Огонь и лед

      – «М» означает: «Мориарти»! – безапелляционно возвестил Шерлок, откладывая в сторону фотографии.       Грег посмотрел на меня с безмолвным призывом о помощи, но я лишь пожала плечами, потому что внутренне была полностью согласна с Холмсом. Интуиция редко подводила меня, а в тот момент, когда я впервые заметила на крышке литеру «М», имя покойного противника Холмса было первым, что пришло мне в голову.       Но бравый инспектор Скотленд-Ярда не собирался сдаваться.       – Почему вы так думаете, Холмс? – поинтересовался он. – Шкатулка принадлежит Милвертону, и логично предположить, что это «М» – всего лишь первая буква его фамилии...       Шерлок пренебрежительно хмыкнул.       – Инспектор, я был бы счастлив разделить вашу детскую веру в то, что самый очевидный ответ на вопрос, как правило, является самым верным, но не в данном случае! – изрек мой напарник. – В моей картотеке сотни материалов, помеченных литерой «М» именно в таком написании. Признаться, я и раньше подозревал, что Милвертон работает на Мориарти, а это – он снова поднял фотографию и продемонстрировал ее смущенному инспектору, – лишь подтвердило мою гипотезу.       Майкрофт, который до этого момента молча слушал диалог Грега и Шерлока, глубокомысленно потирая гладко выбритый подбородок, счел нужным вмешаться.       – Выходит, после смерти Мориарти Милвертон сорвался с поводка, – отчеканил он. – Ушел в свободное плавание, перестал делиться с бывшими коллегами... И его наказали.       – Крысы Мориарти делят его пирог, – Шерлок кивнул. – Но есть еще один вариант, Майк.       Старший из братьев Холмс недоумевающе взглянул на младшего.       – Какой?       – Мориарти вернулся.       От этих двух слов все, кто находился в больничной палате Шерлока, замерли на месте. А мне даже показалось, что моего лица коснулось чье-то ледяное дыхание – словно сама смерть что-то беззвучно шептала мне на ухо. Я почти инстинктивно сжала руку Шерлока, надеясь, что его уверенное пожатие вернет мне вмиг утраченное самообладание.       – Чушь! – воскликнул Майкрофт. – Мориарти покончил с собой, и мы видели его тело!       – Нет, мы видели тело человека, который называл себя Мориарти, – возразил Холмс невозмутимо. – Это парень, который следил за мной и Джен, встречаясь с Молли, который руководил операцией «Живые факелы», который пробрался в королевское хранилище, а потом был отдан под суд... Но что, если он не был тем, за кого себя выдавал? Может быть, он на самом деле талантливый актер Ричард Брук? Может быть, мы не имеем ни малейшего понятия о том, как выглядит настоящий король преступного мира? И может быть, – Шерлок чуть наклонился вперед, и его глаза озарил поистине дьявольский огонь, – Мориарти ни на миг не сходил со сцены?       Грегори нервно потер затылок, взъерошив свои коротко остриженные волосы.       – Господи Боже! – вырвалось у него. – И что же нам теперь делать?       – То же, что и Моран, – бросил Холмс, небрежно пожимая плечами. – Искать архив Милвертона. Я уверен, что в нем есть улики и на самого Мориарти. Или хотя бы информация о нем.       – Это абсурд! – заявил Майкрофт, еще высокомернее задрав подбородок. – Мориарти мертв!       – Почему «абсурд»? – казалось, убежденность брата совершенно не смутила Холмса. – Наоборот: это все объясняет. Мы с Мориарти приготовили друг для друга одну и ту же ловушку. Каждый из нас желал убедить соперника в своей смерти. Я нахожу в этом некую иронию судьбы...       И Шерлок неожиданно от души расхохотался. Признаться, улыбаться Холмс не умел: улыбка у него практически всегда выходила либо натянутая и резиновая, как калоша на колодке, либо саркастически-презрительная. Зато когда он смеялся, его прозрачные и холодные глаза загорались, как рождественская елка, в уголках их собирались милые морщинки, и вообще мне начинало казаться, что он и впрямь живой человек, а не кумир на алтаре, куда его вознесли обожатели.       – Не вижу ничего смешного, – буркнул вконец разозленный Майкрофт.       – Жаль, – вытирая слезы и все еще вздрагивая от смеха, выдавил Холмс. – По-моему, ситуация крайне забавная. Я и Мориарти, одновременно воскресшие из мертвых! А если прибавить сюда нашего друга Морстена...       – Не думала, что скажу это, но я согласна с Майкрофтом, – вмешалась я. – Шерлок, если Мориарти жив, то ты в опасности! И тебя нужно перевести в более защищенное место.       – В Королевскую сокровищницу, например? – хмыкнул Холмс. – Нет, Джен, это излишне. Я вернулся в Лондон достаточно давно, чтобы Мориарти прознал об этом. И он не сделал ни единой попытки меня убить. Это может означать одно: я нужен ему живым.       – Зачем? – удивился Лестрейд.       – Может, чтобы я разгадал загадку Милвертона?       Грегори хотел что-то сказать, но его прервал звонок его мобильного. Инспектор извинился и вышел из палаты. Вернулся он спустя минуту – с побледневшим и напряженным лицом.       – Кто-то проник в особняк Милвертона, – объявил он, глядя на Холмса. – Двое моих людей пострадали. К счастью, их просто отключили с помощью транквилизатора... Думаю, вы были правы Холмс. И это – ответный ход Мориарти.       В ответ Шерлок одним еле заметным движением бровей ухитрился продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство и бездну высокомерия.       – Конечно, я прав, – небрежно бросил он, глядя не на Лестрейда, а на своего брата. – Полагаю, следующим ходом Мориарти будет проникновение в Скотленд-Ярд. Ведь вы там оставили шкатулку, Грегори?       Лестрейд как-то очень смущенно кивнул. Майкрофт выругался сквозь зубы и торопливо подхватил брошенное на подоконник пальто.       – Нужно действовать и как можно скорее! – выпалил он.       С этими словами он вылетел из палаты, едва не выбив при этом косяк. Я удивленно посмотрела ему вслед, повернулась к Шерлоку и... удивилась еще сильнее. Холмс ухмылялся.       – Он ушел, инспектор, и теперь вы можете спокойно показать мне вашу с Джен добычу, – заявил мой любимый детектив. – Полноте, Лестрейд, не смущайтесь вы так! Нужно было быть полным идиотом, чтобы доверить шкатулку работникам хранилища вещдоков. Вы, конечно, не блещете умом, но мое мнение о вашем интеллекте не настолько низкое.       – Я польщен, – с нескрываемой иронией отозвался Лестрейд.       – Шерлок, ты невыносим! – сказала я, коснувшись руки Грега в знак поддержки. – Конечно, он оставил шкатулку в Скотленд-Ярде, потому что так требовал его профессиональный долг! И не нужно хамить...       Но тут я утратила дар речи, поскольку Лестрейд, заалевший, как маков цвет, извлек из-за пазухи знакомую мне шкатулку с литерой «М».       – Грегори... – ахнула я. – Ты прогрессируешь на глазах! Дойдет до того, что ты займешься сокрытием улик и пытками подозреваемых.       – До этого мне еще далеко, – рассмеялся смущенный инспектор. – Но в данном случае, я ничего предосудительного не совершил – просто отложил момент передачи шкатулки в хранилище. Я веду это дело и имею полное право работать с уликами так, как сочту нужным.       – Можешь не оправдываться, – сказала я, забирая у Лестрейда шкатулку, чтобы передать ее Холмсу. – Я считаю, что ты совершенно прав.       Холмс тем временем быстро осмотрел металлическую коробку со всех сторон, и в глубине его зрачков вспыхнул огонек понимания и удовлетворения.       – Пожалуй, я соглашусь с вами, Лестрейд, – медленно проговорил он. – Замок очень простой, всего четыре поля, каждое из которых активируется определенным числом нажатий. Проблема в том, что у нас только один шанс ввести нужную комбинацию. Если ошибемся хотя бы в одном числе, этот ящичек взлетит на воздух. И не исключено, что вместе со всеми нами.       – Черт возьми! – вырвалось у Лестрейда. – Вы думаете, там пластит? Или еще какая-то взрывчатка?       Шерлок пожал плечами.       – Современные научные разработки позволяют даже в такую коробочку упрятать силу, способную снести с лица земли целый квартал, – спокойно ответил он, осторожно прощупывая грани и поверхности шкатулки своими длинными гибкими пальцами. – Успокойтесь, Грегори, я не больше вашего готов умереть! Тем более, что я это уже делал, и мне не понравилось.       Грубоватый юмор Холмса сделал свое дело: Лестрейд перевел дыхание и перестал нервно теребить галстук. А я, оставив Грега, подошла к кровати своего напарника и присела на краешек, наблюдая за его манипуляциями. Через пару минут Шерлоку, видимо, надоело щупать бессловесную коробку, и он, положив ее на колени, откинулся на подушки и закрыл глаза.       – Потише, Лестрейд! – предупредил он.       – Но я молчу! – возмутился инспектор.       – Вы пытаетесь думать, а это отвлекает! – отрезал Шерлок. – Оставьте это занятие более сведущим... Дьявол! – вдруг выпалил он, выпрямляясь и устремляя на Грега яростный взор. – Опять!!!       – Что?! – жалобно простонал Лестрейд.       – Вы сбили меня с мысли...       Холмс резко повернулся и протянул руку за стоящим на тумбочке стаканом с водой. К несчастью для Шерлока, руки недостаточно хорошо его слушались, и от размашистого движения больного стакан с грохотом свалился с тумбочки и покатился в угол комнаты, оставляя за собой мокрую дорожку. Я и Лестрейд одновременно потянулись за стаканом, но сделали это так же неуклюже, как Холмс – и в результате крепко приложились лбами. Я схватилась за голову, а Грег попытался убедиться, в порядке ли я. Все это время Шерлок громко сыпал извинениями и просьбами принести ему воды. Когда, наконец, я отделалась от взволнованного Лестрейда, помыла стакан, вновь наполнила его водой из графина и протянула Холмсу, у меня голова шла кругом (причем не столько от полученной травмы).       – Ты умеешь придать значительности каждому своему жесту, – саркастически заметила я в ответ на еще одну извиняющуюся улыбку Шерлока.       – Именно за это ты меня любишь, – он кивнул, отставил стакан и, окинув шкатулку еще одним внимательным взглядом, вернул ее Лестрейду.       – Вы должны спрятать ее как можно лучше, – произнес он, серьезно глядя на Лестрейда. – Не мне вас учить, Грегори, но я уверен, что в Скотленд-Ярде сей предмет не будет находиться в безопасности ни минуты.       Лестрейд, помявшись, покорно сунул коробку за пазуху. Было заметно, что данный расклад не особенно устраивает нашего бравого инспектора, но спорить с Холмсом он не стал.       – Боюсь, мне пора, – с унынием в голосе произнес он. – Джен, тебя подвезти?       – Нет, я еще...       – Конечно, подвезите ее! – перебил меня Шерлок. – Сейчас примчится очаровательная Валери со своими обычными таблетками, и я буду вынужден отойти в царство снов. Так что ты можешь съездить домой, дорогая...       Через минуту я убедилась, что дежурная медсестра – она же «очаровательная Валери» – и весом, и напором способна потягаться с бронированной машиной пехоты. Так что я могла со спокойной душой поцеловать Шерлока, пообещав ему приехать наутро, и вернуться в клинику с Грегом.       В машине Лестрейд долго молчал, и лишь когда остановил машину на подъездном пути к зданию клиники, он попросил меня задержаться в машине.       – Ты не зайдешь? – удивилась я, уверенная, что Лестрейд испытывает жажду увидеть Аннабел.       – Нет, – он смущенно отвел взгляд. – Вернее, не сейчас. Джен, мне нужна твоя помощь.       – В чем, Грег? – спросила я, видя, что он мнется. – Не сомневайся, я сделаю все, чтобы помочь тебе. Я тебе очень многим обязана.       – Ты ничего мне не должна, – отмахнулся Лестрейд. – Пойми, это касается Шерлока и дела Милвертона. В общем... я хочу, чтобы шкатулка Милвертона пока осталась у тебя.       – У меня?! – переспросила я, не веря своим ушам. – Грег, с чего ты взял, что в моем доме она будет в большей безопасности, чем в Скотленд-Ярде?       – В Скотленд-Ярде до нее доберутся в мгновение ока, тут я согласен с Холмсом, – Грегори криво усмехнулся. – А у тебя, быть может, и искать не будут.       – Тогда самым правильным было бы отдать ее Майкрофту, – возразила я. – Но прятать в клинике... Грег, это безумие!       – Порой самые безумные поступки оказываются самыми верными, – неожиданно философски отметил Лестрейд. – Я прошу тебя, сохрани шкатулку хотя бы до завтрашнего утра! За это время я смогу отыскать место понадежнее и перепрятать ее.       Я несколько секунд смотрела в молящие бархатисто-карие глаза инспектора, а потом сдалась.       – Черт с тобой, Грег, давай сюда свою коробку! Но потом не говори, что я тебя не предупреждала!       – Ты же знаешь, я никогда не смогу ни в чем тебя упрекнуть, – тут же повеселевший Грегори передал мне шкатулку, которую я аккуратно убрала в свой рюкзачок. – Не волнуйся, я заеду за ней как можно раньше!       – Не особенно спеши, – проворчала я, вылезая из машины. – Я далеко не ранняя пташка.       Поскольку предполагалось, что Грегори явится ни свет, ни заря, я решила вечером пораньше лечь спать. Приняв ванну – удовольствие, о котором я давно и безнадежно мечтала, – выпила чашку горячего какао и устроилась в постели с детективом Дика Френсиса в надежде, что в этот вечер моя встреча с Морфеем состоится раньше обычного.       Но моим чаяниям не суждено было сбыться. Часы показывали четверть одиннадцатого, когда мой телефон неожиданно ожил, разразившись душераздирающим треньканьем.       – Слушаю, – недовольно буркнула я, отметив, что номер, высветившийся на экране моего сотового, мне незнаком.       – Добрый вечер, доктор Уотсон, – незамедлительно произнес в ответ вкрадчивый (и тоже незнакомый мне) мужской голос. – Мне нужно встретиться с вами по очень важному делу.       – Кто вы? И что у вас ко мне за дело? – поинтересовалась я не самым вежливым тоном.       Ненавижу таинственные ночные звонки – они всегда сулят только неприятности.       – Боюсь, я не смогу ответить на ваши вопросы сейчас, – по-прежнему мягко и вежливо ответил мой собеседник. – Я лишь поясню, что от нашего разговора и его итога зависит жизнь мистера Морстена.       Я едва не уронила трубку.       – Морстена? Где он? Что вы с ним сделали? – заорала я, чувствуя, как пылающая ярость завладевает моим сердцем.       – Ничего, мисс Уотсон. Он в добром здравии, – мне показалось, что в трубке прозвучал тихий смешок. – Уверен, что он в нем будет пребывать и в дальнейшем, если вы сделаете то, чего от вас ждут.       – Что вы хотите?!!       – Приезжайте к вашему бывшему дому на Бейкер-стрит через двадцать минут. Там все и узнаете.       В телефоне раздались короткие гудки. Я сжала трубку с такой силой, что заныли пальцы. Меня трясло от бессильной ярости и тревоги.       «Рейф! Черт, как ты мог так подставиться?»       Я торопливо натянула джинсы, водолазку и куртку, подумав, написала на клочке бумаги какую-то успокоительную чушь для Аннабел на случай, если не успею вернуться до утра. А затем вылетела из дома со всей скоростью, на какую только были способны мои ноги.       «Только бы ничего не случилось! – повторяла я про себя, шагая по тротуару в сторону Бейкер-стрит. – Ох, Рейф, вечно ты попадаешь в переделки! Одна хуже другой...»       Насколько я понимала, данная переделка была из разряда «хуже некуда».