4й курс. Гарри
***
POV Гарри Скрип. Мерзкий. Тонкий. Ударяющий о барабанные перепонки, текущий дальше в ушную раковину, а затем вгрызающийся в мозг тысячами маленькими челюстями с гниющими зубами, заражающие тягучей зеленой плесенью, которая была повсюду. Полы скрипели под весом моих ног, при каждом осторожном шаге. Было сыро. Узкий коридор, по которому я сейчас шел, полностью из дерева. Стены, полы, покрытые мхом. Вокруг все черно и развеять эту темноту отчасти помогала зеленая дымка, заходящая ко мне, в коридор, из комнаты напротив. На дворе была не ночь, это точно. Я видел, как из окна, по правую сторону от меня, пробивался тонкий луч сумерек, через то маленькое пятно стекла, не закрашенное черной краской. Луч помогал увидеть тысячи маленьких крапинок, летающих в этой зеленой дымке. А трупный запах вызывал рвотные позывы, вынуждая прикрыть рукавом нос и рот, чтобы не вдыхать это. Я выставил руку вперед, крепко сжимая дерево волшебной палочки своими пальцами. Но… Чей-то полу всхлип или полу хрип заставил меня остановиться. Мне определенно показалось. Здесь никого не должно быть. Но хрип через секунду снова начался и доносился он из той комнаты, в которую мне зачем-то так надо. Я не двигался. Только смотрел на проход тяжело дыша, задыхаясь от затхлости этого места и напрягал свой слух до разрывающей головной боли. Он приближался к проему, этот хрип. Я мог поклясться, что кто-то приближался ко мне. Сердце колотилось, как ненормальное, гоняя кровь по сосудам, не жалея, заставляя набирать скорость все выше с каждым очередным хрипом, отдающимся в моей голове. — Кто там? — не выдерживаю, зачем-то спрашиваю и жалею, потому что… Наступила тишина. Хрип исчез в одно мгновение, сталкивая мое больное сознание со звенящей тишиной этого места. Я не мог сдвинуться, пошевелиться. Заставить сделать шаг к той комнате. Меня будто приклеили к полам. А глаза готовы были лопнуть от напряжения, заметив движение из-за проема. В поле моего зрения появились длинные обезображенные пальцы с темными ногтями, с которых капала черная краска. Эти уродливые пальцы обхватили косяк прохода. — Кто там?! — уже громче. А в ответ я услышал хрип. — Гарри? — с выдохом я разлепил глаза, резко поднимаясь с постели. Сердце продолжало колотиться, пытаясь выпрыгнуть из меня, пока я осматривал спальню. Собственную спальню в Башне Гриффиндора. Левее стоял Рон, держал галстук в руках. Шрам дал о себе знать, появившейся ноющей болью. А рука сама подлетела, чтобы потереть его. Будто от этого могла пройти боль, пока я жмурился, пропуская воздух сквозь зубы. — Гарри, ты в норме? — снова голос Рона. — Нормально, просто хрень приснилась. Я понятия не имел, что за место я видел во сне, что мне там надо было и кто там хрипел. — Каждый раз, когда тебе снится хрень, что-то происходит. Рон был прав. Я и сам не был рад такому раскладу. Поэтому его беспокойство в голосе было мне понятно. Проведя ладонями по лицу, как бы смахивая и стирая с себя этот сон, лишь пробурчал ему: — Я не знаю, где я оказался, и к чему этот сон, но он не был приятным. Рон промолчал. Он, вообще, умел молчать. Это было мне на руку. Гермиона бы сейчас расспросила бы у меня все. И не дала бы покоя. А я этого не хотел. Я не помню, как собрался и вышел с другом под проливной дождь, который сегодня «радовал» всех. Просто нужно было идти на Травологию. А настроение было отвратительным. Отвлечься так и не вышло. И Рон молчал. Иногда внутри все бурлило в такие моменты. Просто, однажды, к тебе внутрь приходит чье-то дерьмо, а ты начинаешь его анализировать, копаться. Потому что были моменты, те самые, говорящие о том, что мои сны — почти реальность. Я не пытался закрыть голову от суровых капель дождя. Мне даже приятно было промокнуть по пути на Травологию. А друг косился на меня, стараясь быстрее пройти и спрятаться от дождика. Зайдя в теплицы, легче мне не стало. Сочная зелень била по глазам, напоминая о зеленой дымке из сна. Мерзкой. У меня даже в носу запах сохранился. — Гарри, — мое предплечье сжали пальцы Гермионы. — Как ты? Она смотрела на меня с легким беспокойством и с какой-то осторожностью. — Нормально. — Выглядишь грустным. — Я не выспался, — улыбаюсь ей, заправляя ее кудряшку за ушко. В такие моменты я понимал Рона. Его привязанность к ней. Да, у нее красивые глаза. Большие, захватывающие все твое внимание, всего тебя. Длинные, пушистые ресницы. У Гермионы были потрясающие глаза. Иногда я смотрел в них и успокаивался, как сейчас. — Панси, ну дай потрогать, — голос из-за спины заставил обернуться. — Отвали, Нотт, — она держала в руках ящик с зубастой геранью и буквально шипела на сокурсника. — Не трогай мою курсовую, а не то она покалечит свои зубы об тебя. Я отступил на шаг, пропуская ее с растением. Гермиона тоже отошла, а я уже смотрел на нее. Паркинсон прошла мимо, игнорируя, обходя. Специально не смотрела. У меня, наверное, температура. Внутри все горит. А руки чешутся. Хочу развернуть ее к себе. Я не виноват, Паркинсон. С фига ли ты смотрела тогда с таким разочарованием? Не делай сейчас вид, что тебе все равно. Не притворяйся, будто не ты меня лапала в коридорах. Раньше бы это прокатило, вполне. Но сейчас, нет… Потому что я заметил. Я стал замечать. — Знаешь, Гарри, тебе бы стоило сводить меня… вместе с Роном и Лавандой, конечно же, в «Три метлы» на выходных, — голос Гермионы приковал мои глаза к ребятам. — А повод? — Пиво? — улыбался Рон, засовывая в волосы Гермионы какой-то листочек, который он сорвал у одного из растений. — Нет, — подруга смотрела на нас поочередно. — Просто надо чаще быть вместе. Гермиона часто стала говорить о совместных посиделках. Даже слишком. Это не могло не радовать. Обычно ее отстраненность и библиотека с огромными пыльными книгами раздражали куда больше, чем ее разговоры о домашках. Но активность ее казалась мне странной. — Да я только «за», — довольно улыбался Рон. Я лишь улыбнулся и снова посмотрел на слизеринцев. Да. Успел поймать ее взгляд. Она едва нахмурилась. Видимо, поняла, что отворачиваться глупо. Окинула меня своим факультетским взглядом и отвернулась. Гордячка? Хорошо. Когда занятие заканчивалось, за окнами теплиц от дождя не осталось и следа. Только крупинки разбитой воды стекали вниз по запотевшим стеклам теплицы. Все как обычно шумели и выходили на улицу в осеннюю желтизну, прохладный воздух, в огромные лужи. Она вышла одна из самых первых, а я поспешил за ней следом, пока Рон возился с Гермионой. Я только услышал в спину «Куда ты?» от друзей. За ней… Куда еще? Я укутал шею шарфом и вышел в прохладу осени. Паркинсон шла по полу зеленому лабиринту, в сторону замка. Спина ровная, походка уверенная. Сколько аристократии в одном хрупком тельце. Я чувствовал себя немного безумцем. Шел за слизеринкой, хотел вернуть ее внимание. Да ладно, просто слизеринку… Так она подруга детства моего… врага. Ха. Ха. Ха. Я такой, ебать, юморист. Ну или мое сознание. — Паркинсон, — выдал ей ее же фамилию, когда она свернула направо. И почти налетел на нее, когда повернул следом. Она с непониманием смотрела на меня, сверкая злобой. — Чего надо, Поттер? Кажется, копирует Малфоя. Раздражает. Неожиданное наблюдение для себя же. — Как дела? Бля, ну, а что еще спросить? — Чего? — она нахмурилась, смотрела на меня, как на умалишенного. Ну, а я вполне мог сойти за такого. Что творю, не ведаю. — Чего ты злая такая? Настроение не очень? — Тебя волнует мое настроение? — с раздражением. — Да, ночь не спал из-за этого, — улыбаюсь, а она крутит пальцем у виска. — Поттер, ты ударился головой когда-то? Попробуй вспомнить, где Больничное Крыло. Она отвернулась от меня и пошла дальше. Злилась из-за поцелуя. Того поцелуя. — Ревность? — кричу ей вслед. Это как кинуть камень в спину. Не очень деликатно получается. Она остановилась. Словно врезалась в невидимую стену, развернулась и смотрела на меня. — Ты дебил, Поттер. Наверное, это был не камень, а булыжник. Взгляд не для слабонервных. — Да неужели? — Напыщенный и ебанутый. — Ругаться аристократкам некрасиво. Внутри меня поселился монстр. Прямо сейчас, перед ней. И этот монстр сеял в моем теле ликующее чувство удовольствия от ее гнева. Я начал понимать, что мне нравится. Нравится ее злить. Малфой испытывает тоже самое, когда задевает нас? — Да я буду ревновать кучу моих поклонников, но не тебя, — ухмыльнулась, подойдя ко мне. Задела. — Ты хотела сказать своих клиентов? То, как она втянула воздух в легкие, то как ее ладонь впечаталась в мою щеку, а голова мотнулась в сторону, сказало мне, что я ее обидел. Рука на автомате коснулась своей щеки, к той, которая отхватила пощечину. Она ударила меня. Точно ударила. Я смотрел на нее и злился, до тех пор пока не заметил блеск в ее глазах. Влажный блеск. Мне тоже больно. Внутри все горит. У меня температура под сорок, даже измерять не надо. — Какой же ты ублюдок. Голоса сокурсников, которые уже подходили к нам, сподвигнули ее уйти. Оставив меня одного в этой толпе мантий, с разгоряченной душой и колющей щекой.***
POV Гермиона Стыдно. — Знаешь, в чем отличие тебя, Рон, от волосатой макаки? — тыкаю в сторону парня вилкой, улыбаясь. Наблюдая, как тот перестает жевать и с набитым ртом смотрит на меня в сплошном удивлении. Стыдно за то, что я сейчас такая активная, веселая, чистая перед ними, когда на самом деле меня надо закидать камнями, сжечь на костре за то, что я позволила ему тогда. За то, что сама поцеловала Малфоя. Наверное, назвать это поцелуем сложно, но я сделала то, чего нельзя было. Я вошла с ним в какую-то игру, когда в ней не было ни грамма логики, практичности и надобности. Мне даже нечем оправдать себя… Или есть чем? — Я нэ мапака. Мы сидели за столом, как обычно, и обедали. Рон набил рот едой, я его упрекала, а Гарри наблюдал за нами, иногда натянуто улыбаясь. У него сегодня плохое настроение, и после Травологии оно стало еще хуже. — Да, Рон, — вонзаю вилку в жаренную картошку. — Она и то ест приятней, чем ты, — улыбаюсь и отправляю картофель на уничтожение в рот. С другой стороны, я не влюблена во врага друзей номер один. И это «общение» можно назвать миссией по внедрению себя в окружение врага с целью выявления его резервов на нашей территории. Звучит очень даже важно и по существу. — Да стой же! — голос Малфоя разразил Большой Зал, когда Рон кинул в меня кусочек хлеба в отместку за макаку. Малфой стоял при входе и удерживал Паркинсон за плечо. А та вырывалась. Недолго, но она пыталась. Ссора? Оу. — Я б врезал за такой скандал при всех, — шепчет Симус, пока все смотрят на них, а Малфой убирает ее волосы с лица и заглядывает в глаза. Может показаться, что Паркинсон плакала. Они стояли так где-то минуту, пока народ снова возвращался к своим разговорам, забывая о них или же обсуждая парочку. Я посмотрела на Гарри, который жевал что-то и наблюдал за слизеринцами. Слишком осторожно, с любопытством и подозрительностью в глазах. — Гермиона, я тут понял одну вещь, — Рон обратил мое внимание на себя. — За долгие семь лет я никогда не видел тебя пьяной. — Ро-он, — морщу нос, — я не пью много, это ужасно, я предпочитаю… — …чистый разум в голове, — закончил фразу за меня парень, пока движение слева снова не привлекло внимание. — Поттер! — Малфой. И еще не просто Малфой, а злой, быстро шагающий к нам. Я посмотрела на Гарри, который сидел и пил сок, словно Малфоя и нет. — Еще раз назовешь ее шлюхой, в следующий раз это будет Авада. Внутри все сжалось, испуг толкнул в глотку. Я мотнула головой, врезаясь взглядом в Малфоя, доставшего волшебную палочку. — Петрификус Тоталус! А потом… Синий луч подкинул всю посуду с едой перед носом, разбивая бокалы и тарелки с треском. Крик сам раздался из моего рта, и я слетела со скамьи, больно приложившись о пол. Глаза видели лежащего передо мной Гарри. Парализованного. Пока я поднялась, чтобы посмотреть, что происходит под дикий визг студентов и шум, Малфоя гриффиндорцы наградили оглушающим заклинанием. От пережитого удара голова начала раскалываться, а профессора быстро оказались на месте преступления. Я смутно понимала, что происходит и что с моими друзьями. В душе все клокотало от ужаса, от неожиданности того, что произошло. Гарри расколдовали и повели в Больничное Крыло, Малфоя тоже, только повели к Снеггу, а меня успокаивал Рон. Да… Это самый милый обед в моей жизни.