Утопленница

      Яркий луч солнца без труда просочился через плохо зашторенное окно и беспощадно слепил мне глаза. Не пытаясь скрыться от солнца и продлить сладкие минуты сна, я бодро подскочил с кровати. Быстро приняв душ и приведя себя в порядок, я положил в карман кошелёк и разговорник, без которого теперь просто не имел права уйти, и спустился вниз, чтобы позавтракать в кафе, находящемся неподалёку.       Завтрак был так себе, поэтому я, так и не доев его, расплатился и пошёл по направлению к лесу. Мне не терпелось увидеть ту странную девушку, явно не знавшую о таком понятии, как личное пространство, которое она вчера так бесстыдно нарушала, смеясь мне в лицо и прикасаясь ко мне. Мне хотелось скорее услышать этот приятный голос, очаровавший меня с первых звуков.       Возможно, мои мысли сейчас можно запросто спутать с мыслями влюблённого, но нет... То, что я сейчас испытываю — совсем не влюблённость и даже не обыкновенная, ни к чему не обязывающая, симпатия. Это лишь интерес. В Японии девушки были не такими. Все они, если хоть малость интересовались моей личностью, либо пытались казаться загадочными и невинными девочками-лолитами, либо были безбашенными рокершами, бывшими без ума от тёмной энергии, пропитывающей мою музыку. Других вариантов практически не было дано. Были редкие исключения, но они не привлекали меня.       Лес встретил меня всё тем же запахом деревьев и травы, оживлённым птичьим щебетанием. До поляны я дошёл быстро, а по пути выучил несколько фраз с помощью разговорника: "Здравствуй", "Как тебя зовут?" и "Спойте пожалуйста ещё". Да, я очень надеялся, что услышу этот чарующий голос вновь!       — Я рада, что ты пришёл! — воскликнула девушка, но я опять не понял, что это значит. Наверно, это приветствие. Она вышла из-за зарослей камыша, одёргивая своё длинное платье-сорочку и встряхивая мокрыми волосами. Купалась. Вглядевшись внимательнее, я увидел, что там была речка. Интересно, как я не заметил её вчера?       — Здравствуй! — произнёс я, без стеснения смотря ей в глаза. Раз она не стесняется, зачем мне вести себя так скованно?       Девушка улыбнулась и ловко забралась на невысокое корявое деревце, доставая из дупла деревянный гребень. Усевшись поудобнее на ветви, она стала расчёсывать волосы, при этом напевая ту же грустную напевную песню, что и вчера. Она непрерывно смотрела на меня, беззаботно болтая точёными ножками, и я, не выдержав, отвёл взгляд. Красавица, как и следовало ожидать, залилась смехом, тем самым смутив меня ещё больше. И я почувствовал, что начинаю попадать в её плен. Да, сначала это был лишь интерес, но теперь... Она так умело игралась с моими эмоциями, при этом умудряясь выглядеть, как невинное дитя!       Погружённый в свои мысли, я не заметил, как девушка слезла с дерева и села совсем близко ко мне на землю, принимаясь рвать цветы и плести венок. Вздрогнув от прикосновения её холодных рук, водрузивших мне на голову быстро сплетённый венок, я удивлённо посмотрел в её голубые с зеленоватым отливом глаза.       — Как тебя зовут? — произнёс я, поправляя чуть сползший венок.       — Леся. — улыбнулась девушка, застыв на мгновение и побледнев.       Только сейчас я заметил, что её губы имели зеленоватый оттенок, в волосы были вплетены водоросли, а ноги и руки покрыты едва заметной чешуёй. Наверно, показалось... Я протёр глаза несколько раз, но руки и ноги Леси всё ещё были покрыты чешуйками.       Я робко протянул свою руку к девушке и провёл кончиками пальцев по её ноге. Кожа была скользкой и действительно в чешуе. Ничего не понимаю...       Почувствовав моё прикосновение, Леся отскочила от меня и побежала по направлению к камышам, за которыми скрылась. До меня донеслись её всхлипы и неясное бормотание.       Я подошёл к девушке и обеспокоенно заглянул ей в глаза.       — Что произошло?       — Нет-нет... Ты не должен был знать... Я бы могла... могла стать счастливой, если бы ты не знал... — словно догадавшись, о чём мой вопрос, лепетала Леся. Вот только я не мог догадаться, о чём она говорит. И кто она такая? Что с её кожей?       — Леся, — позвал я её, и девушка подняла взор на меня. Я только молча утёр её слёзы и пошёл прочь. Я не знал, как можно было утешить девушку, не зная её языка. Да, я обычно молчал на людях и в словах не нуждался, но таким я был только на работе, там мне надо было быть в образе, созданном мною самим. Вне работы же я не ставил себе ограничений в поведении и сейчас нуждался в том, чтобы утешить девушку, но не мог, потому что не знал как, да и побаивался я эту странную Лесю, отчего и чувствовал себя очень неловко.       Вернувшись из леса, я подошёл к юноше из обслуживающего персонала гостиницы и спросил на своём плохом английском:       — Простите пожалуйста, не знаете ли вы, у кого могут быть покрыты чешуёй руки и ноги?       Поначалу паренёк удивлённо посмотрел на меня, но быстро сориентировался.       — Говорят, в наших краях водятся русалки — это девушки-утопленницы. Их лица бледны, длинные волосы распущены, а кожа покрыта едва заметными чешуйками — так их описывали очевидцы. Я слышал, что и в лесу, что неподалёку от нашего городка, есть одна русалка. — а он неплохо знал английский. Я был крайне заинтересован, хоть и отказывался верить в существование русалок.       — Лет десять назад в нашем городке жила девушка. Её звали Леся. — я вздрогнул, поняв, что речь идёт именно о той Лесе, которую я встретил в лесу. — Странная она была. Каждый вечер она убегала из дома в лес и рвала там цветы, а возвращалась всегда только с одной ромашкой. Когда её спрашивали, почему она приносит домой только один цветок, она печально улыбалась и говорила, что цветы повернут её судьбу в другое русло. И её считали ненормальной, сумасшедшей, даже ненавидели. Вскоре в город приехал молодой мужчина, и Леся, почувствовав к нему симпатию, стала каждый раз, возвращаясь из леса, отдавать ту единственную ромашку, что приносила, ему. Мужчина этот через месяц женился на другой, а Леся пропала. После расследования в полиции мужчину арестовали и посадили. Как оказалось, в порыве злости он утопил девушку в лесной речке, чтобы не мешала ему. А суеверные старушки наплели, что Леся стала русалкой и теперь, когда выходит на сушу, дарит понравившемуся ей мужчине, которого встретит в лесу, ромашку. Она верит, что найдёт своё счастье, если человек, которому она подарит цветок, полюбит её. — на этом паренёк завершил свой рассказ и пошёл работать дальше, оставляя меня в полной растерянности.       Я был поражён не столько тем, что девушку убили практически ни за что, сколько тем, что "наплели суеверные старушки". Ах, сколько же в этом было интересного и, что удивительно, правдивого. И я точно знал, что не перестану ходить в лес. Леся была определённо интересна мне, но кто знает, во что это перерастёт...