Тварь

- Ты не поверишь! – Линда влетела в комнату, невежливо хлопнув дверью, и тут же метнулась к окну – нормально дышать здесь возможным не представлялось. - В чем дело? – Шизуо на секунду оторвался от ноутбука и затушил о блюдце (пепельниц у Орихары не обнаружилось) очередную сигарету. – Пеннивайз написал чистосердечное? - Если бы! Нет, я не об этом, - балерина уселась на подоконник и закурила сама, подумывая о том, не стоило ли заскочить в магазин за шоколадом. Все-таки глушить волнение сладостями гораздо приятнее, чем сигаретами. – Я о Шинре. Ты знаешь, что нельзя пить после прививок от бешенства? - Конечно, знаю, - блондин отвернулся от компьютера, оглядываясь на подругу. – Погоди, так ты же вчера… - Вот именно! Поэтому сейчас и бегала к твоему знакомому. К тому же мне требовалось обезболивающее (чувствую себя Грегори Хаусом!) да и велосипед пришлось вернуть. Так вот, ты можешь себе представить: этот недоделанный Эдуард Дженнер умудрился не вколоть мне вакцину! - То есть? - Очень просто! Между ампулами с вакциной от бешенства затесалась одна с витамином C. И именно она вчера мне досталась, а обнаружилась подмена только сегодня! - Получается, ты все еще без иммунитета? - Скорее всего, и без вируса, - усмехнулась девушка, выпуская в открытое настежь окно седую лохматую струю. Почему-то в голову пришла довольно странная мысль, что ей, как истинной англичанке, надо бы купить красивую резную трубку и пускать не косые белесые струйки, а красивые ровные кольца дыма, как знаменитый толкиеновский хоббит. Трубка должна быть из темного дерева, а табак обязательно с вишневым запахом. Вишневая смола однозначно лучше сухого дыма. Да и вреда здоровью, говорят, от трубки меньше, чем от обычных сигарет. Так будет определено лучше. А лучше вообще бросить, но это не сейчас. - Думаешь, те твари из подвала не были больными? – А Шизуо трубка подошла бы? - Не знаю, но думаю, если бы Оно хотело заразить меня бешенством, то симптомы бы проявились немедленно, благополучно забыв про десятидневный инкубационный период. Но я не верю, что больна, и, похоже, это работает. - Что ты имеешь ввиду? - Все построено на вере, Шизуо, помнишь? Если не верить, когда борешься с Оно, то погибнешь мгновенно. Так же и в подобных ситуациях. Беверли Марш когда-то поверила, что запущенный из рогатки шарик может убить преследующую ее тварь, и он убил, при этом изменив направление полета. Эдди Каспбэрк поверил, что его лекарство – яд для Оно, и этот яд произвел должный эффект. Знаешь, самое смешное, что и Оно в это поверило. О том, что Эдди погиб, травя монстра этим ядом, она предпочла не упоминать. - То есть если ты не веришь в заражение бешенством от укусов крыс… - …его и не будет. Я готова отказаться от трехмесячного курса прививок и рискнуть собственной жизнью, но я более чем уверенна, что все обстоит именно так! - Ты говоришь безумно, - эта улыбка была горькой, как крепкий бразильский кофе. – Так обычно Изая говорит. - Думаю, он на моем месте пришел бы к тем же выводам, - она просто не знала, что должна ответить. - Думаю да, - Хэйваджима вновь повернулся к монитору, - Но сейчас ты побудь на его месте и помоги мне найти эту гребаную волшебную страну. - Наверняка там должны были обитать клоуны, - предположила девушка, спрыгивая с подоконника и заглядывая через плечо Шизуо. - И местечко, скорее всего, малообитаемое. Но заброшенных цирков у нас тут нет. - Цирк – не единственное пристанище клоуна, - пожала плечами Линда. – Эти твари много где водятся… Она осеклась, поразившись подобной фразе. А ведь раньше она любила клоунов. Или нет? Но уж точно, ни омерзения, ни, тем более, страха она к ним не испытывала. Клоуны, в конце концов, тоже люди. Просто работа такая – дурачиться, выставлять себя идиотом и веселить детишек. Линда никогда не понимала людей, которые боялись клоунов. Но теперь… О да, теперь можно было увидеть множество не самых приятных деталей. И белый грим, вовсе не веселый, а мертвенно-белый, точно посмертная маска. И неправдоподобно рыжие волосы, торчащие как у приговоренной к сожжению ведьмы. И улыбка, огромная, яркая и совершенно фальшивая, за которой скрывается два ряда острых, как бритва, зубов. Ей вспомнился эпизод из детства, еще совсем маленького, горячего, непоседливого детства, которое еще не отравил прекрасный и коварный балет. Они тогда были на ярмарке, она Билл и Одра. Тогда у мамы был один из ее немногочисленных выходных, и она решила посвятить себя семье. Маленькую Линду швыряло от аттракциона к аттракциону бурными потоками веселья и радости, она носилась из одного конца ярмарки в другой, и Билл Денбро с трудом поспевал за этим миниатюрным вихрем сплошного безудержного счастья. « - Кому шарик? Возьмите шарик, господа, порадуйте ребенка! Линда замерла на полпути к очередному объекту развлечений, заворожено рассматривая поднявшуюся в воздух разноцветную тучу. Сердечки, лошадки, зебры, слоники – все шарики были совершенно разных размеров и форм, и каждый так и просился в маленькие горячие детские ручки. Словно вон тот маленький жирафик шептал: «Давай, давай, забери меня, девочка! Мне скучно тут, скучно без тебя! Давай, возьми меня за ниточку и будем вместе бегать по этой ярмарке, я тебе такое покажу, чего ни один взрослый здесь не знает. Давай, иди ко мне…» Рука отца сжала ее маленькую ладошку с такой силой, словно девочка падала в пропасть, и он пытался вытащить ее. Линда недоуменно взглянула на Билла, оторвавшись от продавца шариков в ярком костюме и едва не вскрикнула. Билл Денбро сочинял триллеры, так что увидеть его напуганным было почти что из области фантастики. Но этот взгляд… так может ребенок смотреть на пожар или на огромную собаку, неожиданно выскочившую из-за неприметного поворота. Такой неожиданный и немой ужас… - Пойдем, – он сказал это шепотом, так что в праздничной суете практически невозможно было услышать, но она поняла. И не посмела ослушаться. Вечером, когда уставшая и счастливая, несмотря на этот маленький эпизод, Линда уже лежала в своей кроватке, практически потеряв сознание после столь насыщенного дня, Одра не удержалась и спросила у мужа, что такое произошло сегодня на ярмарке. - Мне не понравился тот парень, с шариками. Не выношу клоунов. - Билл, это смешно! Глупо бояться клоунов. - Но ты же боишься ездить на поездах. Почему я не могу бояться? - Поезда сходят с путей… - А клоуны убивают! Больше они к этой теме не возвращались…» - Никогда больше в цирк ходить не смогу, - балерина поежилась, словно на улице резко похолодало, и в комнату ворвались холодные потоки ветра. - Я и раньше особо цирк не любил, - отозвался Шизуо. – Все кричат, галдят, смеются. Бесит. - А Изая тоже тебя бесил потому, что смеялся? - Не только. Он вообще умудрялся одним своим видом меня из себя выводить. Это уже как безусловный рефлекс был, как у собаки Павлова. Видишь Орихару - иди и бей! - Мда, замечательные у вас отношения. И он всегда сам это провоцировал? «Что за глупые вопросы? Конечно, именно это и нужно было Оно. А вот что нужно было самому Изае? Он сам-то участвовал в этих салочках или всегда выпадал из реальности на это время?» - Сам, - кивнул блондин. – Он вообще обожал меня из себя выводить. Или уже правильнее говорить, что это не он, а Оно, не знаю.… Но точно знаю, кто бы из них не провоцировал у меня приступы злости, это был для него сущий кайф. Словно его лично развлечение, аттракцион какой-то… Стоп! Мысль чисто по-орихаровски метнулась от одного полушария к другому, пробежалась по мозжечку, продолговатому мозгу, мосту, сбежала вниз по пучкам нейронов до спинного мозга и впилась в копчик, от чего Хэйваджима едва не подпрыгнул на кресле. Кресле Орихары, надо заметить. - Я знаю! Я знаю, Линда! Сильные, чуть стертые на костяшках пальцы пробежались по клавиатуре, отыскивая информацию об одном из самых жутких мест Японии. - «Гулливер Тревелс»! Они там, даю голову на отсечение! Линда поерзала на не слишком-то удобном пассажирском сиденье, отправила за щеку еще один кусочек черного шоколада и уставилась в окно, на стремительно проносящиеся мимо деревья и прочие мелочи. Заброшенный парк аттракционов «Гулливер Тревелс» находился в двух с половиной часах езды от Токио. Конечно, сейчас было только три часа дня, но что-то ей подсказывало, что когда они доберутся до места, начнется либо гроза, либо солнечное затмение – все что угодно, лишь бы оставить как можно меньше солнца и нагнести обстановку. Оно это дело любило, как и любило все преувеличено веселое, что на деле оказывалось жутким. Вы бывали когда-нибудь в заброшенном парке аттракционов? Идеальное место для съемки триллеров. Облупившаяся краска, поржавевшие рельсы, разломанные машины, разбитые на куски гипсовые головы людей и животных, граффити, мусор, горя пустых бутылок и использованные презервативы. Жутко смотреть на место, где когда-то, еще в общем-то, совсем недавно, бурлила жизнь, а теперь тишина и пустота, как будто все люди разом вымерли. Только огрызки и ошметки цивилизации, останки былой жизни и величия и мерзкий запах заброшенности, разрухи и застоя. Запах Оно. - Парк «Гулливер Тревелс» открыли в1997 году, и просуществовал он всего четыре года. Интересно, насколько надо быть бестолковым, чтобы разместить парк неподалеку от завода, производившего зарин для печально известной секты Аум Синрикё* и Аокигахара – леса самоубийц? – балерина оторвалась от распечатки, сообщающей ей печальную историю этого места, и повернулась к Шизуо. - Действительно, - кивнул тот, не отрывая горящих недобрым огнем янтарных глаз от дороги. А между тем задумался сам, а насколько случайным был выбор места. Не мог ли Пеннивайз уже тогда проектировать свою будущую кормушку. Девяносто седьмой год. Изае одиннадцать. Тощий нескладный, похожий на змею мальчишка, к которому опасается подойти адекватно мыслящая часть школы. Остальные, впрочем, тоже довольно быстро оставляют его в покое. В школу он всегда бежит, как будет потом бегать от Хэйваджимы Шизуо – весело, вприпрыжку, постоянно что-то насвистывая. Наверное, если бы Орихару Изаю спросили, одинок ли он, тот ответил бы так же, как и Бен Хэнском в свои одиннадцать: «Разумеется, нет!» и вряд ли он бы в этом засомневался. На переменах он будет изводить одноклассников и тех, кто постарше, на уроках – прилежно учиться и думать о блестящем будущем. А сидящая где-то между проступающих через кожу лопаток тварь, принявшая на этот период существования облик клеща, мечтает о своем блестящем будущем, в котором будут десятки и сотни трупов детей, мерзко про себя хихикая и потирая пока еще не созданные ладони в белых клоунских перчатках. Нет. Тогда еще он не мог этого спроектировать. Не дорос. Странно. Впервые он думает о том, что Изая не мог чего-то сделать. Ведь обычно все не самое хорошее в своей жизни он списывал именно на счет этого субъекта. - Приехали. Взятую на прокат машину они оставили где-то в ста метрах от входа в парк. Все-таки еще возвращать. Если будет кому. - Ну что, пошли? Линда резво кивнула. Парк был окружен небольшим каналом (Каналом?!), через который вели несколько аккуратных каменных мостиков. «Последний барьер» - отрешенно подумала Линда и незаметно для себя мертвой хваткой вцепилась в руку Шизуо, так что на большой ладони экс-бармена остались красноватые следы. Шаг. Неровная каменистая кладка чувствуется даже через подошву кроссовок. - Кто-кто идет по моему мосту?! Понеслась…