Киноколыбель: откуда есть пошли "Звёздные войны"

      В 1925 советский режиссёр Сергей Эйзенштейн своим идеологически насыщенным фильмом «Броненосец “Потёмкин”» раз и навсегда изменил кинематограф. Благодаря этой картине Эйзенштейн получил признание как «отец киномонтажа», а его детище с тех пор не покидает в списке лучших фильмов всех времён и народов.       И всё это совершенно заслуженно.       Этот чёрно-белый немой фильм многое вобрал в себя. Это история о матросах с одноимённого корабля, которых нечеловеческие условия, например, червивое мясо на обед, восстанавливают против офицеров и, в конечном итоге, всех имперских властей. Фильм разделён на пять частей, по нарастанию конфликта и росту сопротивления в матросской среде.       Намёк на события «Броненосца “Потёмкина”» я увидел в серии «Резня Крелла» из четвёртого сезона «Войн клонов». В картине Эйзенштейна присутствует сцена, когда группу мятежных матросов приговаривают к расстрелу, а привести приговор в исполнение должны их же товарищи. Но они действуют не так решительно, как хотело бы видеть командование. С этого начинается восстание, после проявления такой инсубординации назад пути нет.       В «Резне Крелла» мастер-джедай Понг Крелл, павший на Тёмную сторону, ставит к стенке солдат Пятерню и Джесса и отдаёт приказ расстрельной команде, однако клоны отказываются ему подчиняться. Это зажигает искру мятежа на Умбаре. В фильмах из серии «Звёздных войн» также слышны отголоски эпической картины о революции. Когда матросам сообщают о смертном приговоре, перед глазами у них встают сцены гибели, что побуждает их к решительным действиям. Нечто похожее испытал Энакин Скайуокер в «Атаке клонов» и «Мести ситхов».       Язык образов, разработанный Эйзенштейном, сделал бы честь любому фильму, так что скопировать его пытались не раз, и «Звёздные войны» тому пример. Так, центральная сцена «Броненосца “Потёмкина”» продублирована в «Мести ситхов». Горожане собираются на бульварной лестнице, дабы приветствовать команду революционного корабля, но правительство посылает туда казаков, которые врезаются в толпу и расстреливают мирных людей, сея хаос, подобно 501-му легиону, введённого Энакином в Храм джедаев. Съёмка сверху в комбинации с крупными планами марширующих ног и взведённых орудий даёт нужный эффект — эмоциональный и пугающий.       После резни в Одессе, экипаж броненосца отводит корабль в море, где ему навстречу уже выслали царскую эскадру, но её матросы телеграфируют на «Потёмкина», что не хотят сражаться со своими братьями-моряками. Кадры, на которых потёмкинцы бросаются к орудиям, очевидно, повлияли на выбор ракурса в сценах, когда экипаж Звезды Смерти манипулирует лазерными турелями, готовясь отразить атаку повстанцев в «Новой надежде». Тот же приём сработал ещё раз — в «Мести ситхов» с республиканскими кораблями, обстреливающими флот сепаратистов в битве за Корусант.       По мере приближения «Потёмкина» к блокаде, кинетическая энергия картины увеличивается с повышением частоты смены кадров, которые мелькают на экране так быстро, что сливаются воедино. Такой стиль монтажа был впервые применён Эйзенштейном, но по сей день часто используется в кино. Что сражения на орбите Звезды Смерти, что нападение сарлакка — всё находится в движении, способ передать которое в Голливуде, кажется, подзабыли за время, прошедшее между «Потёмкиным» и «Новой надеждой». «Звёздные войны» смотрелись бы совершенно иначе без классики вроде «Броненосца “Потёмкина”».       Хочу предупредить тех, кто соберётся посмотреть фильм, что пусть не обманываются его возрастом: картина 1925 года демонстрирует нешуточную жестокость, местами это довольно кровожадное зрелище. Омерзение от вида опарышей, копошашихся в мясе, ужас при виде детей, которых сразили насмерть солдаты, — широчайший спектр эмоций, которые испытывает зритель, подкрепляет мнение о том, что фильм, которому почти век от роду, не растерял способности будоражить аудиторию.