к сестре, смотря на неё совершенно серьёзно. – Он подозрителен. Не знаю, что именно в нём не так, но мы в этом обязательно разберёмся. В любом случае, я бы трижды подумал на твоём месте, прежде чем предлагать ему свою девственность. - Трейн! – возмущённо вскрикнула Ринслет, запустив в засмеявшегося брата подушкой. Её лицо горело от смущения. Она никогда не задумывалась ни о чём таком всерьёз, только если слышала приглушённые стоны мамы или Вэнди Элрик по ночам. В такие моменты подобные мысли сами всплывали в голове. - Что тебе снилось? – перевёл тему Трейн, коснувшись дверной ручки. - А? – девочка удивлённо посмотрела на него. Он очень редко задавал ей вопросы. Они вообще редко контактировали, не смотря на то, что жили вместе и любили друг друга как семья. – Ну, помнишь, ты украл меня, когда мне было восемь? – пробормотала она, снова вытащив из носа канюлю. Дыхание, вроде бы, восстановилось. - А, выходит, я поймал твой сон, - пробормотал брат, потерев лоб. – Это работает как радио, - попытался объяснить он, заметив непонимание на её лице. – Похоже, я как радио ловлю от всех вас сигналы, - он постучал себя по виску пальцем. - Как радио? – тупо спросила Ринслет, уставившись на брата во все глаза. Он впервые коснулся темы своей ненормальности. Ей всегда было интересно, что творилось в его голове, когда он закатывал глаза и потом мог предугадывать последующие события. Ловит сигналы как радио? Как это вообще? - Не заморачивайся, я сам не очень это понимаю, - угадал её мысли Трейн, нажимая на дверную ручку и толкая дверь вперёд. – Просто будь осторожна, сестрёнка, - тихо произнёс он и выскользнул из комнаты, оставив девочку одну. Было слышно, как он спускается вниз, перепрыгивая через ступеньки. А ещё хлопнула входная дверь, судя по времени, домой вернулся папа с работы. И потом начался скандал.