Донор

Рой давно подозревал, что дочь учителя к нему как-то неровно дышит. Он не первый раз замечал, что как только Бертольд Хоукай оставлял мальчишку делать задания самостоятельно, уходя из комнаты, за ним начинали наблюдать. Риза скрывалась за чуть приоткрытой дверью, стараясь остаться незамеченной, и Мустанг подыгрывал ей, делая вид, что не видит её тоненький силуэт, маячащий в коридоре. Девочка нравилась ему, хотя спроси его, что же именно привлекало его в ней, Рой не смог бы ответить. Однажды, когда он шёл домой после занятий с учителем, он внезапно осознал, что любит её. Первая любовь, как любила говорить мадам Кристмас, была такая сладкая и невероятная. Чувство было совершенно необъяснимым, но таким мощным, что мальчику пришлось ухватиться за дерево, одиноко стоящее неподалёку от дома Хоукаев. чтобы не упасть. Как он позже, спустя пару лет, понял, это был его первый сексуальный порыв, который ещё ничего не значил для его детского тела и ещё не пробудившейся эндокринной системы. Он не мог назвать её красавицей, потому что с ним в классе учились более милые девочки. Она никак не проявляла интересов к алхимии и исследованиям своего отца, но была далеко не глупой. Когда он уходил от Хоукаев вечерами, то видел, как Риза сидела в гостиной, взобравшись ногами на диван, и читала какую-то книгу, возможно, поэтому Рой считал её очень грамотной девочкой. - Риза Мустанг, - выдохнул мальчик, прижавшись лбом к дереву. Он прижал ладони к горящим щекам и замотал головой. Первая любовь, как тоже любила говорить мадам, была чаще всего несчастливой и оттого самой тяжёлой. Глубоко вдохнув, Рой зачем-то обошёл дерево и замер, удивлённо посмотрев на выцарапанные буквы на коре: “Р.Х. + Р.М.”. Он точно помнил, что не царапал ножом это, и поэтому охнул, отчаянно покраснев, когда понял, кто именно это написал... Кто-то тряхнул его за плечо, и Мустанг проснулся, обнаружив, что стоит не у дерева со своими инициалами и инициалами Ризы Хоукай, а полулежит на стуле около больничной постели, сложившись верхней частью тела на самой койке, устроившись на здоровом колене супруги. Его любимая женщина по-прежнему лежала без сознания, сливаясь с белым постельным бельём. - Господин президент, - Рой резко выпрямился, оторвав взгляд от Ризы, и обнаружил молоденькую медсестру, озабоченно смотрящую на него. – Может Вам стоит сходить поспать домой? Я боюсь, что Вашей жене не понравится то, что Вы выглядите таким усталым… Очень усталым, сер. - Всё в порядке, - сонно перебил мужчина, потерев глаза. Он потянул затёкшую спину, хрустнув позвонками. Когда он успел так загнуться во сне? – Через сколько к ней вернётся сознание? – он снова перевёл взгляд на супругу и погладил её холодные пальцы перебинтованной рукой. - Ну, обычно пациенты с черепно-мозговой травмой средней тяжести проводят без сознания от двух до восьми часов, - очень медленно произнесла девушка, увеличивая подачу лекарства из капельницы. – Но стоит учитывать, что нам неизвестно, сколько она лежала до Вашего прихода, а также надо отметить то, что она была ранена в оба плеча и бедра, - медсестра обошла койку и замерла с другой стороны, регулирую капельницу с донорской кровью. Пакет с кровью был, наверное, уже пятый по счёту. Хорошо, что у Ризы была одна из распространённых групп в Аместрисе. – Но Вы не беспокойтесь, - она заметила, как Роя передёрнуло, - всё страшное уже позади. - Да, - без каких-либо эмоций отозвался Мустанг. Всё страшное уже позади, она больше не лежала на кухне, истекая кровью. Она больше не выглядела мёртвой. За окном уже давно было за полночь, и, похоже, только из-за своего высокого положения, Рой смог остаться рядом со своей женой. В палате была единственная лампа, находящаяся на стене над женщиной, бросая на раненую мягкий, не раздражающий свет. Риза всё равно выглядела ужасно, бледнящая из-за потери крови, а вокруг её глаз красовались посиневшие кровоподтёки, делая её похожей на панду. Голова была аккуратно перемотана, и если посмотреть издали, то можно было принять желтоватые бинты испачканную белую шапочку. Один из приборов, стоящих около койки, к которым была подключена жена, мерзко попискивал, но Рою просто был необходим этот звук, потому что писк означал что сердце бьётся. Пусть слишком часто, словно у испуганной птички, но оно билось, а значит – Риза жива. - …подозреваю, что учитель этого не одобрит, - тихо произносит Рой. - Нет, не одобрит, - так же тихо отвечает Риза. В комнате темно, на дворе уже глубокая ночь. Больной Бертольд Хоукай спит в своей комнате, через стену слышен его храп. В последнее время учитель совсем сдал здоровьем. Мустанг, решившись уйти в военную академию, чувствует себя предателем. Оставить Хоукаев в тот момент, когда учитель заболел неизвестно чем – уж точно не простой простудой… Сказать ему он так и не решился, только лишь Ризе, когда они сидели на её кровати, а время было за полночь. - Сожжёт, - горько усмехается Рой, пытаясь в темноте отыскать руку девушки, чтобы как бы невзначай коснуться её, и вздрагивает, когда Хоукай сама касается его пальцев. - Может быть, - она пододвигается к нему, и Мустанг, набравшись смелости, кладёт ей на плечо руку, приобнимая. Он готов в любой момент отодвинуться, если ей будет неприятно или неуютно, но девушка сама прижимается к нему, и юноша может ощутить аромат её ещё мокрых после душа волос. – Обидно, - выдыхает внезапно Риза, и Рой непонимающе смотрит на её силуэт. - Что именно? - Ты уйдёшь, а я так и не успею сказать о своих чувствах, - голос у девушки тихий, но Мустанг слышит, как громко бьётся её сердце. – Хочешь, мы с тобой… я… - её рука трогает его плечо, поглаживая пальцами мышцы. Говорить о таких вещах ей трудно, она ёрзает на кровати. - Нет! – Рой отталкивает её как раз тот момент, когда Риза собралась сесть ему на колени, почувствовав его напрягшийся член. Ночь, темнота и ещё все эти слова, кто бы ни возбудился от этого? – Тебе четырнадцать, Риза. Я так не могу. - Вообще-то, я хотела тебя поцеловать, - со смешком отвечает девушка, и Мустанг чувствует жар, исходящий от неё. А потом её губы касаются его щеки, и он начинает тихо смеяться. Такой невинный, детский поцелуй… Она тихо позвала его, и Рой, тряхнув головой, прогоняя сонливость, поднял на неё глаза. Взгляд у Ризы был сонный, лицо по-прежнему бледное, но глаза слегка изменились – зрачок у правого стал немного больше, хотя доктор сказал, что это будет лишь временный дефект. Это ещё Зиверс не заходил, занятый операциями, он бы поведал что к чему, разложив всё по полочкам. - Ты проснулась, - он грустно улыбнулся, положив забинтованную руку на её холодные пальцы. - Голова болит, - застонала супруга, зажмурившись. – Очень жарко, открой окно. - Тебе только кажется что жарко, - Рой покосился на монитор, смотря показания приборов. Ни черта не понятно, кроме, разве что пульса и давления. – Я не буду открывать окно, но могу принести тебе водички. Хочешь? – на самом деле ему совсем не хотелось покидать палату, чтобы налить в стаканчик воды из кулера, стоящего в коридоре. - Нет, - выдохнула Риза, качнув головой и тут же вскрикнув от боли. - Я сейчас позову кого-нибудь, - мужчина поднялся, и хотел уже было кинуться в коридор, но жена всхлипнула, заставив обернуться. Слёзы катились по её щекам, и Мустанг, охнув, вернулся к койке и присел обратно на стул. – Эй, я здесь, зачем плакать? – он вытер пальцем скатившуюся слезинку и снова покосился на приборы. Давление у женщины подскочило, и теперь Рой не на шутку испугался. Доктор говорил, что это опасно при травмах головы. Волнения могли добить её. – Риза, прекращай, - он сжал её плечо и тут же дёрнулся назад, когда супруга снова вскрикнула от боли. Задел рану, совсем забыв про бинты под больничной рубашкой. Кретин! – Успокойся, Риза, пожалуйста! – взмолился он, уже не зная как ему быть. - Не уходи, - простонала она, тяжело задышав. Её руки затряслись. Прибор стал пищать ещё громче и противнее. - Я не уйду, если ты сейчас успокоишься, милая, - пообещал Рой, глазами ища кнопку вызова медсестры, которая должна была висеть где-то рядом с койкой, чтобы больному было проще дотянуться. – Тебе сейчас надо много спать, чтобы восстанавливаться. - Я не усну, - Риза снова мотнула головой, стиснув зубы. – Голова болит. Я не знаю… я совсем не помню что произошло! – она вскрикнула, потянувшись к мужу. Руки затрясло ещё сильнее. - Успокойся! – прикрикнул Мустанг, нажав на кнопку вызова, которая тут же отозвалась тихим сигналом уведомив о том, что медсестра сейчас подойдёт. – Тебе надо отдохнуть, Риза, понимаешь? - выдохнул он, пытаясь успокоиться сам. Дверь открылась, молоденькая девушка, которая предлагала Рою пойти домой и отдохнуть, зашла в палату, держа в руке ящичек с лекарствами. Она посмотрела на показатели прибора и тут же охнула. Лекарства в ящичке жалобно звякнули, когда медсестра поставила его на столик. Сначала она тоже пыталась успокоить Ризу словами, говоря, как ей опасно сейчас волноваться, но та всё также мотала головой, скуля от боли, и умоляюще смотрела на супруга, прося его не уходить. В конце концов, девушке это надоело и она всадила ей в руку шприц с успокоительным, и когда Риза начала засыпать, продолжая бормотать и просить Роя остаться, медсестра повернулась к мужчине. - Пожалуйста, идите домой, - взмолилась она. – Выспитесь оба, передохнёте. Если Вы не хотите отдохнуть, то дайте сделать это хотя бы ей! Рой кивнул и, снова подойдя к койке, на прощание чмокнул супругу в щёку, совсем как это сделала она тридцать лет назад. Но Риза этого уже не почувствовала, погрузившись во тьму.