Зашифрованный человек. "С Новым годом!"

Снег падал медленно, искрился и переливался всеми цветами радуги в ярком утреннем свете. Можно было разглядеть каждую снежинку – они не слипались в некрасивые мокрые комочки, а летели к земле поодиночке. Есь поймал одну снежинку на ярко-красную варежку и поднёс её поближе к лицу, чтобы получше рассмотреть ледяную красавицу. Но он совсем забыл, что снежинка боится тепла и неосторожным выдохом превратил её в блестящую капельку воды… Есенин зевнул, через силу открывая глаза – тут же, впрочем, зажмурился и спрятал голову под подушку. В комнате было слишком светло, ведь шторы с вечера остались открытыми. Уж очень это было странным – Есь зимой, а особенно в Новый Год, старался занавешивать окна. Причиной тому был снег – а вернее его отсутствие. Когда-то давно им действительно можно было любоваться, а сейчас в лучшем случае на землю падали несколько снежинок. Есенин каждый год ждал снега, как самого настоящего чуда, а оно всё не случалось. Чем этот год лучше прочих? И в этом ждёт разочарование, по-другому быть не может, ведь климат-то не переделаешь. Выбираться из-под тёплого одеяла совершенно не хотелось, но Есь, с трудом переборов желание поспать ещё чуть-чуть, поднялся с кровати… и тут же кинулся к окну, путаясь в сползшем на пол одеяле. Снег! За окном шёл самый настоящий снег! Не в две-три белых «мушки», а густой, засыпающий дома и дороги, покрывающий толстым пушистым ковром крыши. Он переливался на солнце прямо как во сне – да только вот из-за стекла снежинки посмотреть было нельзя. Есенин наспех оделся и, застёгивая на бегу куртку, кинулся к лестнице. Неизвестно, сколько будет длиться это чудо, пока не превратится в некрасивую, хлюпающую под ногами серую грязь. Поэтому не стоило терять ни минуты – нужно было вволю успеть им полюбоваться! Как оказалось, он проснулся едва ли не последним – в гостиной было очень людно, почти весь дом собрался за завтраком. Вдобавок, вернулись Нап и Гюго – а уж их-то присутствие автоматически увеличивало количество народу минимум вдвое. Не было разве только Робеспьера, как всегда занятого в мэрии какими-то делами, да Джека с Драйзером – те собирались приехать к полудню. Есенин, чудом не запнувшись о развязавшиеся шнурки на ботинках и едва не сшибив с ног Гека – тот тоже собирался на улицу – выбежал на улицу. - Вы поглядите, как понёсся, - добродушно улыбнулся Дюма, провожая его взглядом. - Праздник у парнишки, - хохотнул Георг. – Дождался, наконец. - Ты только не говори Есю, что снег – твоих рук дело, ладно? – попросил Дона Бальтазар. – Хотя бы до вечера. - Да не вопрос, - легко согласился тот. – Хотя, Есенин и сам всё поймёт, не дурак – купол-то закрытым пришлось оставить. Хоть для чего-то эта штука пригодилась, не зря я его восстановил! Атмосфера в доме была уже гораздо более тёплой и лёгкой, почти праздничной – разве что Бальтазар дулся на Напа за долгое отсутствие, да ещё и без объяснения причин этому. Никакой пьянки явно не было – гуляки вернулись абсолютно трезвыми, алкоголем от них даже не пахло. Устали, разве что, только – будто из какой-то долгой поездки вернулись. Зато Максим и Гамлет явно находились в приподнятом настроении – да ещё и с чего-то посматривали на Бальтазара с явной ехидцей во взглядах. Тот отворачивался, рассерженно стискивал зубы и показывал «заговорщикам» кулак. - Вот делай людям добро, - с досадой прошипел Баль. – Так сам потом в накладе и останешься. Георг, тоже явно посвящённый в «заговор», будучи не в силах сдерживать смех, уткнулся в столешницу лбом, прикрывая рот рукой. На вопросы удивленного Наполеона, естественно, не отвечал. - Мне сегодня помощь на кухне нужна, - произнёс Дюма, окидывая собравшихся взглядом. - Добровольцы есть? - Мясо, как я понимаю, традиционно я и Теодор готовим? – лениво уточнил Максим. - Точно. У нас ещё кроме этого дел много, так что… Работа нашлась всем, даже Феодору, который из-за сломанной ноги не мог ходить. В одиночку Дюма бы не справился – шутка ли, предстояло накормить аж шестнадцать человек, включая себя самого. Правда, довольно быстро выяснилось, что помощников набралось, всё же слишком много – на маленькой кухне стало уже тесно. Первым, да ещё и незаметно из-за неразберихи и гвалта, ушёл Бальтазар, не любивший шумных сборищ, а за ним почти сразу ушёл Гамлет. Геккеля, из-за того, что он больше мешал, чем помогал, забрал Габен – он занимался починкой некстати перегоревшей ёлочной гирлянды. Немного позже приехали Джек и Теодор – тот, как оказалось, сразу сообразил, делом чьих рук был «снежный сюрприз». - И ты не подумал о том, что город может быть не готов к такому? – выговаривал Драйзер Дону. – Снега не было уже, наверное, больше десяти лет! - Расслабься, - изобретателя, казалось, вообще ничего не могло смутить. – Тут чересчур тепло для того, чтобы снег пролежал долго. Я генератор скоро выключу, так что всё растает к завтрашнему дню, а сточные воды в канализацию уйдут. Этим объяснением Теодор оказался доволен. Вдобавок, настроение поднял ещё и подарок, который преподнёс Дюма – набор кухонных ножей. Кто-то, конечно, посчитал бы такой подарок плохой приметой, но Драй не был суеверен. Максим, воспользовавшись тем, что на кухне появились ещё помощники, незаметно вышел, прихватив с собой кружку глинтвейна. В коридоре его, как оказалось, ждал Гамлет. Настроение у него было просто-напросто препоганое. - Не уговорил? – снисходительно улыбаясь, спросил Горький. - Да какое там, - раздражённо махнул рукой Гамлет. – Упрямец редкостный! - Не переживай, я всё сделаю. Ты только будь готов, хорошо? *** Бальтазар сидел у камина, забравшись в кресло с ногами. Предновогодняя суета его не особо радовала – уж очень много шума и бестолковой возни было вокруг. И повод-то пустяковый. Ну, подумаешь, один год заканчивается, а другой начинается. Сколько раз так было, а уж сколько будет… Так к чему разводить из такой ерунды невесть что? - О, так и думал, что ты здесь, - в библиотеку заглянул Максим. Он вошёл, осторожно прикрыв за собой дверь, и сел в кресло напротив Бальтазара. Кружку с глинтвейном, которую принёс с собой, поставил на столик. - Теодор на кухне остался, а у меня перерыв – вот я и зашёл, чтобы спасибо сказать, а то всё случая удобного не представится никак. - Сделал то, что было нужно, - равнодушно пожал плечами Бальтазар. Он взял кружку, медленно вдохнул терпкий и тёплый аромат, сделал маленький глоток. Горький сдержанно кивнул – понятное дело, что долго благодарить он не собирался. Сам этого не любил, да и Баль такое слушать терпеть не мог. - Ты подарок-то Геку нашёл? – спросил криптограф. - Нет, - настроение у Максима испортилось моментально. – Не представляю, что можно подарить такому легкомысленному и несерьёзному человеку. - Будь к нему хоть немного снисходительнее, - Баль сделал ещё один глоток – глинтвейн оказался на удивление вкусным. Даже в сон с напитка потянуло – сладкий, тёплый, он здорово успокаивал и расслаблял. - Слушай, хоть он и младше всех нас, но всё же уже не ребёнок! Ну как так можно себя вести?! - Геккель… знаешь, он ведь в приюте вырос, - мягко и почти печально произнёс Бальтазар. - Его родители погибли, остался только брат. Гек к нему в спальню по ночам ходил играть – их поселили в разные комнаты, а мальчишка боялся один засыпать. Недолго такое продолжалось – брат Геккеля умер. - Почему? - Не знаю, не интересовался. Мне это Габен рассказал, а уж его о подробностях я не спрашивал. Может, заболел, может ещё что. Несмотря на смерть брата, Гек всё равно приходил ночами в его спальню с игрушками – сначала все думали, что по привычке, а потом поняли, что мальчишка разум теряет. Считал, наверное, что его брат всё ещё живой и заснуть не может. Хорошо, что Габен его вовремя оттуда забрал, а то б закончил наш Гек в дурдоме. - Я не знал, - как-то даже неловко произнёс Максим. – Вот чёрт. Спасибо и за это, Баль – хорошо, что про Гека рассказал. И знаешь, я кажется понял, что ему можно подарить. Едва ли не впервые Горький говорил про Геккеля безо всякой неприязни и, кажется, действительно загорелся идеей, как подарить тому немного радости на праздник. - Да пожалуйста, - Бальтазар зевнул и несколько раз моргнул, прогоняя дремоту. Спать хотелось уже настолько сильно, что даже руки сделались тяжёлыми и «ватными» - пришлось поставить кружку на стол. – Вот ещё заснуть мне только сейчас не хватало. - Да ты спи, Баль, - Горький вдруг широко и хитро улыбнулся. – Отдохни, пока праздник не начался. - Ах ты… - взгляд криптографа упал на ополовиненную кружку. – Опоил, сволочь! - Я же говорил – не согласен по-хорошему, так будет по-плохому. Я своего всегда добиваюсь, помнишь? - Да не собираюсь я в подарочную упаковку лезть! Какое мне дело до того, что Гамлет Напу подарок придумать не может? Бальтазар, оттолкнувшись от подлокотников кресла, попытался встать, но едва не рухнул на пол. Его поддержал за локти Максим. - Сиди-ка ты лучше смирно, - посоветовал он, усаживая Баля обратно в кресло. – Через пару минут окончательно заснёшь, не волнуйся. Гамлет, ну где ты там?! Тот, как оказалось, стоял снаружи – то ли сигнала Макса ждал, то ли следил, чтобы в библиотеку никто не зашёл. Гамлету явно не терпелось приступить к «упаковке подарка» - он уже несколько дней уговаривал Баля, да только вот тот ни в какую не соглашался на подобную затею, так что помощь Макса пришлась очень кстати. - Сволочи вы, - пробубнил Бальтазар, из-за сонливости почти бесстрастно наблюдая за тем, как Максим обматывает его ноги зелёной в серебряную звёздочку упаковочной лентой. – Вот сделай вам добро – так чёрная неблагодарность в ответ. - Баль, разве ж это неблагодарность? – искренне удивился Гамлет, доставая из принесённого с собой пакета ещё один моток ленты. – Георг вот Максиму как-то раз тоже похожий подарок сделал. А я ведь, заметь, добровольно согласился! - Мне понравилось, - довольно оскалился Макс. – Да и Гамлету, насколько я могу судить, тоже. Баль, подумай о том, что Напу будет приятно получить такой подарок. Разве не так, а? Сил на ответ уже почти не было – Бальтазар, в последний раз обругав затейников, окончательно уснул.