Свобода...

POV Драко Стоило мне только открыть глаза этим утром, первая мысль, которая пришла в голову, была об усталости. Я устал. Устал смотреть на все вокруг меня происходящее, думать почему они поступают так, а не иначе. Устал просто жить. Гребаное никчемное нытье. Что это я? Но школа — это сборище банальных и примитивных выродков. А я и Поттер были самыми типичными придурками среди этой массы. Короли идиотов. Какая честь… По-моему, здесь всё так предсказуемо. Тебе вроде с детства говорили: «Школа — это одно из самых лучших времен твоей жизни. Ты еще будешь по ней скучать». Я не буду. Что в ней такого счастливого, чего нет в повседневной жизни? Надо просто уметь нормально жить, и никто не будет потом вздыхать по школе, сидеть с этими томными взглядами и говорить: «А вот в мои школьные годы…». Как будто здесь меньше злости. Меньше социальных и политических проблем. Нет. Хер вам. Пожалуйста, вот пример отлично завуалированных отображений политических и расовых проявлений в школе, которыми так умело играют определенные фигуры. У меня есть черный друг. И вроде он такой весь активный и позитивный, староста всех мальчиков школы. Его обожают, он окружен друзьями, людьми, вечно тянущими перед ним улыбки. Он — некий груз влияния на учеников. Но есть одно «но». Сначала на данный пост поставить хотели меня. Типичного белого мальчика с чистокровной родословной и с оставшимся не херовым наследством. Правда, как только я отказался от данного удовольствия, встал вопрос о моей замене. И этим уродам не пришло в голову больше ничего лучшего, как идея поставить черного. Ведь Школа Хогвартс настолько, мать вашу, толерантная, настолько современна, что готова игнорировать тот факт, что в Магической Англии к черным не питают большой симпатии. Все только мило улыбаются, дают им возможность занимать высокие должности, а сами за их спинами держат волшебные палочки, которые упираются им в поясницу. И рискни сделать они что-то не так, как хотят того определенные люди, здоровье потеряют. А может и жизнь. Забини поставили на этот пост не за отличную учебу, он ей не особо отличался, и тем более уж не обладал прекрасным поведением. Просто Дамблдор — чертов показушник. Создает себе репутацию умнички-старичка, хотя сам преследует свои цели. Это можно было бы назвать моей паранойей. Да только все черные ученики школы, как будто, вхожи в свою секту, общину, доктрину. Называйте это как хотите. Люди просто так не объединяются в подобные структуры. Это я знаю наверняка. Забини может странными интонациями в голосе и какими-то непонятными мне движениями здороваться с Дином Томасом. У них есть свои черные замашки, по большей части раздражающие. Свои танцы, манера поведения среди «своих». Среди черных. Потому-что сколько бы им не давали прав, или сколько бы белых их не любило, они знают, что отличаются и никогда не станут полноценной составляющей жизни бледнолицых. Поэтому у них есть «свои» порядки. А что такие, как я? Сухие и тонкие в душе. Вечно осуждают всех, косо смотрят на цветных, мило улыбаясь в лицо. Находятся в вечной истерии, и драматизируют не по делу. Делят всё и всех на сыр и хлеб, отрицая, что всё это уже давным-давно не что иное, как бутерброд. И такая же ерунда происходит и с чистотой крови. Бля. Эти проблемы были, есть и будут всегда. Так чего же мы все скалимся и делаем вид, что нет этой разницы? Вечно спорим об очевидном, а некоторые придурки умудряются еще и войну развязывать. И ни одна падла не может придумать хоть что-то новое. Ведь все эти события переживали наши предки. Так почему не поучиться у них? Но нет, все упорно повторяют одно и тоже, меняя что-то одно во всем этом шлаке, и говорят, что так должно быть, да суть только не меняется. И все верят в это говно. Придурки. Миру пиздец. К черту. Может, у меня просто какое-то психическое расстройство, мать твою? Что за тупые мысли в свой день рождения в голове? Это все Забини. Я просто зол на него. — Драко, привет. Бля. Ну вот. Еще одна ходячая драма. Я забрал книгу с парты и развернулся лицом к Панси, недовольно смотрел на нее, выжидая очередных выяснений отношений. Почему она никак не отстанет? Хотела Поттера? Получай. Не надо носиться за мной, я прекрасно справлюсь один. — Привет. — сухо. — У тебя опять нет настроения? — она поправила волосы, недовольно выпятив губы. — А когда я был в хорошем настроении? — Иногда у тебя случается. — она покачала головой и продолжила. — Вообще-то, я хотела поздравить тебя с твоим днем, а не кусаться. — Поздравила? — кинул я ей, обходя экс-подругу. — Тогда я пошел. — Драко, прекрати быть такой жопой. Зачем ты устраиваешь это шоу? — она злилась. Оно и ясно, я бы тоже злился. Но Поттер был прав, в какой-то степени, что забрал её из моего общества. Он промоет ей мозги романтичной и нежной историей, она вступит в их сранный Орден и ей точно не придется видеться с Тёмным Лордом. А, поскольку, я не собирался становиться дружком Поттера, то такого ей дать я не мог. Сначала эти мысли меня жутко бесили. А потом я увидел в этом для неё спасение. Почему нет? — Паркинсон. — я специально обратился к ней по фамилии, чтобы задеть. И у меня вышло, я знал её не первый день. — Тебе что надо? — Мне нужен мой друг. — произнесла она, пока другие студенты проплывали мимо нас, иногда посматривая. — А Поттер не ревнует? — съязвить. — Ты дурак? Да, Пэнс. Я, вообще-то, еще и шизанутый, если ты забыла. Вот вчера Грейнджер на днюху позвал. — Еще вопросы? — прищуриться, показать ей, что меня это может вывести. Пусть прекратит это. Хватит пытаться сделать невозможное. Я знаю, что она хочет. Она будет стараться втянуть меня в это гриффиндорское болото. Но что ужаснее всего, я уже был в нем одной ногой. Отец бы с ума сошел, узнай, что я творю. Хочу Грейнджер. И ладно бы просто трахнуть, это, вообще, не критично. Я хотел её всю. С сексом и прилегающими к этому прикосновениями. Давай, бля. Еще влюбись в неё. Подумаешь, она смотрит на тебя так, что готова сожрать, раздеть на месте и сама не подозревает как палится, но что такого я нашел в её тех касаниях в «Секрете»? Взяла за руку, «нагнула» морально, обломала с сексом, посмотрела в душу. Тупая Грейнджер. Тупой я. Осталось еще превратиться в эту сладкую парочку по типу Панси и Поттера. Блевать аж тянет. — Иди к «своим». — вот так ей бросить в лицо, чтобы возненавидела, отвернуться от неё и пойти к выходу. Это всегда работает. Людям проще поверить в зло, которое ты им демонстрируешь. Не так легко заработать репутацию героя, девочки-целочки, элементарно хорошего парня. Намного легче быть уродом. И тогда к тебе меньше подходят, меньше трогают тебя. Точно. Я — чертов псих потому, что слишком часто остаюсь один на один со своими мыслями. А может быть это наследственное от моей «дорогой» тётушки? Кто же знает… Я, в принципе, привык так жить. И нет, я не тряпка, которая прикрывается агрессией, а сам внутри, будто, мимоза весь такой капризный и нежный. Я, действительно, злобный. Иногда бываю добрым, но по большей части нет. И вся проблема в том, что чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что отец всегда был прав. Когда ты жесток с людьми, ты уже делаешь их лучше. Только так они начинают шевелить шестеренками в голове, соблюдать то, на что могли бы подзабить, относись ты к ним снисходительнее. Только так ты приучаешь их к ответственности и себя самого заодно. Просто рядом нет надежных. Рядом те, на кого есть компромат. «На каждого в твоем окружении у тебя должно быть что-то. Только так ты сможешь получить от них полностью всё, что тебе нужно.» Да, отец. Я в этом убеждаюсь снова и снова. Каждый день вижу, что ты был прав. Сложно быть добрым, милым и всё понимающим. Но еще сложнее быть моральным уродом, когда сам внутри нормальный. Ведь без зла нет сравнения, нет понятия, что хорошо, а что плохо. Хорошо быть Поттером, плохо быть Малфоем. Циничная скотина. Да. Мой шикарный образ по жизни или всё же настоящее проявление меня? Ответ у меня был на этот вопрос. Пусть теперь думают другие. Все опасаются, лишний раз не рискуют. Боятся тебя, и ты уже в зоне безопасности. Даже, если ты, на самом деле, не опасен. Достаточно создать иллюзию, что ты можешь навредить им, их семье, испортить дорогую сердцу репутацию. Но Грейнджер — психованная девка, которая лезет туда, куда не следует, смотрит так, как не должна. Она такая же ненормальная, как и я. Что за идиотизм? Мы с Поттером на грани того, чтобы махнуться девчонками? Ха-ха. Оборжаться просто. Она придет сегодня. Я разволновался, как придурок. Потому что при друзьях могу спалиться, что не издеваюсь вовсе. Она понимает, что я, и правда, паршивец, но ей это нравится. А я в каком-то ненормальном восторге от этого. От её пробивающих мой щит взглядов. Бля. Я трахну её там. Прямо при них всех устроим порно с Грейнджер. И ведь зацепила меня, кошка драная. Залезла ко мне в голову. Я специально от неё отдалялся. Делал все возможное, чтобы просто прекратить её замечать. Но шоколад меня плавит и я, как будто, погряз в гриффиндорской карамели. Весь в ней. Липкий и сладкий. Становлюсь, как какая-то конфета-тянучка. Фу, бля. Фу. — Малфой, я тебя потерял. — Забини перехватил меня по пути в нашу гостиную, закинув руку на плечо. — Готов, сладкий мой, к домашним посиделкам? Опять сладости… — Нет. — Перестань. Хотя, тебе можно сегодня. Мелкий же, родился не так давно. Капризуля распускает нюни. — гнусавил Блейз, изображая милый голос. — Вот тебе весело. А мне что делать с Грейнджер? Ты мог её пригласить на просветительскую пьянку не в мой день рождения? — Ну и высокий же ты. — весело сказал он, убирая руку с плеча. — Устал до тебя дотягиваться. Не нуди. Ты не так и против-то, раз не наорал на меня там. Я остановился, внимательно посмотрев на него. — Ты на что, бля, намекаешь мне тут? Попробуй только произнести мне это. Только рискни, Забини. — Да брось. — он вдруг стал серьезным. — Не делай из меня такого же кретина, как из остальных, ты серьезно думаешь, что это не заметно? У меня, наверное, сердце пропустило удар в этот момент. — Вы с ней так смотрите друг на друга, что у меня возникает чувство, будто, вы глазами трахаетесь. — он снова улыбнулся, но мне было не смешно. — Если бы ты не хотел её видеть, ты бы прямо там меня послал, не постеснявшись ни Лавгуд, ни её. Колись. Что происходит? Не день, а, действительно, настоящий «праздник». Такого пиршества у меня еще ни в одном году не было. — Ты, как девочка, Блейз. — я двинулся вперед, благодаря про себя Салазара, что подземелья пустовали. — Давай, скажи ещё, что я влюблен, я точно на тебя сглаз нашлю. Не придумывай себе там ничего. — раздраженно. — Я так-то не собирался ничего подобного говорить, но раз ты сам озвучиваешь такое, то дело пахнет жареным. — слышал его ехидство в голосе. — Блейз… — прошипел я. — Ладно-ладно. Ты Панси то позовешь или как? — он поравнялся со мной. — Нет. Пусть тусуется с Поттером. — бросил я, подходя к проходу в гостиную. — Ты не шутишь что ли? — он спросил меня уже тогда, когда мы зашли в гостиную Слизерина. Здесь было пусто, поэтому я прошел к ближайшему дивану и упал на него, посмотрев на друга, который сделал тоже самое. — Не шучу. — Вообще-то, это перебор. Тебе не кажется, что Панси такого не заслуживает? Вы с Поттером, конечно, молодцы. Но вы у нее спросили, хотела ли она чтобы было так? — он переживал за неё, я знаю. Но не вечно же нам опекать её? — А как она хотела? Съесть рыбку и косточкой не подавиться? Блейз, так не бывает. Все наши решения имеют последствия, которые дадут о себе знать. Если не сейчас, то через год или два. Надо понимать, что, если ты чего-то хочешь, а потом получаешь это, тебе придется как-то ответить за полученное тобою добро. Если Поттер желает с ней встречаться, то вперед. Пусть и отвечает за нее. Если она хотела быть с ним, то надо осознавать, что не будет она и тут, и там. Есть вещи, которые следует разделять. И мы с Поттером как раз из этой истории. — Ты слишком категоричен, Драко. — Блейз покачал головой. — Он сказал мне, что хочет с ней серьезных и зрелых отношений. Я поверил ему. Ты думаешь мне легко это было сделать? Или что я не скучаю по ней? Скучаю, и мне не так просто было её отпустить, но я скажу тебе, что она сохнет по Поттеру не один год. — Да ладно… — Прохладно. Я её тысячу раз уговаривал отказаться от этой затеи с Поттером, но она настаивала на своем. Не знаю, что это. То ли идиотизм, то ли притяжение бешеное. Хотя, я виню тут притяжение. Блейз пронизывающе смотрел на меня. Это было больше похоже на змеиный взгляд перед нападением. Именно сейчас я почувствовал это от него, что вот-вот он ринется и вонзит в меня клыки… — Так вот почему вы с ней никогда не пробовали встречаться? — вдруг заговорил он. — Потому что ты всегда был братом, которого у неё нет, заменял ей отца, о котором она всегда говорит с грустью в голосе. Вы и не рассматривали друг друга, как объекты сексуального влечения, так как изначально ты играл другую роль в её жизни… Как же ей нужно твое одобрение сейчас. Ты хоть представляешь? — Я дал ей его. Одобрение. Если ты обратил внимание, я не трогаю Поттера. А гневные взгляды в его адрес не в счет, это уже традиция. — произнес я, наблюдая за Блейзом. Я, будто, ждал от него чего-то страшного. Что еще немного, и этот друг меня погубит. Скажет мне что-то такое, что я еще пока не понял. — Просто я всегда задавал себе вопрос. Почему вы не вместе? Ведь вы идеально подходите друг другу. Ты — такой весь холодный, мрачный и загадочный, местами плохой парнишка с острым умом, и она — королева этой школы, чертовски сексуальная, стерва со стальным характером. Она и внешне даже в твоем вкусе. Ты же любитель больших сисек и сочных поп. Я лишь пожал плечами. Для меня это не было откровением, я изначально занял позицию её семьи, как только она, впервые, пожаловалась на своего отца. — Так вот почему… — щелкнул пальцами Забини. — Вот почему ты так смотришь на неё. — И как я смотрю на Панси? — почему-то он повеселил меня этой реакцией. — Нет. Не на Пэнс, а на неё. Панси ведь никогда тебя до конца не понимала. Это ты её знал и давал ей больше, чем брал. И все твои девки…они для тебя слишком идеальны или чересчур наивны. Но ты всегда мне говорил, что терпеть не можешь людей с идеальной репутацией. Идеалы это не про тебя, да? Отсюда ты и ненавидел её, потому что предъявить ей не мог. А тут…ты либо понял, что она не идеальна, либо осознал, что она в чем-то тебя понимает. Вот. Сейчас. Он все-таки цапнул меня. — Я угадал, да? — его широкая улыбка еще больше меня пугала, вызывала ассоциацию с погружающимися в мою кожу клыками, по каналам которых прошел яд. — Ты, Блейз… Змей, порождающий смуту в душах. Он рассмеялся, начав лепетать, что так сексуально и дерзко одновременно его еще никто не описывал, едва не прыгал на диване, как ребенок. А я не знал, смеяться мне или бояться. Но он вскрыл мне черепушку и устроил там беспорядок. Да. Я против идеалов. Идеальные люди — это фрики. Родители всегда мне говорили, что идеальный образ не должен становиться твоей жизнью. Это лишь инструмент, чтобы завлекать добычу. Чистое, безупречное вранье. Они учили меня быть идеальным для того, чтобы я мог «охотиться». «Держи осанку, на церемониях и приемах любезно общайся, проявляй свои лучшие качества, хорошо пахни и прекрасно выгляди». Нельзя верить в то, что тебе показывают, ведь никогда не знаешь, что скрыто под этим лицом, что за настоящее нутро обитает под кожей. Поэтому, когда я начал понимать, что же в себе прячет Грейнджер, до меня дошло только одно. Мне нравится. И я ведь еще не всё нарыл в ней. Помимо ума и проницательности, там много страсти и любопытства. И это даже не просто проявление её влечения. Нет. Она какая-то ненормальная, с бликами мазохизма и легкой жестокости. Да вся Грейнджер, в целом, далеко не идеальная. Угловатая, очень худая, порой, как заноза в заднице себя ведет. И все эти недостатки делают её особенной. Настоящей. Ведь тогда, в комнате, она смотрела на меня в упор, я видел все неровности на её коже и подумал про себя, что она уникальна. Настоящий идеальный человек — это тот, кто, на самом деле, вовсе не идеален. Ни внешне, ни качествами. — Ну так что? — спросил Блейз, рассматривая меня. — Что будешь делать? Раздраженный вздох. — С чем или кем? — С темненькой и… кудрявенькой. — он продолжал улыбаться мне, ожидая, что же за решение я приму. — Кудрявенькая. — я завел руки за голову, сцепив пальцы в замок на шее. — Приходит ко мне на день рождения, а тёмненькая… Я задумчиво посмотрел в сторону камина, представляя образ Панси. — Тёмненькая сама потом всё поймет.

***

POV Гермиона Мне нечего надеть. Куча тряпок разбросана на кровати, а мне ничего не нравится. Это слишком просто, это очень вычурно. Платье? Он подумает, что я нарядилась для него. Брюки? Нет. Я же не конченная зануда. В чем пойти? Я в тихом ужасе просто. Зачем нужно столько одежды, если носить все равно нечего? Совсем скоро должны были начать возвращаться ученики в свои спальни, да и Полумна, наверное, уже ждет на месте, а я не готова. Да всё равно уже. Я схватила желтый кашемировый свитер и натянула темные джинсы, которые, по моему мнению, стройнили бедра. На голове я не стала ничего придумывать, просто аккуратно уложила волосы, оставила их распущенными, и не решилась насиловать ноги каблуками. Не дождется он праздника. Не стану я вести себя так, как будто хочу ему понравиться. Пусть мой внешний вид будет опрятным, но в тоже время вызовом и показателем того, что плевать я хотела на их мнения. Правильно. Будь стойкой, Гермиона. Прекрати волноваться. Но я переживала. Шла на его праздник, где будут эти слизеринцы, а во что всё это выльется по итогу неизвестно. Дойдет ли это потом до Гарри с Роном? И если да, то, что именно? Конечно, я иду ради Лавгуд. Но это, по-моему, слишком, разве нет? Пригласить магглорожденную в круг чистокровных волшебников, которые будут смеяться над издевками этого хорька. Там точно начнут глумиться надо мной. Я шла к месту встречи с опущенной головой, вся в своих мыслях. Просила вселенную дать мне сил пережить этот адский вечер, а когда я пришла… Полумна, действительно, меня уже ждала. И она была великолепна. Шелковое кремовое платье выше колен, белокурые волосы красивыми нежными локонами спускались на плечи и едва прикрывали грудь, на которой не было бюстгальтера, судя по горошинкам на одежде. Платье на бретельках эффектно выделяло ее плечи, ключицы, а скромный кулон подчеркивал тонкую шею. Я даже немного опешила. — Вау. Ты… — Что? — когтевранка испуганно посмотрела на меня, начала нервно поправлять волосы той рукой, в которой не держала белой теплой кофты и клатча. — Ты прекрасна. Даже странно не видеть на твоих ушах редиски и… Какие красивые туфли. — они были лаковыми. Лодочка на шпильке. Ноги сразу выглядели эффектнее. — У Забини нет шансов просто. Он твой. Она тихо рассмеялась. Стояла такая красивая, настроенная взять от этого вечера всё. Что же делают чувства с людьми. Как они их преображают и не только внешне. Вы посмотрите на эту улыбку. Такая нежная, воздушная. Она, как будто, спустилась не с башни Когтеврана. Да будь я парнем, я бы сейчас здесь уже серенады ей пела. — Я прихватила бутылку огневиски. Достаточно дорогая и редкая штука. Отцу привезли её из Франции, а я присвоила себе. — Луна протянула мне кофту, и мы прошли немного вглубь коридора. Под ней чувствовалась бутылка объемом в литр, наверное. Заглянув, я увидела красивую обертку с летающим драконом на ней и жидкость насыщенного коричневого цвета. — В этот вид огневиски добавляют каплю крови дракона, отчего эффект с этого напитка незабываем. — прокомментировала Лавгуд. — Здорово. Я сама не прочь попробовать такое. — улыбнулась я. — Хоть я и не выпиваю, но мне прямо интересно стало. — Девочки. Подняв голову, мы с Луной увидели Забини, который шел к нам, держа в руках два бокала. Его походка была очень бодрой, а улыбка широкой. Кажется, он несет нам алкоголь. Староста… Мда. И похоже он уже немного хмельной. Приближаясь к нам, на какую-то долю секунды он замедлил шаг, но, оказавшись с нами, Забини улыбчиво протянул нам бокалы с выпивкой. Луна сразу же приняла напиток и сделала глоток. Было заметно, что она переживала, а староста с нескрываемым интересом смотрел на то, как она поглощает содержимое. Я же не торопилась принять «угощение», но всё же, бережно удерживая подарок Малфоя с кофтой подруги, взяла посуду с допингом. — Привет, Забини. — бросила я. — Будем отмечать здесь? Может лучше сразу в кабинет к Дамблдору пойдем? Слизеринец передразнил мою физиономию. — Могла бы взять пример с подруги и просто осушить мое подношение. Между прочим, это так-то не очень вежливо с твоей стороны сейчас было. — Очень достойно. — включилась в беседу Луна. — Попробуй. Вообще-то, я не пью. Или не пила. Но я зачем-то осушила бокал и поджала губы, прислушиваясь к своим чувствам. Вдруг поможет расслабиться? Но мне не помогало. Я раздражена, переживаю, боюсь встречи с Малфоем. Страшусь оказаться среди слизеринцев со своим происхождением. Вдруг я так остро почувствую, что мы из разных миров, что потом впаду в депрессию? Забини что-то сказал мне, но я прослушала, только лишь улыбнулась, когда староста отступил на шаг от Луны, демонстративно протянув ей руку. Её щеки в момент вспыхнули, и на этой белоснежной коже такое сразу бросается в глаза, но в следующую же секунду ее ладонь была уже в его. Он позволил себе поднять её руку и вынудил сделать оборот. Она, как будто, показывала ему себя, и это выглядело так… не побоюсь этого слова… сексуально в их исполнении. — Лавгуд, почему ты так не ходишь на занятия? — спросил он весело, отпуская руку. Она робко рассмеялась, а я стояла, продолжая поджимать губы. Вроде они нашли контакт, может, я могу уже уйти? — Пойдемте. Мы в Башне старост расположились. Вы уж простите, — затараторил мулат, когда мы следовали за ним. — Но мы начали раньше, поэтому все уже слегка буйные. Нотт и Катрин не в курсе, что вы придете, так что сейчас дружно поржем с них. — А остальные? — спросила я. — Да нет там остальных. Еще Моника только. Но она потом уйдет на дежурство. Драко врубил зануду и сказал, что не хочет много людей видеть вокруг себя. Он такой, блин, социопат, что бесит. Но ты, Грейнджер, увидишь, как это прикольно вот так отдыхать, и потом захочешь прийти на большую тусовку. Глазом готов пожертвовать, если это будет не так. С нами всегда весело. Я крепко обняла кофту, под которой была бутылка с выпивкой, словно, в ней мое спасение, и она защитит от змеиного зла. Но сил не прибавилось, страх лишь обострился, особенно когда мы подошли к портрету. — Опять с девушками. Сколько их у тебя? — спросила хранительница покоев старост. — Милая, это я не для себя. «Осторожность». — У тебя такие тёплые отношения с портретом. — подметила Полумна. Забини что-то ответил ей, но я не расслышала. Начавшаяся аритмия беспокоила меня куда больше сейчас. Портрет раскрыл нам проход, и первым, на что я обратила внимание, это на музыку, что оттуда доносилась. Это был не какой-то там джаз, классика или рок. Эта музыка была похожа на настоящий маггловский танцевальный микс. Забини с Луной прошли вперед, пока я в замешательстве делала шаг. В комнате темно, только камин дает освещение. Посередине гостиной стоит стол, на котором перемещаются бутылки и бокалы, а окружают его три дивана. И… Обалдеть. Малфой курит. Он сидел лицом ко входу, на диване, что был во главе стола. Нотт с девушкой расположились спинами к нам, но Монике обзор на проход в гостиную был также доступен. Поэтому она замерла с бокалом в руках, уставившись на Забини, меня, а затем перевела взгляд на Малфоя. Он был какой-то, вообще, другой. Совсем непривычный. Сидел в черной толстовке с капюшоном, затягивался сигаретой, смотрел на нас из-под полуопущенных ресниц. Унесите меня отсюда. Заметив такое замешательство, Нотт обернулся и единственное, что смог произнести это: — Я сдох? Или мы уже перепили? — последний вопрос он задал Малфою. — Тихо-тихо. — начал Забини. — Прошу любить и жаловать. Это наши гостьи, они пришли выпить за здравие Малфоя. — Грейнджер? Серьезно? Или это прикол такой? — продолжал Нотт. — Это не прикол. — отозвалась Луна. А я готова была превратиться в пепел, который они стряхивали с сигарет. Ведь их совсем не смутила Лавгуд. Они пялились на меня. — Нотт, будь тактичней. Я пригласил Грейнджер, чтобы она посмотрела, как отдыхают нормальные люди, дабы получить её одобрение на проведение тусовки после предстоящего бала. — заявил Забини. — А нам нужно одобрение префектов? — спросила Моника. — Так уж вышло, что да. Поэтому будьте лапочками и понравьтесь Грейнджер. Пожалуйста. Атмосфера явно была непринужденная до этого, но стоило появиться мне, как на лицах отражалось безумное недоумение от всего происходящего. И это напряжение… еще немного, и я уроню эту бутылку. — То есть, в принципе, наплевать на мой день рождения, мы здесь все дружно сейчас будем стараться понравиться Грейнджер. — произнес Малфой. Но он сказал это не с издевкой, не с ноткой сарказма. Он произнес это каким-то совсем незнакомым мне тоном. Как будто, ему было весело. — Это я её пригласил. Расслабьтесь. — добавил он уже жестче. Ребята рассмеялись, то ли самому факту, что Малфой мог меня пригласить, то ли их заразили веселые нотки в его голосе. Не знаю. — Я Катрин. — внезапно возле меня оказалась девушка Нотта, пока Забини начал отшучиваться с Малфоем по поводу меня и Луны. Подруга уже проследовала за старостой, присев рядом на диван. А мне оставалось лишь смотреть на подошедшую ко мне Катрин. — Тебе помочь? — она взглянула на мою кофту, но я не особо обратила внимание на её заботу. — С ума сойти, у тебя гетерохромия. — я не смогла удержать это в себе, слова сами вылетели, но как только до меня дошло, что я сделала, быстро принесла ей свои извинения. Идиотка. Всё порчу. — Не переживай. Мало кто знает об этом, поскольку, я не с многими общаюсь, а издалека всегда всем кажется, что у меня нормальные глаза. — такая улыбчивая. — Я не хотела тебя обидеть, просто я очень люблю эту тему. Понимаешь, я никогда не встречала волшебников с данным явлением. Поэтому ты для меня прямо открытие сегодня.- я не скрывала своего восторга от увиденного. Катрин мило рассмеялась, пока я всматривалась в различия её глаз. Левый у нее был янтарного цвета, в то время, когда правый оказался светло-карим. — На самом деле, это чисто волшебное явление, которое еще задело магглов и передается некоторым через поколения и по сей день. Видимо, в роду у них были мы, маги. Её позитив и дружелюбие подкупили меня, и я присела с ней, положив рядом кофту, под которой был наш с Луной подарок. Напротив меня оказалась Моника, недовольно наблюдающая за Лавгуд. У старосты, правда, огромная грудь. Чувствую себя ущербной. Этот вырез просто притягивает взгляд… Даже потрогать хочется. А через Катрин сидел Нотт, бойко рассказывающий что-то Забини. Пуффендуйка тут же предложила мне выпить. Я даже глазом моргнуть не успела, как в руке у меня оказалась рюмка с жидкостью голубого цвета. — Что это? — спросила я. — Напиток «Мечта». Ты не пила? — спросила Моника, переключившая свое внимание на нас с Катрин. — Нет. — я в какой-то растерянности прямо. Что я, вообще, здесь делаю? — Ты что? Давай вместе выпьем, это такая классная штука! — защебетала староста всех девочек. Я бросила короткий взгляд на Луну. Она рядом с Блейзом, слушала разговор Нотта и Малфоя, которые курили что-то. И пока девочки наливали мне и себе обещанное угощение, я пребывала в таком шоке от Полумны, что и не описать. Она попросила у Забини сигарету и затянулась. Да ладно. Луна курит? Я сплю? — Готова? — я уставилась на Катрин и кивнула, плохо понимая с чем соглашаюсь. А потом мы опрокинули рюмки в наши рты. Нечто горячее моментально растеклось по организму, музыка стала играть, будто, громче, и в области грудной клетки меня распирало. Да так сильно, что не хватало воздуха, и я приоткрыла рот. Но тут же из меня вышел белый дым, сложившийся над столом в курящего парня. Тоже самое произошло и у девочек, но у Катрин это была молодая пара, кажется, собирающаяся пожениться, а у Моники — девушка в шубе. На голову, как будто, что-то положили, так сильно давило. Слава Мерлину, длилось это недолго, а затем на смену пришла расслабленность. — Это что сейчас было? — испуганно рассмеялась я. — Этот напиток выдает мечты выпившего. У тебя это какой-то парень. Пока они смеялись над моей реакцией, я сморгнула этих выпивающих и курящих ребят и посмотрела на Малфоя. Он улыбался, слушая Забини. Держал в руке бокал с выпивкой и казался мне таким сейчас обычным. Так непривычно видеть его не в школьной форме. Не в брюках и рубашке. Он, за спиной которого такая огромная родословная с чистой кровью, ничем не отличался от простого маггла в этой толстовке сейчас. И это даже придавало ему какой-то нездоровый шарм. Нотт потянулся, чтобы растрепать прическу Малфоя, взъерошив его волосы. Такой интересный… — Грейнджер, ты уже пьешь что ли? Может, ты против вечеринок, потому что алкоголичка? — смеялся Забини, обратившись ко мне. Я улыбалась. Неожиданно для себя же самой. Просто не понимала, что происходит вокруг меня. Как будто попала в другое измерение, где я оказалась другим человеком. Смотрела на этих слизеринцев, на их девушек, которые не тыкали в меня палочками, не ухмылялись, а наливали мне пить, смеялись, шутили. Отчасти совсем не обращали никакого внимание на присутствие здесь зануды-Грейнджер, но в тоже время и общались со мной, как будто, никто из них никогда не шептался за моей спиной или не обзывал «грязнокровкой». Это было и страшно, и так круто одновременно, что еще немного, и на какое-то мгновение мне показалось, что в скором времени сюда зайдут сотрудники больницы Святого Мунго и заберут меня. — Я так-то недавно пить начала. — пыталась оправдаться. — Ага. Что? Какой-то парень решился тебя напоить? — староста был в своем репертуаре. Он часто употреблял подобного рода шуточки и не только в отношении меня. — Да. — Получилось хоть у него? — задорно улыбался слизеринец. — Нет. — в тон ответила ему. — А что пила? — воздух стал тяжелее в этот момент, голос, обратившийся ко мне уже другой. И это был Малфой. Хитро смотрел на меня со своей кривой улыбочкой. — Он угостил меня огневиски. — прямо посмотрев ему в глаза, мысленно уходя в воспоминание, где в комнате мы были с Малфоем только вдвоем. Он казался мне тогда таким же симпатичным, как и сейчас, таким же приятным… это всё алкоголь. — Ну симпатичный то хоть был? — Мерлин… Забини…какого черта ты спросил это у меня? Я опустила взгляд, прикусив нижнюю губу. Он смотрит? Наверное, да. Наверное, смотрит, пока другие перекидывались словами, краем уха слушая нас, особо не акцентируя внимание, продолжая пить и курить. Может быть, соврать? — Да. Он очень красивый. — А-а! Смутилась, Грейнджер смутилась. — щебетал Забини. Я посмотрела на него. И успела уловить его широкую улыбку, которую спрятал, делая глоток. — Это, конечно, хорошая штука. Но есть кое-что поинтереснее. — услышала я от Луны. — Отличная курительная смесь из белладонны и табернемонтана. Могу продемонстрировать. Полумна… я в шоке. Правильно говорят. В тихом омуте черти водятся. Поэтому я с какой-то странной улыбкой на лице следила за тем, как Полумна достала из сумки коробочку, скрутила несколько сигарет из этой магической смеси трав. Или как это называется правильно? Самокрутка? Косяк? Мерлин…голова плохо соображает. Забини смотрел на неё ошарашено. Я, кстати, тоже. — Где ты была? Обалдеть. Дай-ка попробовать. — он закурил и, открыв рот, выдыхая дым, смотрел на Малфоя с широко открытыми глазами. Смеется… Ямочки на щеках. — Убило? — спросил блондин. — Я влюбился, Драко. Лавгуд, — он посмотрел на мою подругу, дав возможность затянуться Малфою. — ты-лучшее, что со мной происходило за последнюю неделю. Когтевранка рассмеялась. Все продолжали общаться, играла музыка, которая, будто, раскрепощала каждого из нас. Мне кто-то что-то говорил, я даже отвечала им, но смотрела на него. И Малфой сейчас был очень неординарный. Я, будто, оказалась в самом сердце факультета и увидела слизеринцев в другой ипостаси. Это казалось чем-то нереальным для меня, но спустя несколько бокалов огневиски, я даже перестала чувствовать тот ужас, который был в начале этого вечера. — Так, а теперь настало время подарков. — объявил Забини. — Музыку тише. Я заглянула через Катрин и увидела, как Нотт опускал руку за подлокотник дивана, музыка выключилась, и слизеринец, доставший оттуда же и гитару, начал настраивать инструмент, пока Забини заставил бутылку наполнить пустые бокалы. — Мы с Ноттом долго думали, что же тебе, кретину, подарить. — Малфой улыбаясь, прищурился, внимательно слушая своего друга. — И решили, что нет подарка лучше, чем тот, который ты сделал сам. Поэтому Нотт самостоятельно играет на гитаре, вытягивая припев. А я дарю тебе куплеты. Будет тебе песня. На немецком. Они рассмеялись, это было похоже на какую-то их личную шутку, которую мог понять только этот круг людей… но все сразу же замолчали, стоило только Нотту начать играть на гитаре, предвкушая что-то особенное. Признаюсь, мне было интересно. Я очень удивилась, услышав, как отголоски маггловских направлений в музыке теперь были и среди магов. Забини старался зачитать куплет на немецком, но его знания, видимо, были недостаточны. Он сбивался, произносил не так слова, кривлялся, заменял некоторые сложные слова по произношению на странные звуки, отчего у меня это вызывало смех, как и у всех остальных. Он не боялся быть смешным и глупым. Пожалуй, так и было задумано. Малфой откровенно веселился, слушая друга, но стоило запеть Нотту, как все прекращали хохотать и наслаждались его голосом. Он пел незабываемо. Завоевал наши сердца. Его немецкий такой чистый и реальный, словно, он сам носитель. Голос грубоватый, но мелодичный… Его можно было слушать, прикрыв глаза, и просить повторить это еще раз. Я не знала, что Теодор Нотт умеет петь и делает это так хорошо. Невольно ты сам начинаешь двигаться под звуки прекрасного инструмента и этого голоса. Если бы я что-то понимала в музыке, возможно, у меня и были бы замечания. Но эта атмосфера, которая теперь была просто легкой и непринужденной захватывала сознание. Забини перешел ко второму куплету, но Малфой замахал руками, сгибаясь в приступе очередного хохота. — Хватит. Прекрати. Мои уши этого не вынесут! — Малфоя можно было понять. У Забини скрипучий голос, режущий по слуху. Улыбка не слезала с моего лица этим вечером ни на секунду. Наблюдая за такими слизеринцами, вокруг которых комфортно чувствовали себя все, невольно, я подметила, что в этой комнате присутствовало четыре факультета. И они уживались, объединялись. Наверное, именно поэтому они так часто устраивают подобные шабаши. Ведь только с помощью этих безобразных пьянок мы можем расслабиться и убрать все свои недовольства, предубеждения. Стать едиными даже с теми, кого ненавидели. Не выпей я сейчас, сомневаюсь, что ощутила бы эту задорность и непринужденность. Я всегда осуждала подобные собрания. Что это за привычка творить бесконечный разврат, что за жалкое желание походить на взрослых, когда сами ими уже были? Но, посмотрев на это с другой стороны, я поняла, что это нужно. Это необходимо всем нам. — Ты прекрасно владеешь немецким, Нотт. — обратилась я к нему, когда он отложил гитару и снова организовал музыку. Он обернулся, посмотрев на меня. — И здорово поёшь. — Тео, вообще-то, музыкант. — гордо заявила Катрин. — Спасибо. — отозвался Теодор. — Немецкий — это один из обязательных «атрибутов» моей семьи. У меня в роду есть немцы, но это такие древние ветви, что убиться можно. Правда, с тех времен каждый член нашего рода обязан знать этот язык в идеале, даже если в Германии никто никогда и не был последний век. — рассмеялся. Катрин нежно касалась плеча своего парня, сидя подле него. Дарила ему ласку. Порой слизеринец отвлекался от разговоров и всеобщего веселья, чтобы взять её за руку или поцеловать. Они такая необыкновенная парочка, притягивающая взгляд, вызывающая восторг. Я даже немного завидовала им. Этим вечером для меня они стали примером для подражания. — А почему с вами нет Паркинсон? — вдруг спросила Лавгуд. — Вот и я о том же. Видишь, Драко. Даже у гостей этот вопрос возник. — отозвался Забини. Малфой серьезно посмотрел на старосту, а затем перевел взгляд на мою подругу. — У неё свои планы. Коротко. Четко. Мерлин, как он мог меняться. Вот вроде сидит и смеется, такой весь милый и красивый, но через секунду перед тобой его серьезное лицо, говорит так, что потом и спрашивать ничего не хочешь. Как ему удается так меняться? — Грейнджер, а вы без подарка? — Забини обратил на себя мое внимание. Подарок. Вот же… Я посмотрела на подругу. Она даже не волновалась, сидела вся цветущая рядом со старостой, кивала мне. Что ты киваешь? — С подарком. — в горле пересохло. Сама того не заметив, сделала очередной глоток из своего бокала и достала бутылку. Зачем-то встала, чтобы продемонстрировать сосуд, и так глупо себя чувствовала. — Малфой, этот огневиски я и Луна вручаем тебе в твой день… — Мерлин. Что я делаю? — Я уверена, такого дня рождения у тебя никогда не было, потому что тут я. — все, как назло, молчали, смотрели на меня с этими улыбками. Малфой уперся локтями о свои колени, наблюдая за мной, слушал, покусывая свои губы. Смущал меня. Подавлял своей мужской энергетикой. — Но ты здесь объединил вроде как все факультеты, это здорово. Тебе я лишь желаю, чтобы в твоей жизни всегда были вот такие друзья, как они. Потому что это заметно, что ты им дорог. Вкус стыда, неуверенности в себе остался на языке. Но он улыбнулся. Я протянула бутылку, в надежде, что Нотт передаст её Малфою. Но тот лишь совместно с Катрин, прижал ноги ближе к дивану, предоставив мне возможность подойти к нему. Шаг. И мне страшно. Еще один. Кто-то начал что-то говорить, шутить. Но я не слышу, так как стою теперь рядом с ним, протягиваю бутылку, а он без каких-либо издевок, касается её, принимает. Смотрит на подарок не скучающим видом, а словно, оценивающим его… одобряющим. — Отличная вещь. — его голос резанул мне слух. — Из неё коктейли вкусные получаются. — Какие? — вопрос сам слетел с губ. Его глаза встретили мои. Жар. Мне надо вернуться на свое место. — Садись. — бросил он мне, затем попросил у ребят мой бокал. Я медленно опустилась рядом с ним, пока Малфой такой серьезный, порой улыбающийся из-за разговоров своих друзей открывал бутылку. Наливал мне в бокал что-то, смешивал с чем-то еще… В голове гудело. Я не слышала того, что сказал мне Забини. Не слышала, как Лавгуд присоединилась к моим поздравлениям и сделала ли она это. Ясно было только одно. Они смеялись не надо мной. Говорили о чем-то другом, пока я сидела рядом с Малфоем. Он что-то отвечал им, веселился с ними. Готовил мне угощение. И это не заняло у него много времени, но для меня оно замедлилось. Захотелось сесть к нему ближе, что я и сделала. Будто невзначай, словно не специально моя голень коснулась его ноги. Такое глупое прикосновение, а дало мне такие эмоции. От него тепло. Затылок покрылся рябью, от того, что он не отстранился, просто посмотрел на меня. Протягивает мне бокал. В ней оказалась почему-то нежно розового цвета жидкость с красными пузырьками посередине. И я коснулась его пальцев своими, когда принимала стакан. Мерлин… Так необычно. Так приятно. Так волнующе, черт побери. — Но выпить надо всё за раз. — сказал он мне, внимательно всматриваясь. Я как-то странно чувствую себя. Мне и жарко, и холодно рядом с ним. Еще немного и задрожу. Я улыбнулась ему так широко, что скулы заболели. Он говорил со мной, сидел рядом, давал мне коктейль без своего этого сарказма в голосе. А вдруг, подвох именно в этом? И по итогу я окажусь посмешищем? Но для такого шоу лично я бы позвала больше народу… — И что будет? — Ну ты выпей. — он улыбнулся мне в ответ. Под этот шум, дым и гам я прикрыла глаза, выпивая его угощение. Сладкий вкус коснулся языка, согревая, вызывая щекочущее чувство по пищеводу, стекая внутрь. Отставив пустой бокал, я сжала ладошки от мурашек, а во рту оказались маленькие шарики, которые стали лопаться, отдавая то сладостью, то кислинкой. И я опьянела. Понимала, что мне говорят, смеялась со всеми. Восхищалась тем, что дал мне Малфой. Стала такой раскованной, что мне уже было плевать… Обращаясь к нему, я касалась его руки. Малфой поворачивал голову, склоняясь ко мне, что-то говорил. Захватывал меня своим запахом. Он так вкусно пахнет. Кажется, я спросила его о «рецепте» этого напитка. Но мне было всё равно, что он скажет. Главное, чтобы он говорил. Смотрел на меня. Такой красивый. Щелчок в твоих мозгах. И ты понимаешь, что сидишь тут, в Башне старост, пьешь вместе с Лавгуд, Катрин, слизеринцами. Рядом Малфой такой весь крепкий и веселый. И осознаешь, что хочешь его поцеловать. Зарыться пальцами в его волосы, притянуть к себе, коснуться языка своим. Прямо при всех. Пусть они смотрят. Так остро это ощущаешь, что еще немного, и готов потерять контроль. — Грейнджер? — лицо Малфоя передо мной, я выдохнула, поняла, что крепко вцепилась пальцами в рукав его толстовки. — Мне в голову ударило. — Малфой рассмеялся. — Задело, да, Гермиона? — спросила Луна. Забини уже обнимал её за плечо, дискутировал с Ноттом. Катрин курила, пуская кольца. — А где Моника? — растерялась я. — Да она уже ушла. — смеялась Луна. — Пойдем, умоешься. — Малфой взял меня за руку и потянул на себя, поднимаясь с дивана. Зря он касался меня так. По всему телу такая слабость, что ног почти не чувствую. Они, как вата. Но во мне откуда-то еще есть силы идти за ним в сторону небольшого темного коридорчика. Малфой недолго держал меня за руку, стоило мне подняться, как его пальцы разжались, даря свободу моим. Я расстроилась. Шла за ним. Рассматривала на его черной толстовке непонятный мне узор. Ему нравится черный цвет? Кажется, на его спине эльфийский… но я не знала, что именно написано. Повернув направо, мы зашли в ванную, свет сам зажегся, и Малфой подошел к раковине, засучил рукава. Я облокотилась плечом о стену, наблюдая за тем, как вода стекала по его бледной коже. Завидовала этим каплям, которые гладили его, касались. Обманщик. — Ничего нет. — хохотнув, произнесла я. Малфой умылся, перевел свой непонимающий взгляд, стряхивая капли с пальцев. Мне так нравится каждое его движение…в нём во всём столько грации, пафоса, который ему шел, пора бы уже признаться в этом. Даже ненормально как-то… — Нет метки. — уточнила я. Малфой замер, уставившись на меня, видимо, до него наконец-то дошло о чем я. Не могу сказать, что сильно сомневалась в отсутствии метки Пожирателя Смерти на нем до этого, ведь я видела его обнаженным по пояс. В ванной старост. Но тогда меня могло подвести зрение, потому что глаза жгло после «нападения» магического растения. И в той комнате, он так нагло бросил мне вызов. Произнес эти слова. Вдруг на руке под рубашкой метка? Но её нет. И я так обрадовалась этому факту, что словами не передать просто. Гарри часто обвиняет Малфоя в причастности к ним. А тут я рядом, смотрю на его руки и понимаю, что он не виновен. Что не носит этот смертоносный знак на своем теле. А значит, я могла бы присвоить его себе. Как Паркинсон присвоила Гарри, разве нет? — Подловила. — наконец вымолвил он, занимая теперь мое место, когда я подошла к раковине. Это была отличная идея. Умыться. Вода освежала, давала какую-то бодрящую силу, снимала с меня жар. Пусть на пару секунд, пусть это длилось не долго, но мне это нужно… Голова, конечно, еще под пеленой. — Знаешь, я тут подумала, Малфой. — о нет Гермиона. Молчи. Ты плохо себя контролируешь. — У нас с тобой стало так много общего в последнее время. — я отошла от раковины, внимательно смотрела на него. Малфой стоял у стены, облокачиваясь на нее, встречая мой взгляд. — Наши с тобой лучшие друзья теперь вместе, и мы могли бы обсудить их. Ты знаешь, что Лавгуд влюблена в Забини, и я тоже это знаю. Ты же позвал нас, чтобы Луна смогла произвести впечатление на Блейза, да? — он улыбнулся. — Да-а. И…мы с тобой виделись вне школы. Ты дал мне попробовать алкоголь. У нас с тобой стали появляться совместные воспоминания, Малфой… Запал говорить куда-то пропадал под его взглядом. Он как будто съедал меня, я чувствовала, что хочу это, что мне так вполне комфортно. Я могла стоять здесь и целую вечность смотреть на него, но он оттолкнулся от стены, приблизился так неожиданно. Накрыл меня своим запахом. И эти губы. Я потянулась к нему в ответ. Поцелуй. Такой сладкий и обжигающий. Он впился в меня, обнимая, прижимая к себе. Тело моментально среагировало. Опять эта дрожь вызывала какое-то безумие. Заставляла меня таять. Его губы на моих, захватывают меня, «высасывают душу». Малфой… ты настоящий прекрасный дементор. Так приятно. И таешь еще сильнее, касаясь пальцами его шеи, такой гладкой, под которой слышался пульс его сердца. Оно стучало, как мое, било мне в подушечки пальцев, доносило это безумие, которое накрывало с головой. Я что-то постанывала ему в рот, когда язык соприкасался с моим. И не держи меня он, я бы упала… Голова кружится. Хочу еще. Ныряю ладонями под толстовку, провожу по плечам на спину, впиваясь в его губы в ответ, царапая плечи, когда слышу, чувствую его сбивчивое дыхание. Порвать бы эту толстовку… Еще немного и во мне не останется меня. Будет только он. Целующий меня, пробивающий на эту ненормальную истерию бесконечного огромного букета чувств, только потому что это он. Такой горячий и сильный. Черт. Укусил мою нижнюю губу. Больно, но приятно. Хочу еще… Малфой, пожалуйста. Мне так хорошо, я так близка к тому, чтобы переступить через все грани. Отстранилась, прерывая наш поцелуй. Встретила его взгляд… Такой красивый цвет. Серые глаза, проникающие в меня, забирающие душу и тепло, и мне совсем не жалко. Пусть берет. Ведь я всегда считала, что серый — цвет союзников. — Ты такой красивый… — кажется, это я. Его ладони прошлись по моей спине, к пояснице. Трогай меня. Мне нравится. Коснулись ягодиц, сжимая их, вызывая покалывание по все телу, какое-то острое, но сладко разрывающее чувство сердце, стоило только ему склониться, выдохнуть мне в губы. Мне остается лишь вцепиться ногтями в его кожу. Голова ничего не соображает. И я не хочу ни о чем думать. Хочу чувствовать его. — Драко, там…! — ворвался мужской голос в сознание, и я отскочила от слизеринца. Потеряла равновесие, лишившись его поддержки. Страх сорвал мне дыхание, и вот я уже в предвкушении от встречи с полом, но Малфой удержал меня, схватив за руки и притянув к себе. — Тео, бля. Вали отсюда! — рявкнул Малфой. А я и слово выдавить из себя не могла. Из-за резкого движения комната закружилась. Её словно подхватил смерч, все вокруг меня вращалось. Есть только темные и светлые пятна, его запах. — Мне плохо… Голоса стали приглушенными, я схватилась за кофту, ткнулась носом в неё, делая глубокий вдох, заражаясь этим его запахом… такой вкусный. Но силы покидали, и единственное что я смогла… Это прошептать его имя, а затем провалиться в темноту.