Искусство быть.

Выпроводив Аллена за двери, Тики через некоторое время озадачился вопросом, размышляя над которым в последнее время провёл немало времени. А каково людям, живущим среди Ноев и знающим, что они Нои? Тики не задумывался, отчего начал задавать вопросы сейчас, не желая признавать подсознательное, страшное желание обрести спокойствие: узнать, что даже если Аллен раскроет сущность их семьи, ему ничего угрожать не будет. Смешно, мальчик обладал чистой силой в собственном теле! Но он ведь не желал вмешиваться в войну, так? Люди в семье – интересный вопрос. Тики не интересовали посторонние, знающие, кто такой Граф, и пытающиеся на том нажиться. Они не знали ничего о настоящих Ноях. Оставались домашние. Трисия всегда была вроде бы на виду и в меру наслаждалась своим положением, однако порой, вот как сегодня утром, в ней проскальзывало недовольство. Или, быть может, это было лишь игрой для зрителя-Аллена? Был также Лави Довен. Бессменный секретарь и ответственное лицо во многих вопросах. Лави контактировал с Ноями на постоянной основе и, хоть и далеко не все его любили и ценили, умудрялся как будто получать удовольствие от своего образа жизни. — Откуда Лави взялся у тебя? — наседал на брата с расспросами Тики, не желая слышать ни одного из десятка предупреждений. Шерил, измученный глупыми вопросами и явной тревогой брата без повода, сердито зашипел, осознавая, что пишет совсем не то, что нужно, в соседнее поле. — Тики!.. — Да? — Тебе заняться нечем? — До нашего «отъезда» ещё три часа. Да, мне нечего делать. Аллен возвращался в уже почти пустой дом вечером, а после собирался перебраться на оставшийся в столице срок к Жевалю. Шерил постучал ручкой по столу, пробегая взглядом по испорченному документу и письму. Прикидывая, сколько ему придётся переписывать. — А ещё мне интересно! — Что? — Довен! Откуда он? Почему Шерил держал Лави, Тики знал давно, если не всегда, но его больше интересовало, отчего Лави взялся за эту работу? Как это произошло? Как Шерил нанял этого человека на весьма ответственную, двойную должность? — В своё время мне повезло, вот и вся история, — Ной сердито смял бумаги, прихватив и другую, вполне годную, вышвырнув в мусорку. — А зачем ему это? Служить Ноям-то? — Спроси у него сам, — махнул Шерил. — И помоги ему разобраться в библиотеке. К сожалению, всего за пару дней моя дочь может навести бардак где угодно, и мы не уследили за парой важных бумажек. А Лави ещё ночью носился к мосту, смотрел за... кое-чем. А по-простому, — Шерил поднялся, потягиваясь, решив устроить перерыв, — у Графа возникло ощущение, когда он знакомился с Лави… — Интересно, как это прошло? — …будто с парнем в своё время что-то произошло. И сейчас ему плевать, что будет с другими людьми. — Психом стал, что ли? — Полагаю, да, равнодушие к судьбе других людей вполне могут назвать психическим отклонением. — И много ты знаешь о прошлом Лави? — Нет, — легко признался Шерил. — И? — удивлённо выпалил Тики. — Тебе плевать, кем он был и почему стал таким? — Я же не интересуюсь, кем был любой член моей семьи до того как пробудился? По тебе вон и так всё было видно! — Шерил, не начинай! — Тики сбросил с плеча похлопывающую ладонь смеющегося брата и понял, что нормального ответа так и не услышит. — Так, где Довен? — Библиотека, Тики. Ты не знаешь, где Роад? — В саду. И довольный Тики отправился и дальше мешать обитателям работать. Шерила он с толку сбил, пару акума – ещё с утра пораньше, Трисия и так отдыхала, Роад маялась в саду, Эмми должна была прибыть и встретиться с ними прямо перед отбытием, Аллен собирался ускользнуть до встречи с уезжающими, потому бегло попрощался со всеми, кем мог, и, конечно же… Тики снова думал об Аллене! Чертыхнувшись, Удовольствие Ноя толкнул дверь библиотеки, впервые за всё время проживания посещая большое, но очень уж плотно заставленное, пыльное и душное помещение. Вытянутые окна оказались перекрыты стенными шкафами. В углу чихнули. Тики оглянулся, захлопывая дверь и вновь поднимая облако пыли, из-за чего новый чих получился двойным. — Доброго дня, милорд. — Лави. Тики переступил тонкую стопку книжек, «размазанных» по полу, и пригляделся. Лави оказался недалеко, среди книжных пятен на пыльном паркете, сидел на коленях и старательно что-то искал. Рыжие волосы взлохмаченные, шнурок глазной повязки слегка съехал, одной рукой парень, схватив первую попавшуюся тетрадку, махал перед собой, очищая пространство от пыли. По бокам громоздились большие стопки книг, уже проверенных, наверное, и тех, до которых пока не дошли шустрые руки парня. — Мне было нечем себя занять, и Шерил выгнал сюда. — Ах! И чем же я заслужил эту кару? Значит…продолжить поиски мне не судьба. — Я не собираюсь мешать, — наигранно возмутился Тики. Столь уродливая игра вызывала смех. — Я пришёл помочь. — Постойте в сторонке и помолчите, Тики! Лучшая помощь не только мне, но и каждому, кто вас не встретит. Ной рассмеялся. И специально подошёл к Лави поближе, заглядывая через плечо. Парень, что обычно весьма бережно обходился с книгами и бумагами, находя определённое очарование в чтении и письме, сегодня переставлял их с места на место в весьма агрессивной манере. Однако ему в вину, несмотря на скорость и эмоциональность, нельзя было поставить ни единого смятого угла или порванной страницы. Да, книги шлёпались друг на друга с приглушёнными хлопками, а Лави бодро перелистывал страницы, едва сдерживая желание потрясти книжицу за обложку. Очевидно, то, что искал секретарь, хранилось где-то внутри, но где именно, в какой книге или хотя бы части библиотеки (пусть она невелика, но книг здесь было несколько тысяч точно)— неизвестно. — Что случилось и почему ты здесь? — тихо поинтересовался Ной. — Порой, когда Роад обижается на отца, — Лави вновь чихнул, роняя книгу и отмахиваясь, оборачиваясь к Тики, — она начинает прятать некоторые действительно нужные вещи. — Я слышал, у Графа была подобная история. Правда, с Графом Роад предпочитает «прятать» Леро. Похищает зонтик и гордо удаляется в любую из приглянувшихся сторон. А за ней посылают акума искать по всему миру. — Вот. — Глаз Лави покраснел, слезился от пыли, недостатка света и сна. — А у нас она поступает так постоянно. И речь не только о документах. Она может спрятать что угодно, всегда угадывая самое нужное. Хорошо, что сейчас нет нужных людей, что она могла бы похитить. Не знаю, как угадывает. В любом случае обычно найти спрятанные ею вещи не так уж сложно или можно послать акума. Но спрятать камень среди камней – надо ж было додуматься! — Лави шмыгнул носом, растеряно оглядываясь. Объём предстоящих работ впечатлял и угнетал даже Тики, непричастного к этой самой работе. — Документ так необходим? — Осталось найти ещё два, и на восстановление одного уйдёт дня три. Так что лучше постараться и отыскать. А восстанавливать, конечно, тоже придётся Лави. И целых три дня при обычных делах. Лави нравилось работать и недосыпать – только тем Тики и мог объяснить обычно хорошее настроение парня. А может, ему требовалось меньше сна, чем другим людям? — Почему поиском не могут заняться акума? — Лишних сюда не пустят. Их в городе даже нет, чтобы не отсвечивали, пока здесь переполох. Никто не должен предположить их причастность к подрыву моста, это невыгодно. А среди наших оставшихся слуг все заняты. Сегодняшнее ночное происшествие, что наверняка попадёт в газеты если не сегодня, то завтра, прошло не слишком гладко. — Я помогу, — кратко объявил Тики. Заняться всё равно нечем. А здесь он может слегка донимать Лави. Сегодня парень не вызывал привычного гнева, так как тьма Тики затаилась в предвкушении задания, и Ной мог не бояться, что случайно прибьёт его. — Но присматриваться к бумагам не стану и передам все, что попадётся под руки. Тики отправился в дальний угол библиотеки и под удивлённым взглядом Лави стал вынимать книги. — Что? — взгляд был слишком назойливым. — Вы… Не знаю, Тики. Это просто мои мысли. А человеку, что живёт с Ноями, лучше не озвучивать всё, что он думает, — главное правило остаётся не произнесённым, и Тики, уже пообещавший себе, что не станет донимать парня, все же сорвался. — У меня тоже есть мысли. Почему ты стал здесь работать? — Я… — Лави попытался ответить сразу, но мгновенно натолкнулся на преграду, известную лишь ему самому. — Тебе плевать на то, кто мы такие? — Вроде того. Лави всё ещё оставался предельно спокойным, бегло просматривая книги, но продолжая оставаться сосредоточенным на Тики и их беседе. Отвлекаться от Ноев чревато, да и Довен наверняка опасался, что Тики как всегда вместо помощи преподнесёт куда менее приятный сюрприз случайно или умышлено. Тики мог. Но Микк желал увидеть в Лави больше настоящих эмоций. А пакости с его стороны молодой человек переносил весьма стойко. — Насколько же большая хрень… Что с тобой должно было произойти, что ты стал таким человеком, которому плевать на судьбу остальных и, быть может, даже мира? Или ты из тех, кто трезво оценивает свои способности, и понимаешь, как мало можешь изменить? — Я не знаю. Хотя деваться мне и впрямь отсюда некуда; я осознаю, с кем имею дело и во что ввязался. И как меня приняли бы люди, посвятившие себя борьбе с акума, Графом и вашей Семьёй, даже если большинство не знает о существовании этой самой Семьи. А говоря обо мне и о том, почему я стал таким, какой я есть… Может быть, я таким родился. Может быть, это был незначительный, на первый взгляд, толчок, после которого полетели друг за другом все мои человечные принципы и основы морали. Может, это не отложившаяся в памяти катастрофа, свершившаяся в ту пору, из которой я ничерта не помню. Это просто… Что-то произошло. Не помню. Тики недоумевающе закашлялся. Пыль и слабый свет мешали разглядеть Лави как следует, но, кажется, он растерялся. И Микк был так же растерян. Лави. Среди перечня его несомненных качеств одним из первых стоит и такое, как отменная память. Сколько раз Тики видел, как Довен отвечал на неочевидные и сложные вопросы Шерила, не подглядывая в бумаги или списки, находя информацию у себя в голове. И тут… Неужели...? — Так случилось, что одним хмурым вечером я оказался с этим миром и людьми один на один без малейшего представления, как мне с ним, с миром то есть, и с людьми быть. — Лави поднял взгляд от книги, и та полетела на пол, безобразно перекувыркнувшись, обнажая распутавшиеся швы корешка и прогнувшийся остов. Но Довен не обратил внимания. Казалось, впервые за это время парень задумался о том, почему так отличается от других людей. Если он был таким всегда, то не удивительно, что нашёл приют у Шерила, среди Ноев. Вряд ли люди поняли бы его. Только сегодня Микк в шутку предположил, что Лави свихнулся, но в глазах других Довен именно психом и выглядел. Несправедливо. Даже Нои находили себе место среди людей. А человек вдруг не отыскал места, кроме их семьи. — Я был слишком обескуражен, чтобы задумываться о том, что верно, а что нет. И жить по установленным правилам? Такая глупость..! А уже позже я встретил вашего брата. — Действительно? — Тики подметил паузу, подозревая о нелёгких временах испытаний, пережитых Лави до встречи с Шерилом. Но для Довена рассказывать столько подробностей – болтать лишнее. — Я опознал в его окружении акума с первого же взгляда. Но не опознал в нём самом Ноя, — горечь. — Тогда мне казалось забавным, что человек даже не догадывается, кто идёт с ним рядом, и скоро он, скорее всего, будет убит. Эти мысли слишком уж развеселили меня, и я сказал лишнего, кажется. Простой бы человек не понял, о чём речь, это не было предупреждением. Как я уже сказал, мне хотелось, чтобы акума убил тех, кто ходит рядом с ним и не может отличить его от настоящего человека. — Ты не задумывался о том, скольких людей мог бы убить этот акума кроме тех, кто стоит рядом? Ведь обычно они начинают либо с устранения семьи, либо с убийства ничего не подозревающих незнакомцев и бродяг. Кое-какой ум в них всё же есть. Этот акума, находясь рядом, мог в ту же ночь прийти хотя бы и за тобой, о нём знающим, но не нашедшим, что ему противопоставить, не думал об этом? — Почему же? Я не отрицал и такую возможность. — Но тогда почему… — Что, я должен был вызывать экзорцистов, поднять панику, когда меня наверняка никто бы не послушал? Я выглядел довольно жалко в глазах тех, кто окружал вашего брата и акума. Мне было плевать. — И всё-таки что-то случилось. — Шерил заинтересовался мной. А потом с удивлением узнал от Тысячелетнего Графа, что некоторые акума меня уже встречали, и их я тоже признавал. Не всех так шустро, как того, но если ты общаешься с кем-то, то рано или поздно нечеловеческая природа лезет наружу. Впрочем, ещё позже я узнал, что были и те акума, кого я опознать не сумел. Как оказалось, я встречал их повсеместно! Даже смешно. Но в ту пору я просто осознал, что ходил по краю, и есть те, кого я отличить от людей не могу, в отличие от большинства акума. — Отличать акума… Это удивительно! Да в Чёрном Ордене сожрали бы сотню искателей или учёных, чтобы заполучить парня, что с одного взгляда может отличить акума!! — чёрт возьми, его вполне мог завербовать Чёрный Орден! Упустить такой кадр! — Не с одного. — Возразил Лави. — С одного /разговора/ - это да, а взглядов там было больше, и так вышло только с тем акума. Он был реально неуклюжим. — Да, Шерил частенько жаловался на непригодность акума для его тонких операций. — Камелот пришёл ко мне тогда сам, с этим акума за спиной и поинтересовался, откуда это я узнал, что он уже не человек. Жутко было, — Лави фыркнул. Теперь-то воспоминания его смешили.. — Я двинуться с места не мог и не понимал, что случилось. Запаниковал. Заговорил не сразу, и… Довен потёр запястье, шумно сглотнув. — В общем, тогда я впервые узнал, каким нетерпеливым он может быть. И вы все, Нои. Правда, тогда я вообще не понимал, что происходит. Мужик странный, вроде политик, за ним акума, и он в курсе. Мне такие мысли тупые и страшные лезли в голову, что-то типа акума-телохранителей, которых нанимают для сторонников Графа. Лави снова рассмеялся, а Тики подумал, что мысль-то не была лишена зерна разума. — Даже не понял, что именно меня так напугало в незнакомце: что он с акума пришёл и им командовал, или что он и сам, кажется, не совсем человек! — Ты наверняка ещё не знал, кто такие Нои. — Жутковато было. Только и сумел сказать, что его акума ведёт себя ну совсем не как человек, и пришлось признавать, что я их раньше уже подмечал. То тут, то там. Камелот забрал меня с собой. Как пленника держал следующие дни. Вроде как уточнял как раз у Графа и проверял информацию, ну, чтобы я не оказался странным агентом из Чёрного Ордена. Потом они признали, что я просто умею подмечать мелочи, видеть незаметное человеческому взгляду и потому раскрываю некоторых акума. И не боюсь почему-то. Хотя, как по мне, так оно логично: меня и человек может зарубить ночью топором, и акума покромсать на кусочки. Так зачем сравнивать степень их опасности? Могут-то и тот, и другой. — Акума определённо опаснее, — Тики бегло просмотрел выуженные из книг листы и записи и отправился передавать их Лави. Тот принял их с тихой благодарностью, быстро пробегая взглядом и откладывая один в сторону. — Остался всего один. Трёхдневный. — Из-за него всё и затевалось? — Ага. — Не найдём, — почёсывая затылок, Тики вернулся к прерванному занятию. Он чувствовал себя комфортно, почти так же, как когда-то с друзьями. — И что было с тобой дальше, после того как попал в лапы брату? — Что со мной делать, Камелот не знал. Вроде убить собирался, да никак руки не доходили. И с моими акума караульными я уже успел познакомиться, изучить. Меня время от времени выводили, то Камелот что-то узнавал, то ещё что-то. От разговорчивых я узнал, что Камелот их господин и как бы брат Тысячелетнего Графа. Не знаю, как так получилось, но получал я всё больше свободы. Один раз, когда меня выводили, подсказал кое-что, Камелот как раз разбирал свои дела, потом тоже. Ещё с акума общался. У меня это неплохо выходило. А ещё ведь Граф через акума может наблюдать — он тоже знал о новом пленнике. Так что всё в порядке. Потом была Роад. Лави замолчал. Тики вопросительно приподнял бровь, понимая, что Довен обязан увидеть сей жест. — Я пережил первую встречу, — скупо откупился Лави. Тики настаивать не стал. Роад могла действовать безобразно. — Больше меня не запирали, а стали нагружать делами. Чуть позже я получил официальную должность. Как-то так всё и получилось. — И я всё же не понял, почему ты не подался в Орден? — вернулся к старому Тики. — Я бы не подошёл им. — Это в чём же? — Не терплю, когда мне пудрят мозги. Может быть, его ответ даже был искренним и настоящим. Может быть, там, в прошлом Лави, в том, что он помнил или не помнил (Тики склонялся к истории со случившейся амнезией), были истории, связанные с сотрудниками Ордена. Может, именно они были причастны к пробуждению жестокости парня. — Милорд… — Тики! — Моя речь должна начинаться торжественно и трусливо. Тики заинтересованно выпрямился. — О чём пойдёт речь? — Вы беспокоитесь об Аллене, так? В смысле, действительно беспокоитесь. По-настоящему. Ах, да. Подобные эмоции не к лицу Ноям настолько, что иные забывают о том, что Нои так умеют. То есть что Тики так умеет. — Да. — Я знаю, что раньше, — Лави ступил в опасные воды и изо всех сил старался не подорваться на мине, — вы предпочитали жить подальше от остальных членов семьи. — Я жил среди людей, с друзьями, — откровенность за откровенность. Да Лави и без Тики это знает. И догадывается, как много боли и неудобств принёс Микку последующий разрыв. Но вот сказать о том боялся. — Теперь вам стал дорог Аллен. Заменил его друзей — вот что предполагал Лави. И был отчасти прав. Тики, однако, не собирался отвечать, лишь следя за вспотевшим юношей, пытающимся спрятать лицо за очередной перетряхиваемой книгой. — Вы знаете, обычно люди до последнего не замечают, что рядом ходят акума, — тихо произнёс секретарь. — И даже я не сумел распознать Ноя. О которых, тем более, мало кто знает. А знает ли Аллен? Стоит выяснить. Аллен мог жить, не подозревая, с кем живёт, как когда-то друзья Тики, закрывавшие глаза на странности. Или Аллен глаз не закроет? И почему это стало так важно? Он не хочет переживать новую потерю? — Конечно, если вы сами не желаете раскрыть себя настоящего. Абсурдное предположение Лави могло Тики лишь рассмешить, но смеяться не хотелось. Юноша стоял, выпрямившись, смотрел прямо на Тики, готовый в любой момент броситься прочь. И Тики не собирался спускать с рук столь тупые предположения! Но продолжал стоять. Яд просачивался в глубину его сознания, тревожа, удивляя, шокируя. Ничего особенного в глупом предположении не было, если бы Тики не чувствовал горького привкуса на языке, если бы сумел сдвинуться с места сразу, возразить любым способом, хотя бы расхохотавшись в голос. — Ничего подобного! Слова скрипели застрявшим в горле песком. Лави кивнул, не желая и дальше испытывать судьбу, поспешно возвращаясь к работе, но наверняка сделав правильные выводы. Слишком умный ублюдок! Таких опасно держать рядом, они могут знать о вас больше, чем вы думаете. — А ты стал смелее, — не то чтобы Лави раньше трусил. Довен постоянно ходил по краю, но они оба знали, о чём говорит Тики. — Вы больше не ненавидите меня, кажется. По крайней мере, прямо сейчас. — Если бы я ненавидел тебя – ты был бы уже мёртв. — Вот именно. Просто раньше у вас не было такого хорошего шанса. Полагаю, господин Камелот не позволял нам оставаться наедине надолго. И когда вы пришли сегодня и сообщили, что он послал вас, на какой-то миг я решил, будто уволен. Лави испустил короткий смешок. Да, он действительно был сумасшедшим. — Ты незаменим для него. Тики не видел лица, но Довен замер на полпути к полке, а затем, словно ничего не случилось, принялся выбирать новые книги. Только движения стали грубыми, одеревеневшими от напряжения. — Нет незаменимых людей, милорд. И нет такого места, предназначенного лишь одному единственному. — Довен обернулся, и лицо его приняло спокойное, уверенное выражение. — Человек, решивший, будто он незаменим, плюнет на всякое старание и станет выполнять обязанности спустя рукава. И вскоре убедится в своей неправоте. А я, — Лави улыбнулся, и нечто хищное, злобное проступило в чертах его лица, отпечатком вобранной за пару лет службы тьме, — я не собираюсь терять своего места!