***
Ярко-алый с белыми крыльями истребитель рисково нырнул вниз заострённым носом, заходя на посадку почти в аварийном режиме, чуть ли не чиркая кончиками плоскостей по поверхности взлётно-посадочной полосы. Только в самый последний наноклик включились на полную мощность антигравы. Запустив трансформацию, Старскрим элегантно приземлился рядом с главным инструктором штурмового отряда. — Блицвинг, скажи пожалуйста, ты издеваешься конкретно над Саундвейвом или это просто привычка? — склонив на бок шлем, сикер с нескрываемым интересом рассматривал невозмутимого, как булыжник с мостовой, трёхрежимника. — Не понимаю, о чём ты, — на мгновение Блицвинг отвлёкся от созерцания выстроившихся перед ним в два ряда новобранцев. — У меня практическое занятие с новичками. Первое. А меня постоянно дёргают по коммлинку какими-то приказами, нововведениями, установками, поправками и прочей никому не нужной мутью. — С новичками? Первое занятие? — саркастически изогнул надлинзовый щиток авиатор, поцокав глоссой. — А предыдущие куда делись, закончились? Блицвинг, уже хотевший скомандовать отряду начало погрузки на стоявшего недалеко Астротрейна, медленно опустил манипулятор и не спеша развернулся к Старскриму всем корпусом. Новобранцы замерли: обычно после такого манёвра кому-то сразу прилетало в фейсплейт. Но сикер был всё-таки бондмейтом самого Мегатрона, потому... личный состав повыключал собственные системы вентиляции и навострил антенны. Вызывающий ярко-крылатый кон даже линзами не мигнул, а на его лицевой всё так же играла хитрая улыбочка. — Старскрим, у тебя ко мне есть какие-то определённые претензии или ты так, на огонёк заскочил? — чересчур любезно поинтересовался тяжёлый джет, наклоняясь ещё ниже к авиатору. — На огонёк, — ещё ехиднее улыбнулся Старскрим. — Посмотреть на успехи, приветы передать... пожелания там всякие. О том, что пожелания сводились к короткому «чтоб он сдох скорее», сикер, разумеется, распространяться не стал, как и о том, от кого лично подобные пожелания исходят. Но Блицвинг дураком никогда не был, кто бы о нём что ни думал, потому трёхрежимник лишь понимающе усмехнулся. И напряжение в его энергополях мгновенно схлынуло. — Отчего ж не посмотреть-то, гляди, раз прилетел, — ощерился в широкой улыбке джет, сверкнув выщербленными дентами. — Щаз как раз запускать их в воздух буду. — Смотри только, не слишком далеко запускай, — поравнялся с ним сикер, но звук вокодера благоразумно убавил. — Чтобы в случае чего их забрать, ну, или собрать обратно было можно. — Не нарывайся, — нежно посоветовал Блицвинг, оборачиваясь тем временем к застывшим рядам «первопроходцев» и гаркнув что есть силы: — Готовсь! Но тут поступил резкий пеленг-сигнал от Астротрейна. Бойцы замерли, а Старскрим и Блицвинг, не сговариваясь, одновременно задрали шлемы вверх. В вышине каонского неба закладывал петлю над базой небольшой баркас. — О! Тарн прислал своих, — задумчиво прокомментировал появление транспортника Старскрим, опознав символы на боку перевозчика. — Думаю, будут скидывать десант. Блицвинг только кивнул. А потом обернулся к новобранцам, значительно увеличив громкость вокалайзера. — Вы еще салаги, а вон прыгают настоящие профессионалы! — и трёхрежимник указал на закладывающий финишную петлю корабль. Через клик от лётного средства отделилось небольшое тёмное пятно, быстро полетевшее к поверхности планеты. — Ага, прыгают с тормозным куполом. Отлично. Ловите момент, учитесь, пока есть возможность! Вот тот, например, идет затяжным прыжком... о-о-оче-ень за-атяжны-ым... Почти до самой земли затяжным... Увеличившаяся в размерах фигурка отчаянно махала сервоприводами, падая на территорию завода где-то в районе складов. Блицвинг и Старскрим озадаченно переглянулись. Скоро долетели звук сминающегося металла, скрежет, небольшой хлопок... и чужая ругань. — Ну... и шлак с ним, — не растерялся Блицвинг. — Сейчас другие пойдут, смотрите лучше на них. Кстати, вот вам наглядный пример, что самое главное в затяжных прыжках — не упустить время для раскрытия купола. Слишком рано раскроете — вас снимет к шарктиконьей отработке вражеский снайпер или зенитка. Продолбаете свои декаметры, гравитация вам подвесит все системы, и либо купол вообще не раскроется, либо раскроется, но вас всё равно расплющит. То же самое с прыжками на антигравах. — Хм, неуклюже как идёт-то, — скривился Старскрим, наблюдая, как второй боец, спрыгнувший с баркаса, всё-таки сумел зайти на траекторию приземления, открыв свой тормозной купол когда надо. — Не всем же виражи в облаках закладывать, — невежливо огрызнулся трёхрежимник, подозвав к себе одного из бойцов. — Командуй погрузку, неча здесь больше смотреть. Только ошибки собирать. — Отряд, приступить к погрузке! — рявкнул серый боевикон, обладающий наилучший выправкой среди всех остальных. Старскрим сразу же окрестил его про себя «взводным». — Рассредоточиться по номерам! — Ах да, — решил напомнить о себе сикер, как будто спохватываясь и доставая из сабспейса датапад. — Чуть не забыл! Приказ... от Мегатрона. С этими словами он всучил мерцающую рамку в манипулятор враз помрачневшему Блицвингу и, трансформировавшись в прыжке в истребитель, качнул изящными крыльями на прощание. — Ну ладно, бывай! Больше не отвлекаю. Наставник и его помощник проследили за красивым броским самолётом, что почти вертикально ушёл в тёмное небо, оставив им на прощание лишь дрожащий инверсионный след. Блицвинг продолжал стоять и держать датапад на раскрытой ладони, впервые опасаясь прочитать распоряжение начальства. Не перегнул ли он палку с этим связистом? Ведь тот — ближайший помощник гладиатора, мог ведь и нажаловаться. Выгонят, шлак... как пить дать, выгонят... — Командир, вы держите приказ вверх ногами, — решил через какое-то время нарушить тишину серый боевикон, осторожно заглядывая в датапад. — Значит, я его получил в таком виде, — злобно буркнул Блицвинг, поднимая взгляд в чернеющее небо. Он усиленно делал вид, что интересуется прибывшими из Тарна боевиконами, сыплющимися на территорию завода как конфетти. Что угодно, только бы оттянуть этот неловкий момент. — И не твоё дело... — Это же повышение! — радостный крик помощника заставил дрогнуть приунывшего было трёхрежимника. — Поздравляю вас, командир! Блицвинг бросил беглый взгляд на датапад, отметив про себя скупые фразы речевых оборотов и вожделенное словосочетание «старший офицер», и небрежно засунул рамку в собственный сабспейс. — По-другому и быть не могло, — нарочито равнодушно протянул он. — Да и поздравлять особо не с чем. Считай, что в прежнем звании восстановили. А теперь грузимся, и так сколько времени зря потеряли. Залезая вслед за серым трансформером на борт приятеля, Блицвинг уловил запрос от Астротрейна. Понимая, что нигде не мог запалиться, вертолёт открыл личный канал связи с шаттлом. *Что, отработку чуть не слил? — крылатый десептикон определённо развлекался. — Сам виноват, между прочим. Неча так открыто доставать Саунда!* *Упорный, ржа, какой попался*, — пожаловался в ответ Блицвинг, добавив к сообщению оскалившийся эмотикон. *А я тя, оплавка, предупреждал, что шлак его завалишь!* *Заглохни. Всё равно завалю! И вообще, хватит мне эфир занимать, взлетай давай*, — с этими словами Блицвинг ощутимо пнул по внутренней облицовке салона, вырубив коммлинк наболт. Шаттл послушно взревел двигателями, набирая скорость. Вот только при этом весь его корпус сотрясала крупная дрожь. Ржал, конечно, шарк треклятый. Блицвинг досадливо скривился.***
— Ты обещал! — скрипел Старскрим, несмотря на свой малый рост перед Мотомастером, наступая на того и в буквальном смысле слова загоняя в угол. И хотя сикер понизил звук собственного вокодера до минимума, этот скрежет буквально физически исцарапывал чувствительные аудиодатчики грузного стантикона. Крылатый шлак, видимо, шпионил за ним всё это время, дожидаясь, когда командир небольшого отряда останется в одиночестве. Хотя, имея в дружках Саундвейва и его бравую команду неугомонных малюток, лично шпионить было совершенно не обязательно. Тем более учитывая их запутанный клубок нежных привязанностей друг к другу. — Да при чём тут я? — попытался отмахаться от разъярённого истребителя Мотомастер. — Ваш доктор сам Брейкдауна послал шестым объездом. Между прочим, на тебя ссылался и перед Астротрейном бампером крутил вовсю. Надеюсь, тот ему порты подчистил. — Кто кому порты подчищает — не твоя забота, — знаменитая чуть изогнутая сикерская оптика сейчас напоминала две тонкие щели, за которыми тлели опасно-яркие угли. — Твоё дело было заставить этого хлыща освоить хук или хотя бы апперкот! Шлак, да стрелять-то его можно было обучить? Даже гайка попадёт в мишень после должной подготовки, а у этого процессор быстрый, иначе бы не приняли на медицинское-то! — Слишком быстрый, куда там! — неожиданно упёрся стантикон. — Его не волнуют ни тренировки, ни смотры. Всё, чем он грезит, так это как поглубже в себя запихнуть чей-нибудь коннектор, да желательно до полной сцепки, да ещё с топливообменом. Мы и так себе все шины постесали, оберегая этого придурка, помешанного на интерфейсе, ото всех желающих на его доступный бампер. Я согласился обучать солдата, а не становиться нянькой интерботу недоконнекченному! — Говоришь, жёсткий недоинтерфейсинг? — сикер неожиданно застыл, обдумывая полученную пикантную информацию, постукивая острым когтем по поджатым губам. — Да-да, похоже... Мотомастер с облегчением выпустил нагревшийся было внутри корпуса воздух через пазы в шлеме. Гроза миновала: место при нём, ништяки при команде. — Скажи, этот твой... как его там? — театральным жестом взмахнул манипулятором авиатор, отступая назад и глядя уже с лёгкой иронией, а не с желанием снять стружку с брони. — Брейки? — живо подсказал командир стантиконов. — Вот-вот, ваш бронебойный Брейкдаун, — он что, моралист? — вкрадчивый голос Старскрима настораживал. — Нет, конечно же! Нормальный мех, из рабочих, с самых низов, — подобная характеристика из вокодера Мотомастера прозвучала стоящим внимания комплиментом. — Всяким шлаком не интересуется. — Может, он предпочитает узовое партнёрство, брезгует кварталом развлечений? — сделал ещё одно предположение сикер, при этом его лицевая выражала неподдельное сочувствие. — Да какие узы?! — ужаснулся Мотомастер. — Я ж говорю, нормальный мех! Расслабиться, фейсплейт начистить — в этом весь Брейки! Интерботов никогда не сторонился, коннекта не избегал, сверхзаряженное уважает. — Тогда может объяснишь мне, почему твой нормальный мех не может отинтерфейсить всего одного, к тому же очень даже привлекательного кона, который куда красивее большинства интерботов в заштатных забегаловках? У него что, коннектор отсох, ржой отъело? Мотомастер с несколько кликов стоял столбом, только мигая поражённо расширившейся оптикой. — Как отинтерфейсить?! — наконец выдал он, чуть не подавившись обычно весьма приятным в обращении словом. — Мне рассказать с иллюстрациями или обойдёмся без подробностей? — холодно поинтересовался Старскрим, яростно уставившись на сконфуженного стантикона. — На болта мне связываться с теми, кто ни кулаками, ни коннектором пользоваться не умеет? Уж чего проще задание — обучить одного полностью функционального придурка паре приёмов, чтобы пройти один несчастный смотр! И это задание для ПЯТЕРЫХ бойцов, закалённых в пылу сражений, вдруг стало абсолютно невыполнимым... Ты издеваешься или это такой солдатский юмор? — Мне его что, самому обкатать, ежели захочет? — рассвирепел Мотомастер. — А ты что, против отодрать такой завлекательный бампер? — поддел мощного меха сикер, не менее провокационно, чем Нокаут, отставив длинную стройную ногу и довольно наблюдая, как взгляд расширившейся оптики командира ударно-разведывательного отряда плавно перетекает к его конечности. — А раз ты даже мой сервопривод правильно оцениваешь, и проводка до сих пор исправно искрит в положенном месте, так нечего мне тут драмы разыгрывать! Хоть впятером дерите электричеством этого извращенца, меня не волнует, но на смотре он должен показать хоть какие-то навыки бойца! — Ладно, — прошипел окончательно выведенный из себя Мотомастер. Он и сам не мог объяснить природу собственного бешенства — ведь красный гоночного альтмода десептикон действительно был хорош собою, даже слишком. Но подобное принуждение воспринималось собственными подпрограммами как попытка взлома. — Будет тебе боец и крестик в графе «смотр пройден». Как мы это сделаем — наша проблема, лезть никто не будет... — Без членовредительства! — резво вставил мгновенно оживившийся Старскрим. — А это уж как получится, — злорадно развёл манипуляторами в стороны Мотомастер. — И ещё кое-что, в плане компенсации за моральную травму моего подчинённого. — Какую-какую травму?! — вытаращился на него красно-белый сикер, и от негодования у того аж крылья торчком встали. — Оквинтели вконец?! Я им паёк усиленный, кварты лучшие, карьеру, можно сказать, собственными манипуляторами устроил, интера бесплатного подогнал, а он мне ещё о компенсации какой-то заикается?! — Не хочешь, твои проблемы потом! Твои и доктора этого вашего! — рыкнул в ответ Мотомастер, махнув в призывном жесте сервоприводом и грузно зашагав в сторону недавно открытого тренировочного плаца. — Вот! Старскрим абсолютно бессмысленно уставился на обрезок трубы, торчащей посередине тренировочной площадки. — Это что? — Этот тот самый шлак, который выкорчевать у строителей не получилось! Он из кибертрониума самого настоящего. Перепилить невозможно, отстрелить затруднительно. Как нам тут рабочие втирали, это дрентруба, закладываемая в грунт под фундаментом для дренажа и осушения. Так как завод, видать, строился ещё при первых Праймах, то и дрен этот того же возраста, если не старше. Один выход только: подкопать под сцепку с основной сетью и подорвать это место. А дальше мы уж сами бульдозером оттащим и заделаем тут всё аккуратненько. — А я-то тут при чём?! — мгновенно разозлился Старскрим, у которого всё никак не получалось связать какую-то древнюю трубу на плацу и его личную проблему с медконом. Последняя усугублялась ещё и тем, что яркий спорткар сидел теперь запертым в их с Мегатроном кварте. Саундвейв был, как всегда, логичен до безобразия, притащив упирающегося гонщика в занимаемые Лидером и его партнёром апартаменты. Он молча затолкал внутрь Нокаута, игнорируя мольбы, взывания к совести и угрозы со стороны и хозяина кварты, и временно заключённого под арест, и запер. Правда, предварительно любезно вытащив вслед за собою в коридор обалдевшего от такого поворота дел Старскрима. Так что теперь надо было срочно пристроить красное колёсное недоразумение куда-нибудь или к кому-нибудь, пока не вернулся сам Мегатрон. — Сапёр мне нужен толковый, — громыхнул Мотомастер, поражаясь бестолковости некоторых. — Ты мне дрен взрываешь, а я тебе медкона к испытаниям готовлю. И между прочим, экономлю при этом до шлака медицинских ресурсов и ваших финансов. Старскрим тут же полностью превратился в сплошной аудиодатчик. Мотомастер, заметив столь контрастное преображение, охотно пояснил: — Из-за этой торчащей дряни у меня процент повреждений в команде зашкаливает уже. Небольшой, конечно, процент, но всё равно неприятно. А когда мы на площадку ещё вашего форсителя припрём... как бы этот тут вообще не убился. — Понял-понял, — замахал манипуляторами Старскрим, сообразив, что если сейчас появились проблемы, то, когда до плаца доберутся инструктора с остальными новобранцами, будут уже не просто косметические дефекты. А так как доктор на всей базе пока только один... вывод напрашивался неутешительный. — Договорились, подгоню я тебе сапёра. Вот сегодня же и подгоню! Мотомастер даже не скрывал своей радости. Он окинул сиротливо торчащий из бронированного покрытия дрен с таким видом, будто только что лично завоевал новую Галактику. — Вот и отлично! — Надеюсь, — сварливо отозвался Старскрим, которому прямо-таки не терпелось «обрадовать» новостью склочного гонщика. Трансформировавшись и набирая высоту, сикер требовательно крикнул командиру стантиконов на прощание: — И чтобы показательный смотр этим недоделком был пройден!***
Проигнорировав писки и визги разгневанного колёсного, Старскрим метнулся к штурмовикам. Да и где ещё было искать толкового сапёра? К вящему восторгу истребителя, на это дело вызвался сам Блицвинг. Он дерзко усмехнулся, подперев спиной стену ангара, и, будто красуясь, картинно повёл мощными плечами: — Вообще, меня удивляет, чего это Мотомастер со своими парнями запросили помощи. Они что, лично с каким-то жалким огрызком трубы справиться не смогли? Чего ради рабочих было дёргать — не понимаю. Подкоп сделали, заряд заложили, подорвали где надо, и всё! — трёхрежимник сплюнул маслом себе под супинаторы, демонстрируя степень собственного раздражения. — Развели, понимаешь, круги на мазуте. Как будто планируют военную операцию для целого флота, а не ржавь древнюю из старых плит вырвать. Лан, понял я уже, что с толковыми процессорами здесь явная напряжёнка. Не дрейфь, сделаю всё в лучшем виде. Пусть только яму мне выкопают к этой самой сцепке. Я не шахтёр, несподручно мне как-то одними когтями траншеи рыть. — Это организуем, — откровенно потирал манипуляторы Старскрим, тем временем уже поздравляя себя с чисто проведённой операцией. — Когда ты сможешь приступить? А то они там тренироваться не могут, постоянно кто-то на этот дрен напарывается. Скоро инструкторы новичков на плац для первых спаррингов вывести должны, тогда процент повреждений вообще зашкалит. — Полный армагедец, — заржал Блицвинг, подмигнув линзами Астротрейну, отдыхавшему на краю взлётки неподалеку от входа и прислушивающемуся к беседе. — Скажи этим бравым парням, что так и быть, завтра я к ним нагряну с визитом вежливости! А пока я буду у них там вершить судьбы мира, они могут провести свои тренировки на нашем поле. Завтра они здесь никого не побеспокоят, всё равно у ламеров наших по графику теоретические занятия. — Взрывчатку возьмёшь на складе сколько понадобится, я распоряжусь, — не теряя времени, Старскрим связался по коммлинку с Мотомастером и с пафосом сообщил, что проблемы под кодовым названием «кибертрониевый дрен» больше не существует. И выразил надежду, что в ответ он сможет вскорости услышать не менее приятную информацию о сданных доктором нормативах. Командир стантиконов тут же поклялся собственными Альфами, что протеже связиста сдаст всё в лучшем виде. На этом оба десептикона, жутко довольные собою, распрощались.***
— Он неотёсанная болванка, грубый оплавок, — орал забившийся в угол кварты Нокаут, злобно посверкивая окулярами и отшвыриваясь от пытавшихся подойти к нему Саундвейва или Старскрима личными инфокристаллами сикера. — Кто угодно пусть будет, но не Брейкдаун! Больше близко к этому болвану не подойду! Нельзя сказать, что сия коллекция инфокристаллов досталась истребителю как-то особенно тяжело, но она была памятна хотя бы тем, что многие из них были подарены Мегатроном лично. И провожая последний полёт очередной тёмной сферы, несущей в себе бесценную информацию, взглядами, полными глубокой задумчивости, Ищущий мрачнел всё больше и больше. — Оценка ситуации: Брейкдаун — логичный, оптимальный выбор, — спокойно увещевал психующего медика Саундвейв, старясь генерировать звук голосового модулятора на успокаивающие интонации. По мнению Старскрима, получалось это у связиста шлаково плохо. — Характеристики: выдержан, не амбициозен, исполнителен. Психологический портрет: сенситивный параноик. Вариабельность предпочтений: отсутствует. Надёжность: высокая. — Он невоспитанный дикарь! — упрямо стоял на своём медкон, не собираясь ни сдаваться, ни переубеждаться. — Упрямый, бесцеремонный, абсолютно бестактный тип! — Он что, полировку тебе испортил? — не выдержал в итоге Старскрим, наблюдая, как Нокаут всё добавляет и добавляет в свою охапку инфокристаллы. Четырнадцать уже были разбиты на мельчайшие осколки, а значит, восстановлению не подлежали. Там были сказки древнего Кибертрона, голоснимки с партнёром, когда Мегатрон ещё приезжал к своему избраннику из Каона в Гелекс, старые холо, записи личной переписки. Но сейчас в манипуляторы гонщика попал самый потрёпанный, исцарапанный кристалл, который хранил в себе несколько уцелевших изображений Создателей и всё то, что они посчитали нужным занести на носитель информации за весь свой долгий функционал. Нокаут отчётливо уловил доселе незнакомые нотки в голосе сикера и замер, пытаясь просканировать энергополе неожиданно ставшего слишком спокойного Старскрима. К перепадам настроения истребителя медкон пока не привык, но уже научился их не замечать. А сейчас было что-то новенькое, а от того слишком подозрительное. — Тут что-то важное для тебя, да? — догадался медик, осторожно перебирая тонкими, чуткими пальцами врача лежащие на ладони кристаллы. — Я что-то уничтожил ценное? — Ты уничтожил часть моего прошлого, — спокойно ответил Старскрим. Саундвейв же медленно повернул к сикеру глухую маску. — Хотя это прошлое ещё не совсем забыто, по крайней мере оно находится рядом со мною каждый джоор. Но то, что ты планируешь разбить прямо сейчас, — восстановлению уже не подлежит. Я не сентиментален, но данный поступок я не прощу. Ни толики угрозы не присутствовало в голосе Ищущего, звучавшем на удивление ровно, но медкон медленно и крайне осторожно начал выкладывать инфокристаллы обратно на стойку. Не в той очерёдности, в которой брал их, разумеется, но аккуратность его движений произвела впечатление даже на Старскрима. Опасливый взгляд Нокаута, который тот бросил на него через плечо, немного позабавил сикера. — Хорошо. Если твоё состояние аффекта благополучно пройдено, — Старскрим не спеша прошёл к столу в центре кварты и занял одно из сидений возле него, облокотившись о столешницу, — давай обсудим спокойно сложившуюся ситуацию. У тебя проблемы с законом. Большие. Когда ты принял предложение Саундвейва, ты их усугубил, ибо сбежал из-под стражи. И если полицейские разозлятся — а я бы на их месте очень разозлился — они повесят на тебя по максимуму всё то, что на тебе висело до побега, и ещё сам побег в нагрузку приплюсуют. Я не сильно разбираюсь в законах, но что-то мне подсказывает: это будет прямая дорога на Гаррус. Я не хочу сказать, что примкнуть к нам было плохой идеей. Это было рисковым шагом, разумеется, но если ты сумеешь доказать свою эффективность, это для тебя станет тем самым счастливым билетом, о котором все грезят в тайных оффлайновых симуляциях. Имей в виду, доказывать что-то нужно не нам с Саундвейвом — мы парни лояльные. Поразить и удивить тебе предстоит Мегатрона, ибо мой партнёр — известный старой закалки упрямый болт. У нас тут всё просто: военная база — освободительное движение — значит, ты боец. Если ты не боец — значит, ты осведомитель, и на базе тебе делать нечего. Если ты не боец и не осведомитель... — Я понял, — буркнул Нокаут, проходя вслед за Старскримом к столу и усаживаясь напротив сикера. — Не надо меня пугать. — Я тебя не пугаю, — спокойно возразил Старскрим. За его спиной сумрачной тенью застыл Саундвейв. — Я тебе просто обрисовываю твоё будущее. Ты мне нравишься: ты яркий, упорный, неординарный. А здесь с этим небогато. И я, и Саунд — мы тоже неординарные мехи. И нам среди всего этого однообразия патриотично настроенного шлака попросту скучно. Но есть такая необходимость в нашем функционировании, такая небольшая деталь, от чего, в принципе, всё и зависит, — называется кредиты. Мы здесь зарабатываем себе на будущее. Вдаваться в подробности не буду, если ты не ржа последняя, сам догадаешься. А ты не ржа, в этом я уверен. Так вот, хочешь вытащить путёвку в безбедный функционал под прикрытием такого кона, как Мегатрон — останешься здесь. Останешься и покажешь ему, что ты не просто поганый интер, которых он переимел в убогих заправках несчётное количество, а трансформер, достойный уважения и его личного внимания. Завлекать тебе есть чем — твоя профессия. Если ты так хорош, как о тебе отзывается Саундвейв, значит, ты интересная личность. Но здесь этого мало. Здесь ты должен быть бойцом. Не обязательно лезть на передовую, не обязательно кого-то разбирать на запчасти — для этого желающих хоть отбавляй. Но ты должен уметь постоять за себя и оказать достойное сопротивление. Личных телохранителей здесь не предвидится, если ты сам себе такого не найдёшь и не прикормишь. На этих словах Нокаут, угрюмо изучавший царапины на истёртой временем столешнице, быстро поднял окуляры вверх и впился взглядом в сикерскую оптику. Старскрим лишь еле заметно качнул ему шлемом: типа, ты всё услышал верно. — Мегатрон, как и все те, кому дано прошибать лбом преграды, мыслит либо слишком глобально, либо слишком однобоко. У него есть принципы, которым он будет чётко следовать. И я, и Саундвейв стоим с ним рядом не просто для принеси-подай-сгоняй, а чтобы эти самые принципы не стали для него смертным приговором. Мы — тот самый баланс, что удержит нашего Лидера от ошибочных действий и фальшивых идеалов. Иногда приходится действовать скрытно, даже от него, чтобы сохранить не только его актив, но и свой. Но, как показала практика, без боевых действий не обойдётся. Значит, будут повреждения, значит, придётся кому-то подставлять свою спину и открывать свои внутренности. Мы бы очень хотели доверять этому трансформеру, знать, что он с нами заодно, а не просто ради пополнения счёта или из-за безысходности. Тебе Саундвейв предложил весьма опасное, но очень привилегированное место. Конечно, если дело дойдёт до стычек, тебе придётся опуститься до починки простых бойцов, но ковыряться в деталях расходного материала тебе вряд ли доведётся. Быть личным врачом Мегатрона — значит быть под охраной всегда: одно его имя стоит куда больше, чем отряд охраны под дверью. Но это и накладывает некоторые обязательства. — Я не боюсь! — злобно прошипел в ответ гонщик, резко откинувшись всем корпусом на спинку сиденья. — Если бы я сливал отработку от одного упоминания опасностей, то до сих пор сидел бы у бампера своего дани, как он того всегда и желал. — Да, ты мех рисковый, — хмыкнул Старскрим. В его голосе снова зазвучали так знакомые всем ироничные интонации. Саундвейв заметно расслабился, даже позволив себе осторожно положить манипулятор на плечевую накладку Ищущего. Впрочем, сикер не возражал. — Именно для таких здесь и место. Сумеем вместе уберечь Мегатрона и сорвать большой куш, значит, дальше будешь пожинать лавры победителя, просто оставаясь за его спиной. Кредиты, большие возможности, открытые двери, нужные связи — красиво звучит, не правда ли? — Я так и знал, что все эти разговоры про свободы и равенства — полный шлак! — медкон презрительно скривил тонкие губы, картинно закатив оптику к потолку. — Столько пафоса, столько сторонников, а истинный смысл как всегда един. — Он всегда един, — холодно заметил истребитель. — А те, кто верит в идеалы и мир во всём мире — забавные утописты. Правда, если у такого мечтателя есть власть и кредиты, он сумеет наворотить дел и без чужой помощи. — А ты не веришь в справедливость, да? — чисто для проформы поинтересовался Нокаут, понимая как никогда, что вопрос глубинного смысла не имеет. Они — все трое — были из одной стали. — Справедливость для дураков, своеобразный синтетик для безликой толпы. Так как, ты готов сыграть ва-банк? — неожиданно резко подался вперёд Старскрим, при этом его фейсплейт хищно исказился, будто от острого желания оторвать кому-то хоть что-то. Нокаут сглотнул несанкционированно поднявшееся по топлипроводам топливо и подозрительно дребезжащим голосом поинтересовался: — И никаких вопросов к личным пристрастиям, небольшим шалостям и безразличию? — Предупреждение: шалости не учитываются, пока не вредят делу, — Саундвейв в весьма красноречивом жесте повернул шлем, ощетинившийся множеством антенн, в сторону Старскрима под сухой смешок последнего. — О, — многозначительно выдавил из себя Нокаут, чувствуя, как напряжение постепенно сходит и активируется его авантюрная составляющая. — У меня сейчас такое поганое чувство, что вы оба меня только что завербовали... И что выбора у меня по большому счёту теперь нет. — А ты его и не имел, иначе тебя бы здесь не было, — со скучающим видом бросил сикер, грациозно поднимаясь и разминая крылья. — Так что сейчас я лечу к Мотомастеру и говорю, что все вопросы успешно урегулированы. И что ты проходишь у них необходимую стажировку по азам ближнего боя. Как только сдашь тест-драйв и получишь официально статус личного медика Лидера, можешь хоть всем стантиконам разом заблокировать доступ на весь уровень, не то что в свой коридор. А до этого, будь так добр, запоминай то, чему тебя там будут учить. И постарайся не отходить от своего непосредственного инструктора ни на шаг. — Вы на что намекаете? — напрягся гонщик. — На то, что твой бампер слишком доступен... и желающие на него иногда отличаются весьма оригинальными пристрастиями. Можешь не пережить, — вкрадчиво промурлыкал Старскрим. — Пока ты никто, а значит, при удачном стечении обстоятельств — ты законная добыча. Улавливаешь суть? — Вполне, — узкие линзы медкона полыхнули скрытой в глубине яростью. — В принципе, я думаю, что смогу вытерпеть этого Брейкдауна какое-то время. Когда этот неповоротливый кусок брони молчит, его вполне возможно не замечать. — Вот и отлично. Очень рад, что мы правильно друг друга поняли. А также надеюсь, что не слишком спешу с выражением крайней заинтересованности в будущем личном сотрудничестве, — с этими словами Старскрим направился к выходу, но был остановлен вопросом Нокаута. — Могу я уточнить ещё один момент? Личного характера. Истребитель остановился и медленно обернулся. Он с холодным интересом — как оглядывает учёный-исследователь растянутого на хирургическом столе препарируемого органика — скользнул оценивающим взглядом по всему ярко-красному корпусу от супинаторов до резких граней шлема. — Почему ты стоишь в его тени и выбрал для себя амплуа гениального безумца? Старскрим с клик молчал, а затем безудержно расхохотался, повергая медкона, не ожидавшего подобной реакции, в лёгкий ступор. Сикер же тем временем одобрительно кивнул Саундвейву: — Как всегда — отличный выбор. Связист молча принял признание и похвалу. Только кривая неясного пока для Нокаута графика на экране маски резко скакнула вверх. — Знаешь, на кого меньше всего обращают внимания рядом с неоспоримыми центровыми во всех сферах функционала? — на этот вопрос Ищущего Нокаут ответа не знал. Да он никогда и не ставил перед собою подобных вопросов. — На чудаковатых эксцентриков! — назидательно поднял в воздух указательный палец сикер. — Их всегда списывают со счетов, а зря. Когда тебя не воспринимают всерьёз — открывается просто великолепный обзор на чужие поступки и решения. Нужно только уметь воспользоваться столь богатой информацией. Нокаут молча переводил взгляд с Саундвейва на Старскрима и обратно, пока хрипло не рассмеялся собственной догадке. — А вы интересная пара! Прекрасное дополнение друг к другу, хочу сказать. Не понимаю только одного, зачем вам я понадобился при вашем слаженном тандеме? — Я же говорю, нужно верить тому, кому собираешься подставить спину и дать допуск до копошения во внутренностях, — терпеливо повторил Старскрим. — Да и просто скучно. Поверь мне. Ты это скоро осознаешь. При этих словах сикер открыл дверную панель и, выходя, сделал знак Саундвейву. Связист молча последовал за красно-белым коном. Нокаут остался один на один со всеми своими сомнениями.***
— Уточнение: ты солгал о причинах нахождения в тени Мегатрона, — тихо сообщил Старскриму связист, когда они шагали по пустынному длинному коридору к рубке связи. — Хочешь знать правду? — как-то устало усмехнулся Ищущий, не поворачивая точёного фейсплейта к беспилотнику. — Что ж, тебе отвечу. У каждого из нас свои маски, таковы правила игры. И кто-то должен разбавлять его строгость фиглярством. Но эта роль явно не для тебя. Саундвейв резко затормозил, положив на удивление тяжёлый сервопривод на сикерское плечо, мягко останавливая. Затем он бережно развернул к себе истребителя. Связист ничего не сказал, только погладил в привычном, ободряющем жесте белоснежное крыло с ярко-алой полосой, пытаясь дать понять, что он рядом, что он всегда поддержит. Старскрим понял, как всегда, безошибочно верно. Понял и грустно усмехнулся: — Не забудь об этом, когда я паду слишком низко...***
— Шлак, парень, базовая стойка — это не значит, что надо сразу отклячивать бампер, — скривился как от закисшего масла Брейкдаун, наблюдая непотребную картину — стоявшего перед ним в весьма недвусмысленной позе Нокаута. Медик нервно дёрнулся, но смолчал. Надо было отдать ему должное, сейчас он старался. Красный гонщик и правда пытался соответствовать статусу десептиконовского бойца, но любая его попытка изобразить свирепого воина была изначально провальной. Глядя на него, хотелось либо громко ржать, либо лить омыватель, либо просто прихлопнуть на месте... так, чтобы больше не мучился. Стантикон обречённо покачал шлемом. Он видел всю бесперспективность затеи Мотомастера. Даже дрону было понятно, что Нокаут никогда не сможет быть ни боевиконом, ни даже разведчиком. Если тебе не даны Праймасом крылья, то хоть с десяток их себе приклей — сикером не станешь. Так и тут. — Ладно, давай лучше поупражняемся в меткости, — наконец решил сине-серый трансформер, встряхивая с усилием манипуляторы, расслабляя тяжи. — Будем считать, что спаррингов на сегодня достаточно. — Это почему? — тут же заносчиво вскинулся Нокаут, резко распрямляясь, складывая изящные сервоприводы на грудном отсеке и гневно полыхая оптикой. — Или ты уже устал? — Устал ты, — припечатал Брейкдаун. — Устал и занимаешься чистой ерундой, как и я. Ты врач, не боевикон. И по-другому не будет, хоть обвешайся утяжелённой бронёй и стеши кулаки о снаряды. У тебя другая конструкция, лёгкая, быстрая, манёвренная. Ты для другого заточен. Это бесполезная трата времени и ресурсов. И я отказываюсь дальше пытаться совершить невозможное. Я всего лишь солдат, а не Праймас. Я не умею ни перепрошивать процессор, ни менять корпуса. — Но я должен пройти смотр! — вскричал гневно медбот, и столько отчаяния было в этом возгласе, что суровый боец с изумлением отступил. Гонщик совсем как фемка кусал свои красивые губы и сжимал кулаки, впиявливаясь острыми когтями в собственные ладони. — Я должен научиться драться, если хочу здесь задержаться! — Так вон оно что, — запоздало догадался об истинном положении дел стантикон. — А что, просто с медицинским образованием не оставят? Слышал, ты просто молодой гений, раз тебя пророчат в личные врачи аж к самому Мегатрону. — Если я не сумею доказать, что чего-то стою не только как медик, но и как боевая единица, то мне здесь нечего делать, — удручённо признался Нокаут, обессилено опускаясь прямо на пол тренировочного зала. Подтянув колени с острыми накладками к узкому подбородку, медкон крепко обхватил сервоприводами свои стройные ноги. Изогнутая оптика еле мерцала, горестно уткнувшись в пол. — Приоритеты гладиатора вполне предсказуемы. Зачем нужен кто-то, если к этому кому-то необходимо приставлять охрану? Я гражданская модель. И готовили меня быть доктором в обычной городской клинике, куда обращаются голо-звёзды, простые рабочие, гонщики, учёные... короче, простые обыватели. А Мегатрон желает видеть подле себя полевого медика, способного не только оказать квалифицированную помощь, но и вытащить раненого с поля боя, а то и продержаться в одиночку, охраняя пациента, до прихода подкрепления в жёсткой осаде. — Таких специалистов всегда был мизер, — пожал плечами Брейкдаун. — И их ценили куда больше, чем даже отряд элитных военных. Потому... ожидать, что подобные боты встанут на сторону обиженных и угнетённых, не стоит. Тот, кто сыт, никогда не поймёт голодного. — Один поймёт точно, — буркнул Нокаут. Он ковырял острым коготком шов между плитами, упрямо не поднимая взгляда. — Я сам дал его контакты. — Зачем ты это сделал? — удивился стантикон. — Он же твой прямой конкурент! — Здесь его место, прямо вижу его здесь. Его всегда бесил режим. Профи потрясный, конечно, но характер... легче с предаконами к взаимопониманию прийти. Ничто не интересует, кроме работы, — по голосу красного гонщика было непонятно, то ли он восхищается, то ли высмеивает чужое безразличие к благам цивилизации. — Он тот, кто сможет здесь всё держать в кулаке. И знаешь... его будут слушаться. — А ты? Если ты признаёшь за ним первенство, то что здесь будешь делать ты? — Я не признавал за ним первенства! — вот тут его ожгли яростным, колким взглядом. — Я лишь сказал, что здесь ему самое место. Но это не значит, что я безропотно согласен уступить кому-то. — Понятно. Значит, ты хочешь устроиться со всеми удобствами, но при этом не слишком шевелиться, оставив за другими священное право разгребать вонючий шлак? — Брейкдаун нехорошо усмехнулся, его жёлтая оптика значительно потемнела. — Но здесь так не получится. Это только там можно прожигать свой функционал, не считаясь ни с кем и ни с чем и за счёт других, — стантикон махнул манипулятором в сторону, где, по его мнению, должны были располагаться сверкающий, холодный Айакон, прекрасный Симфур и прочие древние процветающие города. — А здесь придётся вкалывать! — Я не боюсь работы, — фыркнул Нокаут, с вызовом глядя на своего наставника снизу вверх. — Но я не люблю глупой работы. И я презираю рутину. По тому списку пациентов, которых я смогу вести, если сумею удержаться на этом месте, я уже понял, что скучать у меня не получится. Но это будут лучшие из лучших, понимаешь? Ответственность — да, зато и почёт какой! — Любишь быть первым? А заслуженно ли? — оценивающе прищурился Брейкдаун. — Не люблю проигрывать. Со спаркства не умел, — легко согласился Нокаут. — И первым быть люблю везде: и в медбее, и на треке, и на танцполе, и на платформе тоже. При последних словах медкон гаденько улыбнулся, а Брейкдаун, заранее проинструктированный Мотомастером на тему возможного интерфейса как одного из вариантов положительной мотивации, замер. Не может же быть, чтобы этот столичный хлыщ знал о подобном варианте решения проблемы? Обкатывать охочего до чужих коннекторов оплавка совершенно не хотелось. Потому в срочном порядке было необходимо свежее решение. — Лан, я просёк уже, что тебе нужно пустить алмазную пыль в окуляры и поразить всех космическими успехами в боевой подготовке. Только рукопашка не твоё совершенно, как и лбом стены крушить, — думал вслух стантикон, оглядывая привлекательный корпус, сидящий на полу прямо перед ним. Какая-то мысль всё пыталась оформиться в готовое решение, но не хватало данных. Одно Брейкдаун понял точно: с кулачными боями они завязали окончательно. — Спаррингов больше не будет. Постараемся подобрать тебе другое амплуа. Мне нужно только понять, к чему у тебя есть способности. А у тебя они точно есть, не могут не быть. Несмотря на всю ржу в твоём процессоре, ты мех интересный. — Тогда что? — одно то, что Нокаут никак не среагировал на «ржу в процессоре», уже о многом говорило. — Попытаемся раскрыть твой потенциал, — хмыкнул броневик, направившись к выходу, и сделав знак медкону следовать за собою. — Наведаемся сейчас на территорию штурмовиков, тем более, насколько я слышал, Блицвинг лично приглашал туда. — С чего это он такой сегодня добрый? — подозрительно прищурился Нокаут, без труда догоняя размашисто шагающего бойца. — Да у них там с Мотомастером какая-то секретная операция на нашем плацу. Не знаю, я подробностей не уточнял. Это тёрки начальства, вот пусть и разруливают, — отмахнулся Брейкдаун. — Кстати, есть идея. Я сейчас кинул клич Онслоту с просьбой выделить нам кого-нибудь из его команды. Тактика предстоящей тренировки такова: мы окапываемся, нас находят и пытаются выкурить. Действуешь ты сам — так, как хочешь. Я же буду наставлять, поправлять и наблюдать. Правил никаких нет, кроме одного: без деактивов. О своей полировке можешь сразу забыть, потом восстановишь. Медкон зло оскалился, но возразить не посмел. Скосив оптику на меньшего меха, Брейкдаун неожиданно поймал себя на странной чужеродной мысли, что именно таким — яростным, злым, опасным — медкон ему наиболее симпатичен. Что-то было притягивающее в смертельно утончённой красоте. Может быть, желание сделать из яркого гонщика бойца и не было такой уж большой дурью...***
— Пошли все вон отсюда, покуда не рвануло! — рыкнул на всякий случай Блицвинг, останавливаясь рядом с торчавшим посреди плаца из бронированной плиты дреном. Возле обрезка трубы были подготовлены три просверленных по периметру отверстия. Трёхрежимник задумчиво осмотрел проделанные рабочими приготовления и злобно выругался: — Ещё бы уже просверлили, кретины, чтоб туда только скраплет пролезть мог. Но поддерживать сей занимательный диалог было не с кем, ибо как только джет приземлился со связкой нейтронных бомб, всех ошивающихся на плацу как ветром сдуло. Презрительно обернувшись к зданию напротив, где сейчас располагались залы учебки, Блицвинг хохотнул: во всех смотровых экранах торчали разноцветные шлемы. — Трусы несчастные, — презрительно бросил он, встав на карачки и пропихивая заранее заготовленные заряды по вертикальным отверстиям вниз. — Жалкие куски слизи! *Блицвинг, а ты не много взрывчатки закладываешь?* — то, как осторожно звучал Мотомастер, умиляло. *Слуш, вы вроде меня позвали сюда именно потому, что эта ржавь оказалась из цельного кибертрониума, так? — Блицвинг изо всех сил старался быть толерантным и терпеливым, как его и просил Старскрим. — И выдернуть этот штырь своими силами у вас не получилось, верно? И рабочие тоже не смогли выковырять? Я там ничо не попутал?* *С этим не поспоришь, — тут же пошёл на мировую командир стантиконов. — Просто таким количеством как бы ты нам весь плац не снёс к шаркам*. *Я всю ночь лично расчёты делал, сколько надо для хорошей детонации и чтобы старая сцепка поддалась. Ибо если не доложить, то вторично мы до неё уже не достанем: тут всё засыплет*. *Понял тебя*, — Мотомастер умел быть кратким, чем иногда неимоверно подкупал. — Эх, бойцы, понимаешь, — ухнул огорчённо кулерами трёхрежимник, хорошенько утрамбовывая небольшие, тускло светящиеся цилиндрики в узкие ходы. — Вот раньше были штурмовики, вот это я понимаю — всё умели! И заминировать, и разминировать, и снайперским выстрелом снять, и шлем разбить, и манипуляторы погнуть, и на земле, и под землёй — везде молодцы были! А сейчас? Отряд штурмовой, отряд подрывной, отряд сапёров, отряд разведки, снайперский отряд... развели богадельню! Настроив частоту приёма на верхнюю бомбу, Блицвинг важно удалился с места камуфлета. Зайдя за ближайшую насыпь, он плюхнулся на землю и заученно пригнулся вниз: попортить себе шлем мелким крошевом не хотелось. Мало ли... Подав условный знак к началу подрывных работ, трёхрежимник отсчитал положенные страховочные три клика и активировал радиосигнал...***
— Ты чё, вообще никогда не стрелял, что ли? Даже в тир не ходил? — еле слышно шипел обозлённый Брейкдаун, наконец-то схоронившись в подвернувшемся окопе, оставшемся с предыдущих тренировок от другой группы, и отбросив от себя плюющегося во все стороны Нокаута. — Кто так бластер держит вообще?! — Наболт мне твой тир? — так же яростно зашипел в ответ медкон, ощетинившись будто заправский шарктикон и даже насупившись похоже. — У меня были другие интересы в жизни! Я, между прочим, в конкурсах участвовал, побеждал! У меня для кубков и памятных подарков целая стена в личном отсеке отведена была. Первый на курсе, лидер в гонках, лучший на вечеринках. И кувыркание вверх тормашками в грязных тирах в сферу интересов как-то не входило, уж извини! — Ах, простите — виноват, — язвительно откликнулся Брейкдаун под полным изумления взглядом гонщика. — Не учёл, что в светских кругах воинские навыки — моветон! Уж простите меня, чурку необразованную, будьте так любезны. — Иди в шлак! — в Брейкдауна полетел сначала один ком грязи, затем второй. Стантикон только беззвучно заржал: — О, как страшно! Ща отработку солью в ужасе, ведь ты мне повредил полировку бронированного обвода фары! — Что ты заливаешь-то? — высокомерно хмыкнул Нокаут, с обличительным видом тыкая пальцем в фару, с которой теперь ссыпалась мелкими крупинками всякая труха. — У тебя там голимая краска, о полировке вообще речи не идёт в твоём случае! — Идиот! — резюмировал Брейкдаун, показав вспыхнувшему от ярости гонщику неприличный жест. — Тебе отформатировать процессор нужно, чтобы мог думать о насущных проблемах хоть иногда. В него тут же прилетел третий ком грязи. — Истерик! — безжалостно продолжал Брейкдаун. — Лучше бы ты так бомбы на поле боя во врагов швырял! А то столько азарта, и всё впустую уходит. — Нужны мне твои враги! Если так не терпится в окуляр получить, вот и скачи как полный придурок, пока не прибьют, по всякому мазуту и хламу. А меня не цепляй даже! Я защитной полировки формулу ещё на начальных курсах Академии изобрёл, пока ты по другим палил да по шлему получал. И научную работу написал раньше, чем закончил обучение и распределение получил. Мне предложения лучшие клиники Кибертрона и Парадрона присылали, несмотря на то, что я даже интернатуру завершить не успел! Нокаут, сам того не замечая, медленно, но неуклонно повышал звук вокодера. Брейкдаун слушал молча, не перебивая и даже не делая попытки прекратить очередную истерику. Хотя, конечно, место своей дислокации они сдали ко всем квинтессонам. — Ты думаешь, что эту полироль мне Создатели купили или поклонники подарили? — Нокаут ткнул тонким пальцем в собственные сияющие пластины, усыпанные на плечах и по грудному отсеку переливающимися каменными каплями. — Так вот, я сам на неё заработал! Как и на кристаллы! Между прочим, это стразы, привезённые с самого Монакуса, а они туда поступают только через подпольный рынок с органических приисков. Я лично за ними летал на аукцион, обрабатывал потом их тоже сам, полировал, грани под каждый индивидуально шлифовал. Так что имею полное право гордиться и своими умениями, и достижениями, и своим внешним видом! Он мне, знаешь ли, не целиком от Праймаса достался. На этом моменте Брейкдаун удивлённо подвис. Интересно, в каком месте этот себя апгрейдил-то? Хотя список заслуг для обычного столичного бездельника впечатлял. Видимо, процессор и правда светлый в наследство от предков достался. — Эй вы, я чёт не понял, мы тут резюме составляем или всё-таки в рукопашке умениями меряемся? — гаркнул откуда-то с другой стороны взлётки выпрошенный у Онслота Броул. — Ежели вам надоело, так и скажите, я лучше пойду энергон хлебать в приятной компании, чем тут эту окись слушать. Брейкдаун хотел было рявкнуть в ответ, что иногда Броул хуже безыскрового дрона, но не успел. Стантикон только зафиксировал оптосенсорами, как с оглушительным, полным ярости визгом вылетел из окопа Нокаут и отчаянно швырнул что-то двумя пальцами в направлении боевикона. Шлак. Вот и веселье началось. Грохнуло так, что аудиодатчики на клик отключились. Броневика обдало фонтаном мелких осколков бронепласта, песка и чего-то ещё. Всё заволокло белым дымом. Завоняло пережжённой проводкой. Через короткий клик разъярённый вой из белой мглы оповестил окрестности о начале атаки. Этот рёв Брейкдаун хорошо знал: так рычали гладиаторы, когда делали последний бросок. — Ты что, идиот, кинул в него БОЕВУЮ гранату?! — вопрос повис в воздухе как нецелесообразный. — Я починю! — жалко пискнул в ответ Нокаут, глядя на наставника расширившейся, остекленевшей от жуткого страха оптикой. — Как прежде всё сделаю... — Деактив! — ревел тем временем Броул, грузно топая в их направлении. По скрипящему, резкому хрусту было понятно, что боевикон тяжело подволакивает какую-то повреждённую часть корпуса. — А-а-а-а!!! — заорал на одной ноте медкон, отчаянно сворачиваясь на дне окопа в дрожащую личинку скраплета и пытаясь при этом закопаться на недосягаемую для врага глубину. — Броул, не тронь его, он же стажёр, квинт тебя побери! — кричал Брейкдаун, чисто на автомате закрывая собою от быстро приближающейся опасности жалкий красный трясущийся комок. Но дозваться до рассудка гладиатора в период, когда тому замкнуло проц на активированной программе уничтожения, было провальным номером, конечно. Боевикон влетел в броневика с оглушающим треском; не удержавшись, оба трансформера покатились по взлётке, взметая в дрожащий воздух снопы искр и разноцветные брызги лакокрасочного покрытия с брони. Броул рычал что-то на древнекибертронском, общий смысл чего сводился к примитивному «всех на запчасти пущу». Брейкдаун отбивался молча, пытаясь выгадать время и разобраться, как можно вызвать подмогу при повреждённом в первый же клик драки коммлинке. Было бы крайне обидно стать деактивированным в нескольких шагах от своей команды на десептиконской базе. Долго продержаться не получилось. Всё-таки гладиаторское прошлое — это пропускной билет в мир сражений. Броул зажал горло серо-синего броневика словно в тиски, удерживая шлем на одном месте, и, сидя сверху стантикона, стал наносить мощные удары прямо в фейсплейт. Это был конец... скинуть боевикона Брейкдаун не мог, тот был сильнее. Но громкий вопль и мелькнувшее что-то ярко-красное в расплывающемся видеозахвате принесло мимолётную надежду. Неужели Дед Энд почувствовал неладное, неужели парни успели, отобьют? Но визгливый знакомый голос развеял все мечты о скорейшем спасении. Правда, резкое удивление разбавило мрачную картину обречённости. — Не смей его трогать, шлак недовинченный! — забыв напрочь всё, чему его учили последние орны, Нокаут бешено царапался, кусался и явно целился в оптику. Стантикон рванулся из-под странно подпрыгивающего Броула, который сразу же забыл о своём предыдущем противнике, полностью переключившись на борьбу с неопознанной опасной мелкой тварью. Та словно приклеенная сидела на его плечах и кромсала когтями всё, до чего только могла дотянуться. Гладиатор также безошибочно определил первоочередную цель не идентифицированного системами безопасности противника, а потому отчаянно скакал на четвереньках по плитам и мотал головой так, будто у него вместо шлема был вставлен вертолётный винт. Нокаут же держался цепко, запустив в стыки чужой брони острые холёные когти, выгнувшись, словно киберлис во время охоты, с поразительной грацией балансируя на прыгавшем словно скавенджер боевиконе. Броул ревел, медкон визжал — полный оксюморон. Восстановив работу гироскопов, Брейкдаун рванул на помощь собственному стажёру, про себя поражаясь тому факту, что колёсный ещё активен и даже не помят! Конечно, Броул найдёт способ нейтрализовать эту жалкую помеху, как только подключит хоть малую часть мощностей своего процессора, но то, что медкон сумел продержаться в поединке с настоящим ветераном гладиаторских арен столько времени... поражало. Нужно будет после проанализировать что именно дало преимущество красному шарку. Но это потом — сейчас выжить. Брейкдаун врезался в разогнувшегося Броула спереди, одновременно сбивая с ног и блокируя в жёстком захвате сервоприводы боевикона. От удара Нокаут съехал на бок, упрямо продолжая цепляться за броню соперника. Но даже их объединённых сил не хватило, чтобы удержать взбешённого гладиатора. Броул боднул стантикона, высвободил манипулятор, на котором болтался кусающийся медкон, и резким движением сбросил с себя гонщика. Брейкдаун остался один на один с самым свирепым бойцом каонских арен. Что ж, теперь броневик знал, как выглядит его личный деактив. Почувствовав, как на повреждённых шейных магистралях сомкнулись безжалостные пальцы Броула, Брейкдаун не смог отвести взгляда от высветлившихся яростных окуляров напротив. Но через мучительно долгий клик невыносимой боли хватка резко разжалась. Линзы гладиатора сполошно мигнули, а округу огласил разъярённый высокочастотный вопль: — Ты разбил мой стразик! Рухнувший на колени Брейкдаун мог только в полном ошеломлении наблюдать, как изящный медкон остервенело лупит по шлему дезориентированного Броула куском арматуры. Откуда он его только достал? Но на удивление преимущество было за медиком, ибо каждый его удар, на первый взгляд абсолютно бессмысленный, заставлял гладиатора либо проседать корпусом вниз, либо всё сильнее покачиваться в попытках хоть как-то уклониться. Стантикон не мог поверить в то, что видела его оптика: непобедимый боевикон, натужно хрипя, рухнул под ноги Нокаута в полной отключке. Это было... невероятно! Медкон ещё два раза огрел неподвижный чёрно-фиолетовый корпус, видимо, для острастки, прежде чем горделиво выпрямиться, брезгливо откинуть испачканный чужим энергоном обрезок трубы и поглядеть в упор на Брейкдауна. Чувственные узкие губы коротко подрагивали. — Как?! — только и смог выдавить из себя стантикон, продолжая во все линзы пялиться на помятого, исцарапанного, но крайне довольного собою гонщика. — Как-как... не знаю! — Нокаут с горечью оглядывал собственные повреждения. — Испугался я... Кстати, давай, поднимайся. У тебя сенсорный узел, отвечающий за верхнюю часть эндоскелета, повреждён, нужно срочно исправить. Иначе последствия тебя не обрадуют. — Ты меня починишь? — Брейкдаун действительно был удивлён. Нокаут долгим, оценивающим и абсолютно серьёзным взглядом, в котором не было и намёка на заигрывание, окинул его с ног до головы. — Починю. А ты в ответ меня отполируешь. Стантикон только согласно кивнул. Появившиеся на внутреннем экране множественные отчёты об ошибках впечатляли. Нокаут сделал шаг навстречу и протянул Брейкдауну манипулятор. Уже вкладывая свой сервопривод в чужую ладонь, броневик запоздало отметил абсолютную соразмерность гибких длинных пальцев, закованных в красную броню. Такие пальцы могли принадлежать только высшему существу. Оглушительный взрыв сначала чуть не вынес им аудиодатчики, а затем буквально швырнул Нокаута на Брейкдауна. Оба трансформера пролетели несколько декаметров по взлётке, прежде чем затормозить. Две пары оптики поражённо округлились. — На нас что, напали? — как-то подозрительно безразлично спросил медкон. — Сомневаюсь, — тихо ответил стантикон, бережно удерживая стройный корпус в объятиях. — Шарахнуло где-то на территории завода. — Ну и в шлак тогда, — решительно заявил Нокаут, пытаясь с помощью Брейкдауна подняться. — В медотсек. Сначала починка, полировка, а затем все остальные проблемы. Возражать совершенно не хотелось.***
— Как его торпедировало — что-то с чем-то! Эта фигня стартовала как шаттл, вывозить не придётся, — в полном восторге верещал Френзи, возбуждённо жестикулируя, показывая, под каким именно углом и с каким именно ускорением уносился одинокий дрен в бесконечный космос. — Только теперь в учебке ни одного стеклопласта, а посередине плаца котлован под целую высотку! Мотомастер спрашивает, чё ему теперь со всем этим делать? Отстранённо смотрящий в сторону Старскрим, сидящий напротив Саундвейва, зашедший в личный отсек связиста пропустить парочку энергофоров, даже не пошевелился. Беспилотник лишь склонил шлем набок, ожидая от партнёра Мегатрона хоть какой-то реакции. Выдержке сикера в данной ситуации можно было только позавидовать. — Блицвинг цел? — Старскрим аккуратно качнул ёмкость с фиолетовой жидкостью в своём манипуляторе, с интересом наблюдая, как энергон оставляет на прозрачных стенках радужную плёнку. — А чё с ним будет-то? — жизнерадостно улыбнулся хакер. — Немного контузило, конечно, но от похода в медбей он категорично отказался. На этом месте сикер бросил быстрый взгляд на Саундвейва, и по его губам скользнула лёгкая тень улыбки. — Кстати, есть ещё новость! — красные окуляры Френзи сияли озорством. — Пока Блицвинг разносил в шлак тренировочное поле Мотомастера, на его взлётке Нокаут с Брейкдауном загасили Броула! Саундвейв нервно выпрямился, Старскрим обернулся с таким выражением лицевой, что Френзи на автомате попятился назад. — Как загасили?! — Ну, почти загасили, — быстро поправился минибот. — Броул уже пришёл в себя, его забирал лично Онслот. Претензий боевиконы ни к кому не имеют, только ржут над своим и говорят, что медика Мегатрону на этот раз подогнали какого надо. Такой, чуть что, и оптику выцарапает на раз, и шлем набок свернёт. Брейки и Нокаут сильно помяты, разумеется, но полностью актив. Медкон уже производит починку — я уточнял. Старскрим переглянулся с Саундвейвом и вдруг скрипуче рассмеялся: — Одной проблемой меньше. Твоему протеже никакой смотр теперь не страшен, за нас всё Онслот сделает. Можно считать, что Нокаут уже зачислен в строй. Связист согласно кивнул. Неожиданный поворот, конечно, но весьма приятный. — А насчёт площадки Мотомастера... Саунд, скажи, ты случайно не слышал, Мегз не планировал там бассейн для бойцов организовать? — Ответ отрицательный, — прогудел Саундвейв, всё так же в упор глядя на сикера. — Уточнение: Мегатрон не планировал бассейна. — А придётся, — недобро ухмыльнулся Старскрим, делая крохотный, чисто дегустационный глоток.***
Был завершён ещё один орн. Не сказать, что сложный, не сказать, что простой. Большую часть рутинных забот взял на себя Проул, выполняя при Оптимусе роль секретаря: составлял графики встреч, готовил речи, подсказывал, кому что лучше сказать, кому улыбнуться, кого высокомерно проигнорировать, а кого ожечь взглядом деспота распоследнего. Да, у Прайма появились союзники, некоторые сенаторы стали смотреть на него с интересом, но всё это было не то. Это было... чудовищно. И ещё рядом не было Джазза. Его Джазза. Его неугомонного, весёлого, разбитного деса, что мог одной своей шалой улыбкой разогнать разом все печали и усталость. Прайм тоскливо огляделся по сторонам. Конечно, всё было как всегда: рядом стояли Проул, Мираж, Айронхайд, но нигде не было даже намёка на серебристое пятно. Обыденно, серо, привычно. Как и всегда до того самого момента, как на его диване в личном отсеке развязно улыбнулся приглашённый братом скандально известный в определённых тусовках странный мех. Битый процессор, искалеченная Искра, неполноценная личностная плата... ставший личным синтетиком Прайма, без которого функционал красно-синего трансформера превратился бы в настоящую пытку. Конечно, Джазз исполнительно присутствовал на всех планёрках, посещал тренировки, от службы и своих служебных обязанностей не отлынивал, увлечённо занимался молодняком, с ехидством поддевал праксианца, но не более того. Короткие шутки, тишина во время отбоя на базе, никаких дружеских посиделок. И со своим партнёром он держался прохладно, с подчёркнутой вежливой отстранённостью. Оптимус уже тысячи раз пожалел и о своих словах, сказанных в запале при решении о зачислении Проула в команду, и о том, что позже, вместо извинений, он грубо отослал собственного бондмейта при всех прочь — «подумать о своём поведении». «Свободны, оба», — эти слова разъедали изнутри хуже кислоты, превратившись в кошмар оффлайновых симуляций. Эти слова и поникшие плечи Джазза преследовали автобота постоянно в смутных, наполненных горечью видениях. Сначала Оптимус ждал, что гонщик первым сделает шаг навстречу или хотя бы подаст надежду: приподнимет уголок рта в приветственной улыбке, мигнёт визором, таинственно поведёт плечами при встрече в коридоре; но нет — партнёр вместо этого занял глухую оборону. Потом молодой Правитель, наступив на горло собственной гордости и заставив вторично умолкнуть воспротивившуюся Великую Матрицу, решил сам связаться с Джаззом. Этот номер тоже не прошёл: коммлинк был заблокирован. И как имиджмейкер его первый лейтенант полностью устранился, отдав всё на откуп тактика: ни тебе дружеских насмешек, ни указаний, как встать, как лучше повернуться, ни подсказок в период публичных выступлений. Прайм страдал. Одинокий, беспомощный, сбитый с толку. А главное, он совершенно не знал, как искупить свою вину. Коллекционный энергон? Банально. Джазз просто обожжёт ледяным взглядом, сжав серые губы в прямую линию, и закроет дверь. Подачки — это не к нему. Пригласить на свидание? И глупо, и бестактно. Всё равно что признать за гордым коном, что он всего лишь грелка на платформе, безликий снаряд для снятия напряжения. Поручить секретную операцию? Не имеет смысла. Он проведёт её, даже подвергнув себя опасности, принесёт играючи важные данные, отсалютует и так же молча отойдёт в тень снова. Шлак... Оптимус готов был выть — он никогда не был спецом в делах искровых! Дать по фейсплейту — пожалуйста, но не пытаться обыграть на незнакомом поле такого профи, как Джазз. Оскорблённого, уязвлённого и крайне обиженного профи, это особо следует отметить. Победи. Прайм вздрогнул. Лёгкий чужой довод скользнул в процессор настолько незаметно, что Оптимус мог бы принять его за продолжение собственной мысли, если бы только что предложенное ему лично было столь не свойственно. Что это? Неужели Великая Матрица решила наконец-таки заговорить с ним?! Липкий охладитель выступил бисеринами искрящейся паутинки по всему корпусу. Победи его, шлак безропотный. Он — кон. Они понимают силу. Автобот замер. Это что значит — скрутить собственного соузника, пользуясь силой, завалить под себя? Он поймёт. Оптимус знал, что Джазз такого насилия не оценит. Что этот не самый лёгкий в общении десептикон доверился ему только потому, что почувствовал защиту в незнакомом боте, отзывчивость и заботу. Всё то, чего он так давно был лишён. Глупец. Прайм почувствовал, как внутри закипают злость и чувство отторжения. Но артефакт так быстро замолкать не собирался. Дорвался до выступления, не иначе! Ты такой же идиот, как и все остальные. Вы слили всё, что таким трудом создавалось до вас. Не жалей лишнее. Он — всего лишь нужное звено. Оптимус в возмущении попытался передать достойный ответ мыслеобразами, но нелогичность происходящего мешала сосредоточиться. И ещё обида за то, что теперь делают именно его крайним. Недолго виновного искали. Не скули. Слабак! Даже ржавь древнюю на место поставить не смог. Лебезил перед Трионом как последний парковщик. Вот здесь Прайм выдержать уже не мог. В конце концов не какому-то светящемуся куску шлака, пусть даже из самого дорогого минерала (или из чего там Матрицу делали?), решать, как он должен себя вести! И уж точно не давать оценок, словно он заново очутился в обучающей секции. Злость придала сил, и Оптимус смог достаточно чётко сформулировать ответ: «А что мне было делать, объявлять Альфа Триону о начале военной кампании против него?» И чуть не ослеп от боли: внутренности взорвались чужим протестом, сметающей волной чистой злобы. Триона в Плавильни! Совет в плавильни! Чиновников перепрошить. Всей аристократии перебить информационный код, переписать личностные файлы. Всех на заводы и в шахты. Военных проверить на лояльность, кто против — в деактив. «Всех?» — на всякий случай уточнил Прайм, пытаясь откалибровать собственную чувствительность и желая только одного: чтобы он просто ослышался. Всех. До единого. Бюрократов судить. Кто взятки брал — развеять в пыль. Кто покрывал и способствовал — на Гаррус. Всех несогласных выселить. Шлак, это просто невероятно! Видимо, сказывается переутомление. Он сейчас наверняка в подзарядке у себя в отсеке, а это обычная оффлайновая симуляция. Дурной, самый обычный кошмар. Это не может быть правдой! Прайм затравленно оглянулся: вокруг раскинулся общий отсек его личной военной базы. Стоящий в стороне Проул что-то обсуждает с Хромедомом, в кресле возле смотрового экрана сидит скучающий и задумчивый Рэтчет. В его сторону никто не смотрел, хвала Праймасу; сознаковцы дают ему личное время на отдых после очередной встречи с политиками. Значит, есть возможность по-тихому ретироваться в свой отсек, не вызывая подозрений, не пугая никого перекошенным фейсплейтом, не тревожа дёргающимися полями. Грудную секцию начало припекать изнутри, болевые импульсы по нейросети усилились, будто торопя принятие решения. Оптимус с усилием провентилировал, исподволь продолжая беседу: «Куда выселить-то?!» На Чаар! Самое место. Даже в таком состоянии автобот прочувствовал убийственную иронию. Прайм слышал каждым сочленением злое ликование Матрицы, которую в дикий восторг приводило одно только предположение о возможности сбагрить в беспросветную нищету всю правящую и бесполезную верхушку нынешней власти. «Это как? Поднять мятеж, взять приступом Дворец, перебить тысячи невиновных?» — неужели он и правда пытается дозваться до совести и сострадания... чего? Да и есть ли у безыскрового существа, предмета, субстанции, подобные эмоции? Правда, на злость, ярость, злорадность артефакта явно хватало с лихвой. Цель оправдывает средства, глупый спарк. Если не хватает своего опыта, прислушайся к чужому! Лучше уничтожить тысячу невиновных, десять тысяч, миллион — чем потерять всё и сразу. «Мы потеряем всё и куда больше, если уничтожим невиновных ради призрачных идей!», — вспылил Оптимус, жалея сейчас об одном: что у него нет возможности прямо сей же клик вырвать эту светящуюся гадость из своей груди и раздавить ногой. Давить, давить, давить — до тех пор, пока эта самая Великая Матрица не разлетится на мельчайшие осколки, которые уже ни собрать, ни склеить. Мал ещё для такого. Хотелку нарастить надо ещё суметь, — пришёл мстительный ответ. — А ты очевидного до сих пор перед собою видеть не научился; воротишь свой фейсплейт от тех, кто готов тебя поддерживать, всё надеешься чистеньким из полной отработки вылезти. Не выйдет! Кто не сольётся в гонке, тот и рулить будет в итоге. А кто обделается — лишится шлема. Ты же боишься, что шлема лишатся твои соратники? Трион за свой боится — он знает правила. В этом его сила. А ты слаб! И непроходимо глуп. Прайм скрежетнул дентами. Как жаль, что нельзя выбить оптику тому, кто придумал эту «священную реликвию». Об стену бы... и так несколько раз. Он устало усмехнулся, собрал остатки расползающейся на жалкие лоскуты воли в кулак, поднялся и медленно пошёл к выходу. Коридор. Два пролёта. И его кварта. А там никто не увидит, не услышит. Можно включить музыкальный проигрыватель, что партнёр забыл у него как-то раз, и выть в унисон звучащим мотивам. Выть от бессилия, от ярости, от полной беспомощности. Пешка. Всего лишь пешка... Наконец-то. Постиг. Бросив беглый взгляд по сторонам, Оптимус тяжело привалился к стене коридора. Не хватило дотянуть до личной кварты совсем чуть-чуть. Сил не было, они невидимыми струйками истекали из корпуса прочь. Матрица словно драла изнутри по нежным внутренним системам когтями. Боль была яростной, сдавливающей в своих безжалостных тисках. В шлак... Всё в шлак. И Триона, и проклятый артефакт... Это тебя в шлак, проклятый идиот! Картинка поплыла перед окулярами: Матрица будто взорвалась от негодования, опалив камеру Искры, саму Искру. Оптимусу показалось, или и правда запахло палёной проводкой? Ты уже дождался мятежа военных! Тарн — Искра всех боевых моделей, как Вос — колыбель для летучек. Если поднялся Тарн, ждите крупномасштабных волнений. Там тебе далеко не тысяча поляжет. Хотя — один Праксус твою ставку на круг легко перебил. Тебе ещё мало, глупый маленький Прайм? Отвечать не хотелось. Да и сил на это уже не осталось. Держался Оптимус на одном упрямстве: выстоять любой ценой. Давай-давай. Занимайся всякой ерундой, когда на это нет времени. Хочешь владеть своим коном — владей. Слови, брось на колени и подчини. Ему хватит и одного раза, чтобы понять своё место. Искровую связь сотри — я помогу, — а ему подрихтуй архивную память. А ещё лучше, надень стат-ошейник. Проблем вообще не будет: всегда рядом, всегда предан, всегда под манипулятором. «Заглохни!» — страх заставил распрямиться, с отчаянием вцепляясь в стену, даже не замечая, что оставляет на ней глубокие царапины. Он уже отыграл своё. Забудь. Ты — Прайм. Быть счастливой ячейкой общества тебе не по статусу. Умей использовать предоставленные шансы. Оставь себе кона, раз так к нему привязался. Он ещё может быть полезен, интересная модель, но ставку делай на праксианца. Я помогу, пропишу — он уже почти готов. «Что?! — Оптимус не верил, не мог верить в то, что слышал. — Ты смеешь влиять на Проула?!» А от тебя не дождёшься, — Прайм всё ещё не мог идентифицировать голос, но явственно улавливал в нём насмешку, раздражение и что-то ещё, остро похожее на пренебрежение. — Неужели ты предполагал, что десептикон прыгнул в твои объятия, покорённый несравненной красотой? — сколько же тяжёлого, отравляющего всё яда! — А остальные встали за тобой, сражённые твоим ораторством? Ты ведь не думаешь, что вся заслуга за немалые успехи лежит только на тебе? Нет, конечно, Оптимус так не думал! Он был уверен, что в этом заслуга его команды, общей идеи братства, доверия, цельности... А получается, что все они идут за ним, одурманенные зовом артефакта! Значит ли это, что если Матрица замолчит, то он останется один? Соберись! Теперь мы связаны. Синхронизация с новым корпусом — процесс энергозатратный и сложный. Менять неугодные образцы с такой же лёгкостью, как ты партнёров на платформе — непозволительная роскошь. И прекрати страдать по ничего не стоящим пустякам. Перед тобою стоят другие задачи. Во-первых, тебе нужны финансы. Трион не соврал — казна пуста. Привлеки инвестиции извне. Прайм не слушал. Он замер на первых словах артефакта, не способный переключиться на что-то другое: «Связаны? Это нельзя разорвать?» Нет! Неразумная протоформа, ты слушаешь вообще, что тебе говорят?! У тебя мятеж под боком, недовольства и повышенная смертность, а ты думаешь только о том, как сохранить свой личный убогий мирок в прежней гармонии. Хотел изображать из себя смиренного гражданского — нечего было лезть к Главе Совета. А теперь прекрати тратить время попусту, запоминай! «Нет! Меня не волнуют ни ваша шлакова гармония, ни ваш Совет, ни казна, ни Трион, ни вся эта свормами траченная политика! Меня волнуют только мой партнёр, мой функционал и то, во что я верю! — Прайм орал уже в реальности, вбиваясь корпусом в бронепласт стены, полностью дезориентированный, и даже не замечал этого. — Я не буду твоей марионеткой! Никогда! Я найду способ нейтрализовать твоё излучение, и только тогда я буду уверен в тех, кто со мной рядом!» Др-р-рянь! С этим диким рыком, полностью затопившим в мощной вибрации красно-синий корпус, пришло забытьё всепоглощающей боли. Где-то периферийным чувством Оптимус сумел отследить, как с силой разводят его нагрудную броню, слышал собственный крик и ощущал чужую ярость, что примешалась к его собственной и к лютой ненависти артефакта. А затем наступило облегчение. Будто кто-то разом умудрился выключить Матрицу, позволив измученному молодому Правителю Кибертрона соскользнуть в блаженно тихий оффлайн.***
Даже до полного выхода онлайн Оптимус уже чувствовал небывалое облегчение. Облегчение тишины. Вот когда начинаешь ценить то элементарное, что всегда имел, но не давал себе труда это осознать. И ещё поддержка, чувство тёплого привета внутри, словно разноцветный мазок на серой стене. Партнёр... — Джазз, — не активируя оптические датчики, пробормотал автобот, чувствуя присутствие соузника безо всякого фиксирования инсигний. — С возращением, — глухо откликнулся десептикон где-то совсем рядом. Значит, сидит под боком, сторожит. По фейсплейту Прайма скользнула слабая улыбка. — Где я? — У себя, — голос партнёра был наполнен несвойственной ему горечью. — Ну и чего ты добился? Хотел себе Искру сплавить или проц замкнуть от болевого шока? — Иди сюда, — тихо попросил Оптимус, в этот клик ощущая только животную потребность ощутить родные поля и такие осторожные, знакомые прикосновения. Джазз мгновенно оказался подле, прижимаясь всем корпусом, тесно притираясь, жадно шаря горячими ладонями по красно-синей броне. Прайма продрало ощущениями по издёрганной нейросети аж до камеры Искры. Там внутри мучительно заныло. Автобот не смог сдержать стон, да и не хотел. Десептикон тут же отозвался нетерпеливым рыком. — Что она тебе нашёптывала? — голос Джазза неуловимо вибрировал от нервозности. — Я почувствовал твоё отторжение, ярость, страх... Шлак, Оптимус, не молчи! — Даже вспоминать не хочу, — недовольно откликнулся автобот, млея и растекаясь лужицей расплавленного металла под умелыми ласками партнёра. Это спокойствие, чужое участие, забота растворяли липкий страх, пережитый ужас. — Но уверяю тебя, что ничего хорошего. — Это я и сам понял, — нетерпеливо фыркнул лейтенант. — Не таись от меня, Оптимус! Меня и так скручивало все это время. Как только обратно на синтетики не подсел, не понимаю. Прайм при этих словах резко активировал окуляры и уставился прямо в непроницаемый визор бондмейта. Джазз, стушевавшись, поспешно отвернулся, но автобот успел заметить то, что от него пытались скрыть: боль, тень жгучей обиды, тщательно подавляемую панику. — Ошейник надеть? — ласково поинтересовался он, приглаживая дрогнувшие локаторы на серебристом шлеме. В ответ гонщик выгнулся дугой, захрипев вентиляцией, ласкаясь, словно расшалившийся киберкот. — Надевай, — севшим голосом ответил он, полностью погасив визор. — Всё равно деактиву подобно... — Помолчал, кайфуя от неторопливых, дразнящих движений Прайма, и тихо добавил, прикусив губу в конце, чтобы не сорваться на жалобный скулёж. — Ты даже не позвал... Прозвучавший упрёк больно ударил куда-то под броню, в незащищённое место, очень чувствительное. Оптимус скривился: партнёр был прав. Он и сам не подошёл и даже не позвал своего страдающего соузника. До последнего ждал этого от Джазза. — Тебе было достаточно пальцем поманить, — обречённо признался лейтенант, прижимаясь к грудному отсеку Оптимуса, как будто пытаясь раствориться в более мощном трансформере без остатка. — Я бы приполз, — совсем тихий, на грани слышимости шёпот. — Я не решился, прости, — Прайм подтянул Джазза ближе к своему фейсплейту, подцепил пальцем подбородок гонщика, приподнял, вглядываясь в печальную светлую лицевую. Затем припал в нежном, лёгком поцелуе к чужим дрожащим губам, вобрав в себя вырвавшийся стон партнёра без остатка. И только когда гонщика уже потряхивало всего от еле сдерживаемого желания, когда его пальцы больно вцепились в его собственную броню, Оптимус оторвался от сладкого, такого вожделенного рта. Вентиляция Джазза не справлялась, она захлёбывалась в пустых попытках охладить пылающий, словно в жерле плавильной печи, корпус. Синий визор зыбко мерцал. Десептикон замер, страшась пошевелиться, пытаясь предугадать дальнейшие действия партнёра. Он сдерживал себя из последних сил, безжалостно сжигая нейросенсоры, боясь нарушить этот зыбкий момент примирения. — Джазз, — Оптимус знал, что это бесчестно, что партнёр сейчас полностью в его власти, не закроется и не скажет «нет», но собственный страх выжигал напрочь все благие намерения. — Скажи мне, ты тогда остался со мной по своей воле, по своему желанию? Серебристые локаторы вопросительно дрогнули. — Ты не чувствовал зова Матрицы, не ощущал резко возникшую потребность отдаться? Ты никогда не хотел... уйти? Заканчивать было жутко. Оптимус не сводил лихорадочно горящей оптики с партнёра, ловя каждое его движение, фиксируя малейшее изменение в рисунке энергополей. Не дрогнул ли он при высказанном вслух предположении, не почудилось ли скрытое сожаление, тоска в общей картине настроя? — Так вон оно что, — после долгого напряжённого молчания выдавил из себя через силу Джазз. Воздух возле него сгустился, казалось, он плывёт вокруг тонкого корпуса словно прозрачная, желеобразная субстанция. — Умно... Шлак, а она знает, что делает, правда? Прайм не шевелился и молчал как последний трус, всё так же цепляясь взглядом за чувственные серебристые губы, что сейчас зло сжимались в жёсткую линию. — Она только обо мне такое нашептала или об остальных тоже? Оптимус слабо кивнул, всё ещё не находя в себе силы на честный ответ. — И ведь не оправдаешься, правда? — вымученно усмехнулся десептикон. — Не существует таких слов в этом мире, чтобы уничтожить те капли сомнения, что уже заложены внутрь сомневающейся Искры. Всё равно ростки отравы пробьются наверх, как не прячь их, разрушая фундамент доверия. Прайм почувствовал, как липкий, пробирающий до самой последней системы ледяной ужас сковывает его изнутри. Искру рвало болью от осознания правоты партнёра и собственной беспомощности. Джазз медленно наклонился ниже, всё ещё находясь в крепком захвате манипуляторов Прайма, невесомо касаясь кончиками пальцев дымчатого стеклопласта декоративных окон на грудной броне автобота. Легко постучал по блестящей гладкой поверхности, будто пытаясь передать тайное послание тому хищнику, что залёг внутри. — У меня для тебя сюрприз, крошка, — тихий шёпот лейтенанта отозвался дрожью в эндоскелете Оптимуса. Сейчас он точно знал, что эти слова предназначаются совсем не ему. — Ты шаркова хитрая тварь, но сейчас ты проиграла! В это же мгновение синий визор на серебристом шлеме расщёлкнулся; розовато-красные, выцветшие когда-то окуляры цепко уставились прямо в непереносимо-синие линзы Лидера всего Кибертрона. — Открывайся, — такой простой, такой спокойный приказ, отданный совсем не по рангу, не по статусу, но Оптимус даже не подумал ослушаться, раздвигая нагрудную броню, открывая камеру Искры, являя всего себя напоказ. Джазз хищно уставился на враз утративший былой блеск артефакт. Прайм, не выдержав, сглотнул выступивший из ротовых форсунок энергон: было жутко. — Он мой, — по слогам произнёс Джазз, скрежеща в ярости дентами, обращаясь к самому безжалостному творению их расы. — И всегда останется моим. Запомни это. Решила меня заменить? Искра Прайма съёжилась внутри: как только догадался? — Не выйдет, — разъярённое шипение, грозный оскал сверкающих клыков. — И ты слишком долго отдыхала, мерзкая дрянь. Много пропустила. Так что я теперь хитрее! С этими словами десептикон раскрыл собственную камеру Искры, нагнулся, вбиваясь, сливаясь с партнёром, объединяя с ним эмоциональные контуры, мысли, чувства, себя... Обиды больше не было. Неуверенности тоже. Было чувство лёгкой неловкости за то, что не договорили, не объяснились, смалодушничали. Просьба и прощение. Настолько обоюдные, тёплые, искренние, что Искра замирала от восхищения и полноты ощущений, чужого неприкрытого восторга. А затем... затем Оптимус увидел себя. Совсем молодым, курсантом. Он шёл куда-то с братом, и Ультра Магнус покровительственно улыбался ему. Молодой Правитель даже не помнил этот орн. Но тогда он ещё был Орионом, не Оптимусом — это он помнил. Угловатым, смешным, непропорциональным юнглингом — как он сейчас это великолепно понимал. Карикатура настоящего Прайма. Но вот видеозахват переместился чуть вниз, на такие знакомые пальцы в серебристой броне. Что они держат? Курительную палочку? Не важно... Серебристый кулак сжимается, сминая содержимое в труху, и Оптимуса окатывает волна чужой безжалостной тоски, тревоги, горького сожаления от несбыточных надежд и... вожделения. Желания настолько сильного, всепоглощающего, опаляющего, что захотелось вывернуться из собственных границ корпуса, рычать и царапаться. А ещё больше хотелось расставиться под чужими неопытными ладонями, пролить на них своё перегретое масло и стонать в синий аудиодатчик так, чтобы этот мощный корпус бился в жёстких судорогах. — Хватит... пожалуйста, — полный мольбы стон Джазза и пробившийся на поверхность ощущений коктейль из его стыда и смятения отрезвили быстрее охлаждающей мойки. Оптимус разорвал эмоциональный контакт, бережно сдвинув нагрудную броню трясущегося, полностью обессиленного партнёра. Довольно улыбнулся. — Так долго? Не поднимая взгляда, невысокий десептикон коротко кивнул, неуверенно дёрнувшись, будто пытаясь сбежать. Прайм в ответ усилил хватку, и Джазз мгновенно обмяк, покорно повиснув в его манипуляторах. — Ошейник только не надевай, — вдруг попросил гонщик, осторожно дотрагиваясь до сервопривода Оптимуса. — Он ощущения смазывает, искажает... Не хочу. Не сейчас. — Не буду, — пообещал Лидер, под жадным взглядом полыхающих красноватых линз доставая упомянутый гаджет из сабспейса и медленно размалывая его в пыль в могучем кулаке. Раскрыв ладонь, автобот дал партнёру вволю насладиться видом медленно ссыпающихся элементов когда-то изящного украшения. И тут же цапнул вздрогнувшего Джазза за локатор, мягко заставляя прогнуться в пояснице назад, а затем и потереться паховой пластиной о свой живот. — Сам отдашься. Собственный голос удивил жаркой чувственностью, соблазнительной развратностью. Десептикон задрожал и с тихим всхлипом протёк маслом на подвижные красно-синие пластины. — Да, — Джазз глядел прямо, в его иступлённом взоре билась только одна мысль, имеющая хоть какое-то значение: «Хочу тебя». И Прайм отказывать не собирался: ни ему, ни себе. Он подхватил партнёра за талию, нежно прижал и одним мощным и плавным движением перекатился на платформе, полностью подминая под себя невысокого кона. Но Джазз не дёрнулся, не закрылся, только продолжил алчным взглядом следить за соузником, провокационно облизывая губы. Искушающий, приглашающий жест. Оптимус заворчал: лейтенант умел достойно ответить. Но тут же хитро ухмыльнулся. О да, он пойдёт на поводу у партнёра, но ведь заходить можно и через дальние рубежи, не обязательно по скоростному хайвею гнать? Но Джазз, не догадываясь о столь коварных планах, послушно выгибался в надёжных объятиях, сгибая длинные стройные ноги, разводя колени, призывно раскрываясь. И стонал так, что у Оптимуса энергон в трубопроводах непроизвольно закипал. Прайм огладил вздрагивающий серебристый корпус — нежно, жадно, властно надавливая на самые чувствительные зоны, добиваясь ответных рваных криков. Дохнул тёплым отработанным воздухом на губы, потом на шею, игриво уклонившись от поцелуя, заставив Джазза упасть обратно на спину, сгорая в нетерпеливом ожидании. Затем плавным, быстрым движением развёл его потрясающие ноги в стороны, до лёгких щелчков крепежей и стабилизаторов. Коротко, с силой пару раз провёл по чужой интерфейс-броне, из-под пластин которой уже сбегали первые мутные ручейки. Гонщик безропотно открыл абсолютный доступ к стыковочной системе, ожидая полного, нетерпеливого проникновения внутрь, предвкушая сладкую боль и то незабываемое ощущение, пронизывающее все системы осязания удивительной наполненностью. Хотелось опять скусывать собственные губы, надеясь в бесплотных попытках сдержать полные яростного удовольствия крики. Но когда рот Прайма властно обхватил навершие коннектора, Джазз рванулся как пойманная в силки птица. Оптимус был готов к рывку, вцепившись в узкие бёдра скраплетом, цепко удерживая десептикона на месте, повелительно надавливая в стыки бедренной брони, приказывая подчиниться, принять. Джазз извивался и шипел, брыкаясь почти в полную силу. По ещё не утихшей до конца искровой связи автобот чувствовал неловкость партнёра, его страх, связанный с подменой ролей, опасение, что эти изменения могут что-то испортить, нарушить в их общем будущем, стать помехой. Прайм осторожно пустил несколько лёгких, пробных разрядов на передающую систему гонщика, одновременно транслируя энергополями чувство защищённости, любви и желания обладать. Взлетевший к потолку высокочастотный вопль и враз расслабившийся серебристый корпус, мгновенно утративший контроль процессора, были лучшим доказательством того, что путь выбран верно. Потирая, нежно процарапывая кольцо главного приёмного порта, Оптимус игрался с коннектором воющего во весь вокодер бондмейта, то замыкая трепещущие от его прикосновений и ротовой смазки штекеры, то зажимая их между пальцев, подвергая жёсткой стимуляции, то меняя электромагнитные потоки. Джазз бился о платформу всем корпусом, то вскидываясь, то обессиленно падая вниз, нетерпеливо ёрзая бёдрами. Его пальцы намертво вцепились в шлем Прайма, то направляя, то вдруг переключаясь на остроконечные антенны, будто гонщик разрывался между нестерпимым желанием получить ещё больше запретного наслаждения и стыдом за то, что позволяет партнёру пасть так низко. В какой-то момент десептикон пережёг вокалайзер и мог только скрежетать заедающей системой вентиляции. Хладагент заканчивался, испаряясь последними каплями на раскалённой броне. Жар, стоявший вокруг двух переплетённых корпусов, заставлял сбоить датчики даже у Прайма, что уж говорить о гражданском альтмоде? Поняв, что продержаться самому больше просто не получится, и решив, что демонстрация собственного вожделения пройдена весьма успешно, автобот рывком переместился в нужную для замыкания контуров позицию. Джазз закинул ноги ему на плечи, даже не осознавая этого, мешая прижаться к себе, крепко обнять. Оптимус только понимающе усмехнулся: партнёр был сейчас за той гранью, где о логике даже заикаться смешно. Серебристые пальцы со всей силой вцепились в праймовские плечи, непонятно, то ли пытаясь удержать бондмейта, то ли удержаться самому. Автобот просто позволил себе скользнуть вслед за Джаззом в его кипучую бурю раздирающих противоречивых чувств и ощущений, и этого оказалось абсолютно достаточно для того, чтобы словить одну из своих самых бурных и восхитительных перезагрузок. Проваливаясь в расцвеченное яркими красками возбуждения забытьё, зыбкое и прозрачно звенящее, Оптимус заставил себя последним усилием воли заблокировать сервоприводы, чтобы не повредить Джазза. — Ты меня поплавил, ржа, — возвращение онлайн проходило под тихий стон партнёра. Изящный кон даже не пытался расцепиться или выбраться из-под бондмейта, но смотрел вымученно и как-то совсем беззащитно. — Шлак, что на тебя нашло? Тебе что, надоело то, как я тебя ласкаю? Мог бы сказать, я бы придумал что-нибудь... — А тебе в процессор не приходило, что я всего лишь хотел приласкать тебя? — Прайм медленно разогнул собственные тяжи, а потом очень аккуратно, предельно бережно снял напряжённые, подрагивающие ноги гонщика со своих плеч. Он нежно огладил их по всей длине, сопровождая приглаживания лёгкой, расслабляющей вибрацией. Джазз запрокинул шлем, выгнувшись в приступе острой боли, и прихватив дентами искусанную губу, протестующе замычал. Оптимус продолжал ласкающе водить ладонями по гудящему от болезненного напряжения корпусу, пока гонщик не смог окончательно расслабиться. Только тогда Прайм вытянулся возле притихшего партнёра, и кон тут же привалился к его боку. — На кого она меня заменить хотела? Оптимус приласкал любимые локаторы, Джазз в ответ удовлетворённо мурлыкнул. — На Проула, — врать и изворачиваться совершенно не хотелось, да и оскорбить партнёра недоверием тоже. — Правильно, значит, я всё-таки почувствовал, — расстроился гонщик. Это не было обидой, просто обычная констатация факта. — Думаешь, праксианец задержался бы на твоём месте? — хмыкнул Прайм, представляя себе, скольких мехов прогнала бы Матрица через его платформу, пока не смогла бы найти того самого, нужного. Если такой вообще существовал в реальности. — Кто знает, — задумчиво протянул Джазз, переплетая свои тонкие пальцы с более крупными пальцами бондмейта. — Мне его даже жаль, если она и правда задела этого парня. — Даже не сомневайся. Доступ к его Искре был полностью открыт, когда я его реанимировал в Праксусе. Было бы огромным упущением с её стороны не воспользоваться столь удобным случаем. Они помолчали, думая каждый о своём. Затем Джазз приподнялся на локте, заглядывая в уставший, но счастливый фейсплейт Оптимуса. Десептикон оценил произошедшие изменения в настрое партнёра и польщённо ухмыльнулся: — Заканчивай уже пытаться решать всё в одиночку. И больше никогда — ты слышишь? — никогда не смей меня прогонять. Лучше сразу в Искру пальни, так будет честнее. — Закрывался? — запоздало догадался Оптимус, поморщившись. А ведь он не почувствовал, как крутило Джазза. Хотя мог бы и понять при своём опыте, что партнёр наглухо заблокировался, до конца стараясь не навредить, защитить, как умел, как понимал. — Экранировался, — серьёзно кивнул гонщик. С лёгким щелчком на место встал визор, укрыв слабое сияние повреждённых окуляров. — Иначе ты бы не смог... Договорить Джазз не успел: его привлекли к себе и закрыли губы лёгким, коротким поцелуем. — Спасибо, — Прайм дотронулся до щеки слабо улыбнувшегося десептикона. — Ты моя Искра, моё продолжение и моя надежда. Если ты однажды не вернёшься... — Будешь меня ждать, и я вернусь хоть от самого Юникрона, — жёстко пообещал лейтенант, упрямо поджимая губы. И тут же расслабился, нахально улыбнувшись. — Включи коммлинк, партнёр, там Рэтчет уже с брийм долбится. С этими словами Джазз без зазрения совести влез на грудной отсек Прайма и умудрился свернуться там улиткой, нежась в излучении мощной и так нужной ему Искры. *Рэтч, что случилось?* — Оптимус первым вышел на связь, вызвав медбота. И хотя коммлинк включился, линия была образована, его вызов был принят и благополучно удерживался, медбот ответил не сразу. Даже на расстоянии ощущался его гнев, что щедро выплёскивался в оскорблённом молчании. *Я так понимаю, о шумоизоляции ты забыл, так?* *Не успел*, — против обыкновения, вины за собою Оптимус не чувствовал совсем. Даже какое-то послевкусие от удовлетворения. И лёгкое чувство облегчения: теперь не надо скрываться от остальных. *Ты хоть представляешь, что тут происходило?! — голос Рэтчета был злой, раздражённый и... уставший. — Между прочим, у нас полно юнглингов, о них вы забыли? Ещё больше придурков, кто захочет повторить сей подвиг. И... у нас, к сожалению, есть влюблённые идиоты*. *Как он?* — тут же догадался, о ком идёт речь, Прайм. *Оффлайн. Пришлось вывести насильно, — удручённо признался Рэтчет. — Он уже спасательную операцию готовил, вызывал трёхрежимников. Ты ЕГО Прайм, ты это хорошо понимаешь? Он не шутит, он реально так чувствует*. *Да, уже просветили. Во многое посвятили сегодня, — многозначительно намекнул Оптимус. Он знал, что Рэтчет всё поймёт именно так, как нужно. — Присмотри за ним, хорошо? Я зайду чуть позже*. *Он оффлайн, пока я не решу иначе, — хмыкнул медбот. — А ты заходи. И не забудь прихватить своего ручного кона, ты ж его наверняка пожёг прилично. Только придумай что-нибудь, иначе он тебе шанса на сей манёвр не оставит ни единого. Сдаётся мне, не просто так он не любит медбеи*. *Принято*, — ответил как можно ровнее молодой Правитель, обескураженный столь пугающей проницательностью обычного заштатного полевого врача с периферии. Определённо, Рэтчет понимал куда больше, чем ему было положено, если опираться на ту характеристику, что значилась в его личном деле.