Рыжая бестия в Королевском Дворце

      Выйдя из своих покоев, юный принц понял, что забыл взять что-то, что могло осветить ему путь уже опустившегося во мрак Дворца. В длинных переходах и коридорах уже практически не было видно эльфов. Полночь миновала, а значит, все обитатели Мирквуда расходились по домам и спальням, чтобы выспаться к новому дню. Все было слабо освещено неяркими факелами, которые практически не несли за собой никакой пользы, а свеча мальчика осталась в комнате.       Однако медлить было нельзя, ведь девочке, что была ошеломлена смертью отца, могло стать намного хуже. Леголас запомнил некоторые симптомы, что должны были ему помочь в поиске нужного лекарства. Тауриэль учащенно дышала, лоб её был горячий, заснуть она не могла, погружённая в невеселые думы, из-за чего ей только становилось хуже. Она была слишком слаба, в тот момент, когда юноша пошел за лекарствами, и ему было боязно за то, что с ней может что-нибудь случиться.       Кладовая со снадобьями, пузырьками и различными кореньями, помогающими при самых разных заболеваниях, находилась неподалеку от тронного зала. Единственной проблемой было то, что туда как раз таки можно было попасть только пройдя мимо этого места. А там сейчас находится отец, вернувшийся с переговоров насчет потерь в битве. Если мальчика заметят, то ему не избежать вопросов, что и почему он делает здесь, в этой части Замка.        Приблизившись к залу, он отчетливо увидел силуэт Владыки. Король не сидел на своем троне, он величественно стоял у подножия, вполголоса переговариваясь о чем-то с одним из стражей. Эльф стал ступать как можно тише, он едва казался ногами земли и задержал дыхание. Оставалось совсем немного, он уже почти добрался до заветного прохода, что отведет его в хранилище, как вдруг знакомый голос одернул его, заставляя вздрогнуть.       — Сын мой, что ты делаешь здесь в столь поздний час? - небесно-голубые глаза устремились прямиком на обнаруженного ребенка.       — Я? Я... Ээ... Я уже иду в постель, папа, - Леголас покраснел и потупился, потому что врать не умел. Спасло его лишь в то, что в этот момент Владыка повернулся к нему спиной, подняв руку стражнику в знак того, что тот свободен.       Подойдя к небольшому столу, Король не спеша налил в хрустальный кубок вина и поднес его к губам. Прильнув к нему, он спокойно взглянул на мальчика, который уже не знал, куда себя деть, и сделав несколько глотков, снисходительно улыбнулся и проговорил:       — Ты, верно, заблудился. Твоя спальня в противоположной стороне, - он саркастично ухмыльнулся, опускаясь в обитое бархатом кресло.       Принц закивал, в смущении теребя полы своей рубахи. Он растерянно посмотрел на отца, судорожно пытаясь придумать слова, которые помогли бы ему выпутаться из ситуации, но на ум ничего не приходило. Пристальный взгляд со стороны родителя, казалось, видел его насквозь. Но вместо всех тех вопросов, что юный эльф ожидал услышать, Трандуил сказал:       — Леголас, мы не виделись с того момента, как я вернулся. Большой ценой, но я одержал победу над армией противника, я расскажу тебе об этом, если ты, конечно, хочешь послушать.       Глаза мальчика загорелись любопытством, он еле сдержался, чтобы не выпалить "Да!", но вспомнил о лежащей в его комнате рыжей подруге. Мальчик прикусил нижнюю губу, чтобы подавить глубокий вздох, что вот-вот готов был вырваться из его груди. Он очень любил, когда отец рассказывал ему о своих походах. В такие моменты он никогда не принимал послов, гостей из других королевств, воинов с доносом, а уделял все время своему сыну. У светловолосого правителя был невероятный талант в красках описывать все подробности битвы, и если он начинал, то остановиться ему было трудно. А юный наследник впитывал каждое слово, каждое действие, произошедшее там, живо рисуя все это в своем воображении.       — Мне действительно пора спать, - в очередной раз вздохнув про себя, проговорил эльф, поворачиваясь спиной к Владыке, дабы не встретиться с ним взглядами.       Король удивленно приподнял одну бровь, пытаясь понять поведение своего сына. Он никогда не отказывался от его историй, а наоборот, требовал еще и еще. Это было слегка подозрительно: ночные прогулки по Дворцу, неясное поведение. Но Трандуил слишком устал после долгой дороги с поля брани, ему было не до того, чтобы выпытывать правду. Он проводил взглядом поспешно удаляющегося Леголаса и решил, что завтра ему стоит поговорить с ним насчет этого.       Мальчик быстрыми шагами пересек залу и начал спускаться по лестнице, перепрыгивая чуть ли не через две ступеньки. С одной стороны ему удалось избежать лишнего внимания, но с другой: мало ли что взбредет в голову Королю, особенно после пары бокалов хорошего вина. Но в любом случае ему не избежать на следующий день разговора с ним, поэтому почему бы сейчас просто, не теряя времени, не добраться до кладовой. В несколько прыжков он приблизился к нужному проходу и вскоре был там, куда так стремился попасть.       До этого момента ему как-то не приходилось ходить в это место, ведь в основном эльфы не были склонны к болезням. Они были незаменимыми целителями, но сами болели крайне редко. Увидев несколько огромных стеллажей, доверху заполненных банками и склянками, светловолосый, честно говоря, немного растерялся. Его целью было добраться сюда, но какое лекарство выбрать? Аккуратно вынув маленький стеклянный пузырек, он протер его от пыли рукой и начал читать надпись на пожелтевшей от времени бумаги.       — "Втирать в открытую рану, смешивая с..."- не то. "При ножевых ранениях", - не то. Не то... Не то... Да где же? - он быстро просматривал пробирки, ища то, что может хотя бы помочь ей уснуть.       Чаще всего попадались названия снадобий, помогающих при ранениях на войне, на них были написаны непонятные слова на языке, что мальчик пока не понимал, и ему было нужно лекарство, которое поможет ему без волшебных чар облегчить состояние Тауриэль.       Наконец, после долгих поисков и образовавшейся горки пузырьков на полу, он победоносно вытянул перед собой небольшую бутыль, в которую была налита мутная жидкость неопределенного цвета. На ней было выцарапано, что она может сбросить жар. Но поскольку эльфийский народ использовал её крайне редко, она стояла чуть ли не у самой стены.        Прижав сосуд с лекарством к себе, он замотал его в полотенце, висевшее на стене, чтобы он ни в коем случае не разбился. Покинув помещение, принц сунул бутыль за спину и пошел обратно в сторону тронного зала. Его сердце билось все сильнее с каждым шагом, ведь если заметят, то это значит только одно - разоблачение. Но на его удачу Короля в зале не было. На столе стоял бокал с недопитым вином, видимо, Владыка отправился в опочивальню. А это было несомненно на руку наследнику Мирквуда.       Тенью прокравшись мимо трона, спустившись и поднявшись по многочисленным лестницам, он, наконец, смог почувствовать себя в безопасности. Вряд ли отец стал бы следить за ним, провожая до самой комнаты. Переведя дух, он уверенно зашагал сквозь бесконечные коридоры Дворца напрямик к своей спальне. Спустя несколько минут, он дошел до нее, со страхом в душе открывая тяжелую дверь.       Девочка лежала, распластавшись, на кровати, одеяло было на полу, подушки были в полном беспорядке разбросаны по всей постели, везде творился полный хаус. Эллет громко дышала, неразборчиво бормоча себе под нос, и металась по простыне. Леголас поставил лекарство на резную тумбу, а сам бросился к подруге.       Вид её был ужасен. Она то садилась на кровати и ложилась обратно, то шептала что-то, а затем говорила в полный голос, перерастающий в крик. Её слова были непонятны мальчику, она явно бредила. Новость, принесенная им, в конец расшатала бедные нервы бедняжки, и теперь она была не в себе. Тщетно принц удерживал её за руки, когда она в порывах бреда пыталась вскочить с кровати, она была сильна, вырывалась, плакала. Глаза Тауриэль были красными от бессонницы, она отказывалась слушать его, порой в рыданиях она клубочком свертывалась в уголке, уткнувшись носом в подушку, и вздрагивала всем телом.       — Я никому не нужна больше... - услышал он сквозь несвязную речь девочки. - Глупая Норси не станет меня держать у себя. По договору после смерти отца домик переходит ей.       И без того сжавшееся от сострадания сердце доброго мальчика, сжалось еще сильнее. Он переживал каждое её слово, действие, мысль. Он понимал, что рыжеволосая не слышит его, но, не переставая, говорил, ласково гладя её по спине:       — Все в порядке. Мы разберемся. Но это будет завтра... Сейчас спи, все спят, и ты тоже закрывай глаза.       Леголас вспомнил, что принес лекарство, которое сможет помочь ей уснуть. Он мигом схватил его с пола, налив в стакан. Поднеся целебный отвар ко рту эльфийки, он аккуратно влил его туда, не позволяя ей захлебнуться, но и не давая выплюнуть обратно. Откашлявшись и пробормотав еще несколько фраз, веки зеленых глаз, наконец, опустились и она забылась беспокойным сном.       Наследник вздохнул с облегчением, без сил растянувшись на холодном полу. Он уже не мог ни вставать, ни куда-то идти. Единственным желанием было лишь забыть обо всех проблемах этого дня. Он думал о том, как бы повернулась череда событий, если бы он не снял храбрую эльфийку со стены, если бы списки не попали в их руки и если бы она не узнала. Времени подумать у него было достаточно, но в это же время юный страж не забывал прислушиваться ко всем шорохам ночи.       Около часа он, не смыкая глаз, караулил безмятежный сон девочки, не смея и моргнуть. Изредка она привставала, пустыми глазами глядя на принца и произнося "отец", но сразу же бессильно опускала рыжую голову на подушку, снова погружаясь в мир снов. Убедившись, что Тауриэль дышит ровно, Леголас еле слышно поднялся с пола и залез на окно. Прозрачные капли стекали вниз по стеклу, но дождь кончился. Огромный диск луны озарил комнату, позволяя разглядеть болезненно сморщившееся лицо рыжеволосой девочки и не по-детски серьезный взгляд светлых голубых глаз Леголаса, устремившихся на ночное светило. Впустив свежий воздух, пропитанный загадочной атмосферой сумерек, в комнату, эльф вдохнул его полной грудью, и тень улыбки пробежала по его лицу.       —Все горести рано или поздно исчезнут, верно? - не то у самого себя, не то у Луны спросил мальчик, закрывая створки окна и складывая руки у себя на груди. Последний раз посмотрел он на спящую эллет, черные его ресницы совершили последний взмах и опустились, он погрузился в глубокий сон.