Never Say Die

– Вы сумасшедшие чертовы вампиры!! – орал на Серас разъяренный сэр Эдвард полчаса спустя. Алукард со скучающим видом сидел тут же в кресле, но, несмотря на крайнюю степень гнева, к нему Айлендз обращаться не рисковал. – Как вам такое вообще могло прийти в голову?! Серас бросила испуганный и беспомощный взгляд на Хозяина. «Ну, что я говорила?» – дрожало слезами в ее глазах. Алукард наконец сжалился и заговорил: – Это самый беспроигрышный способ развязать войну и прославиться. Разве не такой вы искали? Сэр Эдвард смерил взглядом обманчиво расслабленную фигуру высшего вампира и принял решение успокоиться. – Беспроигрышный, да. Но смею напомнить, что и самый сложный. До этого он убивал по десятку клерков в безымянных конторах, и это, насколько я понимаю, и есть его уровень и стиль: истребление безоружных и беззащитных обывателей. А Букингемский дворец сейчас неприступен для вампиров и там надежнейшая охрана. Не говоря уже о том, что в нем не было реконструкций уже лет двадцать, мы это проверили. – Стиль? – ухмыльнулся Алукард. – Тогда ему тем более незачем убивать несколько сотен, если хватит десятка. Чтобы пролить реки крови, нужны и время, и силы, и власть, и смелость. Разве есть у него все это? «Хм, и кто сказал, что он пойдет в Букингемский дворец? На самом деле, идея-то неплоха…» – А если это не дворец? – осторожно предположила Серас вслед за Бернадотте. – Может, какое-нибудь еще место? – Дракула убивает Его Величество и членов королевской семьи в годовщину «Инцидента», – пробормотал Айлендз и, сорвав очки, с силой потер переносицу. – Безумие какое-то! Серас вновь стало его жаль: он, конечно, мог сколько угодно ругать их идиотами и твердить о безумии, но она чувствовала, что правда совсем в ином: сбывался худший кошмар Эдварда Айлендза. – Ладно, допустим, – он тут же попытался взять себя в руки. – Допустим, в вашем бреду есть что-то разумное, рациональное зерно. Тогда нам нужно место. Дворец, Парламент – исключаются. Никаких официальных мероприятий на ближайшие дни не запланировано. Поминальная служба в Вестминстерском аббатстве уже прошла, цветы к мемориалу возложили – все без происшествий, слава богу. – А если это что-то личное? – предположила Серас. – Врач там, парикмахер… – Личное, Серас, на то и личное, что оно не предается огласке. Не говоря уже о том, что членам королевской семьи не нужно самим ездить в парикмахерскую… – сэр Эдвард вдруг прервал свою гневную отповедь на полуслове и уставился на Серас неподвижным остекленевшим взглядом. – Что? Что такое?.. Айлендз по-прежнему молчал, Хозяин молчал тоже, и Серас не на шутку встревожилась: – Сэр Эдвард, с вами все в порядке? Что случилось? – Церковь Святого Мартина в Полях… – слабым голосом произнес наконец сэр Эдвард. – Ее реставрировали и вновь открыли совсем недавно. И там огромный подвал… – А что с ней, с этой церковью? При чем тут… – Серас, для существа, прожившего в Лондоне уже семьдесят лет, ты удивительно невежественна! – возмутился Айлендз так, что даже пришел в себя. – Это «неофициальная» приходская церковь членов королевской семьи, одна из достопримечательностей… – У меня с церквями не очень-то ладится, – напомнила Серас. – Тогда тем хуже для тебя, – отрезал сэр Эдвард и бросил тревожный взгляд на часы. – Сейчас три. Служба начинается в шесть. В такой день Его Величество, безусловно, захочет… – Можно просто предупредить его и попросить не приходить, разве нет? В конце концов, как бы им ни хотелось убить Рикардо, у всего была своя цена, даже Хозяин должен это понимать! – Конечно, его предупредят, хотя это и не так просто, как тебе кажется! Ты даже не представляешь себе… – Вообще-то представляю, сэр, – не выдержала Серас. – Я видела королеву Елизавету II целых два раза, между прочим! А Хозяин даже с ней говорил. – Представляю, что за балаган вы устроили! – горячо, но не без интереса воскликнул Айлендз. «Если ты расскажешь, как господин Алукард снес голову мальчику-коту, нашего сэра вообще удар хватит! А о том, какие шашни у нашего Хозяина с Ее Величеством были, я бы и сам послушал». – Хватит болтать и тратить время попусту, – Алукард поднялся с кресла, и в комнате сразу стало будто бы темнее и теснее. – Нужно найти Полицейской оружие и ехать. * * * Инспектор Бенсон пришел от новой гипотезы в ужас. Немедленно предупредить Его Величество, отменить службу, эвакуировать туристов и персонал, оцепить здание – вот все, на что они, по его мнению, были способны за столь короткое время. То, что было бы разумно сделать в настолько безвыходной ситуации. Когда поток аргументов (Серас пришлось признать – убедительных) иссяк, сэр Айлендз сказал спокойно и несколько холодно, словно это не он метался по ее гостиной с серым от ужаса лицом и растрепанными волосами полчаса назад: – Мы проведем операцию. Его Величество уже в курсе и дал свое согласие. Инспектор раскрыл рот, собираясь возразить еще что-то, но, по-видимому, передумал: – Тогда я сейчас… – Вы останетесь здесь, – тоном, не терпящим возражений, объявил Айлендз. – В последнее время ваше лицо стало слишком узнаваемым из-за многочисленных пресс-конференций. Не хотелось бы вызывать излишних подозрений. – Вы хотите сказать, сэр, что я недостаточно хорошо исполняю свои обязанности?! – побагровев, взревел Бенсон: оскорбление, на его взгляд, было слишком скверно завуалировано, чтобы оставить его без ответа. «С Хозяином, понятное дело, ему действительно лучше не встречаться, но можно было и правда как-то… поделикатнее», – пробормотал Бернадотте неодобрительно, и Серас на сей раз была с ним полностью согласна. – Я хочу сказать, мистер Бенсон, – подчеркнуто – излишне – вежливо ответил сэр Эдвард, – что вы приобрели известность, которая может сослужить нам дурную службу. В вашей компетенции я совершенно не сомневаюсь. То ли объяснение все же удовлетворило инспектора, то ли ему просто стало стыдно за свою несдержанность, но спорить с Айлендзом дальше он не стал и переключил внимание на Серас. – Что тебе? Как всегда? – И еще пару пистолетов, если можно. И патроны, конечно. «Как всегда» – это чуть переделанный Heckler & Koch UMP, привычное, надежное, но довольно безликое по меркам «Хеллсинга», от которых Серас до сих пор не могла отказаться, оружие. – Иди к Эмме, она сделает ордер, и дуй в арсенал. Я потом подпишу. На сей раз миссис Парсон не сумела изобразить даже своей дежурной суховатой любезности: спешка и нарушение установленных правил нервировали ее слишком сильно. – У вас что-то случилось? – хмуро спросила она, ожесточенно колотя по клавишам. – Да… Пожалуй, – неуверенно ответила Серас: ситуация явно не подпадала под категорию «что-то» и, слава богу, еще не «случилась», но пока Эмма могла прожить и без излишних тонкостей. Тем более что порядок в буквах и цифрах все равно интересовал ее намного больше, чем перипетии любого их дела. – Готово, – Эмма выдернула из принтера бумаги. – Можешь забирать. Серас схватила еще теплые листы и со всех ног помчалась в арсенал. * * * Айлендз остановил машину на Аделаида-стрит, где они договорились встретиться с Алукардом, и нервно посмотрел на часы. Серас на заднем сидении не смогла удержаться от улыбки: крупное и четкое табло на приборной панели «Мерседеса» показывало десять минут пятого. Впрочем, ждать им не пришлось: из слишком густой тени от «Чаринг-кросс» выступил высокий бледный господин в черных очках, уверенно подошел к машине, открыл дверь и с некоторым трудом втиснулся на место рядом с Серас. «Хорош, зараза! – восхищенно присвистнул Бернадотте. – Прямо как тогда!» «Когда?» – не поняла Серас. «В Рио, помнишь?» Хозяин, сменивший привычный красный плащ на темно-серый костюм с багровым галстуком и пригладивший вечно растрепанные волосы до зеркального блеска, действительно поражал какой-то раздражающей вульгарной элегантностью. Сэр Эдвард, обернувшийся поприветствовать его, не смог сдержать гримасу отвращения. – Что-то нет так? – изогнул бровь Алукард, явно наслаждаясь произведенным впечатлением. – При всем уважении к вам, сэр, я бы не сказал, что сейчас вас можно счесть достаточно «незаметным». Но надеюсь, что у вампиров есть иные способы, кроме одежды… – Есть, конечно, – спокойно ответил Алукард, но объясниться не пожелал. Серас смущенно разглядывала вытертые коленки своих старых джинсов. И почему ей никогда не приходят в голову такие же штуки, как Хозяину? Например, сменить одежду, чтобы выглядеть… ну, более подобающе рядом с ним. – Значит, все готово? – спросил сэр Эдвард и снова бросил взгляд на часы. – Дальше вы сами? – Подождите! – не выдержала Серас. – Одну минутку. Я тоже хочу переодеться, а то это… как-то странно выглядит. На лице Айлендза отразилась целая гамма чувств, сильнейшим из которых, по-видимому, было раздражение, но в итоге только тяжело вздохнул и согласился: – Побыстрее. Серас слегка покраснела: – Не могли бы отвернуться на минутку, сэр. И вы тоже, Хозяин. Алукард хмыкнул, но все-таки отвернул голову к окну. «Это точно должно быть что-то сногсшибательное, детка!» «Вообще-то, мы в церковь идем, так что не должно», – возразила она и принялась за дело. Менее чем через полминуты на Серас оказался тугой серый пиджак, из которого вырывалась на волю затянутая в кипенно-белую блузку грудь, узкая юбка до колена и лаковые туфли на толстых каблуках. Завершала преображение шляпка с опущенными полями, скрывавшая пол-лица, украшенная невозможными алыми цветами. Алукард оглядел наряд и расхохотался. Айлендз скривился как от зубной боли и сказал: – Будем считать, что сейчас ты в слишком стрессовой ситуации: в этом состоянии многое простительно. Надеюсь, что ничего похожего я больше не увижу. «А мне нравится! А если б можно было снять, то вообще, – беззаботно одобрил Бернадотте. – Где ты это взяла, куколка?» «В журнале видела», – буркнула расстроенная Серас, а вслух спросила: – Ну что, пойдем уже? * * * Откровенно говоря, смысла в этом маскараде все равно не было никакого, потому что до церкви снова пришлось идти по теням: тащить футляр с винтовкой по центру города среди бела дня было немыслимо, а «светить» машину и собственную персону у колоннады Святого Мартина не решился уже Айлендз. Днем, конечно, это оказалось непросто (и Серас даже подозревала, что не справилась бы одна), но для Хозяина, за твердую и холодную руку которого она ухватилась, чтобы не потеряться в ненадежном бледном сумраке, похоже, вновь не было ничего невозможного. Однако иллюзия всесилия быстро растаяла, когда выяснилось, что проникнуть сквозь стены внутрь церкви они все-таки не могут. Их отторгала не просто защита, серебро и святая вода, но и дух самого места: Серас чувствовала, как начинают заплетаться ноги, норовит распасться ошметками тьмы непривычная одежда, мутится в голове. «Беги! Беги отсюда!» – вопило все ее существо, но она что было сил цеплялась за предплечье Хозяина, как будто это могло помочь ей выстоять против накатывающих одна за одной волн ужаса и паники. Если ей так плохо сейчас, всего-то у освященных стен, каково же будет на поле боя?! «Вы – правильные кровопийцы», – вспомнила Серас слова Хайнкель Вольф. Только сейчас она в полной мере осознала, что искариотка имела в виду: они уязвимы, они боятся всех этих божественных и церковных штук, а вот их противник, подготовленный и вооруженный Тринадцатым отделом, – вряд ли. «Прекрати ныть, Полицейская! – голос Алукарда был злым и хлестким, как пощечина. – Это просто стены, крыша и пол из камня, стекла и дерева, остальное тебя не касается! Если нас не пропускают стены, войдем через дверь, как добрые прихожане!» «Надеюсь, они потом смогут тут все продезинфицировать после таких “добрых прихожан” как мы», – ухмыльнулся Бернадотте. И они вошли. Проходя через колоннаду, Серас втянула голову в плечи, ожидая, что возмущенные святотатством камни стронутся с места и погребут исчадий ада, вторгшихся в храм Божий. Но ничего не произошло: не загремели громы, не сверкнули молнии, не обрушился свод, лишь слегка закружилась голова – но и только. Не так уж и плохо, по крайней мере, не намного хуже, чем снаружи. Внутри было пусто и тихо: туристическое время закончилось, и теперь церковь готовили к службе. – Простите, сэр, сейчас тут закрыто, сэр, – робко попытался остановить их один из уборщиков, тощий седой старик. К изумлению Серас, Алукард удостоил его взглядом и даже ответом: – Мне нужен священник, – бросил он и пошел вперед, к алтарю. Серас поспешила следом, с любопытством вертя головой и разглядывая чинные ряды молитвенных скамеек, колонны, огромные роскошные люстры, балконы и лепнину на потолке. – Но сэр… – снова окрикнул их старик, однако продолжать не стал, решив, по всей видимости, предоставить общение со странными посетителями охране или священнику, и юркнул в одну из боковых дверей. Священник явился мгновенно, словно по вызову тревожной кнопки. Невысокий полненький человечек с редкими седыми волосами улыбнулся им предельно радушно, но, пожалуй, несколько напряженно: – Сэр… леди… Меня зовут Эндрю Смолетт, я к вашим услугам. Рад, что вы почтили нас своим вниманием, однако сейчас, к сожалению, мы… – Нам нужен вход в ваши подвалы, – без лишних предисловий сказал Алукард и сдернул очки. Священник побелел, отшатнулся, но тут же судорожно зашарил по карманам. – Лучше не надо, – мягко предупредила Серас. – Так можно и без руки остаться. – Кто вы такие?.. – еле слышно простонал отец Эндрю, но попытки извлечь Библию все-таки оставил. «Католикам, мне кажется, как-то проще, – заметил капитан. – У них цацек побольше». – Серас Виктория. Отдел по борьбе с паранормальными преступлениями, – быстро ответила Серас, чтобы как-то сгладить впечатление и успокоить отца Эндрю, но не рассчитала градус любезности и улыбнулась. Священник побледнел еще сильнее и задрожал как осиновый лист: наверное, он не слишком-то помнил, кто она такая. – Сэр Эдвард Айлендз должен был предупредить вас, – не зная, что еще сказать, Серас прибегла к последнему аргументу. Это имя немного привело отца Эндрю в чувство. – Да-да, конечно, мне звонили. Дело государственной важности. Придут люди, – залепетал он. – Но я не думал, что они пришлют… Как вы вообще смогли войти сюда?! Это же святая земля! Разве не должны тва… – он подавился словом и стал судорожно искать политкорректную замену, – …существа вроде вас рассыпаться прахом еще на пороге и бежать одного вида распятия? Алукард рассмеялся, сверкнув острыми, словно кинжалы, белоснежными зубами: – Сегодня, святоша, бог на нашей стороне! * * * Некогда подвал церкви Святого Мартина в Полях был обитаемым, а временами даже довольно жизнерадостным местом. Пока они ехали от Крамптон-стрит, сэр Эдвард, убивая время, рассказал Серас, что сначала в крипте располагалась ночлежка для бездомных, потом бомбоубежище, а потом и бездомные, и бомбоубежища вышли из моды, а туристы, напротив, вошли, и под церковью устроили кафе, где играла музыка, открыли магазинчики с сувенирами, какие-то курсы и много чего еще – жизнь в «нижнем Лондоне» тогда била ключом. Конец этому празднику жизни положила война: в первые годы после «Инцидента» никто и помыслить не мог ни о каких уютных кафе, тем более под землей. Со временем подвал, конечно, расчистили, обработали должным образом, замуровали все входы с улицы, но так и не заселили снова, хотя он давно уже стал абсолютно безопасным. Суеверия оказались сильнее доводов разума. К тому же изменились и сами люди: после войны никто не пытался сделать церковь веселым и приятным местом; смертельно напуганные люди жаждали строгости и аскетизма, словно в этом была гарантия, что ночной ужас не обрушится на них снова. Глядя на невзрачную, грубовато слепленную из бетона лестницу, ведущую в одно из самых славных лондонских подземелий, Серас решила, что не прочь встретить те времена, когда здесь вновь заиграет джаз. А она к этому времени постарается разрешить все свои противоречия с Всевышним. – Прошу прощения, а что делать мне теперь, сэр? – робко спросил отец Эндрю и уставился тревожным умоляющим взглядом на Алукарда, который, по-видимому, внушал ему и больше ужаса, и больше уважения, чем его спутница. «По-хорошему, конечно, бежать, – первым ответил Пип. – Но у нас вроде как секретная операция, так что не повезло тебе, бедняга!» Алукард обернулся, и священник отшатнулся в испуге: глаза вампира горели, словно угли в адском пламени. – Возвращайся и делай что должен. Молись. К удивлению Серас, отец Эндрю не помчался прочь немедленно, а спросил: – Разве вы верите в такое, сэр? Она затаила дыхание: вопрос показался ей и страшно дерзким, и слишком интимным, однако ей почему-то тоже захотелось услышать ответ. Но ответить Алукард не успел: у Серас зазвонил телефон. * * * Инспектор Бенсон неприкаянно болтался по собственному кабинету, не зная, куда себя деть от тревоги. Конечно, малышка Серас его никогда не подводила, но Его Величество, королевская фамилия, самые знатные люди Британии! От такого у кого хочешь голова кругом пойдет. Конечно, если что-нибудь у них сейчас не срастется, монарха тут же эвакуируют, но шум будет невозможный, а сам он, Том Бенсон, вылетит из своего кабинета быстрее, чем пробка из бутылки. Хотя, утешил себя инспектор, Айлендз тоже вылетит… где он там сидит. Самое паршивое, что сделать все равно ничего нельзя, только ждать. Сейчас Серас, наверное, уже в подземельях, дай бог (или кто там?) ей удачи. Инспектор прошелся от стены к стене еще пару раз, глотнул практически ледяного кофе, принесенного Эммой уже полчаса назад, и, сморщившись от отвращения, поставил обратно. …Поехать, что ли, к ним туда?.. Мысль была безрассудной, мальчишеской и настолько дурацкой, что инспектор скривился, будто откусил от лимона (придумается же такое!), и грузно осел в свое кресло. Можно занять время чем-нибудь более полезным и менее разрушительным для карьеры. Например, бумагами. Тем более что на углу стола лежала идеально ровная стопка документов, принесенная миссис Парсон вместе с кофе. Бенсон тяжело вздохнул и принялся за работу. В самой середине пачки лежал ордер на получение Серас оружия и патронов в арсенале. Инспектор поставил подпись почти автоматически: здесь все было отработано до мелочей, никаких сюрпризов, слава богу. Он уже перекладывал документы в стопку «готово», но глаз вдруг зацепился за какую-то неправильность, которой Эмма никак не могла допустить. Конечно, ему показалось. Пистолет-пулемет Heckler & Koch UMP 45, два «Глока» тридцать седьмого калибра, тут все правильно. Патроны: калибр, количество – тоже верно. Что там еще?.. Увидев, он хватанул ртом воздух и тут же зажмурился, как будто надеялся, что, открыв глаза, он увидит на бумаге что-то иное, не столь ужасное. Но чуда не случилось. Маркировка патронов никак не желала меняться, и инспектора омыло ледяным ужасом: ему конец. Такого никто не простит, разве что осудят не за саботаж, а за халатность. Тут же проскользнула гаденькая мыслишка прямо сейчас «потерять» проклятую бумагу в шредере и напечатать новую, правильную. Все равно Серас справится – она и не с таким справлялась, бедная девочка, а пули… ну что ж, бывают ошибки и недоразумения, как-нибудь потом они... Инспектор взвыл, словно от боли и со всей силы двинул кулаком по столу. Как такое вообще могло произойти?! Они там, в арсенале, слепые, что ли? За каким чертом вампиру нужны обыкновенные пули?! И не когда-нибудь, а, как назло… Остается надеяться, что ничего еще там не началось, и он успеет… – Эмма!! Эмма! – заорал он в полуоткрытую дверь. – Набери мне Серас, сию секунду! А, впрочем, я сам… – махнул рукой инспектор и полез за телефоном: от привилегии не нажимать кнопки самому сейчас не было ни малейшей радости. Миссис Парсон вошла, когда он уже прижал трубку к уху и начал слушать протяжные гудки. – Уже все. Не надо. Иди, – отрывисто приказал Бенсон, указывая подбородком на дверь. – Инспектор, положите, пожалуйста, трубку, – негромко и вежливо попросила миссис Парсон, прицеливаясь ему в голову из пистолета. – Эмма, что… Что происходит?.. – Пожалуйста, положите трубку, – повторила она. – Вы хороший человек, инспектор, с вами было приятно работать. И мне не хотелось бы застрелить вас из-за этой… вампирской плесени. «Мистер Бенсон? Это вы? Что-то случилось? – раздался в трубке звонкий и немного встревоженный голос Серас. – Мистер Бенсон?» – Скажите, что ошиблись, и положите трубку, – по его испуганному, растерянному выражению лица она без труда догадалась, что происходит. – Ну?! «Мистер Бенсон? Мистер Бенсон!» – звенело в ушах, не давая сосредоточиться. Инспектор облизнул пересохшие губы и заговорил – с таким трудом, словно каждое слово было глыбой гранита. – Серас, я… Извини, я ошибся. Миссис Парсон ободряюще улыбнулась, кивнула и одними губами выговорила: «Продолжайте!» – и пистолет кивнул вместе с ней. Инспектор обвел кабинет страдальческим, беспомощным взглядом и, зажмурившись, выпалил: – Пули не серебряные! Выстрел хлопнул негромко и почти по-домашнему. Несколько мгновений миссис Парсон с отвращением наблюдала, как яркая кровь стремительно заливает разложенные бумаги, стол и стекает на пол. – Идиот проклятый, – прошипела она.