***
― Ребята, седлаем драконов и летим на наш утёс, ― Иккинг, уставший после боя с Астрид, стоял облокотившись о старые тяжёлые ящики. Мутный взгляд блуждал по арене и спешившим забраться на спины драконов всадников. Рядом урчал Беззубик. ― Пойдём, братец. Полетаем. Неспешно вышагивая к друзьям, Иккинг обратил взор на сидящих друг подле друга амазонок: девы, разморённые боями, тихо переговаривались меж собой. И хотя воительницы не звали юношу в свою беседу, он всё же решился подойти к ним. ― Чего тебе? Ещё хочешь получить? ― Астрид с вызовом посмотрела на юношу: и хотя последний бой проиграла именно она, нежелание признавать поражение всё же было сильнее. Иккинг усмехнулся. ― Тренировка ещё не окончена. Сейчас будут полёты. ― Я ещё летать не научилась. А Сицилию при малейшем дуновении ветра будет швырять в сторону… Она ещё не оправилась от ран. ― А вы двое? ― Мы без Астрид никуда не полетим, ― Мелисса бросила короткий взгляд на сына вождя и откинулась на бок Оракула. Иккинг в неудовольствии и досаде поджал губы ― какого-то такого ответа он и ожидал. Вздохнув, юноша опустился на холодные камни и коснулся обтрёпанного крыла Сицилии: Фурия открыла глаза и дружелюбно заурчала. ― Привет… ― рептилия подняла голову с колен Астрид и внимательно заглянула в глаза викинга, от которого резко пахло драконами и мятой. Фурия недолгое время разглядывала и обнюхивала нового друга, а потом, толкнув его мордой в грудь, свалила на холодные камни и улеглась сверху. ― О Тор! ― Боги… Сицилия, а ну иди сюда! ― Астрид устало взглянула на драконицу, нашедшую себе нового друга в лице молодого викинга. Девушка уже привыкла к тому, что её хранитель невероятно игрив с этим варваром, но, несмотря на обиды, поделать она ничего не могла. Фурия всё же встала с юноши, но направилась не к Астрид, а в противоположную сторону. Туда, где теперь сидел Беззубик. Припав к земле и задрав зад, драконица поползла к Ночной Фурии. Чёрный дракон, заприметив Сицилию, пугливо огляделся и поспешил к Иккингу, за спину которого тут же и спрятался. Белоснежная драконица заинтересованно подняла голову и посмотрела в сторону удравшего от неё Беззубика, а затем и сама поспешила за ним вдогонку. Впрочем, Фурия не спешила выходить из-за своего хозяина. ― А ну выйди поздоровайся… ― викинг бросил недовольный взгляд на своего дракона. ― Братец, невежливо заставлять миледи ждать. Недовольно рыча, Фурия высунула голову из-за спины Иккинга и посмотрела на незнакомку, которая, в свою очередь, поспешила подойти поближе. Принюхавшись, Сицилия заурчала, призывая Беззубика выйти пообщаться. ― Даже твоя драконица нашла себе дракона, ― Астерия ткнула Астрид в бок, да так, что та зашипела от боли. ― На что ты намекаешь? ― На то, что если уж Сицилия доверяет этим варварам, то, может, тебе тоже пора бы начать? ― лицо южанки сделалось непривычно серьёзным. ― К тому же, одного ты уже успела оседлать вчера. ― Астерия! ― Что? Присмотрись к зеленоглазому красавцу, ― воительница внимательно оглядела стоявшего к ней спиной Иккинга и остановила свой взор на... ― У какого ещё викинга ты найдёшь такую завидную задницу? ― амазонка подняла руки перед собой и, не отрывая взгляда от заднего мужского достоинства, игриво сжала и разжала пальцы, мысленно ощупывая филейную часть ничего не подозревающего юноши. ― Боги! Ты только посмотри… ― Астерия! Богов всех ради, прекрати… ― Астрид обречённо посмотрела на южанку, а после невольно перевела взор на Иккинга, а точнее на то место, куда глядела южанка. Между тем Сицилия под молчаливые взгляды прочих всадников пыталась познакомиться с Беззубиком. Наконец-таки нагнав Ночную Фурию, что всё же изволила выйти из-за спины хозяина, драконица напрыгнула на неё, свалив с лап, и принялась обнюхивать. Всё это время иссиня-чёрный ящер смотрел на любопытную Сицилию с долей драконьего непонимания. ― Беззубик… ― Иккинг обречённо взглянул на непутёвого дракона. ― Познакомься. Ночная Фурия, недовольная просьбой своего названного брата, рыкнула на Сицилию, так что та шарахнулась, и потрусила в противоположную ото всех присутствующих сторону. Снюхиваться со странной рептилией Беззубику не желалось. Когда Беззубик махнул своим единственным хвостовым элероном перед носом Сицилии, та, жалобно заскулив, направилась обратно к хозяйке, глаза которой смотрели всё на ту же точку… ― Мужики все такие, подруга, ― Астерия, всё это время наблюдавшая за тщетными попытками Пернатой Фурии познакомиться с Беззубиком, сочувственно погладила ту по голове. ― Ничего. Потом сам свои чешуйки принесёт обратно. Сицилия фыркнула, улеглась рядом с хозяйкой и продолжила скулить, бросая взгляды то на Ночную Фурию, то на Астрид, а затем, не дождавшись от сестры ласки и утешения, перевела взор на облака. ― Нет, сестра, ― амазонка, наконец, оторвав взгляд от мужского зада, обратила внимание на Фурию, которая уже несколько дней к ряду порывалась взмыть в небо. ― Ещё рано. Драконица, мотнув головой, быстро поднялась с камней и раскрыла пёстрые крылья, демонстрируя своей хозяйке почти полную целостность некогда обтрёпанных перьев. На это дева лишь обречённо выдохнула и, встав с нагретого места, подошла ближе к своему хранителю. ― Вижу, но ещё рано, ― Астрид погладила Сицилию за ухом и перевела взор на небо: девушке и самой хотелось поскорее взмыть ввысь, в облака, снова почувствовать прикосновения холодного воздуха, услышать песнь свистящего ветра… хотелось вновь почувствовать себя свободной… Амазонка, тяжело вздохнув и бросив последний обречённый взгляд на облака, опустилась обратно на злосчастный деревянный ящик и посмотрела на Иккинга, седлавшего своего обиженного дракона. ― Ничего, ― Астерия села на холодные камни прямо у ног сестры. ― Скоро всё будет по-другому… ― Надеюсь, ― Астрид, отвела взор от высокой фигуры сына вождя и посмотрела на свою драконицу, что сидела, задрав морду к небу. ― Отправляйтесь с остальными, а я останусь здесь, с Сицилией. ― Ага, ― брюнетка запрокинула голову и взглянула на свою сестру. ― Хитрая какая. Даже не надейся. Я ещё не все части тела этого зеленоглазого викинга с тобой обсудила. ― Драконы созданы для неба, Астерия. Так что бери Мелиссу и проваливай… ― Астрид поднялась с ящика и кинула суровый взгляд на амазонку. ― Это приказ. ― Ты нравишься мне гораздо больше, когда молчишь… ― южанка нехотя поднялась с камней и подошла к младшей сестре. ― Вставай, Мел, командир снова отдаёт приказы. Рыжеволосая амазонка услышала свою сестру не сразу: девушка была занята тем, что взглядом прожигала дырку в спине охотника, с которым успела дважды подраться за сегодняшний день. Юная воительница рассчитывала, что воздав зарвавшемуся мужчине по заслугам, её душа найдёт покой, однако… однако, всё оказалось совсем по-другому. ― Мелисса, ― Астерия дёрнула эллинку за волосы, ― может, уже хватит пялиться на вороного жеребца? Астрид сказала, чтобы мы шли вместе с викингами. Подымай зад. Недовольно заворчав, амазонка встала с камней, взяла за поводья лежащего рядом Оракула и медленно зашагала к выходу, при этом всё время оглядываясь на бывшего ловца драконов ― гречанка обдумывала очередную пакость, которую можно было бы ему подстроить. «С дракона что ли скинуть?» ― Мелисса, ты себе так шею свернёшь. ― Что? ― амазонка, будто очнувшись ото сна, с недоумением воззрилась на некровную сестру. ― Шею, говорю, свернёшь, ― южанка ухмыльнулась, бросила короткий взгляд на Эрета и снова обратилась к Мелиссе: ― Ты или не отрицай, что положила оба глаза на этого воинственного мужа, или пялься на него не так откровенно. ― Я не пялюсь! ― щёки Мелиссы тут же заалели: девушка никак не ждала, что её поймают за таким непристойным занятием, как разглядывание мужчины. ― И вообще, этот зарвавшийся, ― всадница стала загибать пальцы, ― эгоистичный, самодовольный, напыщенный, наглый дурак с нарциссическими наклонностями меня совершенно не интересует. ― Ага, ― Астерия широко улыбнулась и хитро сверкнула глазами. ― Всё с тобой понятно. ― Что? ― всадница остановилась и недовольно воззрилась на южанку, которая, по её виду, обещала выкинуть очередную колкость. ― Всё с тобой понятно, говорю, ― улыбка кареглазой амазонки стала шире и наглее. ― Пялишься на него не первый день, гляделки в сторону отводишь, как он на тебя посмотрит, в драку кинулась сегодня, а теперь стоишь красная, как зад Ужасного Чудовища, ― Астерия залилась звонким смехом. ― Эрóт* пронзил твоё юное сердечко любовной стрелой. ― Что?! Да я тебя… ― Так, ― звонкий хлопок в ладоши привлёк внимание сестёр, ― вы обе оправляетесь с нами. Ты, Астрид, ― викинг перевёл взор на скучающую деву, ― идёшь обратно в деревню вместе со своим драконом. Без дела не останетесь. Остальные — по сёдлам.***
Драконьи всадники вскорости исчезли в облаках, оставив Астрид наедине с Сицилией. Драконица беспрестанно скулила, чем невероятно раздражала воительницу, однако та стоически выносила драконьи слёзы: всё же по её вине Фурия теперь не может подняться в небо. ― Потерпи немного, ― девушка провела рукой по мягким, но острым перьям. ― Скоро ты сможешь летать, сколько захочешь. И куда захочешь. Сицилия подняла голову и посмотрела в виноватые глаза своей наездницы. Астрид не выдержала пытливого драконьего взгляда: деве помыслилось, будто Фурия заглядывает в самые глубины её души. Тяжело вздохнув, воительница поднялась с холодного камня и поманила своего хранителя. ― Пойдём. У нас есть дела, ― всадница не спеша направилась к выходу с арены, а за ней поспешила и Сицилия, которая теперь старалась ни на шаг не отходить от своей двуногой сестры. Стоило амазонке оказаться за пределами Академии Драконов, как её тут же сбили с ног. Всадница, оказавшись на земле, не сразу поняла, что произошло, а когда она, наконец, подняла голову с пыльных камней и посмотрела перед собой, то увидела группу мальчишек, замерших в ожидании своей дальнейшей участи. В девичьей душе сразу вспыхнула огненная буря. Астрид, нарочито медленно поднялась с земли и также нарочито медленно отряхнула пыль с юбки и штанов, и лишь после удостоила виновников произошедшего внимательным взглядом. ― И чего встали? Пока противник безоружен, надо бежать, а не пялиться на него, ― дева на миг замолчала, давая юнцам осмыслить сказанное. — А ну пошли вон, пока я не скормила вас дракону! Ребятня, испугавшись, поспешила убраться прочь от арены, а Астрид, проводив трусоватых мальчишек насмешливым взглядом, продолжила свой путь в сторону селения, которое сегодня было необычайно оживлённым: всюду бегали и кричали дети, мужчины и женщины сновали туда-сюда, держа в руках пышные сочные ветки, ранее принадлежавшие каким-то лиственным деревьям, а с разных сторон слышалась радостная скандинавская речь. Эллинка нахмурилась: осознать причину радости она никак не могла. ― Пойдём к стойлам, ― амазонка, прижавшись к горячему драконьему боку, засеменила в сторону загонов, где, как она мыслила, могла находиться Валка. Во всяком случае, Грозокрыл — дракон матери Иккинга — был здесь, а свою хозяйку он бросал до крайности редко. — Иди сюда, Сицилия. ― Поманив рептилию, блондинка хотела, было, зайти в загон, рядом с которым сидел похожий на сову Шторморез, но девушку окликнули. ― Ты ищешь кого-то? ― из-за спины огромного дракона вышла женщина, облачённая в богатое праздничное платье. ― Да. Вас ищу. Все на полётах, а мой дракон не летает. Иккинг сказал отправляться в селение и заниматься работой. Валка внимательно оглядела девушку с ног до головы, будто размышляя о чём-то, и вскоре поманила её за собой. ― Идём со мной. Вскорости обе всадницы оказались у самого крайнего загона, на двери которого красовалась скандинавская руна, обозначающая цифру «один». Валка махнула рукой на амазонку, призывая ту остаться снаружи, сама же поспешила войти внутрь помещения. Астрид, оставшись в обществе двух рептилий, в сотый раз за сегодняшнее утро тяжело вздохнула и повернулась к Сицилии, которая теперь пыталась познакомиться с Грозокрылом. ― Не дракон, а наказание, ― всадница неспешно подошла к белоснежному дракону, кружившему подле ничего не понимающего Штормореза. ― Отстань от него, безумное создание… Сицилия! А ну иди сюда. Удивительно, но Фурия тут же подчинилась. Драконица послушно села подле хозяйки. ― Ты можешь просто сесть? Послышался скрип открывающейся двери. Из загона вышла Валка, держа в руках огромное количество горных цветов и свежих лиственных веток. ― Вот, ― женщина протянула Астрид целую охапку сладкопахнущих бутонов, которые воительница без возражений приняла. ― Венки плести умеешь? ― эллинская всадница коротко кивнула. ― Это и будет твоя работа. Женщина улыбнулась, села на широкую старую лавку, расположенную у загона, и принялась разбирать свежие ветки, отбирая наиболее упругие, ― такие хорошо подходят для плетения праздничных украшений. Амазонка безразлично пожала плечами, как бы говоря, что ей всё равно где и чем заниматься, и опустилась на пыльную землю прямо против Валки ― садиться на одну лавку с женой вождя гречанка не отважилась, однако сама женщина расценила сей жест по-своему и едва заметно нахмурилась, но ни словом не обмолвилась, оставив домыслы при себе. Эллинка разложила разноцветные бутоны перед собой и начала отбирать те, из которых можно было бы сплести венки. Впрочем, таких растений тут было немного: драконьи цветы, угриный стрелолист, звездочёт ночной да лунный цветок. Выудив из кучи несколько нужных цветов, воительница принялась отточенными движениями переплетать их стебли меж собой, создавая причудливую живую композицию. ― Никогда бы не подумала, что амазонские руки на такое способны, — Валка, тихонько наблюдавшая за Астрид, с лёгким удивлением отметила аккуратность венка, что сотворила дева. — Амазонские руки не только на такое способны, — в голосе воительницы скользнула лёгкая обида. — Мы не только мечами размахивать умеем. — Не серчай. Я не желала тебя обидеть, дитя. Девушка смолчала: по большому счёту, ей не было дум до того, что желала сказать жена вождя. Пусть мыслит что хочет. По сторону раздались звонкий детский смех и драконье рычание. Воительница спешно отложила свою работу в сторону и обернулась, пытаясь рассмотреть то, что происходит у неё за спиной. ― Догони! Догони! ― маленькая девочка бегала вокруг Сицилии, держа в руках небольшой венок, сплетённый из голубых цветов. Фурия, которую, похоже, веселила эта забава, довольно рычала и пыталась поймать юркую белокурую малышку. ― Край непуганых детей… ― Астрид устало закатила глаза и вновь вернулась к брошенной работе. ― Несколько лет назад всё было иначе… ― Валка отбросила в сторону пару грубых веток. ― Мужчины засыпали с оружием в руках, а женщины стращали непослушных детей рассказами об Ужасных Чудовищах и Ночных Фуриях. ― И что же изменилось? ― воительница вплела последний цветок в венок и отложила его в сторону. ― Иккинг… указал викингам правильный путь. Путь, где нет войны. Давай сюда венок. ― Сегодня какое-то празднество? — Астрид протянула женщине небольшое украшение, а сама принялась копаться в куче веток и цветов, что лежала у её ног. ― День летнего солнцестояния. Одно из главных празднеств в году. Северянка обмерла. Ветви, что покоились в её руках, с шелестом упали на землю. ― Что случилось? ― Валка отложила в сторону сплетённый амазонкой венок и с волнением воззрилась на неё. ― День Артемиды… Сколько времени мы уже здесь? ― С месяц, дитя. Точнее не скажу: может, седмицей позже, может — меньше… Что тебя так взволновало? ― Боги… месяц… ― дева с отчаянием взглянула в утянутое облакам небо. Четыре седмицы минуло с того мига, как она и сёстры попали на проклятый остров. Четыре седмицы, отведённые на облёт Полярных Земель, были потрачены впустую — драконьи карты и пергаменты так и лежат девственно чистые. ― Что тебя беспокоит, дитя? ― Валка выжидающе смотрела на северную воительницу и ждала от той ответа. Девушка открыла было рот, чтобы что-нибудь соврать, но её отвлёк громкий детский крик, слившийся с довольным драконьим урчанием. ― Попался! ― маленькая девочка не без труда забралась на спину Сицилии и зачем-то нацепила на её ухо цветочный венок. ― Попался! Попался! Я поймала Фурию! ― драконица, счастливо прыгая на месте, вдруг сорвалась с места и помчалась в сторону пристани, унося на своей спине маленькую скандинавку. ― Она точно издевается надо мной… ― амазонка уставилась в ту сторону, куда убежала Сицилия. ― Не утопи ребёнка, бестолковое создание! Пёстрый элерон скрылся из виду, и Астрид принялась копаться в ветках, из которых предстояло сплести не один праздничный венок.***
― А для бывшего охотника ты довольно неплохо летаешь на драконе, ― Астерия, сидевшая на траве после своего демонстративного полёта, оценивающе осмотрела сначала приземлившегося Громорога, а затем и его всадника. ― Весьма польщён, ― по мужским губам скользнула усмешка: Эрет и сам хорошо сознавал, что его лётные навыки были не уж плохи, как было по первости. ― И правда, делаешь большие успехи, ― Иккинг, взявшийся за обучение охотника, когда тот выказал желание остаться на Олухе, действительно был рад за него: поначалу тот и вовсе отказывался седлать дракона, ни много ни мало, Громорога, однако теперь его умению держаться в седле могли бы позавидовать прочие викинги. — Мелисса? Воительница отозвалась не сразу ― девушка была погружена в свои беспорядочные мысли, словно рой пчёл жужжащие в её голове. В последнее время всадница была невероятно задумчива, молчалива и до невозможности вспыльчива, а улыбка, бывшая раньше частой гостьей на её лице, теперь не спешила появляться на нём вновь. Перемены в девичьем настроении заприметили все: и викинги, знавшие северянку крайне мало, и её сёстры, с которыми воинственная дева прожила бок о бок много лет к ряду. И если первые просто махали на неё рукой, думая, что эллинка просто сходит с ума вдали от дома, то вторые бросали на оную обеспокоенные взгляды. И как бы сёстры не пытались достучаться до амазонки, ничего не выходило ― девушка замкнулась в себе, а ответов на вопросы откровенно избегала. Из мыслей воительницу вывел камешек, который Астерия швырнула в неё. — Эй! — девушка в неприкрытом возмущении воззрилась на сводную сестру. Та в ответ лишь пожала плечами и кивнула на Иккинга, который выжидающе смотрел на всадницу Фурии. ― Твоя очередь, ― викинг махнул в сторону океана и добродушно улыбнулся ― Хэддоку не терпелось посмотреть на Сумрачную Фурию в деле. Всадница бросила скучающий взгляд на расстилающийся голубой океан, воды которого переливались в свете редко выглядывавшего солнца, и тяжело вздохнула. Если бы её, темискирскую амазонку, привыкшую к свободе, попросили продемонстрировать лётные навыки в любой другой день, она, не раздумывая, запрыгнула бы в седло и взмыла бы в небо. Но сегодня девушке желалось забиться в самый дальний тёмный угол и не вылезать оттуда до сошествия богов. ― Да ладно, Мел, ― южанка бросила в сестру второй камешек. ― Покажи им, как должны летать Фурии. Дева безразлично оглядела отчего-то веселящуюся Астерию, но с места всё же встала и со свойственной ей ловкостью запрыгнула в седло. Мелисса вновь устремила взор на горизонт. На этот раз изучающий. Будто там, за краем моря, амазонка пыталась что-то узреть. ― В небо, ― вмиг расправивший крылья Оракул со свистом взмыл ввысь. Поток холодного северного воздуха привычно ударил в лицо, и дева против воли улыбнулась. Впервые за долгие дни.— Со всех крыльев! Оракул, будто вечность проведя на цепи, взвился в небо, в самые облака, и, едва настигнув их, бросился к водной глади. Мелисса замерла, вцепившись в поводья; и хотя страх сковал грудь холодными тисками, ощущение полёта было дурманящим, невыносимо долгожданным и донельзя родным. Хлопнули кожистые крылья. В лицо ударил фонтан солёных холодных брызг, освежая разгорячённую кожу и остужая разворошённые мысли; морской ветер нещадно трепал туго сплетённую греческую косу и лёгкую для полётов одежду… Взмах крыльев. Оракула, словно пушинку повело к каменным столбам, росшим прямо из морских глубин. Снова взмах. Второй, третий, ещё один… дракон вмиг облетел древних исполинов, взмыл в густые облака, скрываясь в них, и вновь сорвался вниз. Холодный ветер, до того лизавший тело амазонки, вцепился в неё ледяными когтями, и стайка колких мурашек пробежалась по изнеженной коже… Фурия, словно обезумевшая, качалась в воздухе, то уходя вверх, под самые облака, то ухая вниз, к морю… Мелисса, теперь смеясь, будто ребёнок, раскинула руки в стороны, ловя каждой частичкой тела северную прохладу и становясь единым целым со стихией. Покружив над морем, Оракул ринулся к утёсу, где в ожидании замерла команда местных всадников. Дракон, ловко крутанувшись в воздухе, спикировал на камни, а Мелисса, едва лапы Фурии коснулись земли, спрыгнула с седла и под удивлённые взгляды скандинавов, как ни в чём не бывало, села подле Астерии, от которой тут же получила лёгкий удар в бок. ― Показушники. Ты и твой дракон. Всё внимание мужичин на себя перетянула, — смеясь, южанка откинулась на горячий бок Ужасного Чудовища и уставилась в редеющее облаками небо. ― Вот это скорость… ― восхищённый голос Рыбьенога рассеял воцарившуюся тишину. ― А ведь он быстрее Беззубика… Куда быстрее. Не в обиду, Иккинг. Сам же Иккинг, казалось, пропустил мимо себя слова Ингермана. Всадник с восхищением смотрел на чёрного дракона, что свернулся клубком подле своей хозяйки. До сего мига юноше не доводилось видеть Фурий в свободном, ничем неограниченном полёте. ― Ладно, ― Хэддок, бросив короткий взгляд на небо, снова посмотрел на сопящего Оракула. ― Пора возвращаться в деревню. Сегодня у нас там много дел. По сёдлам. ― Вставай, сестра, ― Астерия толкнула безразличную ко всему Мелиссу в бок. ― Пойдём спасать Астрид. Надеюсь, её ещё не убили. ― Девушка с лёгкостью запрыгнула на спину Айол. ― И хватит постоянно думать. Ты и так зануда ещё та. Рыжеволосая амазонка нехотя поднялась с земли ― возвращаться обратно в селение северянке не хотелось. Воительница желала остаться на этом обдуваемом всеми ветрами мира утёсе и наблюдать за дневным светилом, которое Аполлон медленно катил на своей колеснице в воды Драконова Моря. Однако о том, чтобы остаться на утёсе и речи быть не могло — викинги не позволят ей этого сделать. Дева бросила последний взгляд на горизонт и забралась в седло Оракула, которому уже не терпелось вновь подняться в небо. ― Отправляемся, ― спокойный, но командный голос Иккинга пронёсся над Утёсом Четырёх Ветров. Олуховцы один за одним поднялись в небо, оставляя за собой небольшие облачка потревоженной драконьими хвостами пыли. Мелисса, прежде чем дать Оракулу команду на взлёт, осмотрелась, желая запечатлеть в памяти прекрасный вид, открывающийся с этого клочка земли. И в этот миг на глаза воительницы попались светло-голубые бутоны до боли знакомого растения. Всадница потянула поводья, заставляя Фурию пойти в нужную сторону. Амазонка ахнула. ― Откуда они здесь? ― Мелисса, не слезая с седла, потянулась к удивительной красоты цветам и сорвала три бутона. Густой, но приятный аромат тут же ударил в нос. Искренняя улыбка расцвела на губах амазонки. ― В небо, Оракул. Когда Фурия нагнала отряд всадников, от которого хорошо отстала, Мелисса принялась внимательно разглядывать удивительную находку: в руке дева держала три светло-голубых цветка; такие можно было встретить только на Темискире. Лунный первоцвет, или как эллинки его называли меж собой цветок Артемиды ― растение, цветущее исключительно в день летнего солнцестояния, в праздник, посвящённый богине луны. Мелисса улыбнулась уголками искусанных губ и потянула поводья, заставляя Оракула лететь в сторону скучающей южанки. ― Да хранит тебя свет Луны, ― поравнявшись с сестрой, рыжеволосая дева протянула ей диковинную находку. Астерия с недоумением взглянула на сестру, но, увидев лунный первоцвет, широко улыбнулась и с благодарностью приняла скромный праздничный дар. ― А сияние Звёзд озаряет твой жизненный путь, ― всадница закончила поздравительную речь и вдохнула сладкий аромат редкого растения. ― Где ты его откопала? ― На утёсе… Боги не забыли про нас, раз занесли сюда этот цветок… ― амазонка дёрнула поводья, заставляя Оракула вернуться обратно в хвост колонны. ― Надеюсь, ты права, Мелисса. Надеюсь, ты права…₪₪₪۩₪₪₪۩✽۩₪₪₪۩₪₪₪