***
Дадли только дома заметил, что в спешке сборов сунул к своим вещам и тюрбан профессора. Он достал тряпку и слегка ее встряхнул. Интересно, она от сырости не заплесневела? Вдруг что-то вывалилось из складок и покатилось по полу. Красный камень. Один в один - философский. - Вау! Вот что у них за общие дела с Николасом Фламелем были! Он его учил философский камень варить! Гарри! Гарри! Смотри, какая крутая штука! Мальчишки сразу поняли, какой конфуз приключился - так и ворами недолго прослыть! Они уже упаковали камень в мешочек на ноге Москито, надписанный: "Квиринусу Квирреллу, профессору ЗоТИ, или его брату с затылка", когда Гарри вцепился кузену в руку: - Погоди, Дэ! - Что значит: "Погоди"? Ты чего это, а? - То и значит! Ну не убудет же от этого камешка! А у меня - пари! Не доживет ведь Теодор до моего седьмого курса! Особенно с таким хозяином! Ну не доживет же! Дэ! Прошу тебя, как брата! Ты же слушал Грейнджер! Ты же знаешь, как делать настой! - А сам ты что делал? Почему Грейнджер не слушал? - То есть, ты не против настой сделать? - Почему? - Ну, если выясняешь, почему ты должен его готовить, а не я, значит, сам факт готовки отторжения не вызывает, так? - Гарри, вот ты... - Дэ! Ну, Дадличек! Дадлипусичек! Дидиккинс! Мамочкина радость! - Заткнулся! - взорвался Дэ, побагровев, как философский камень. - Я несу котел? - Ттысячча черртей! Волоки! Давай свой, золотой. - Зачем? - тут же остановился Гарри. - Чтоб красивше было. Торжественно, важно, сам понимаешь. - Не-не-не. Котел не для дела - это вложение в золото. Я не для того его покупал, чтобы всякую гадость в нем варить! - Это не гадость, а настой долголетия! - Давай твой возьмем, школьный, а? - Почему мой? - Потому что свои я все в школу увез, а ты запасливый. - А золотой - круче. - А вдруг он его в свинцовый превратит и полностью растворится?! И останемся мы, как дураки - ни золотого котла, ни философского камня! - Ну, если так подумать... А если он мой котел в золотой превратит и растворится тоже? - Отдадим твой котел, да и все. А камень, что они себе, новый не сварят, что ли? - И все ради твоей жабы! Для Рапунцель тогда тоже сварим! - Конечно! Мы четыре колбочки сварим: Москито, Рапунцель, и две Невиллу пошлем. - Почему? - Потому что одну он гарантированно кокнет. - А. - Слушай, а Роновому Хаэрсу варить будем? - Нет. Слишком жирно ему. У него и так крыса живет, как будто каждый день этот настой пьет. Где ты видел таких долгожителей? У Пирса, вон, хомячок два с половиной года пожил и скопытился. - Ну ладно, где варить будем? На чердаке или в подвале? - Лучше на чердаке: если бабахнет - только крышу снесет. А в подвале - может весь дом сложиться. Папа заругается.***
- Гарри, мой мальчик! Что же вы с Дадли не сказали сразу, что камень у вас? - Да мы только дома заметили, когда он из тюрбана вывалился. Хотели сразу его совой профессору переслать. Но потом... - Гарри как-то замялся. - Засомневались, кому слать. Ну, профессору или его брату? Если мистер Квиррелл - мастер по ЗоТИ, то логично же предположить, что мастер алхимии - его брат, так ведь? Ну, нельзя же быть профи во всех сферах, да? - А почему ты решил, что профессор Квиррелл, вернее, его, гм, брат - мастер алхимии? - Так нам... мы сразу узнали, что у него дела с мистером Фламелем. Мы-то думали, они наркотики варят, а они варили философский камень! А потом профессор его к голове привязал и так лечился. Только зря он сразу в больницу не пошел. - Действительно, - закашлялся директор. - Напрасно.***
Леди Августа завтракала с внуком и племянницей, когда на спинку свободного стула спикировала крупная полярная сова со странным узором на крыльях. Это было необычно. Утренняя газета уже прибыла, а писем Лонгботтомы сегодня не ждали. Так уж вышло. Иногда леди Августа ненавидела свою Родину. Привычка, обычай, менталитет - не афишировать свои дела и не лезть в чужие. Англичанин должен сохранять невозмутимость в радости и шутить, когда все плохо. Англичанин. Должен. Кому был должен ее бедный сын? Кому и когда задолжала она?! Когда Френк был здоров и полон сил, он все время был занят делами Ордена. Когда с Френки случилась беда, она одна обивала пороги и плакала в круглой башне директора Хогвартса. Молила о помощи, но помощи было взять неоткуда. Никто не мог помочь. И никто не хотел приближаться к чужой беде, словно они вдруг стали заразными. Словно превратились в нечисть, ворующую удачу. Все реже приходили открытки на Рождество. Все чаще хорошие знакомые стыдливо отводили взгляд при встрече. И со временем остались только Гризельда, Минерва да профессор Дамблдор. Никто из Орденцев, которых так расхваливал сын, так и не сподобился навестить его в больнице. Тони Долохов рассказывал, что в России принято навещать больных и приносить им апельсины в avos'ke. Не ошиблась ли она с выбором? Почему они все ведут себя так, словно стыдятся ее сына? Словно это он виноват в том, что сидит у окна с пустыми глазами и не отзывается на собственное имя?! И вот - письмо. От кого? - Это мне, бабушка, - Невилл торопливо проглотил кусок тоста. - От кого это? - Гарри и Дадли. Я тебе о них рассказывал. - Их сова, насколько я помню из твоих рассказов, белого цвета. - Ну, перекрасили... - Внук! Как ты можешь быть таким легкомысленным? Ты же знаешь, что на тебе лежит ответственность за весь род Лонгботтомов! - Прости, бабушка... - Ох, Невилл, - одновременно вздохнули женщины. Леди Августа достала волшебную палочку и проверила посылку простеньким заклятьем. Скорее всего, это и впрямь детская переписка. Но лучше проявить осторожность, чем потом кусать локти. Результат был неожиданный. Что?.. Что это может быть?! Ясно одно - вреда в этом нет... Но отклик, словно у амулета, сделанного лично Уоффлингом! Или у зелья, сваренного Фламелем... Неужели, небо услышало ее молитвы?! - Невилл, открой, только... - Только я прикрою, и руками не лезь. Заберешь у совы и все, - поднялась со стула тетушка Энид. Посылка тихо позвякивала. Сова недовольно ухала, наблюдая, как мальчика оттесняют от стола. Она взлетела, покружилась по комнате и приземлилась на плечо Невиллу, ободряюще боднув его в щеку тяжелой головой. Жест вышел такой кошачий, что Невилл не смог не погладить Москито, как Мяулза - старого кота Алисы, который разбойничал по округе, когда юные Лонгботтомы только оказались в Мунго. Потом кот постарел и умер. Это была первая смерть, которую встретил Невилл в своей жизни. И перенес он ее очень тяжело. Бабушке даже пришлось вызывать семейного доктора, мистера Страйза. "Нев, это Гарри и Дэ, привет! Как там мой Теодор? Ты о нем хорошо заботишься? Погладь его за меня. И поиграй с ним, а то ты с ним мало играешь. Помнишь же, Дэ ведь своей Рапунцель скучать не дает. Короче, параплан пока не готов, но до крыльев мистер Тэ дожить должен, так что мы тут достали по случаю философский камень, и Дэ сделал настой. Знаешь, мы тут спорили - не бракованный ли нам попался камень? Рапунцель и Москито свою долю выпили и ничего совсем не произошло. То есть, абсолютно ничего. Но ты все равно напои мистера Тэ, очень тебя прошу! Ты же любишь его, я знаю! Короля нельзя не любить!!! Потом расскажешь, что было. До встречи в школе. Как подумаю про экзамены - дрожь пробирает. Твоя бабушка шпаргалки делала? А какие? Нам дядя только про магловские рассказать может. Ждем отчета, главное не забудь. PS Если одну колбочку разобьешь - не важно. Мы с запасом прислали!" И записка, и чувства, и результаты магического заклинания выявления сути предмета говорили одно. Разум же отказывался верить. Как же так? Столько слез, столько просьб! Она умоляла, она душу готова была продать ради здоровья сына! За одну десятую только одного флакончика она заложила бы поместье и фамильные украшения! А тут - какие-то мальчишки перевернули мир ради жабы. РАДИ ЖАБЫ! - Бабушка! Бабушка, положи палочку! - Тетя! Тетя, тебя же посадят! - Ух-ху! Ух-ху! В общем, убить Дамблдора ей не дали. Нет, она бы раскидала детей, но колбочки... колбочки могли разбиться, а они важнее всего. - Так, Невилл, неси Теодора. - Он Тревор. - К драклам! Стьюи, Невиллову жабу! - и леди Августа в нетерпении прищелкнула пальцами. Через миг мистер Тэ сидел на столе и пучил глаза, а эльф поклонился, выражая готовность еще чем-нибудь услужить хозяйке. Хозяйка трансфигурировала пипетку из серебряной вилки и опасно прищурилась. - Энид, разожми этой твари пасть. Тревор попытался удрать, но куда ему бежать от взрослых ведьм? - Бабушка, бабушка, не надо! - со слезами в голосе просил Невилл, но его не слушали. Жаб боролся, как истинный гриффиндорец, и дамам было не до просьб и слез. В итоге, в разжатый жабий рот упало целых три капли, вместо запланированных двух. Так что, возможно, Теодору-таки досталось его бессмертие... и тысяча проклятий от раздраженной леди Августы. По счастью, не подкрепленных колдовством. Итак, опыты на животных показали, что это действительно тот самый эликсир. Бережно прижимая к груди посылку, Августа устремилась к камину. Ни капли не покажет врачам или Дамблдору! Даже пустую колбочку понюхать не даст! Пробежав мимо персонала клиники, леди ворвалась в палату, влила зелье сыну и заставила проглотить. Тут же метнулась к невестке, моля Мерлина и Моргану, чтобы никто не притащился, не вырвал у нее из рук драгоценное сокровище... Удалось. Но... Прошла минута, другая... Никаких результатов. Нет ничего более убийственного, чем несбывшиеся надежды... Августа опустилась на больничную койку, через раз забывая дышать. Просто лечь и сдохнуть ей не давали только мысли о внуке. В палату, подхихикивая, вошел Альбус, будь он проклят, Дамблдор и Янус, кривые руки, Тики. А сил не было даже на то, чтобы поднять палочку, не то, что наскрести еще где-то достаточно ярости на аваду. - Августа, что ты здесь делаешь? Она в ответ только приподняла бровь. Это что они тут делают? Предатели! - А мы тут... понимаешь, достали по случаю философский камень, и Альбус сделал настой. Понимаешь, не хотели тебя зря обнадеживать... Тут не так уж и много. По-хорошему - надо вдвое больше. И... эх! Мы хотели попробовать поделить поровну между Алисой и Френком, а остальное попробовать добрать зельями попроще... ну, относительно настоя - попроще. Понимаешь? - Августа, ты плачешь? - взволнованно спросил Альбус, присаживаясь рядом. - Я очень переживал за Френка и Алису, но ничего не мог сделать, так уж вышло, а тут... Но если ты скажешь, мы сольем колбочки в одну, чтобы спасти только одного. Зато с гарантией. Ты слышишь меня? - Нет. - А? - Нет, делите поровну. Прошу вас... - слез Августа не чувствовала, но если профессор Дамблдор говорит... Она достала из рукава мантии кружевной платочек и промокнула щеки. Янус ловко вытащил колбочки (точно того же размера, что и у Августы) и влил их пациентам. Действовал он не в пример более ловко, чем сама леди Лонгботтом. - Ну вот, - целитель аккуратно спрятал колбочки в карман, - теперь еще года три-четыре, и можно с уверенностью... - Мама? Голова закружилась и суровая бабушка Августа упала в обморок.