Донор

Он не умел читать иероглифы. Ему было всего четыре года, он ещё вообще не умел читать, хотя папа уже купил ему букварь. Вечерами, пока папа ещё не вернулся с работы, они вместе с мамой учили буквы аместрийского алфавита. Мама сама читала по слогам, не зная, куда правильно ставить ударение в некоторых словах, и он поправлял её. Письмо, которое он вытащил из ящика, было записано иероглифами, и мальчик, разглядывая незнакомые символы, поспешил отнести конверт маме. Мама знает синский, мама объяснит, что к чему. - Мама, танцуй, тебе письмо! – мальчик забрался на кровать и начал прыгать на ней, размахивая конвертом. Пружины жутко скрипели, и папа всегда говорил ему, что однажды одна из них обязательно окажется в его ноге, если он продолжит так скакать. Но какого же четырёхлетнего шалуна подобные страшилки остановят? - Письмо? – женщина удивлённо посмотрела на него, резко сев, скидывая одеяло. – Хватит скакать, Рой! – прикрикнула она и вырвала из его рук конверт, вскрывая его, чтобы добраться до сложенного листа бумаги. Мальчик плюхнулся рядом, резко подогнув ноги под себя во время очередного прыжка, и стукнулся коленями о жёсткий матрас. Больно ему не было, а вот любопытно было. - Что там написано? Что там написано? – принялся повторять он, разглядывая иероглифы, записанные почему-то вертикально, а не горизонтально, как было принято писать в Аместрисе. Вот уж чудны́е эти синцы! Нос у мамы почему-то покраснел, она отвернулась от него, всхлипнув, и вытерла лицо. Мальчик потянулся к ней, не понимая, почему она заплакала, и положил голову ей на колени, сложившись пополам. У мамы были острые колени, лежать на них было неудобно. - Всё хорошо, тайян, всё хорошо, - продолжая вытирать слезинки, сказала мама, гладя ему волосы. Он не знал, что значило «тайян», но мама всегда называла его так, если он начинал грустить. - Там написано что-то плохое? – нахмурившись, спросил мальчик, поднимая голову. - Нет, совсем нет, тайян, - защебетала мама, прижимая его к себе. – У твоей тёти родился хорошенький мальчик. - Но у Кристины нет мужа! – воскликнул ребёнок. Дети рождаются в браке у мужа и жены, а тётушка Кристина, которую он видел на дне рождении папы, была без мужа. Откуда у неё хорошенький мальчик? - Нет, тайян, у твоей тёти из Сины родился сын, - поправила мама. До этого она никогда не рассказывала про Сину. Мальчик и понятия не имел, что у неё там осталась семья. - Мы поедем к ним? – задумчиво спросил он, разглядывая её мокрое от слёз лицо. – Поедем в Сину, да? А пустыню как же мы пересечём? - Нет, Рой, - мама смяла письмо и бросила его на пол, сильнее прижав сына к себе. – Мы никогда не поедем к ним, они не любят ни меня, ни тебя. И наш папа им совсем не нравится. - Но мы же хорошие! - А они, как выяснилось, нет, тайян, - мама потянула одеяло и укутала в него мальчишку, словно он был совсем маленький. Он попробовал выбраться, высунув ручки, но мама лишь сильнее прижала его к себе. Было очень мягко и тепло, но дышать стало труднее. Рой глубоко вдохнул, и этот вдох отозвался щиплющей болью где-то подмышкой. Он поморщился, вцепившись во что-то тонкое и скользящее между пальцев, потянув на себя, но его руку тут же перехватили. Он чувствовал себя настолько усталым и разбитым, что даже не стал бороться за какой-то непонятный шланг. Что это? Зачем оно ему? Слишком много сил это отнимало. Глаза бы хоть открыть нормально, по-человечески, а не пытаться рассмотреть всё сквозь узкую щёлочку, на которую его хватило. - Всё хорошо, всё хорошо, - бормотало какое-то размытое светлое пятно, трогая его лицо, гладя щёки своими тёплыми пальчиками. – У тебя нет рака, Рой, - тихо говорило пятно родным голосом, при медленном приближении к его лицу превращаясь в его жену. Что за бред? Какого рака у него нет? Раки в реках живут, а он на рыбалку не ездил уже очень-очень давно. Кажется, последний раз был, когда они рыбачили с ещё маленьким Трейном, и какая-то рыба укусила мальчонку за пенис, приняв за червячка, когда тот забежал в реку без трусиков. Ох, визгу тогда было. Интересно, а сын вообще помнит такое приключение? У него, вроде бы, и шрамчик должен был остаться после такого… Он потянул руку к Ризе, и она тут же схватила его за неё, поглаживая. Что вообще произошло? Рой не помнил, а попытка порыться в памяти привела лишь к тому, что ему снова захотелось спать. Он мотнул головой, пытаясь прогнать сонливость, и наткнулся взглядом на аппарат искусственной вентиляции лёгких. Однако… Вот уж здоровая махина с трубками. Такой обычно стоял в палате у Ринслет, когда она попадала в больницу. Её ещё подключали к нему, когда у неё случался очередной приступ, и она начинала задыхаться. А ещё они когда-то арендовали его домой, когда дела у дочери были совсем плохи, и никто не знал, выживет она или нет. Сейчас пока что ей хватало кислородного баллона. Выходит, у него тоже был приступ? Как у Ринслет. Рой потянулся к лицу, пытаясь нащупать на лице пластиковую маску и трубку, уходящую в его горло, но вместо этого наткнулся лишь на тонкие гибкие трубочки, вставленные в ноздри. Ринс называла такие штуки канюлей и вставляла их себе перед сном, подключая к баллону. Всё не так плохо? Но эта штука слизистую сушит ужасно. В носу всё совсем высохло. - Не надо. Не трогай! – строго произнесла Риза и перехватила его вторую руку, заглядывая ему в глаза. Она выглядела уставшей. У неё были мелкие морщинки похожие на гусиные лапки около глаз и складочка на уголке рта. Раньше он почему-то этого не замечал, хоть и признавал, что для сорока пяти это совершенно нормально. Сорока шести, поправил он себя, касаясь её лица, проводя пальцами по носогубной складке. В этом году Ризе будет уже сорок шесть. Как же летело время… - Что случилось? – как-то сипло спросил он, с трудом разомкнув губы и оторвав язык от нёба. Пересохла не только слизистая носа. - Что последнее ты помнишь? – голос у супруги смягчился, она убрала чёлку с его лба, чтобы та не лезла в глаза. Рой снова попробовал порыться в голове, отчаянно стараясь ухватиться хоть за что-нибудь, предшествующее его пробуждению в больнице. Телефон. Где-то зазвонил телефон. Он потянул руку, чтобы снять трубку, но мир поплыл, и голова стала такой тяжёлой… Очень хочется спать. Очень. Глаза сами закрывались, как бы он не пытался бороться с этим. Его утягивало в сладкую темноту, обвивало с ног до головы, баюкая в своих объятиях подобно чудовищу, которое управляло тенями в дни, когда сам Рой был ещё молод. Чёрные щупальца сильнее сжимали его, тянули далеко-далеко вниз подальше от больничных ламп у его койки и звонящего телефона в его кабинете. Так вот как чувствовала себя Риза, когда лежала в больнице. Выходит, она тоже падала в темноту. Кто-то тряхнул его, прогоняя накатившую сонливость. Чудовище ослабило свои путы, позволяя вырвать сознание из-под накрывающей темноты. Под подмышкой снова защипало – на этот раз куда сильнее, чем в предыдущий, когда он сделал глубокий вдох. Рой нахмурился и моргнул, ожидая увидеть свою жену, но взгляд столкнулся с чёрными раскосыми глазами вместо больших карих. - Да-да, вот так, - склонившаяся над ним женщина в белом халате зачем-то показала ему палец, и он уставился на него, фокусируя свой взгляд, пытаясь понять для чего всё это. – Добрый вечер, господин президент, - мягко продолжила доктор, вглядываясь ему в глаза. Рой сглотнул слюну и выдавил из себя ответное приветствие. Голос звучал как-то тихо и хрипло. Женщина убрала палец и улыбнулась, обнажив кривоватые зубы. Почему-то её улыбка отталкивала, Рой переместил взгляд в сторону, обнаружив, что за то время, пока он боролся с чёрными щупальцами, ему успели поставить капельницу. И лекарство уже успело опустеть почти наполовину. - То есть, это не нарколепсия? – Риза выглянула из-за спины врача, обеспокоенно глядя на него, и Рой выдавил из себя улыбку, с трудом растянув губы. Всё в порядке, Риза, всё в порядке, милая. Супруга улыбнулась в ответ, но глаза у неё по-прежнему оставались серьёзными. - Вы же видите: он легко просыпается, если его потрясти, - женщина взяла его за руку, покосившись на наручные часы. – Он скоро полностью придёт в себя, и больше не будет так внезапно засыпать. Никаких поводов для беспокойства нет. - Оно всё-таки утащило меня, да? – пробормотал Рой, пытаясь сообразить в какой именно момент он скользнул в темноту, поддавшись сонливости. Ему что-то ответили, но тени начали возвращаться, не позволяя услышать сказанное. Потащили в темноту, опутывая и крепко прижимая к себе, подобно матери, обнимающей ребёнка в одеяле, не позволяя выскользнуть. Звонил телефон. Опять. Он потянулся к нему, собираясь снять трубку. И у него это даже получилось. Кто же тогда звонил и что именно он говорил? Это был Эдвард Элрик, точно. И он был очень зол потому… потому что… - …беременна, - выдохнул он, снова открывая глаза, потому что кто-то его легонько похлопывал по щеке. Риза нависала над ним, хмуря светлые брови. Рою казалось, что он задремал всего на пару минут, просто прикрыв глаза, но теперь в палате осталась только одна супруга, кутающаяся то ли в его толстовку, то ли в толстовку Трейна. И капельницу уже успели убрать, заклеив сгиб локтя пластырем, подложив под него ватку. - Ты о Вэнди? – уточнила жена, прекратив его хлопать, переместив ладонь ему на лоб, вновь убирая настырную чёлку. Рой постоянно убирал волосы с лица, укладывая их гелем по утрам. Он подумывал иногда состричь чёлку, чтобы не зализывать её ежедневно, проводя целые ритуалы в ванной, но потом, возвращаясь домой с работы, лохматил себе волосы и ловил себя на мысли, что с непослушной чёлкой он выглядит обычным человеком – просто любящий муж и отец, а не президент большой страны. - Вэнди Элрик, Рой, - Риза, видимо, восприняла его молчание за ступор, и принялась ему подсказывать. Рой прекрасно помнил, кто такая Вэнди Элрик, и знал, что девочка забеременела от их сына, но супруга больше не давила на него с вопросами, спрашивая, что он помнит последнее, и рассказывала ему произошедшее сама. Мустанг решил воспользоваться этим, впитывая информацию, попутно вылавливая воспоминания о минувшем дне, вместо того, чтобы пытаться вспомнить всё самостоятельно, падая в темноту, обхватывающую его своими чёрными щупальцами. - Тебе стало плохо прошлой ночью, - Риза опустилась на край его кушетки, взяв за руку, поглаживая. Когда-то давно, во времена, когда она ходила под его началом, её ручки были мозолистыми и шершавыми, а теперь были мягкими и нежными. Рой любил её ладони и знал наизусть каждый шрам на её пальцах. – До этого ты разговаривал с мадам и сделал неверные выводы из вашего разговора, - она потянулась к стоящей рядом тумбочке, взяв с неё что-то, и протянула ему. Рой безо всякого интереса уставился на рентгеновский снимок со своими лёгкими. Лёгкие как лёгкие. Он ничего в этом не понимал, но тот факт, что ему сделали флюорографию раньше назначенного времени, не сулил ничего хорошего. – У тебя нет рака, - тут же пояснила она, прежде чем он задал ей вопрос. Возможно, он спрашивал её до этого, но просто не помнил. - Какой диагноз? – хрипло спросил он, вернув снимок супруге. Он слегка подтянулся на руках, пытаясь устроиться поудобнее, и ахнул, скривившись, когда начало колоть где-то в боку. Риза одёрнула одеяло и вытащила какой-то прозрачный пластиковый пакет, полный непонятной жидкости, напоминающей своим цветом нездоровую мочу. Шланг от него как раз был вшит в его бок, уходя куда-то внутрь. – Это дренаж, да? – вспомнив, что подобное вшивали в него на пару суток, когда ему вспорола живот женщина-гомункул, уточнил Рой. Вроде бы так хирурги смотрят не скопился ли гной в ране после операций. - Он самый, - Риза вернула пакет обратно под бок и укрыла мужа одеялом, заметив появившиеся мурашки на коже. На самом деле, ему не было холодно, но он ничего не сказал об этом. Ему и самому было неприятно видеть жидкость, выходящую из его организма через вшитый шланг. – У тебя не было невралгии, Рой. Зиверс поставил неверный диагноз. Облажался, представляешь? - Серьёзно? – ему почему-то стало смешно. Рихард-то всегда хвалился, рассказывая какой он высококвалифицированный специалист, не имеющий право на ошибку. Всё твердил, что если он и ошибётся, то в таком случае никто не сможет найти правильное решение проблемы. Трещал без умолку о том, какой он, как говорил Трейн, крутой перец. Смех вышел каким-то лающим и пугающим. Рой заметил, как у супруги дёрнулся глаз, и поспешил заткнуться, чтобы не пугать её. - У тебя все эти месяцы отекало лёгкое, - хмуро откликнулась Риза. – Ты начал задыхаться ночью, но умудрился пригрозить Трейну, что отшлёпаешь его. Ты совсем ничего из этого не помнишь? – она обеспокоенно посмотрела на него, склонившись ниже, взяв его лицо в свои ладони. Рой качнул головой, прикрыв глаза, наслаждаясь теплом её рук. – Если ты сейчас снова ускользнёшь в беспамятство, то я больше не буду тебя тревожить, а поеду домой, - тихо предупредила супруга, и он снова распахнул глаза, не давая караулящей сонливости накинуться на него. - Который час? – он скосил глаза в сторону, где, как он полагал, должно было находиться окно, но оно было плотно занавешено. Не пропускало свет. - Уже почти полвторого ночи, - Риза коснулась его щеки губами. Не поцеловала, а просто слегка прильнула к щетине. - Ого, сестры Зиверса тебя до сих пор не выгнали, - Рой улыбнулся, потёршись о её ладонь. - Я отказалась от его услуг, - супруга усмехнулась, заметив, как он поменялся в лице. Зиверс всё время казался ему банным листом, который всё никак не желал отлипнуть от их семьи. Слепень приставучий, сосущий их кровь на протяжении многих лет. – Пока за тебя ответственен другой доктор – Янлин Хэ, - Риза слегка сузила глаза, пародируя женщину, которая показывала ему палец, но Рой не улыбнулся. Фамилия была очень знакомой, и он отчаянно пытался вспомнить того, кто тоже её носил. - В чём дело, тайян? – весело спросила мама, когда он замер в проходе, разглядывая её. У неё были разноцветные браслеты на руке с иероглифами, и он когда-то спрашивал об их значении, но так и не запомнил всех объяснений. Только один и врезался в память – мама сказала, что это фамилия клана, из которого она была родом. Мама говорила, что он читается как Хэ. - В чём дело, милый? – тихо спросила Риза, хмуря брови. Он смотрел на неё, приоткрыв рот, не понимая, что делать с этим знанием. В Сине ведь множество кланов. Это могло быть просто совпадением. Нужно будет уточнить у самого доктора. - Рой! – супруга встряхнула его, вглядываясь в глаза. Он моргнул, осознав, что не делал этого достаточно долго, чтобы напугать её. Риза и без этого выглядела уставшей. Ни к чему ей пока лишняя информация. - У меня болит бок, - пожаловался он, делая глубокий вдох. Дренаж действительно кололся и делал больно. И пакет, лежащий под его боком, был прохладным. Разве жидкость, выходящая из него, не должна была иметь температуру его тела? - Тебе следует всё же поспать, - заметила Риза, взъерошив ему волосы. Мао Хэ делала так же, когда он был маленьким мальчиком. - Я не хочу, - нет, он хотел, но пытался бороться с сонливостью, чтобы насладиться теплом рук супруги. И Риза это прекрасно видела. - Просто прекрати сопротивляться и дай темноте накрыть себя, - она снова склонилась над ним, и Рой уже подставил щёку, чтобы она поцеловала её, но Риза коснулась его губ, слегка прикусив нижнюю. Он улыбнулся и последовал её совету, позволяя чёрным щупальцам убаюкать его, унося в сладкую и тёплую ночь.