Искусство быть.

Апокалипсис? Он наступил прямо вот сейчас. Ни секундой раньше или позже. В это самое мгновение. И тогда же, подчиняясь порядку все разрушения, сломалось и время, а миг приобрёл все черты вечности. Мира не стало, ровно как и самого Аллена. Он больше не чувствовал своего тела и, если бы мог, – прокричал бы в голос, да с губ не сорвалось ни единого слова. Удушающей змеёй уродливая правда обвила горло, сжала до слёз, до тьмы, в которой всё ещё оставался ярким и отчётливым последний увиденный образ. Аллен обнаружил себя на коленях, оттого что ноги перестали повиноваться и держать непутёвого хозяина. Его дёрнул дядя, что-то зашипевший, приказавший поторапливаться. Аллен не видел. Впоследствии даже не сумел точно сказать, что делал в эти мгновения, как оказался с Люси, когда они выдернули Джейка и почему не сумели выдернуть остальных. Перед ними был Ной. Вступишь в бой – проиграешь. Никаких вопросов, даже без уточнения личности, тем более что Джейк, бледный, с проступившей на лбу испариной и вытаращенными, продолжающими косить глазами сбивчиво отчитывался, что Ной ходит сквозь стены. И даже тайные их коридоры таким способом сумел прощупать. Пусть не сразу, но… Они не имели права ни на одну остановку. Может быть, будь Аллен хоть немного в своём уме, истерил бы и рвался в бой. Может быть, не имей Ной именно этого лица, Аллена бы тут уже не было. Он бы оставил Люси на и так нездоровых, рискуя жизнями всех, но кинулся бы спасать других. Сейчас он мог кинуться, лишь для того чтобы умереть или столкнуться лицом к лицу с кошмаром. Кошмар оказался сильнее храбрящегося юноши. Несколько раз его одёргивал дядя, пытался что-то выяснить, понять, что произошло, но не имел времени докапываться, а юноша послушно выполнял самое главное – шёл вперёд за мастерски находящим нужную дорогу големом, навстречу свободе и, наверное, каким-нибудь хорошим событиям. Там ведь могло быть ещё хоть что-нибудь да хорошее? Аллен онемел на время, полностью потеряв себя в мире и мир в себе, не понимая, что есть что. Только что, как ему казалось, он видел Ноя, что, кажется, был очень-очень похож на его нового опекуна. Похож или же это было всего лишь глупой галлюцинацией Аллена? Небольшим помешательством. Розыгрышем воспалённого сознания! Он не так давно болел, до сих пор то и дело мучился плохим самочувствием, много нервничал, переживал, то хоронил, то праздновал воскрешение, тут и не такое привидится! Он замер, оглядываясь, будто в надежде, что именно в это мгновение покажется их преследователь, и лицо его больше не будет казаться таким знакомым. Да что там лицо! Он весь был вылитым Тики Микком! Опасным, тёмным, отвратительно сосредоточенным, разглядывающим Линду, словно мусор под ногами, и это выражение лица так шло тому, кого знал Аллен! Юноша застонал в голос. Он прямо сейчас бросится обратно, чтобы понять, проверить, что есть правда и чем таким его потравили, что появляются галлюцинации! — Аллен! Окрик дяди на время вернул рассудок. Менстер шагнул ближе, хватая юношу за плечо и поворачивая к себе, с тревогой вглядываясь в лицо. Ну да, уже ведь звал, а Аллен даже не откликался. Некстати пришла мысль, что мужчина называет его пусть и новым, но настоящим именем. — Нам нужно идти, — тихо и спокойно сообщил Менстер. — Мы не можем вернуться сейчас. — А если бы сейчас захватили тебя? — агрессивно выдал Аллен, даже не понимая, что именно он говорит. — Остальные тоже продолжили бы путь. Я знаю, как о себе позаботиться. Холодный ужас заполнил грудь: звучало так, словно Менстер тоже умел по желанию обрывать свою жизнь. — Я… Слов-то не хватало ни на что большее. Если на свете вообще существовали слова, что могли бы помочь в такой ситуации и передать все мысли, страхи, чувства одного несчастного мальчишки. — Если бы мы не задержались… — Вот именно! — его дёрнули за руку, призывая идти. — Если бы чуть-чуть… Джейк смотрел с сожалением и тоской. Будто такой разбитый, уничтоженный Аллен – последнее, что он хотел увидеть на этом свете. — Я не справлюсь с Ноем… — Аллен слышал, Генералы не вполне справлялись, и продолжал переставлять ноги. Тимкампи, всё время остановки круживший над ним, теперь то и дело зависал перед лицом, желая убедиться в твёрдости намерения продолжить путь своего маленького непутёвого хозяина. Золотой, с опущенными рожками и сложенными крыльями, он тоже выглядел грустным и вопрошающим. Будто предлагал любую помощь и поддержку. Голем самого Четырнадцатого, собранный по прототипам големов Кросса. — Хочу, чтобы твой хозяин наконец-то уже пришёл сюда и разобрался с Графом, — тихо шепнул Аллен Тиму, но тот выглядел недоумённым, покрутил хвостом, потыкал в Аллена. Мол, не дури, ты же и есть мой хозяин! И Аллен почему-то всхлипнул. Сколько он плачет за последние пару месяцев? Сквозь слёзы увидел, как отвернулся передвигающийся по стеночке Джейк, и Ал смотрит прямо, не скрываясь. Предлагая любую возможную помощь. Но Аллен больше не был ребёнком, и, как вовремя заметил Ал, теперь они слабость друг друга, оба одновременно слабы и сильны в равной степени, как бы горько ни было сознавать эту истину. — Я никогда не видел раньше Ноя, — тихо выдохнул он. А внутри всё разрывалось от крика: я видел его каждый день!!! — Этого я тоже не видел. Дурной знак, — ответил Менстер. Хоть и видел, что юноше плохо, но продолжил. — Либо он только пробудился, либо раньше за ним оставались лишь покойники. И не факт ещё, что уйдём мы. И когда это Аллен хотел, чтобы ему рассказывали всё, как взрослому? Идиот. — Чудесная перспектива, — горло сопротивлялось, и Аллен прокаркал пару слов, давясь самим собой. Джейк продолжил бормотать что-то. Если Тики Микк на самом деле Ной (хотя всё внутри дрожит от одной только мысли), то, может, там и рядом уже мелькали Нои? Другие члены их Семьи! Ведь их же должно быть тринадцать! Кто? Да кто угодно! Там мог быть даже Тысячелетний Граф, кто знает, как главный злодей выглядит в жизни? Некоторые Нои были весьма непохожими в тёмном и светлом обличии, как говорили. Тики отвергал эту теорию. Оставался собой в любом. Чёрт! Аллен такой дурак, как не заметил? Он раскрыл ему тайну чистой силы. От последней мысли пробило холодным потом. Ведь юноша и впрямь по пьяни— до чего же глупое вышло признание — объявил, будто у него в руке чистая сила. И отрубился, позволяя Тики смотреть! И хоть тот и делал вид, будто ничего не видел, но всё же мог он и блефовать, мог же? После покера Аллен считал, что нет. Тики не умел этого в принципе. Но если всё это время Тики был Ноем, ничем не выдавая себя перед Алленом!.. Все события, связанные с маркизом, каждую мелочь, каждый шаг и жест юноша пытался увидеть под другим углом и принять по-новому, подтверждая или отрицая теорию. В то же время Ал предположил, что Ной мог только пробудиться. Тогда Аллена дома ждёт большой и очень страшный сюрприз. А он ещё и оставил там Эмми! Он считал эту семью безопасной! А кто-то из них тоже может быть Ноем! Кто угодно! Даже эта девчонка Роад! Каким образом он собирается возвращаться туда? Он не мог, слишком опасно и совершенно неприемлемо — кричала каждая клеточка его тела, но левая ладонь сжалась в кулак, обрывая крики. Для чего ему дана эта рука, если он всегда будет трусить и отступать? Да даже если там все вокруг Нои: и Тики, и Шерил, и Роад, и Трисия, и Лави — даже если слуги вокруг и всё окружение сплошь акума, он не имеет права отступать сейчас. И он не отступит! Рука болела, а тело всё ещё гудело после битвы с акума, однако решимость, загоревшаяся в юноше, придала дополнительных сил, он выпрямился увереннее, перехватил получше Люси и чуть ускорил шаг. Наконец удовлетворённый Тим перестал кружить туда-сюда, уверившись в его благополучии. Что касается Тики… Думать о нём, вне всякого сомнения, больно. Аллен, никогда и никому не открывавший себя, почему-то открылся Тики Микку. И начал открываться ещё с самых первых дней знакомства, потихоньку, полегоньку, а порой ныряя в омут. Был ли хоть кто-то, с кем он вёл себя столь безрассудно? Ни в коем случае. Был ли хоть кто-то, кто стал бы Аллену так дорог за столь короткий срок? Юноша даже не подозревал, как далеко запустил Микка, пока не столкнулся с его тёмной версией и едва не загнулся от боли, теряя рассудок. Тики Микк, человек, что так полюбился Аллену, пробудился и стал Ноем, врагом, значит, прикрытие юноши больше не состоятельно. Или нет? Разве сразу после пробуждения Граф отправляет Ноев на такие задания? Аллен слышал кое-что иное. Может быть, не правду, но та вселяла надежду, что Тики… является Ноем уже давно. И тогда появляются совершенно новые вопросы. Всего десяток, но зато каждый весит не меньше тонны, и, пока не получишь ответ, придётся таскать громаду у себя на горбу. — Выход! — раздался голос Менстера. — Быстрее. Если мы запечатаем его, то выйти через него в ту же местность не получится ни у одного преследователя! Аллен кивнул, возвращаясь к настоящему. На повестке дня ещё немало обсуждений и дел. Он может сейчас избавиться от выжженного в сетчатке и мозгу наваждения, образа слишком знакомого Ноя и сосредоточиться на выживании. И всё же почему Тики, если был всё время Ноем, не навредил Аллену? Он узнал про чистую силу и ничего не сделал! Разве это нормальная реакция? А вдруг Аллен «сердце»? Но Тики никому, кажется, даже не рассказал, помогал ему, как мог, поддерживал! Наверняка то был план! Он обсудил открытие с другими Ноями, и, раз Аллен был у них в руках, они решили через него выследить все связи юноши. Понять, откуда он такой неприкаянный, ненавидящий Орден взялся. И может, даже так и вышли на Менстера. Может быть, Аллен всё это время вёл Ноя за собой, как дурак! Или нет… Ворота распахнулись, выпуская усталых путников в мир, заполненный ярким, утренним светом и шумом едва пробуждающихся городских окраин. Тики – Ной и помогал лишь оттого, что ему так было удобнее и выгодней, — мысленно провозгласил Аллен, жмуря глаза и не чувствуя никакого удовлетворения. Он наблюдал за тем, как Ал поспешно запечатывает покосившуюся дверь подвала; с этой стороны она выглядела не столь презентабельно. Четырнадцатый, заступившийся за брата-человека, ведь тоже был Ноем. Может, не все они… Может… По крайней мере, вернувшись к ним и, может быть, даже оставшись жить рядом, Аллен может добыть полезной информации! *** «Наконец прищучить Менстера! Постараться прищучить Менстера! Эту злобную, ублюдочную, вечно путающуюся под ногами и возомнившую о себе чёрт знает что гниду! И доставить его живым, но в любом моральном состоянии! Главное чуток рассудка чтобы сохранил! Чтобы было о чём Вайзли спрашивать! Если не получится… Он ведь неуловимый мерзавец, а посылать в лабиринт других хлопотнее, то хоть подрать его команду на части, припугнуть, но чтобы сам ублюдок пока остался жив, потому что после выкрутасов Маны Граф терял любое подобие терпения!» Примерно так в голове Тики звучало задание, полученное от Тысячелетнего Графа. И он оказался впечатлён! Граф не выглядел таким уж больным, всё ещё вызывал омерзение и так же, как и раньше, ненавидел подпевал Четырнадцатого. Ничего необычного – так он и доложил Роад, стонущей от ожидания под лестницей. А потом ему пришлось быстро расписывать всё, что происходило во время разговора. Не без доли злорадства Тики объявил, что Лулу следует заняться делом, даже Граф так считает. Женщина оскорбилась, но продолжила внимательно слушать. Тики же быстро собрался и, отыскав нужные координаты, пообещав Роад позвать её в случае чего, отправился, куда следовало. И, как оказалось, – весьма вовремя. Прибыл и узнал, что вот только был уничтожен акума третьего уровня. А значит, показались экзорцисты. Какие именно, уже было не узнать, Граф не следил за развитием боя в режиме реального времени, а отложенные записи посмотреть у него не получилось. Другим был занят. Но экзорцист, один или несколько, убил акума третьего уровня! Его день мог бы стать лучше, только если бы Тики не предстоял долгий и мучительный переход по комплексу, представляющему из себя целый лабиринт с кучей скрытых ходов, что даже ему не сразу удавалось прощупать. Не удивительно, что Узы, поработавшие здесь, на первых порах растерялись и не поняли, куда делись остальные. Но весь этот неизвестный Графу комплекс должен был быть построен с какой-то целью, ведь так? Построен и оборудован Четырнадцатым Ноем или под его руководством. Зачем? И тем более зачем сюда пришёл Менстер? Забрать тайное, хранившееся годами? Граф с тревогой и раздражением ожидал возвращения предателя. Семья с яростью ожидала Четырнадцатого. Тики чувствовал лишь предвкушение. Может, иногда он всего лишь уставал злиться? Или уже был заполнен злостью до краёв, той самой, что готова выплеснуться на затаившихся выживших и пришедшей к ним подмоги. Однако, как и ожидалось, Менстер знал о местном лабиринте гораздо больше, и, хотя Тики успел нагнать четверых членов его команды (может, это были все, а сам Менстер давно погиб под завалами?), даже увидеть Менстера не удалось. Тики оставил двух пойманных акума, наказав стеречь и если что звать сразу же, а лучше прямо сейчас позвать Роад, и отправился дальше. Подозрительно шустро смылись оставшиеся, и мысль о том какое-то время не давала Тики покоя, до тех пока не пришлось возвращаться. На поверхности он встретил нескольких зевак, которым с удовольствием посворачивал всё, что можно было свернуть, так что возвращался, отведя душу, готовый к диалогу. Разве может быть что-то прекрасней диалога? Разве что Мечта Ноя в белоснежном пышном платьице, кружащая между двумя закреплёнными у стен напротив друг друга пленниками. Маленький ангел! От акума, что должен был сторожить людей, не осталось ничего, и Тики понял, что девочка успела уже и заскучать, но без него начинать не собиралась. Ной вошёл в зал как был: в окровавленной уже после поимки пленников одежде, чувствуя рождающуюся улыбку при виде расцветающего во взглядах ужаса и осознания. Он не собирался комментировать свой вид. — Твои новые игрушки умеют только молчать, — мгновенно пожаловалась девочка, останавливая тошнотворное верчение. — Да? — Тики приостановился в центре, стягивая перчатки, а затем подошёл к мужчине с вызовом в глазах. Храбрится, надеется перебить истинные эмоции. — Ну-с, дорогие мои, наша проблема очевидна. Роад уже объяснила вам смысл сей проблемы? — Я расположила их с удобством. Как раз чтобы тебе было где работать. Или развлекаться, — болтая ногой, сообщила Роад. — Так что давай, твори! Тебя же не смущает компания? — Меня что-то может смутить? — неуверенно переспросил Тики, оглядывая помещение и удостоверяясь, что света достаточно, расстояние между пленниками всего пара метров, и они отлично видят друг друга, и у него самого к ним очень много вопросов. Глупых, важных и тех, что не имели ответа, конечно же. Роад же хохотала в своём уголке. Коллективные развлечения, так она называла? Любила наблюдать за тем, что придумывали её братья и сестра, конечно же. Очень редко ей удавалось увидеть работу Тики. Тем более такую неспешную и замысловатую. Тики не был даже уверен, что собирается убивать их сегодня. Оба наблюдавших за Ноями пленника могли лишь кривиться в отвращении и переглядываться. До тех пор, пока Тики не вернул им внимание. — Здесь что-то случилось, и я не знаю, что. Здесь, — Тики распростёр руки, — в данном комплексе одной весьма отвратительной, как поговаривают, личности… — Той, что может грохнуть Графа! — таки не удержалась Линда. Но Роад лишь хлопнула в ладоши, завизжав: — Она разговаривает!! А Тики укоризненно погрозил пальцем. — Я ещё не объяснил, девочка. Чуть больше вежливости – чуть больше срок вашей жизни. Я весьма щедр. И девушку пробрало до того, что она едва не заскулила жалобно. Ах, действительно, люди боятся, когда ты запускаешь руки в их тела. Но на сей раз Тики вернулся к начальной позиции, даже не пытаясь провести ревизию. — Конечно же, я должен знать, что случилось, кто здесь был и над чем ваша элитная команда провальных идей суетилась. Мы достигнем понимания? Оба пленника промолчали. — Хорошо. Я так и думал. Начинаем молчать ещё до того, как я задаю правильные вопросы, отличная школа, — Тики скривился, продемонстрировав оскал. — Вывести задающего вопросы ещё до того, как он начнёт это делать! Сразу отводим глазки, строим гордый-гордый вид, стоим до конца за идею. Всё ясно. И понятно. Но вас двое. У меня — очень много времени и акума, готовых забрать вас куда угодно, и… да, вас двое! Моё любимое число при важных разговорах! Тики расплылся в улыбке. Довольной, счастливой. Человек, добившийся всего, чего хотел, и предвкушающий прекрасное будущее! Если бы только не цвет кожи и стигматы на лбу… — Наши роли просты, — Тики продолжал успешно выполнять роль самого счастья во плоти. — Я задаю вопросы и всячески поощряю, кто-то второй наблюдает и отвечает, а другой… Дон наконец-то начал сдвигаться в который раз за последние полчаса, пытаясь хотя бы растянуть ремень, видя, насколько страшно становится его коллеге по несчастью. — …наслаждается своим времяпровождением и моим безраздельным влиянием. Так как вопросы уже озвучены, а второй вряд ли ответит в первые часы, то, чтобы начать нашу беседу с правильной позиции…. Хмм… Так, не дёргайте ремни, я что, похож на ребёнка? Нет, это не кожа. И не металл. Это – разрубит только чистая сила. Или среди вас есть экзорцисты? Тики пристально вгляделся в лицо мужчины: половина отекла и наверняка болела, не слабо его приложило о пол при поимке. Впрочем, по сравнению с тем, что ожидало Дона, он был совершенно здоров и счастлив. — Нет? Жаль, было бы весело. Может быть, я даже отпустил бы второго или первого, но без чистой силы… особенно если бы она помещалась где-то в голове или сердце. Но… Как вас зовут, чёрт возьми? Тики огляделся, словно в поисках подсказки, и Роад потянула руку вверх. — Дон Герро. Я знаю этого парня. Он большой дружок Менстера и Кросса, ветеран! Весьма интересная рыбка попалась в твои сети! А вторую он называл Линдой!! Дон поморщился, видно, досадуя на собственную болтливость, будто знание имён могло что-то принципиально поменять. — Написать вам именные эпитафии? Можно поручить кому-нибудь, боюсь, акума для этого слишком тупы, но… — Есть Лави, — напомнила Роад. — Я могу упросить его написать длинные эпитафии со всеми подробностями! Я как-то просила уже о подобном. Но, если он увидит их ещё живыми, – будет круче! — Поделимся с ним пройденным путём и тем, что планируем добавить, он оформит, как следует, затем позволим оценить вам, ребята. Да вас ждёт обалденное будущее! Вы выйдете отсюда в здравом уме сегодня! — Тики с наслаждением наблюдал зарождение надежды и завершил. — Хотя я не обещаю. Зависит от вас. Но вы ведь должны быть крепче всех, с кем я имел дело, ведь так? Да, слабоумным можно читать эпитафию. Заснимем этот момент и отправим по адресу, обнаружив ваших товарищей. Мы даже разрешаем вам попрощаться!! — Не обращай внимания! — резко выдохнул Дон, и Тики тут же обернулся, отмечая, что на девушку его предсказания подействовали куда сильнее. Роад в своём углу глухо захихикала, и смех отразился от стен, исказившись зловещим предзнаменованием. — Кто из вас меньше подвержен панике? И опять Тики встретило молчание. Только девушка опустила взгляд, может быть, пытаясь скрыть страх. — У кого выше болевой порог? — вкрадчиво продолжил Ной. И ему снова никто не ответил. — Я слышал, будто у женщин выше. Больше вытерпит. И с ней мы проведём куда больше времени, но пытка женщины может скорее разжалобить мужчину, и долго не получится. Ах, муки выбора! Тики покачал головой, переводя взгляд с одного пленника на другого, действительно понятия не имя, кем с какой стороны он займётся. — У нас есть ещё вариант с болевым порогом. Информация о женщинах — результат сбора общих данных. И среднестатистической женщины он выше. А вдруг у нас здесь исключение? Может, мне вас обоих протестировать? Тики покрутил в руке сигарету. — Чем-то безобидным, да? Он аккуратно подошёл к мужчине и под злым взглядом коснулся тлеющим концом сигареты его виска. Тот лишь сжал зубы. — Забавно, господин Суровость. Посмотрим, что с вашей подружкой. Или не подружкой? Может быть, вы родственники и мы добавим немного драмы? — Тики отбросил сигарету, выуживая из портсигара и поджигая новую. Выпуская дым первой затяжки прямо в лицо Линды, пытался понять, что в ней такого мерзкого. Она выглядела отвратительно. Маленькая, хрупкая, проворная наверняка, с огромными зелёными глазищами. Молоденькая. Год двадцать первый-второй пошёл, быть может. И она тихо вскрикнула и прокляла его, стоило горящему кончику прижаться к блестящему от пота виску. Тики же продолжил свои размышления. — Или женщины всё же восприимчивей? Может, я перепутал? Эй, ну… прямо сбиваете меня с толку. Вы знаете что-нибудь… вообще что-нибудь?? — неожиданно злобно закончил Тики, прижимая окурок к шее тут же зажмурившейся девушки. — Дамы— создания нежные. И вроде… у них нервных окончаний больше. Кое-кто болтал об этом у нас и немало. Целая дискуссия. Тики всплеснул руками, роняя окурок, упавший прямо под кофту зашипевшей Линды. — Право слово, вы бесите меня, ничего при этом не делая. Это гребаный талант! — Тики продолжил бурчать, опустив взор, разглядывая трещины на полу. Линда подняла блестящий взгляд к Дону, вопросительно приподняв брови. Но ничего утешительного на его лице не увидела. А Тикки демонстративно размышлял. Перекинулся с Роад парой фраз о планах на ближайшие часы, рассчитывая, сколько именно времени у него ещё есть, и, наконец, решил, повернувшись к девушке. — Наблюдать будешь ты. Почему я всегда должен мучить слабых и хрупких, а? Но право наблюдать надо ещё заслужить! Тебе ведь, чтобы наблюдать, скажем, многие части тела не понадобятся. Только глаза, ведь так? Ты можешь заплатить мне пальчиками… — Не смей трогать её! — Ого! Да мы снова заговорили! Вот это да! — захлопала в ладоши Роад. — представление становится интереснее! — Мразь, убери от нее руки! — продолжал рычать Дон, лишь увеличивая желание Тики оставить наблюдателем именно его. Но он ведь уже сделал свой выбор, а начальное испытание девушки можно сделать чуть-чуть интереснее. — Хочешь заплатить своими пальчиками? — показательно не обращая внимания, продолжал Ной, поглаживая узкую ладонь. — Уверен, здесь где-то завалялись тупые плоскогубцы. Их как раз хватит, чтобы ловко содрать с костей всё лишнее. Ломать кости я не люблю, видишь ли. И пилить тебе пальцы, так и быть, не буду! — Мы всё равно ничего не знаем, Ной! Твои старания бессмысленны! — Очаровательно. Представляю, как вам будет больно от того, что вы страдаете напрасно! Я развлекусь! — Тики, устрой уже что-нибудь изящное с нашей наблюдательницей. Неужто ничего в голове нет? — не вытерпела Роад. — Есть, но оно старо и… — стеклянная банка хрустнула под его туфлей, и Тики, прищурившись, рассмотрел внимательно разлетевшиеся блестящие голубоватые осколки. — Занятно. — Придумал? — Я вот о чём подумал, — Тики отвернулся и поспешил к окну, на подоконнике которого располагалась целая куча подобных бутыльков. Захватив один из них, он сжал, рассыпая осколки, крупные и не очень, по дереву. — Ей, чтобы смотреть, достаточно одного глаза, так? — Ммм, но это попахивает плагиатом… — Нет, Роад, не собираюсь я никому глаз выбивать. Что за страсти? Я лишь думаю о том, что ей не нужно. А уж если она с одним глазом станет непригодна, значит, наблюдать будет другой. Вон, уже нервничает, неплохой наблюдатель. — Ты же сказал, тебе надоело развлекаться с женщинами! — Ага. Но что поделаешь, коль судьба моя такова? Так о чём я подумал! В глазу человека ведь есть.. хрусталик! Не знаю, что он из себя точно представляет, но заменить его стёклышком будет довольно интересно, не думаешь? Подобрать по размеру не слишком крупный и мелкий… Линда испугано вздохнула, и Тики среагировал мгновенно, пугающе ласково улыбаясь, подходя к пленнице ближе с ладонью, полной стеклянных осколков. — Н-не.. не подходи, — едва выдавила, прикусывая собственный язык, испуганная девушка. — Не беспокойся. Я не собираюсь вредить тебе варварскими внешними повреждениями. До поры до времени ты даже ничего не почувствуешь. Да. Пока я буду его помещать. А потом что-то пойдёт не так, конечно. — Тики оглянулся к сестре, не обращая внимания на всхлипы. — Как думаешь, это будет весело? Кроме осколка можно присыпать мелкой стеклянной пудрой по всему глазу... Ах, ощущение, будто я собираюсь творить шедевр! Из твоего глаза, между прочим, деточка! Ну что ты плачешь? Смотри! Смотри и выбирай, какой осколок кажется тебе симпатичней?