Донор

Как Рой не звал дочку, как не тормошил, умоляя посмотреть на него, девочка никак не отвечала ему. Смотрела невидящим взором на него и сквозь него, ни на что не реагировала. Словно была здесь – в восьмой палате центральной больницы – и одновременно где-то далеко. Она выглядела так, словно… умерла? Рой посмотрел на показатели приборов и облегчённо выдохнул. Она была жива. Его девочка всё ещё была жива. Он сразу бросился к дежурной стойке на этаже, но, несмотря на то, что в окошке горела настольная лампа, никто не дал ему ответа. Дверь же оказалась запертой на ключ, и мужчина яростно пнул её. Никого там не было. В ординаторской кипел чайник, выпуская пар, но никого из врачей или сестёр не было в комнате. Рой стиснул зубы – одна из недавно поставленных коронок жалобно скрипнула, - стараясь не дать злости, сжигающей его изнутри, вырваться наружу. Плохо будет, если он опять поддастся порыву гнева. Почему никто не хочет работать в этой чёртовой стране?! Он же создал все условия, чтобы граждане работали, пополняя казну за счёт небольших налогов. Где все врачи, когда они так необходимы? Он вернулся в палату и сел на колени около кровати дочери, продолжив смотреть на бледное лицо. Снова, предприняв бесполезную попытку, позвал её, надеясь, что она услышит и ответит ему. Вновь слегка встряхнул её, желая увидеть хоть какое-нибудь изменение. Выхода не было. Нужно было звонить Ризе и сообщить о том, что их ребёнок снова впал в ступор. Ринслет утонула в своих фантазиях, перестав реагировать на внешний мир. Так уже было однажды, когда её вернули в больницу на следующий день после того, как Трейн утащил её оттуда. Коснувшись прохладной детской ладошки, президент страны медленно поднялся. Буквально на секунду перед глазами встал иной – не больничная палата – пейзаж. Его словно перенесло в другое место, где было много зелёного и голубого, где раздавалось чириканье птиц и детский смех, где был свежий воздух, и пахло скошенной травой. Где были его мама с папой… Потом всё вернулось на свои места. Мужчина по-прежнему стоял в восьмой палате с двумя койками, на одной из которых лежала его маленькая дочь. Он продолжал держать её руку и мотнул головой. Ему сказали отдыхать и приходить в себя, а он переживал за девочку, игнорируя собственное тело. У него была галлюцинация, вызванная тревогой, усталостью и потерей крови. Он снова покинул палату, бросив взгляд на неподвижную Ринслет. Дежурная сестра до сих пор не вернулась на своё рабочее место, поэтому Рой, наклонившись и заглянув в окошко справочной стойки, вытащил телефон и, приложив трубку к уху, принялся набирать домашний номер. Несмотря на то, что он подозревал, что супруга не спит, волнуясь об их ребёнке не меньше него, в телефоне продолжали звучать длинные гудки. Повторный звонок тоже не дал результатов, и Мустанг, стукнув кулаком по подоконнику, швырнул трубку обратно в окошко. В этот момент двери лифта медленно разъехались, выпуская из кабины растрёпанную медсестру, на халате которой не хватало несколько пуговиц. Молодая девушка с непроницаемым лицом прошествовала к стойке, бросив странный взгляд на главу страны. - Что-то случилось? – поинтересовалась она, вытаскивая ключ и открывая дверь своего рабочего места. Только одному Богу было известно, каких усилий стоило Рою не наговорить гадостей молодой медсестре, которая явно проводила своё рабочее время со своим кавалером на койке какой-нибудь из пустующих палат. Уж он, проведя несколько лет детства в борделе своей мачехи, точно мог определить такие вещи. - Моя дочь в ступоре, - глубоко вдохнув, произнёс мужчина, стараясь игнорировать кисловатый запах, исходящий от девушки. Хотя он и не мог учуять его – обоняние было не настолько чувствительным, - он точно знал, что этот запах есть. – Перестала реагировать на мир. - Конечно же, перестала, - медсестра подошла к нему поближе и принялась объяснять ласковым тоном, словно тот был маленьким ребёнком, - потому что её накачали наркотиками, чтобы она видела добрые сны, которые не беспокоили бы её рассудок. - Ясно, - Мустанг отшатнулся в сторону. Нет, определённо с такой безответственной девушкой разговаривать о состоянии Ринслет не стоило. – Где все врачи? – по пути к телефону он вновь заглянул в ординаторскую, но в комнате ничего не изменилось после его предыдущего визита. - Внизу, - совершенно спокойно отозвалась дежурная, хлопая длинными ресницами. – Они там толпятся. Я видела Вашу жену и сыновей, когда выходила из… - она замешкалась, не зная что сказать. Рой неодобрительно хмыкнул, покачав головой. Молодая девочка раздражала его, и в голову закралась мысль о том, что он действительно стареет. Раньше-то его забавляли такие девушки. Он вернулся в стационарный коридор и сел на диванчик около палаты дочери. Почему Риза приехала в такой час в больницу, прихватив с собой Трейна? Неужели материнское сердце почуяло неладное ещё до того, как мужчина пришёл в сознание и решил проверить дочь? “Папа, почитай мне, - девочка запрыгнула на стол, громко хлопнув книгой по резной столешнице. Все бумаги, которые он перебирал более двух часов без помощи Ризы, складывая в две разные стопки, рухнули на пол, разлетевшись по всей гостиной”. “Папа – работает! – резко ответил Рой, поднимаясь из-за стола и бросаясь собирать бумаги. Внутри всё клокотало от злости. Столько трудов ушло даром, теперь нужно было снова перечитывать каждый документ, который он взял на дом. Если бы он сохранил хотя бы первые предложения в голове, то, возможно, не так сильно бы и расстроился, начав сортировать всё заново. Только вот в больной от усталости голове не было места для лишней информации. – Пусть Трейн почитает, - увидев грустное лицо дочери, произнёс он”. “Ага, - ехидно отозвался сын с кресла, греясь кружкой горячего чая, - делать мне больше нечего – девчачью муть читать!”. “Ты злой, - пробубнила Ринслет, медленно сползая со стола и утягивая за собой книгу”. “Ага, а ты добрая, ну, - хохотнул Трейн. – Кто меня огрел энциклопедией по голове?”. “Ты громко стучал! Мама ругалась и требовала вернуть кастрюли на место! – принялась кричать маленькая девочка, пытаясь доказать старшему брату, что она хорошая, а он – нет. Трейн в ответ принялся корчить рожи, заставляя сестру ныть ещё больше. Это выводило из себя”. “Хватит! – рявкнул глава семейства, стукнув стопкой бумаг по столу. – Надоели оба, сил нет, - простонал он, снова садясь за стол. Чёртовы избалованные дети! Почему Маэс никогда не говорил, что воспитывать отпрысков так сложно? – Марш в свои постели, и чтоб до утра я вас не видел и не слышал!”. “Ты тоже злой, - дочь стукнула его по спине книгой и сразу же отбежала, испугавшись наказания. – «Шёл дождь, и один из нас умер, потому что тьма поглотила его сердце!» - громко процитировала она книжного героя из своего любимого рассказа и бросилась в свою комнату, потому что Рой угрожающе щёлкнул пальцами, хоть и не имел под рукой ничего, что могло бы создать искру”. Мужчина вздрогнул и открыл глаза. Даже не заметил, как задремал, сидя около двери в палату, где лежала дочь. Интересно, как бы повернулась жизнь, если бы он в тот день бросил внеурочную работу и почитал девочке книгу? Была бы она здорова и ходила в школу? Заметив какое-то движение сбоку, он повернул голову и встретился взглядом с чёрными глазами светловолосого мальчишки, который собирался прокрасться в комнату, где лежала Ринслет. - Не поздновато для визитов, молодой человек? – поинтересовался Мустанг, потерев пальцами виски. Его напрягло не то, что какой-то незнакомец хочет попасть в палату, а то, что делал мальчишка в уличной одежде в больнице этот поздний час. - Дайте мне поговорить с ней, и она не умрёт, - синский акцент резанул по ушам, и Рой напрягся, пытаясь прогнать неприятное воспоминание о матери. Только юных иностранцев Мустангам для полного счастья и не хватало! От одних только недавно избавились. - Она не умирает, - ответил мужчина, поднимаясь и блокируя путь к дочери. Что-то было в этом мальчике нехорошее, но президент не понимал что именно. Дошло только, когда дерзкий гадёныш ударил его в пах, наплевав на всю мужскую солидарность, и, оттолкнув загнувшегося Мустанга обратно на диванчик, ворвался в палату. На полусогнутых ногах Рой бросился следом, стараясь игнорировать пульсирующую боль между ног. Мальчишка замер около больничной койки, наклонившись к Ринслет, и принялся отчаянно звать её, схватив за руку. - Ты ведь узнаёшь меня, Рин? – прошептал синец, коснувшись губами прохладной щеки девочки, чем вызвал у мужчины новую вспышку ярости. И, как в сказке про спящую красавицу, дочка отозвалась, заплакав, вцепилась мальчику в плечи.