***
На смотре, устроенном Мегатроном, Старскрим старался хотя бы откровенно не ржать. Одно только падение десанта точнёхонько на «приёмную комиссию», как педантично обозвал высший командный состав освободительного движения мистер Шоквейв, было достойно отдельного холо. Только Блицвинг остался стоять прямой как столб, безучастный к происходящему, да Мегатрон сделал короткий шаг к шустро расползающимся под его яростным взглядом новобранцам. Сделал, но остановился. Саундвейв со Старскримом не стесняясь спрятались за пригнувшихся Мотомастера и Онслота: первый — потому что берёг сенсорный экран маски, по крайней мере, он так после утверждал; второй — потому что просто берёг себя единственного, целиком и полностью. Было, конечно, очень много отсеянных в «запас», как со злой иронией отозвался об отчисленных с позором сам гладиатор. Тех же, кто смог показать себя достойно, мгновенно разобрали по ударным группам. Больше всего оказалось штурмовиков и боевиконов, что, в принципе, было весьма логично, учитывая, что тайная военная база находилась на территории Каона. Появление на учебном плацу Нокаута произвело эффект разорвавшейся бомбы, почти как в истории Блицвинга и дрена. Выход ярко-алого медика был встречен громкими криками, свистом и улюлюканьем. А невозмутимый гонщик вышагивал так, словно его задачей было покорение всех Искр современности. Надменный взгляд сверкающей оптики, гордый разворот плеч, пренебрежение реальностью в каждом движении, плавное покачивание бампера — Нокаут однозначно умел подать себя. Но кульминационным моментом стало тонкое, сверкающее жидким серебром изящное копьё, которым он с игривой полуулыбкой покачивал в манипуляторе. — Что это такое?! — не выдержал Блицвинг, на клик теряя самоконтроль, растерянно наблюдая, как любовно поглаживают ратовище тонкие алые пальцы. — Это его личный «жезл страсти», — тут же съехидничал Старскрим. — Подобное у нашего доктора получается лучше всего, вот и пусть тренируется на желающих. Рядом тихо хмыкнул Мегатрон, оценивающе оглядывая столичного выскочку, что не побоялся в одиночку заявиться в самое логово мятежников. Да ещё и вышагивал при этом по плацу, будто интербот элитного класса по собственному будуару. — Это энергетическое копьё, — зло буркнул стоявший в стороне Брейкдаун, кинув испепеляющий взгляд в сторону сикера. — Поражает противника электрическими разрядами. Можно регулировать мощность. — Очень элегантное оружие, — с готовностью поддакнул Старскрим. — А я что говорю? — Также доктор Нокаут согласился с модернизацией собственных манипуляторов, — Брейкдаун хоть и скрипнул досадливо дентопластинами, но речь свою не прервал. — В правый сервопривод ему вмонтируют циркулярную пилу, в левую — дрель из кибертрониума. Можно использовать и в бою, и по прямому назначению. — Отлично поработали, — похвалил стантикона гладиатор. — Кстати, я решил, что Броул пойдёт твоему подопечному как зачёт автоматом. Саундвейв — оформи доктора как полагается. Старскрим незаметно подмигнул связисту. Этот раунд остался за ними. — Использование столь ценного и редкого материала для конструкции примитивного оружия не логично, — загудел Шоквейв. — Достать кибертрониум чрезвычайно сложно. — Ой, да бросьте, — дурашливо отмахнулся сикер, стрельнув рубиновыми окулярами в сторону враз напрягшегося джета. — Вам Блиц быстренько ещё наковыряет. Только сачок заготовьте заранее, чтобы дары древности на взлёте отлавливать. Мегатрон с любопытством покосился на своего партнёра. Саундвейв был готов прозакладывать свою Искру на то, что в красных линзах негласного Лидера Каона лучилось хорошо скрываемое, но всё-таки веселье. А вот взглядами трёхрежимника и экс-сенатора можно было отправлять в деактив. Причём мгновенный и очень болезненный. — Использование кибертрониума во благо общего дела куда более целесообразно, чем его расходование на медицинский инструмент, — не сдавался Шоквейв, не сводя уже привычно темнеющей в присутствии сикера линзы со Старскрима. — Даже просто сохранение малой части этого редкого сплава может принести большую выгоду в будущем. Как я уже говорил, достать чистый кибертрониум — большая проблема. — Он дорогой? — наигранно простодушно поинтересовался Ищущий, перекатываясь с носка супинатора на каблучки-турбины. — Исключительно, — если бы бывший сенатор имел губы, да и вообще лицевую, то он бы их сейчас зло поджал. А то и дентами поскрипел бы. Но подобной роскоши данный трансформер был лишён. — Тогда не вижу никаких затруднений, — легкомысленно фыркнул авиатор. — Это по вашей части как раз. Ибо если какой-то вопрос можно решить за наличку, то это не проблемы, а всего лишь расходы. Насколько я могу судить, уж кусок кибертрониума мы пока всё-таки можем себе позволить купить на чёрном рынке. Шоквейв нагнул уродливый шлем вниз, словно собирался идти на таран. — Было бы прекрасно... — Но не было, — перебил его Старскрим. — Всё это бесконечно нудно, не находите, сенатор? Суммы кредитов, потраченные на никому не нужный хлам, — при этом сикер неуважительно ткнул пальцем в сторону понуро стоящих «отсеянных», — просто поражают воображение! А тем не менее они все разъедутся по домам, продолжая свой бесперспективный функционал дальше, никак не будучи нам полезными. Но при этом вы жмотитесь на совершенно жалкий кусок металла, которого еле хватает на одно несчастное сверло. А ведь может так случиться, что именно этим сверлом будут вскрывать вашу супер-броню, чтобы добраться до возможных повреждений. — Не нуждаюсь, — зловеще прогудел Шоквейв. — Я даже не сомневался, — криво усмехнулся истребитель, заложив манипуляторы за спину. — Но мы, к сожалению, в отличие от вас, не столь совершенны. И нам может понадобиться медицинская помощь. К тому же мы не планируем военные операции под надёжной защитой сотни боевиконов, а участвуем в них непосредственно. Потому крепкое сверло в сервоприводе нашего доктора сейчас нам куда важнее, чем потенциальная угроза счетам и финансовому благополучию потом. В призрачном будущем. — Старскрим, ваше замечание абсолютно лишено логики, а содержит лишь очередной ваш каприз, не подкреплённый никакими доводами, — на этот раз экс-сенатор так просто сдаваться не желал. — Вы также являетесь частью этого самого призрачного будущего. Или ваши приоритеты и жизненные цели успели измениться? — Отнюдь. Чтобы изменить мои принципы, вам придётся оторвать мне крылья или прострелить шлем, — сикер понимающе посмотрел на сенатора. — Но так как ничто из этого вам не доступно, вам-таки придётся поверить мне на слово, что мои убеждения всего лишь продиктованы заботой о ближнем. Блицвинг невежливо хмыкнул, складывая серво на грудном отсеке и насмешливо изучая невозмутимого красно-белого самолёта. Мотомастер и его подчинённый в словесную перепалку не вступали, чувствуя, что заносчивый Ищущий в данный момент отстаивает их позицию и принятое решение, а значит — целиком и полностью находится на их стороне. — Не забывайте, господа, что у меня ещё есть триада, — хитро прищурился Старскрим. — А исправность моих солётников меня как ведущего волнует в первую очередь. А некоторые устойчивые эффекты чужой работы можно обнаружить только спустя значительное время. Я хочу верить в хорошие новости, а вы, Шоквейв? — Мне ближе использование инструментов верификации и логики, а не критерий «верю — не верю», — оказалось, даже монотонный голос может нести в себе мрачные нотки. — В таком случае смею вам предложить просто абстрагироваться от моего назойливого общества, — широко улыбнулся сикер, вызывающе помахав крыльями за спиной. — Ибо ни моя позиция, ни мои взгляды, ни моё мнение тотальным изменениям в ближайшее время не подвергнутся. — Очень жаль, — с нажимом произнёс Шоквейв. — Кому как, — беспечно пожал плечами Старскрим. Саундвейв, всё это время наблюдавший за Мегатроном, пришёл к выводу, что гладиатор получает удовольствие от таких словесных баталий. И вообще, складывалось впечатление, что ему нравятся прения в его команде. Серый трансформер поглядывал с интересом и на Старскрима, и на Шоквейва и не спешил занять чью-то позицию. «А ведь он прислушивается и делает свои выводы, опираясь на доводы обоих мехов!» — неожиданно понял Саундвейв. Он запоминает, учится, прислушивается, определённо делает для себя какие-то пометки. И потом, всесторонне обдумав и прокрутив в своём процессоре незнакомый вопрос, самостоятельно выносит решение. В этот момент степень уважения по отношению к гладиатору у офицера связи сразу поднялась на несколько пунктов.***
Проул молча лежал на медплатформе в медбее Рэтчета. Он не мог говорить — вокодер отказал. Он не мог лить омыватель — не позволяла проклятая гордость. Он не мог дальше функционировать — было просто незачем. Но он только что дал Прайму обещание, что произошедшее никак не скажется на их личных отношениях и его дальнейшей работе. Но сказать оказалось куда как легче — хотя при этом Искра и разрывалась на мириады мелких брызг — чем потом пытаться продержаться в активе лишний клик после того, как за Праймом закрылась дверь. За чужим Праймом... Не его... Это знание уничтожало, развевая в серый бестелесный прах саму личность, все чувства и мысли. Это было страшное открытие, хотя подспудно Проул с самого начала знал об этом в глубине Искры. Чувствовал на подсознательном уровне с того самого момента, как услышал среди развалин любимого Праксуса, помимо голоса Оптимуса, ещё один голос, весёлый и напряжённый одновременно. В нём тогда отчётливо звучали ревность и жадность. Необузданная жадность собственника. Но что-то заставляло надеяться, верить до последнего, мечтать о невозможном одинокими подзарядочными циклами. Сначала просто мечтать о встрече, а после вступления в новую должность — и о более тесной близости. Да, Проул был так непоследователен и неосторожен, что возжелал своего командира и неприкосновенного для любого трансформера Прайма. Что ж, этот куш сорвали задолго до него, как оказалось. Прайм был вполне себе прикосновенен, но для других, серебристых ладоней. Не для белоснежных... Пальцы в белой броне могут лишь пожимать протянутую синюю ладонь согласно уставу и в строго предписанных ситуациях, да держать датапады, в которых отражена, будто в Писании, вся жизнь самого дорогого Искре трансформера. Он хотел ненавидеть Джазза; хотел — но не мог. Не получалось. Тактик открыл файл с изображением первого лейтенанта Прайма и долго рассматривал голограмму на внутреннем экране. Изящный, вызывающий, вальяжно-опасный, таинственный и просто очень, квинтессонски красивый мех. Понимал ли Проул Прайма? О да! Он его прекрасно понимал. Глядя на лёгкую ухмылку, притаившуюся в уголках чувственных серебристых губ, на лукаво поблёскивающий визор и привлекательные локаторы, праксианец ясно видел, что даже появись он первым, Джазз легко бы переключил на себя всё внимание неопытного вчерашнего юнглинга. Проулу попросту нечего было противопоставить столь необузданной, почти противоестественной смазливости, коей поистине в эпических масштабах обладал автоботский диверсант. Праксианец остановившимся взглядом смотрел в белоснежный, как и его броня, потолок. Ни единого пятнышка. Ни единой тени. Безупречно... безупречно скучно, как и он сам. Всё, что он может предложить, так это безграничную преданность и самоотверженную любовь. Его страсть постыдна в своих проявлениях. Оскорбительна не только для Прайма, его партнёра, но и для окружающих. Ну, так преданности от него и так ждут, иначе не предложили бы столь опасную и ответственную должность, не сделали бы поверенным во все тайны и планы. Не обратились бы за бесценными советами. А любовь... а что любовь? Никого не интересует, что ты носишь в своей Искре, пока это не вредит общему делу. Любить не воспрещается. Воспрещается желать, искать встреч и близости, забываться. А именно до этого и опустился — страшно сказать — заместитель, первый помощник Правящего Прайма! Счастье ещё, что всё это непотребство произошло на закрытой базе, среди своих. Случись подобный срыв в общественном месте, и только деактив... точнее, самодеактив, чтобы хоть как-то обелить в глазах народа своего Лидера. Гордость уступила страху. Страху и отчаянию, когда праксианец деактивировал один за другим эмоциональные контуры, перенаправив освободившиеся мощности на логические цепи и мощный процессор. Медленно угасали эхо переживаний и яркий вкус боли, нежности и страсти. Одинокая непрошеная капля кристально чистого омывателя прочертила тонкую дорожку по застывшей, словно маска, лицевой.***
— Проул... — от дверной панели раздался тихий стук. Комм-передатчик задействован не был. Так «заходил» только Ред Алерт. Праксианец обречённо провентилировал и, шагнув к двери, вручную открыл панель. Внутрь кварты тут же протиснулся безопасник, но остановился прямо на пороге, как-то подозрительно взволнованно переминаясь с ноги на ногу. — Что случилось, Ред? — спросил тактик, глядя в преданные, полные грусти синие окуляры. — У нас есть потери из новеньких. — Большие? — Два деактива, один в стазисе, — Ред Алерт отвернулся, пряча взгляд. Если его не знать, можно было подумать, что он сам лично угрохал молодчиков и теперь просто стеснялся в этом признаться. — Эти боты были зачислены к нам два орна назад. Первое дежурство должно было начаться только завтра. Но... сам понимаешь. — Да-да, — немного рассеянно кивнул Проул. — Раз в базу внесли, значит, мы за них в ответе. Так что случилось? — А вот это совсем непонятное, — сразу же оживился Ред Алерт. — Они только выпустились. По разнарядке никуда не попали... потому Трион их в качестве «подарка» отправил к нам. Судя по характеристикам от преподавателей, нарушений за период учёбы у них скопилось предостаточно. Но все трое имели высокопоставленных Создателей, поэтому просто так выгнать было сильно нежелательно. По отчётам патрульных и опросам свидетелей, которые мне охотно переслали из службы Главного Управления Правопорядка Айакона, выходит, что компания вчера сильно наэнергонилась в местном баре, отмечая начало новой взрослой жизни, а также направление в отряд к самому Правящему Прайму. До происшествия неразлучное трио успело побуянить и в самом заведении. В итоге охране всё-таки удалось выставить охламонов на улицу. Но молодые боты расходиться не пожелали, а продолжили развлекаться прямо возле клуба. Пара звонков — и им на место подвезли всё, что они только пожелали. В принципе, всерьёз они никого не задирали, так — грубо шутили, к феммам приставали, энергокубы били. Всё как обычно. Проул молча слушал, иногда кивал, соглашаясь. — А затем на этой улице уровнем ниже остановился баркас для частных извозов, из него вышел старый трансформер. Все свидетельские показания сходятся в одном: один его вид говорил о поразительной древности и явном проявлении консерватизма. Потёртая броня, отсутствие лакокрасочного покрытия, устаревшие механизмы. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что этот мех не полировался со дня своего последнего сражения. Но при этом современные апгрейды всё ж таки имелись. — Они напали на этого трансформера? — с недобрым блеском в окулярах спросил Проул. — Нет-нет... не напали. Они вылили ему на шлем коктейль, — Ред Алерт дёрнул плечом, обозначая своё негодование по поводу распущенности и вседозволенности нынешней молодёжи. — Решили, видимо, что достойного ответа не получат. — Но они его получили, так? — уже догадался о развитии последующих событий праксианец. — Кто-то вступился за старого меха? — В том-то и дело, что за него никто не вступился. Тамошнее место не пользуется популярностью у добропорядочного населения; туда сбредаются только те, кому скучно и кто желает найти на собственный бампер побольше приключений. А то и фейсплейт кому-то начистить. Но этот трансформер прекрасно заступился за себя сам: выщелкнул из правого манипулятора секретную модель лазерной винтовки, которой оснащались спецподразделения во Вторую Кибертронскую, и расстрелял обидчиков. Можно сказать, в упор расстрелял, хотя и находился уровнем ниже. Он даже не потрудился к ним подняться. — И только раз промазал в таком невыгодном расположении при атаке? — удивился Проул. — Он ни одного раза не промазал, — искривившиеся на миг губы Ред Алерта странно дрогнули, будто начальник безопасности пытался сдержать улыбку. — Он абсолютно точно попал все три раза. Двое ушли в деактив мгновенно. Думаю, они даже не поняли, от чего погибли. Третий выжил только потому, что накануне один из Альф подарил ему нагрудную пластину из сверхпрочного сплава, покрытую гравировкой. Щегольнуть малец не успел, но вот актив она ему спасла. — А старый мех? — Скрылся с места преступления. Найти не удалось. Ни одна камера слежения передвижение похожего на описание свидетелей трансформера в ближайших районах не зафиксировала, — Ред Алерт смотрел на Проула немного растерянно. — Если бы свидетелей не было так много, я бы заподозрил, что в полиции пытаются прогнать всякую муть, выгораживая кого-то своего. Но в данной ситуации это было бы сильно затруднительно, так как показания давали даже стритрейсеры из враждующих группировок. Сговор в данном случае абсолютно исключён. Но тогда я не могу понять одного... как ему удалось уйти незамеченным? — Старая гвардия, — не без уважения произнёс праксианец. — Их такой нелепостью, как камеры слежения, не возьмёшь. — Так ты попробуешь отследить объект? — осторожно уточнил безопасник, с затаённой надеждой глядя на знаменитый алый шеврон на гордом белоснежном шлеме. — Я попробую узнать, — с нажимом поправил его Проул. — Но советую тебе сразу закрыть это дело за его полной бесперспективностью. Мы ничего не докажем. А если даже и поймаем его и сможем убедить суд, что в тот самый орн и джоор возле злополучного клуба был именно он, то ты сам увидишь, как свидетели начнут путаться в показаниях, а то и полностью отказываться от них. Ред Алерт заметно сник. — Это значит, сказать их Создателям мне будет совершенно нечего? Они все требуют расследования, усиленных мер по поимке преступника, привлечения всего следовательского состава полиции и личного контроля со стороны Прайма над этим делом. Проул невозмутимо дослушал до конца и положил манипулятор на плечо старого товарища. — Почему же нечего? Скажи им, Ред, что нужно было лучше воспитывать своих бэт.***
Проул остановился возле ничем не примечательной заправки. Небольшая, расположенная на второй линии от оживлённой магистрали, в тени многоуровневой офисной «свечи» — идеальное место для тех, кто желает затеряться в городе. Отдых для обычных работяг или приезжих, у кого нет достаточно кредиток. Но при этом место, сохранившее все положенные черты приличного заведения: энергон приятный, без дешёвых присадок, чем грешат злачные места нижних уровней. Праксианец знал, что тот, кому он назначил встречу несколько джооров назад, уже ждёт его за столиком в самом дальнем зале. Бывший полицейский не опоздал, но его собеседник наверняка подстраховался, прибыв пораньше, проверяя, не установлена ли слежка. Старший офицер Правящего Прайма, трансформировавшись, вошёл в бар. Кивнув бармену, он прошёл в арендованный небольшой зал для приватных бесед. Закрытые энергетическим тонким пологом ниши надёжно скрывали того, кто сидел внутри отсека в терпеливом ожидании. Шагнув внутрь, бело-чёрный трансформер вежливо склонил в предписанном жесте почтения свой шлем. Сидящий за небольшим столиком мех в ответ сделал то же самое, тем самым намекнув на неофициальный тон предстоящей беседы. — Тактический советник Проул, — голос высокого, статного автобота с ярко-синей оптикой и в белоснежной броне даже в приглушённых тональностях приковывал внимание к своему обладателю. Сейчас на этом известном всему Кибертрону трансформере не было ни одного знака отличия: всего лишь холёного вида житель столицы, явно занимающий не последнюю ступень в иерархической лестнице служащих Айакона. — Физфайер, — вернул долг вежливости праксианец, присаживаясь напротив дворцового церемониймейстера. — Прошу простить мне мою дерзость, что позволил вас отвлечь... — Бросьте, — прекрасная лицевая скривилась в лёгком раздражении. — Мы оба знаем, что вы бы не вызвали меня сюда, не будь ситуация настолько серьёзной. Так что давайте опустим пустые любезности и перейдём сразу к делу. Что именно вас интересует? — Великая Матрица, — не стал юлить Проул. — Есть вещи, которые лично мне непонятны и которые Прайм мне также не может объяснить, — праксианец намеренно умолчал о том, что своего Лидера он даже и не думал спрашивать. В этом вопросе он должен был разобраться самостоятельно. — Понятно, — белые плечи на несколько кликов поникли, но вскоре ярко-синие окуляры вновь смотрели прямо, спокойно и с неподражаемым достоинством. — Наш нынешний Прайм слишком молод и слишком неопытен. Он пока не в состоянии общаться с Матрицей Лидерства самостоятельно, это и хорошо, и плохо. — Скорее плохо, — решился вставить слово Проул. — Ибо Матрица первой решила пообщаться. Физфайер тут же впился настороженным взглядом в окуляры тактического советника Правителя. Старшему офицеру стоило огромного труда выдержать этот взгляд и не дрогнуть. — Когда? — лаконично осведомился церемониймейстер. — Вчера, — так же коротко и в тон ему ответил Проул. — Кто в курсе этого происшествия? Вот как? Именно происшествия... Процессоры мерно загудели, обрабатывая возможные варианты столь пикантной новости. — Джазз, Айронхайд, Рэтчет, я и, соответственно, сам Прайм. — Личный телохранитель — это понятно. Личный медик, если учитывать его прошлое, — вполне допустимо, — неторопливо размышлял придворный, остановив взгляд на своём энергофоре. — Но этот тип... личный имиджмейкер Правителя... я бы не доверял ему столь явно. Его прошлое туманно, хотя парень умеет пользоваться своим процессором и выживать, этого у него не отнять. — Он бондмейт Прайма, — голос Проула звучал ровно, хотя собственная Искра сжалась от боли несмотря на отключение большинства эмоциональных контуров. — Вот оно как, — удивлённо протянул белый трансформер. — Тогда это в корне меняет дело, разумеется. Это ценное приобретение для нашего Лидера. Праксианец никак не стал комментировать данное заявление. Оспаривать было бы глупо, а согласиться... всё ещё было больно. Шлаково больно. — Тогда что именно вас интересует, молодой мех? — внимание придворного вновь было сосредоточено на собеседнике. Чувствуя себя крайне глупо, Проул всё-таки задал свой первый, важный для него самого, вопрос: — Как это работает? — Вы хотите знать, как это работало раньше или как это работает сейчас? — праксианец в полном изумлении смотрел на весёлые искорки в синих окулярах этого удивительного бота. — Если вас интересует настоящее, то боюсь, я вам не помощник, — лёгкая извиняющаяся улыбка. — Но если вас интересует, как это должно было работать, то я смогу быть полезен. Проул молча кивнул, подтверждая этим незамысловатым жестом, что ему интересно исключительно всё. — Что ж, ваш вопрос вполне обоснован. Информация по Великой Искре была закрыта очень давно... Очень! Во времена ещё моей молодости были полностью закодированы данные пакеты файлов, а потом и уничтожены. Куда уж вам, птенцам этого злосчастного времени, знать, откуда тянутся корни. Изначально Матрица была сконструирована первыми Праймами как подспорье их преемникам, как бездонный колодец принятых, а также так никогда и не принятых решений. Уж участвовал ли Праймас в создании этой удивительной вещи, или это всего лишь красивая легенда, я не знаю. Но склоняюсь к тому, что могло быть и такое. Ведь первые Праймы всё-таки могли обращаться к нему напрямую через артефакт. Вполне могло быть, что Матрица была не только архивом особо секретной информации, но и особого вида коммутатором между Праймасом и его Избранниками. Какое-то время — довольно долгое, смею заметить, — так и было. Праймы записывали туда свои идеи, мысли, решения, какие-то события, что освещались ими изнутри, а не как записывали их тамошние архивариусы. Но затем всё изменилось. — Она стала самостоятельной? — догадался Проул, внимательно наблюдая за тенью печали, что скользнула по светлому фейсплейту одного из самых старых трансформеров на всём Кибертроне. — О, да... Она приобрела свою волю, — медленно кивнул в ответ Физфайер, отрешённо глядя куда-то в сторону. — Было ли это по воле Праймаса или нет, думаю, никто никогда не узнает. Матрица стала давать советы, стала руководить теми, кто не мог дать ей отпор. Она училась, запоминала, анализировала и совершенствовалась. С каждым Праймом она приобретала новый опыт. Не сразу учёные догадались, что она снимает с каждого Избранника «слепок». Снимает и помещает внутрь себя, добавляя к своей бесценной и обширной коллекции. Вместе со «слепком» она также приобретала чужие навыки, мысли, понимание ключевых эмоций. Она научилась взаимодействовать. — Паразитировать, вы хотели сказать? — Проул и сам подивился своей наглости. Даже ему стало не по себе от собственного ровного, абсолютно пустого голоса. — Можно и так сказать, — согласился церемониймейстер. Теперь он не скрываясь буравил праксианца взглядом, будто просвечивая его рентгеновскими лучами. — Она существовала за счёт Избранника, питалась за счёт него, но за это направляла, давала советы, поддерживала и... вершила свою собственную историю. Не всем нравились её методы улаживания проблем и то, как она выстраивала светлое будущее. Были конфликты, разумеется, и много. Благодаря им, а также одержанным в итоге победам, Матрица научилась устранять конкурентов и изымать из цепочки правящей элиты неблагонадёжные элементы. — То есть, грубо говоря, она научилась убивать? — Именно так, молодой мех. Именно так. Сами понимаете, Матрица превратилась в серьёзного соперника. Никогда не устающая, вечная, лишённая слабостей и недостатков, неподвластная чужому давлению, боли или страху — она легко захватывала власть, но, главное, она легко её удерживала. Правда, случались и на её пути проколы. Не все Праймы слепо следовали её указкам. Многие вели с артефактом целые баталии. Так она научилась подчинять, плести интриги, выжидать. Только дважды она проиграла. Первый раз она утратила власть, когда партнёр Прайма бросил ей вызов, установив бонд-связь с Правителем и за счёт силы своей Искры лишив все её взывания к Избраннику их былой мощи и убедительности. Фактически он лишил её способности управлять Праймом. Но мы не вечны. От несчастного случая не застрахован никто. И у артефакта были как непримиримые враги, так и надёжные союзники. Эдакие фанатично преданные своей странной вере чудаки. Но именно они устранили бондмейта взбунтовавшегося Прайма, а Прайма, как я понимаю, в дальнейшем устранила сама Матрица. После этого она стала тщательно отслеживать личную жизнь Правителей, а также то, чтобы у них больше никогда не было искровых партнёров. Ну, а если без этого совсем никак, то оставляла подле Избранника только тех, кто не обладал сильными Искрой или волей. — Как звали того Прайма? — праксианец ощутил горечь от мысли, что артефакт не считает никого из них, находящихся сейчас рядом с Оптимусом, настоящим противником. Матрица спокойно позволила Джаззу слить искры с Лидером, а затем почти разрешила это сделать и ему самому. — Нова, — столько нежности было в голосе старого придворного, что Проул испытал короткий приступ невольной дрожи. — Нова Прайм. Самый справедливый, самый бескорыстный и очень чуткий к своему народу Лидер. — А как звали его партнёра? — Никто не знает, — извиняющимся тоном ответил Физфайер. — У этого бота было много официальных имён и ещё больше прозвищ. Но было ли среди них то самое — родовое, знал только сам Нова. — Кем же он был? — удивительное дело, но офицера и правда стало интересовать прошлое того безымянного трансформера, что сумел провести столь безжалостный, холодный разум. — До встречи с Новой он был сексботом, — церемониймейстер только понимающе усмехнулся, видя недоверие в линзах главного тактического советника автоботов. — Уж как они познакомились с Правителем — история умалчивает. Только это была самая красивая и самая верная друг другу пара. Когда же он стал полноправным партнёром Правящего Прайма, то бывший интер переквалифицировался в охранника, заняв должность личного телохранителя своего бондмейта. Какое-то время трансформеры молчали, будто отдавали этими кликами тишины дань уважения давно ушедшим. Затем Проул не выдержал. — А второй раз? Кто победил Матрицу второй раз? Физфайер кинул на него удивлённый взгляд. — Альфа Трион. Второй раз она потерпела поражение именно от него. И, должен сказать, сокрушительное поражение. Он умудрялся ликвидировать её до того самого момента, пока ей не попался наш нынешний Прайм. До сих пор не могу понять, как Трион смог проглядеть его. — Он не проглядел, просто у артефакта не осталось выбора, — Проул устало откинулся на спинку сиденья, угрюмо исследуя взглядом потёртую временем столешницу. — Оптимус признался, что именно из-за его полной профнепригодности Матрица первая и обратилась к нему. Ей просто надоело ждать. Так как ответа не последовало, праксианец поднял оптику и наткнулся на грустную и такую добрую улыбку старого меха, будто тот был его гранд-дани и теперь от всей Искры радовался его появлению. — Молодой мех, если трансформер, как вы выразились, профнепригоден, то Матрица просто не сможет его выбрать, — мягко заметил церемониймейстер. — Ведь не думаете же вы, что подобной силы артефакт действительно можно поместить в любую камеру Искры? Матрицу нельзя принудить, но её нельзя и уничтожить. — Праймас? — Именно! — Тогда не понимаю, в чём помощь от такого помощника? — Проул в раздражении саданул кулаком по столу. Жалобно звякнули кубы с энергоном. Физфайер аккуратно накрыл раскрытой ладонью сжатый кулак праксианца. Такой лёгкий и одновременно такой интимный жест поддержки... — Сдаётся мне, что далеко не в помощь был создан этот артефакт, — увидев непонимание монохромного меха, придворный автобот охотно пояснил. — А в испытание! Частички сложной головоломки стали собираться в общую, уже уловимую взгляду картину. Но от этого становилось действительно жутко. — Физфайер, как именно Альфа Трион смог победить Матрицу? — Глава Сената вынул её из грудного отсека своего бондмейта, — старый мех смотрел печально и сочувственно. — Он... он деактивировал своего... партнёра?! — процессор засбоил от невозможности обработать и логически принять данную информацию. Церемониймейстер ничего не ответил: слова были излишни.***
— О, — только и выдал вокалайзер заинтересованного Старскрима, который, опустив подбородок на плечо Саундвейва, уставился в мерцающие голографические экраны рабочей консоли. Связист немного повернул шлем, чтобы видеть опасно горящую алую оптику сикера, лёгкий отблеск на его гладкой щеке. Ищущий тут же хитро скосил на него взгляд. — Я могу по-разному проявлять свою благодарность и признательность, — чувственно промурлыкал истребитель. — Но к тебе, Саунд, у меня отдельное отношение. Связист, как и всегда, ничего не ответил, но лениво разливающееся внутри от обычных слов тепло было приятно. Старскрим всегда чувствовал, как сказать или что сделать, чтобы крылатый кон ощущал себя необходимым и нужным. — Скинь мне координаты, хочу туда... прогуляться, — недобро осклабился истребитель, вновь уставившись в экран и жадно поглощая предоставленную ему строго секретную информацию. Когда передача данных была завершена, Ищущий склонился к одной из антенн Саундвейва и невесомо коснулся её губами. Но даже от такой малости чёрно-фиолетовый корпус ощутимо вздрогнул. Сикер хмыкнул, похлопал связиста по спине и, выходя из рабочего отсека, кинул через плечо: — Держи канал. Если что, кину клич о помощи.***
— Доклад через джоор. Лично мне. А пока все свободны! — низкий рык Мегатрона раскатился эхом по вмиг опустевшим коридорам базы. Саундвейв знал, что бывший гладиатор, уже окончательно покинувший к этому времени арены Каона как идейный вдохновитель современности, направляется именно к нему в отсек связи. Он коротко качнул шлемом, и Рэведж с Френзи, что составляли ему компанию на дежурстве, мгновенно испарились. Сзади послышались тяжёлые шаги, затем лёгкий шелест закрываемой дверной панели и тихий щелчок заблокированного магнитного замка. — Я получил твой сигнал, — Мегатрон остановился позади сидящего крылатого кона и, облокотившись о спинку кресла, наклонился ниже. Саундвейв регистрировал датчиками тепло, исходившее от мощного серого корпуса. — Надо понимать, что ты наконец-то нашёл? Связист качнул шлемом, подтверждая догадку своего Лидера, и вывел на экраны необходимую десептикону информацию. — Цена приемлемая? — осведомился Мегатрон враз севшим голосом. Появившиеся на голографе цифры заставили его зло рокотнуть вентиляцией. — Дороговато... Вместо ответа Саундвейв прогнал видеоролик, но не рекламный, а снятый посланным на спинар Лазербиком. Мегатрон молча рассматривал великолепные виды небольшого астероида, расположенного на третьем кольце их системы, почти рядом с торговыми путями и двумя крупными космопортами, что находились на соседних планетоидах. Кружащий среди группы планет и вокруг яркой, полыхающей синей звезды, относительно недавно бывшей сверхновой, астероид мог похвалиться не только весьма живописным внешним видом и самостоятельной гравитацией, но и группой построек, что были разбросаны по нему в художественном беспорядке. Жилой центр с высокими сверкающими шпилями, сейчас безжизненный и пустой, мог очаровать даже самую чёрствую Искру. Малоуровневые мощные постройки удачно перемежались с почти бесплотными арочными небоскрёбами. Конечно, не изящный полупрозрачный Вос, но что-то столь же романтично-возвышенное. Сбоку жилого сектора виднелись кусок кристаллического сада и отключённая сейчас цепь фонтанов. Далее шли красновато-рыжие кратеры, некоторые из них дымились, отбрасывая пугающие отблески на вздыбленные курганы вокруг. На горизонте виднелись рациональные, без излишеств, заводские постройки. Вдалеке мелькнула приёмная антенна научного комплекса, подмигнул алмазными гранями планетарий. А затем, при резком приближении видеозахвата камеры, засверкала идеальным покрытием взлётно-посадочная полоса с низкими вышками по бокам. — Там есть порт? — изумился гладиатор. — Уточнение: на объекте располагалось частное лётное училище, — прокомментировал возникшее изображение на голографе Саундвейв. Строгие ряды полос стоянок космолётов, разгоночные площадки, уходящий на нижний уровень широкий тоннель, в который мог запросто пройти огромный грузовой шаттл… — Как думаешь, ему понравится? — тихий голос трансформера в серой броне от сдерживаемого волнения немного вибрировал. Саундвейв понимал, что его слова не сыграют уже никакой роли — Мегатрон принял решение, как только увидел уменьшенную копию главной воздушной гавани Кибертрона, — но всё равно ответил: — Ответ утвердительный. Мегатрон ещё с пару кликов любовался на своё будущее приобретение, прежде чем уточнить: — Сколько понадобится времени на оформление документов после перечисления всей суммы? На экране высветился ответ от продавца, благоразумно запрошенный заранее связистом. Вполне удовлетворительный, если учесть, что астероид не мог считаться полностью гражданским, хотя таким и числился в ведомости застройки периферийных промобъектов. — Какого типа там промышленная индустрия? — Мегатрон хоть и был заворожён красивыми видами и присутствием главного козыря этого места — ожившей мечтой Старскрима — но цепкую хватку сумевшего пробиться с самых низов десептикона не потерял. — Хотелось бы понять, сможем ли перевести себя на самоокупаемость? — Справка: топливная промышленность, танкостроение, энергетический комплекс, — тихий механический голосовой модулятор Саундвейва перечислил более чем просто богатый отраслевой перечень выпускаемой продукции. Оптика экс-гладиатора полезла из орбит. — И они это продают?! — Конкретизация: в данный момент эти виды производств не востребованы. Поддержание рабочих заводских циклов энергоёмко и нерентабельно. Тактически выгодное решение продать объект без дальнейшей реконструкции. — Это потому, что они идиоты, — тихо рыкнул мощный трансформер. — Начнись война, и это место будет энергоновой жилой. — Сенат отрицает возможность начала военных действий, — Саундвейв не смотрел на своего Лидера, да это было и не нужно. Оба знали, что думают об одном и том же: что Сенат заученно отрицает вообще какие бы то ни было проблемы. Что ж, это им на манипулятор. — Реорганизация частного сектора возможна? — Мегатрон уже явно прикидывал, что тут пахнет далеко не только банальной самоокупаемостью, а и возможностью неплохо обогатиться в будущем. Тем более, планы этого будущего расписаны буквально до каждого параграфа в датападах Шоквейва. Стоит только заглянуть в эти записи. Связист вывел на экраны краткие характеристики жилых построек и окружающей местности. Запусти туда конструктиконов, и можно получить не только гоночные треки, квартал развлечений, но и военные базы — каменистая поверхность это позволяла. А это значит, можно построить защитно-оборонительный комплекс и укрыть силовыми полями астероид полностью. Эдакая тихая гавань, куда всегда можно отступить на отдых, лечение и мирную, не отягощённую постоянным выживанием жизнь. Лакомый кусок, что уж говорить. — Саунд, проследи, чтобы мы не упустили этот шанс, — тихий голос Мегатрона выдавал степень его волнения куда лучше, чем предыдущие яростные крики на подчинённых. — И не допусти утечки: Шоквейв не должен знать об этой сделке. Связист вновь ответил коротким кивком, погружаясь в знакомую, монотонную работу. Про экс-сенатора можно было и не упоминать: сдать этому энтузиасту свой будущий дом Саундвейв не смог бы даже в оффлайновом кошмаре.***
Старскрим заложил крутую петлю над пригородом Воса, над негласным местом сбора для неофициальных гонок. Да-да, сикеры ничем не уступали гонщикам, каждый хотел помахать хвостовым оперением перед носом соперника. Красно-белый истребитель болезненно пытался выискать в толпе ярких сикеров одну, слишком хорошо знакомую ему фигуру. Во всём мире его сейчас интересовал только один Ищущий — настолько сильно, что Старскрим не обращал внимания ни на строгие грани крыльев остальных летунов, ни на красоту родного города. Он столько мечтал вернуться в Вос с триумфом, красиво помахивая прекрасными крыльями, грезил об этом онлайн и оффлайн, что доводил своими стенаниями до перезагрузочного шока и партнёра, и солётников. Но сейчас даже эта, лелеянная несколько ворнов, мечта отошла на второй план. Он хотел увидеть Рэмджета. Эту крылатую тварь, что посмела выйти на связь с самим Мегатроном, с его бондмейтом, и предложить гладиатору свои услуги. А также пообещать, что он приведёт за собою других сикеров. В обход Старскрима, разумеется. О нём даже речи не шло в этих переговорах. Ему оставили место подстилки, ручного сикера Лидера десептиконов. Если бы не Саундвейв, что смог засечь строго засекреченную беседу, Старскрим оказался бы полностью в отработанном. Он не сердился на соузника: Мегатрон не был сикером — он не мог понять, что значит для Старскрима быть первым, быть тем, кто поведёт за собою остальных авиаторов. И он не мог знать про Рэмджета. Ни он, ни Тандер ни разу не упоминали имя покинувшего их сотриадника. Да, тройка тогда была пробной. Да, Рэмджет мог уйти в любой момент, пока не была сформирована связь Искр внутри триады. Да, он не был им обязан ничем, кроме как многими ворнами тренировок крыло о крыло в лётном училище. Но он предал и ушёл именно тогда, когда Старскрим получил увечья. Это было низко и подло, хотя и логично. Он ушёл, а Тандеркрэкер остался. И сейчас первой тройкой десептиконов — фактической, а не формальной — должны были стать именно они с Тандером и Варпом, а не Рэмджет со своими прихлебателями. Это была личная вендетта. Старскрим остался ведущим, несмотря на случившуюся трагедию, а Рэмджет стал им благодаря тому же. И теперь это было, должно было стать их личным противостоянием. И тем труднее и слаще будет победа, учитывая, что летать Рэмджета учил сам Старскрим. Хорошо учил, следовало признать. Наконец мелькнул знакомый монохромный корпус. Вот он! Старскрим резко пошёл на снижение, не выпуская из захвата ни гордо стоящего ведущего скандально-известной тройки Воса, ни его сотриадников, замерших по бокам: серо-красного сикера, носящего имя Траст, и серо-синего Дёрджа. Следовало признать, что смотрелись авиаторы вместе весьма представительно. Рэмджет выгодно выделялся на фоне солётников, но ему всё-таки не хватало яркости, лоска и утончённости Старскрима. Это грело уязвлённую искру красно-белого истребителя. Если бы не та шлакова авария, то сейчас здесь в столь же надменной позе стоял он сам, а Рэмджет стоял бы по левый манипулятор, преданный и верный ведомый. Желание деактивировать не просто соперника, а живой вызов его искровому спокойствию увеличилось многократно. Но это было бы недопустимо для сикера. Топорно и грубо, что больше подходит гладиаторам или неотёсанным болванам вроде Мотомастера. Ищущие решают свои споры в небе, и именно это собирался сделать Старскрим. Грациозно опустившись посреди враз замолчавшей толпы крылатых красавцев, к коим он принадлежал и сам, и отчаянно тосковал по обществу себе подобных, Старскрим направился ленивой, грациозной походкой Рэведжа в его самый удачный орн к растерянно замолчавшему Рэмджету. Эффект неожиданности сработал: сейчас все взоры были прикованы к отполированной со всем тщанием красно-белой броне (не зря Нокаут пыхтел несколько джооров в своём отсеке, выливая на скрипящего Старскрима бутыли лучшей полироли). Старскрим знал, что прекрасен. Утончённая сверкающая стальная птица, опасная и элегантная, изящная и смертоносная. — Привет, Рэмджет, — поприветствовал бывшего солётника истребитель, учтиво кивнув напрягшимся сотриадникам своего противника. — Как я погляжу, фортуна наконец-то и к тебе повернулась передом. Из толпы сикеров раздались смешки. Рэмджет злобно сверкнул красными окулярами. — И тебе привет, Старскрим. Что привело тебя, одинокого отщепенца, обратно? Помнится, Тандер не для того увозил тебя из Воса, — бело-чёрный истребитель скрестил мощные манипуляторы на грудном отсеке. — Или всё-таки решил подыскать себе сотриадника? — О, более не нуждаюсь, — рассмеялся Старскрим, изящно запрокинув шлем и выставляя напоказ трепещущие тонкие горловые трубки. — Меня вполне устраивает наш штатный телепортер. Как, неужели подобная пикантная новость обошла тебя стороной, мой недалёкий старый друг? — Какой ещё телепортер? — враз ощетинился Рэмджет. — Мой первый ведомый, — нарочито растягивая слова, гортанно проворковал Старскрим, отмечая, как взволновались от этой новости стройные ряды сикеров, как заинтересованно заблестела их оптика. — Скайварп не только почти так же быстр, как и я, но и отлично управляется с варп-прыжками. Мы стали достойной силой для освободительного движения фракции десептиконов. По толпе прошёл тихий рокот сообщений, удивления и немалой толики восхищения. — Смею заметить, Мегатрон весьма доволен своей Первой триадой, — Старскрим намеренно сделал ударение на слово «первой». — Мощь Громовержца, способности телепортера и моя скорость вкупе с блистательными организаторскими данными не оставила его жалким врагам ни единого шанса. Уж это-то ты должен был заметить. Столь прямой намёк на уничтожение Праксуса повис в застывшей тишине прямым вызовом. — Но, как мне сообщили, ты тоже возжелал почестей и славы? Разве блистательный Вос не смог оценить твой неоспоримый талант? Неужели здесь для твоей триады мало простора для манёвров? Или тебе тоже захотелось свободы? — О чём ты говоришь? — ошеломлённый Рэмджет отступил на шаг, его оптика поражённо расширилась. Старскрим ждал ответа, коварно улыбаясь. Он знал, что загнал предавшего его когда-то сотриадника в угол, только что принародно объявив о решении сына Воса примкнуть к стану мятежников. Ответ предполагал окончательное решение: спасуй Рэмджет и откажись от своих обещаний Мегатрону — и его путь к десептиконам и в Каон, к славным победам, будет закрыт; подтверди он свой запрос — для него навсегда будет потерян Вос. Сикеры выжидательно уставились на своего собрата. Это был момент истины и чьей-то победы. И в любом случае Старскрим не оказывался в числе проигравших. Славный расклад. — Это была закрытая информация, — наконец принял решение Рэмджет, глядя на бывшего ведущего таким взглядом, каким обычно отправляют в неминуемый деактив. — Не для меня, — насмешливо хмыкнул красно-белый сикер, картинно распрямив и вновь сложив красивые крылья. — Я как первый заместитель Мегатрона и главнокомандующий воздушных сил десептиконов, — Старскрим решил, что подобное «повышение» будет неплохо смотреться в числе прочих его заслуг, — должен проверять кандидатуры желающих присоединиться к нашему правому делу лично, понимаешь ли. В конце концов, при провале спросят именно с меня, — сикер весьма правдоподобно изобразил печаль. — И кем же ты командуешь? — решил унизить соперника своего командира Траст, поравнявшись с ведущим и хвастливо выпятив кокпит вперёд. Он, как и Дёрдж прекрасно знал всю предысторию появления Рэмджета в их звене, ничуть не хуже двух откровенно враждебно настроенных друг против друга авиаторов. — Гражданскими тетраджетами да парочкой глайдеров? Не могу представить, чтобы в пешеходном Каоне могло найтись что-то другое! Или весь твой флот заключается в первой, а также и в единственной триаде? Сотриадники Траста язвительно заулыбались. Послышались поддерживающие серо-красного истребителя выкрики из тесно окружившей их толпы. — Ну, если бывшие старшие офицеры флота Кибертрона вдруг стали гражданскими тетраджетами, тогда я пас, — насмешливо фыркнул Старскрим. — Хотя я бы посоветовал не называть так наших доблестных трёхрежимников при них, нрав у них крутой, а кулаки тяжёлые. Истребители вокруг заволновались, послышались недоверчивые возгласы. Старскрим мог их понять: на Кибертроне уже давно не осталось ни одного трёхрежимника. Они плавно перешли в категорию легенд или страшилок для непослушных спарков. — Да и связист наш, известный в определённых кругах, пользуется куда большим уважением, чем какой-то там глайдер. Про боевые вертолёты и тяжёлых Охотников я скромно промолчу с твоего разрешения, — скучающий взгляд алых линз задержался на лицевой обескураженного Траста, затем медленно переместился к угрюмому Рэмджету. — Хотя, конечно, не буду спорить, я желал малость разнообразить свой лётный отряд манёвренными истребителями. Правда, для этого мне пришлось убедить перенести базу на новое место, чтобы подобающе оборудовать полигон. И как только строительные работы были завершены, мне вдруг сообщают о твоём предложении своих услуг, а также обещании привести с собою несколько боевых троек. Скажу честно, я удивлён. И твоей смелостью, и тем, что ты сумел найти среди восовцев недовольных установленным режимом. Ведь Вос всегда настолько рьяно поддерживал нынешнюю власть, даже полная ликвидация льгот для ветеранов и повреждённых в боях трансформеров уже никого в нашем обществе не смущает. Тихий ропот был лучшим ответом на колкое замечание, брошенное столь равнодушно. — Но, насколько я понял из твоих сообщений, ты нацелился на командную должность? Весьма похвальное рвение, смею заметить, — Старскрим широко улыбался, но его оптика была холоднее льда. — Мегатрон любит тех, кто умеет проявлять инициативность. Вот только небольшая ремарка к этой истории: ты претендуешь на место, что уже занято. Но ведь мы оба сикеры, верно? Знаем друг друга давно, даже умудрились вместе летать какое-то время. И я подумал — чего не сделаешь ради старой дружбы? Тем более дела сикеров касаются только сикеров, верно? Рэмджет молчал. Он уже понял, к чему клонит его бывший ведущий: к поединку в небе. Понял и ощутил страх, ибо хорошо знал старого Старскрима и его потенциал. Но этот новый Старскрим, опасный, словно злобный, хитрый шарк, его пугал куда сильнее. Он мог только гадать, чего можно ожидать от этого, несомненно, одного из самых опасных сикеров. Но вокруг Рэмджета стояли остальные молодые авиаторы, и отказ был равносилен проигрышу. Нет, это было куда хуже проигрыша, это было бесчестие. И это значило потерять уважение не только остальных Ищущих, но и собственных ведомых. — Что ты предлагаешь? — сухо поинтересовался чёрно-белый истребитель, только усилием воли сдерживая жгучее желание разрядить наплечные пушки прямо в процессор этого сверкающего в лучах прожекторов оплавка. — Поединок, конечно же, — ослепительно улыбнулся Старскрим. — Я решил, что соблюдение старых восовских традиций будет самым лучшим проявлением уважения к моему дражайшему соплеменнику. Зачем сюда вмешивать тех, кто не сможет понять наших обычаев даже при большом своём желании? Мегатрон — всего лишь боевикон, ему не дано постичь повиновения лучшему, добровольного и самоотверженного. Ты считаешь, это недостойное предложение? — красно-белый сикер расстроено поцокал глоссой. — Я даю тебе право опровергнуть решение десептиконов видеть меня первым без лишних сантиментов и пустой болтовни. — Когда? — Рэмджет чувствовал так остро, как никогда ранее, насколько зыбко сейчас его положение, и это отнюдь не добавляло уверенности в своих силах. Тем более что его противник прямо-таки излучал самоуверенность и настоящую решительность. Шлак, эта залитая полиролью ржа как будто наперёд знала результаты предстоящего сражения! — Сейчас, конечно же, — самодовольно рассмеялся Старскрим, указывая на разогретые турбины бывшего ведомого. — Ты всё равно готовился к полётам, да и я неблизкий путь проделал. Не просто же ради обмена любезностями такие лишения! По рядам столпившихся сикеров пронёсся смех. Шутка была воспринята весьма благосклонно. — Идёт, — коротко рыкнул Рэмджет. — Кто будет арбитром? — Могу выступить в данной роли и я, — послышался приятный фемский голос. В образованный истребителями круг вышла изящная сикер-фем в зелёно-фиолетовой броне, с откровенным интересом разглядывая Старскрима. Обольстительно улыбнувшись красно-белому истребителю, она обратилась ко всем присутствующим. — Я, Слипстрим, готова выступить в роли судьи на поединке чести между сикерами Рэмджетом и Старскримом. И пусть небо решит, чьи крылья достойны носить звание командира! Ответный дружный рёв заглушил ругательства Дёрджа и проклятия Траста. И только Старскрим сиял ослепительной улыбкой. Всё шло по плану. По его плану.***
Узкий проулок, погребённый в сумрачном полумраке, был тесным и извилистым. Только два тусклых фонаря желтоватыми пятнами раскрашивали серую мглу, надёжно поселившуюся среди мрачных стен. Задворки Айакона. Пристанище смирившихся и отчаявшихся, кто ещё так и не сумел отказаться от пульсирующей жизни столицы, пусть и столь далёкой, несмотря на близкое расстояние от этих трущоб. Проул прятался в самой тени, полностью заблокировав все сигналы корпуса, слившись с серым бронепластом обшарпанного старого здания. Он уже несколько джооров не двигался, погасив оптику и только настроив свои сенсоры на максимальную чувствительность. Бывший полицейский сумел отследить того, кто доставил Ред Алерту столько процессорной боли. Сейчас этот старый, но всё ещё бодрый и весьма опасный трансформер находился через два проезда левее, на первом уровне дешёвой гостиницы. В кварте он определённо был один. Судя по эху его сигнатуры, бот почти не двигался, но и в подзарядке не был. Его процессор пребывал в активном режиме. Праксианец не спешил нанести визит, сначала он хотел убедиться в лояльности этого странного, а оттого столь интересного автобота. Тактик скрупулёзно изучал запрошенные через архив личные данные бывшего штурмовика. Удивительное дело, но его послужной список, начинавшийся аж в Элитной Гвардии, впечатлял даже повидавшего всякое экс-полицейского. Старый мех возбуждал любопытство и желание во чтобы то ни стало переговорить тет-а-тет. Но тут протоколы безопасности неожиданно подали слабый, но вполне определённый сигнал о возможной слежке. Проул тут же просканировал довольно обширное пространство вокруг себя, насколько хватало мощностей его радаров. Странно, общая картина совсем не изменилась: никого нового не добавилось, все ранее отслеженные объекты находились на своих местах, занимаясь обычными повседневными делами обитателей этого полузаброшенного уровня. Но тактик привык доверять своей системе внешней охраны. И если она сообщала об опасности, к ней стоило прислушаться. Как назло, эфир оставался чистым и спокойным, словно реальность вела свою собственную увлекательную игру. Праксианец упорно не сдавался, решив наконец выкрутить настройки аудиодатчиков на самый верхний предел. И был вознаграждён за своё удивительное упорство зафиксированным чуть выше себя совсем незаметным шумом, который можно было бы принять за шорох ветра, если бы Проул не ожидал чужого визита. Офицер медленно активировал встроенное вооружение, затем подключил оптику и, резко запрокинув шлем, поднял взгляд вверх. И тут же его линзы наткнулись на весёлые блики знакомого визора и широкую улыбку диверсанта. Этот шарк, подобно пауку, совершенно невозмутимо раскорячился на абсолютно отвесной стене многоуровневой постройки. — Привет, Проулер, — праксианец при этом подавил нестерпимое желание сдёрнуть Джазза с его «насеста» и полюбоваться хотя бы несколько кликов на барахтающийся в пыли задворок блестящий корпус. — Соскучился? — Не успел, — холодно ответил Проул, раздражённо отворачиваясь. Но он знал, что картинка сверкающих дент и красивого надменного фейсплейта всё равно будет его преследовать какое-то время. — Что ты тут делаешь? — Тот же вопрос, — лейтенант неслышно спрыгнул на остатки мостовой рядом с тактиком и беспардонно устроился рядом, откровенно прижимаясь боком к чёрно-белому корпусу. Датчики опалила волна жаркого тепла от серебристой брони, а также слабые оверраны чужого лёгкого возбуждения и нетерпения. — Не ожидал застать тебя в таком злачном месте. Кстати, держи подарок, — с этими словами праксианцу протянули жёлтый полупрозрачный визор. Тактик знал, что это такое, и от кого именно подарок, тоже знал. — Задание, — коротко бросил Проул, принимая визор-регистратор и закрепляя на своём шлеме. При этом про себя он взмолился и Праймасу и Юникрону одновременно, чтобы они снизошли до него милостью своею и этот приставучий шлак быстрее от него отвалил. Естественно, и он, и Джазз знали, что никуда партнёр Прайма «деваться» не собирается, иначе не искал бы он старшего офицера и не висел на хвосте, используя весь свой арсенал диверсанта. — Разговор есть, — не глядя на тактика, абсолютно серьёзным тоном сообщил Джазз, и при этом его шальная улыбка выглядела особенно пугающе. Проул молчал. Страх липкой, почти физически ощутимой коркой покрыл все системы внутри, чуть не выкинув процессор в аварийный оффлайн. — Оптимус мой, — безапелляционно заявил гонщик, всё так же глядя в сторону. Но его тон сказал куда больше этих жёстких слов. «Уйди с дороги, иначе я тебя уничтожу», — подтекст читался слишком легко. — Я знаю, что тебя сворачивает и ломает при одном звуке его голоса, как и то, что ты блокирнул свою эмоционалку. Дурак. Проул яростно вскинулся. Ещё не хватает какому-то оплавку недоконнекченному давать ему, бывшему старшему полицейскому Праксуса, столь нелестные характеристики. Но он не успел ничего сделать, ибо как-то мгновенно в него вцепились, больно зажав пальцами чувствительные датчики — как будто ингибиторы в нейросеть воткнули. И прямо перед лицевой замаячил фейсплейт лейтенанта с нервно подрагивающим уголком рта. — Слушай меня внимательно, Проул. Слушай и запоминай. Помочь тебе — помогу. Но Прайма не отдам. Сунешься — Искру вырву. И лил я отработкой на все ваши законы и параграфы. Ты бы ещё самодеактив выбрал, чему вас там только учили, не могу понять, — Джазз явно намекал на Полицейскую Академию. — Даже дрон знает, что при перенапряжении эмоциональные контуры включаются на всю мощь самопроизвольно, и ты это контролировать не сможешь! А присутствие Прайма для тебя — тот ещё напряг. И не смей мне врать, что это не так. Я тебя насквозь вижу. Самого так же выкручивало когда-то, я через это прошёл, потому меня обмануть ты не сможешь. И Матрицу, кстати, тоже. А она тебе процессор быстро набекрень свернёт, для неё мы все лишь средства для достижения цели, не больше. А ты со своими моральными устоями и принципами — ещё более лёгкая добыча, чем я. Проул опустил взгляд. Его лицевая пылала от стыда и унижения. — Я уже понял, что ты и сам не знаешь, как выкрутиться. А выход есть. Он всегда есть, если разобраться. Но не всегда... лёгкий и правильный. Ты понимаешь, куда я клоню? — Что, сам коннектить будешь? Или кому перепоручишь? — праксианец понимал, что срывается, но ничего не мог с собою поделать. Обида жрала изнутри лучше концентрированной кислоты. И боль. Почему он её до сих пор чувствует? — Могу и сам, — Джазз был невозмутим и спокоен. Он больше не улыбался, но в голосе появились мягкие, успокаивающие нотки. — Могу стать партнёром. Естественно, временным. Сам понимаешь. — Понимаю. Но не приму. — Не в обиде, — лейтенант ослабил хватку и позволил себе усмехнуться. — Но без коннекта тебе не обойтись. Причём хорошего такого коннекта, со всеми низменными страстями, чтобы Искра камеру выжгла изнутри. Благочестивый, по канону сентиментальных фемок, интерфейс тут не прокатит. — Мне что, объявление по радио дать? — рассвирепел Проул, понимая, что поганец прав как никогда и от этого всё более яростно его ненавидя. Ему нужно было переключиться, срочно, мощно. Увлечься, забыться... но это было невозможно, ибо перед внутренним взором так и маячили шлаковы синие остроконечные антенны. — Ты предан Прайму? Верен ему? — Джазз приблизился к нему вплотную, обдав тёплым воздухом закаменевший фейсплейт тактика. — Какую цену ты готов заплатить за его актив? Праксианец стоял не шевелясь, не отрываясь глядя в непроницаемый, переливающийся сейчас всеми оттенками лазури визор. Он чувствовал цепкий, жёсткий взгляд этого изящного и, как оказалось, такого сильного трансформера. Проул готов был отдать Искру за Оптимуса не колеблясь, и Джазз это знал. Это было высоконравственно и героически. Так по-праксиански — читалась откровенная насмешка во всём облике серебристого шарка. А сможешь ли порт подставить ради своего Прайма и позволить отодрать себя как последнего интера? — безмолвно вопрошал диверсант. Героизма здесь нет совершенно, и никто никогда не оценит этот подвиг, потому что никто никогда не узнает. За такое не дают наград, не выносят благодарностей. Это будет только твоё поражение и вечный стыд. И ты его будешь нести всё своё функционирование до самого конца, зная, что пал так низко ради того, кто никогда твоим не будет. И не оценит этого дара. — Любую, — прохрипел тактик, осознавая, что только что сам вынес себе приговор. Хватка пальцев в антрацитовой броне разжалась. Лицевая Джазза была печальной и задумчивой. — Иди. Координаты тебе сбросил. Тебя уже ждут. Он настоящий профи. И, что самое главное, согласился на зачистку блоков памяти, — Проул в изумлении вскинул оптику на диверсанта. — Тебе понравится. Должно понравиться, — с нажимом добавил Джазз и неожиданно подался вперёд, впиваясь в глубоком, хищном поцелуе в губы тактика. Проул попытался вырваться, но ничего не получилось: удерживать этот шарк умел ничуть не хуже его самого. А чужая глосса уже вовсю орудовала внутри, кусая колкими зарядами датчики, исследуя чувствительную поверхность и поглаживая форсунки. И пока праксианец пытался вытолкнуть чужеродное тело из собственного рта, Джазз опять провёл его. Гонщик споро раскусил припрятанную капсулу за щекой, и чуткие сенсоры Проула опалила незнакомая ему по составу кислая присадка. Ярость придала сил, и тактик сумел наконец-то вырваться из унизительного захвата, метко заехав ногой в коленный шарнир лейтенанта. И хотя Джазз, болезненно охнув, согнулся, улыбка на его лицевой была ещё шире, чем в самом начале их разговора. — Давай, малыш, не упусти свою возможность! У тебя всего четыре брийма, чтобы добраться до цели. Я просчитал — тебе хватит. Дальше ты подставишь свои порты первому встречному. — Ты влил в меня синтетик? — вконец оквинтел Проул, не веря собственным аудиодатчикам. — Всего лишь возбудитель, — игриво подмигнул ему визором серебристый мех, выталкивая праксианца из облюбованного им неприметного угла проулка под тусклый свет фонаря. — Ну и гад же ты, — не удержался Проул, разворачиваясь к первому лейтенанту спиной. В правдивости слов этой бестии сомневаться не приходилось. — Не боись, твоё задание я закончу, — крикнули ему вдогонку. — Тем более я этого шарка прекрасно знаю. Тот ещё кадр!***
Включился Старскрим уже на земле. Как его сажали или ловили — он не помнил вообще. Помнил дикий полёт, что аж крылья от перегрузок ломило, бешено сменяющиеся показания приборов, ошибки на мониторе. Потом выполненный на гране фантастики почти акробатический трюк, когда он уходил от тарана Рэмджета в последний клик, и спарковский восторг, когда в ответку совершенно вальяжно срезал ему собственной заточенной гранью крыла турбину. И чёрный дым, крик поверженного врага, что, крутясь поломанной игрушкой, летел к поверхности Кибертрона. А потом провал. И в следующее мгновение — удар парализатора, жгучая боль от вогнанных прямо в нейроствол когтей-ингибиторов, стазис-наручники… И ещё взволнованная лицевая красивой фем-сикера, кажется, Слипстрим. И её слова, что сумели-таки прорвать туман забытья: «Ты победил!» Только это пьянящее чувство победы не давало отключиться окончательно. Не давало тронуться рассудком в тесной камере, почти полностью обездвиженному, изломанному, но не сломленному. Он первый! Он лучший. Он сумел доказать. Больше ничто не имело значения. — Кто ты? — голос, раздавшийся почти рядом, откуда-то сверху, подействовал словно отрезвляющая пощёчина. Старскрим вздрогнул и, активировав оптику, поднял взгляд на посетителя. За энергетической решёткой стоял самый красивый трансформер, которого когда-либо доводилось видеть Старскриму. Высокий, широкоплечий, статный, с мощными крыльями за спиной, в белоснежной броне с небольшими красными вставками — в первые мгновения сикер решил, что к нему снизошёл сам Праймас. Но через пару кликов, какие занял процесс калибровки зрения, Ищущий понял, что перед ним просто обычный шаттл. Правда, надо отдать ему должное, очень красивый шаттл. — Старскрим, — просто ответил авиатор, не стесняясь разглядывая нежданного визитёра. — Так ты правда партнёр Мегатрона, гладиатора из Каона? — яркая синяя оптика заметно поблекла. Неужели этот удивительный мех расстроился? — Правда, — сикер понимал, что соври он сейчас, и этот шаттл, может быть, помог бы ему. По крайней мере свидетелей, что Рэмджет принял пари добровольно, было куда больше, чем изначально мог надеяться летун. И пусть сотриадники падшего вызвали полицию, но проигрыш этого наглеца был зафиксирован всеми желающими, как и случайными зрителями тоже. Официально властям предъявить ему было нечего. Праксус к делу не пришьёшь, он всего лишь намекнул тогда в своей речи на личную причастность к разрушению ненавистного города. Но отчего-то именно этому трансформеру врать не хотелось вообще. Может быть потому, что синяя, удивительно глубокая оптика смотрела так открыто, честно... в самую Искру смотрела. Старскрим не выдержав, отвернулся. Он и сам не мог понять, почему незнакомец оказывает на него столь сокрушительное воздействие. Кто он ему, в конце концов? Он даже имени этого джета не знает... — Скайфаер, — представился шаттл, как будто прочитав мысли коротко вздрогнувшего сикера. — Как же тебя угораздило? — Что именно? — с горькой улыбкой ответил вопросом Ищущий, упорно глядя в грязный пол тюремной камеры. — Связать себя с боевиконом или вызвать на поединок чести того, кто предал тебя при первой же возможности? — Так это был поединок чести? — в голосе шаттла прозвучало немалое уважение. Старскрим только медленно кивнул. — Кстати, как он? Я хотел отомстить, но не деактивировать, — сикер с полным изумлением даже для самого себя понял, что и на этот раз ничуть не покривил Искрой. Он действительно не желал деактива Рэмджету. Точнее, больше не желал. Он выиграл, он унизил противника, и этого оказалось более чем достаточно для некогда уязвлённой гордости авиатора. — Нормально, — по изменившейся тональности глубокого, такого приятного тембра чужого вокодера Ищущий безошибочно определил, что Скайфаер улыбается. — Его солётники смогли перехватить, а потом и посадить. Это они вызвали наряд? — Они или кто из их дружков, неважно, — устало отозвался Старскрим, прикрывая оптику. Заряда после перелёта в Вос, а затем рискового сражения между звёзд катастрофически не хватало на поддержание всех систем. Сикер как раз подошёл к тому моменту, когда предстояло решать, что оставлять активным, а что отключать, чтобы сохранить ускользающие крохи энергии. — Эй, с тобой всё в порядке? — совершенно искреннее участие джета отозвалось болью где-то в камере Искры. Как можно быть в порядке, когда ты изгнан, растоптан и вынужден выживать на задворках истории, будучи одним из самых лучших, в то время как другие, абсолютно бесталанные, получают от жизни всё играючи, не затрачивая на исполнение своих капризов ровно никаких сил? Видимо, сегодня был всё-таки не его орн. Или это так камера действовала на логические цепи? Но Старскрим не сорвался по своему обыкновению, не огрызнулся, а только совершенно спокойно, голосом смирившегося со своей участью, ответил: — Всё хорошо. Спасибо за заботу. Какое-то время он сидел в тишине. А может, и отключился, сикер уже не отдавал себе отчёта. Всё как-то подозрительно смазалось, скрылось в сером шуме усталости. Жаль, наверное, если этот красивый джет ушёл... — Ты можешь подвинуться ближе к решётке? — нет, удивительно, но Скайфаер не ушёл. Всё тот же приятный, низкий голос на этот раз был полон тревоги. — Я не могу до тебя дотянуться. Старскрим активировал оптику и уставился на белоснежного крылатого трансформера. Что он хочет от него? Ах, да... подвинуться ближе. Сил не оставалось даже на анализ такого простого вопроса: «зачем». Ищущий просто попытался сдвинуться с места: молча, упорно, судорожно сглатывая энергон из разбитых губ. Сколько он так жалко ковырялся, Старскрим не знал, просто в какой-то момент почувствовал, как его крепко ухватили за манипулятор, вывернутый назад и удерживаемый наручниками. — Потерпи немного, сейчас будет больно. — Да куда уж ещё больше... о-о-о... — только и смог что выдохнуть истребитель, буквально захлебнувшись собственным возгласом. Если он думал, что ему было больно до этого, значит он ничего не знал о настоящей боли вообще. Сейчас его продрало так, как будто ему впрыснули кислоту в саму нейросеть. Если бы сикер мог согнуться или хотя бы свернуться, он бы это сделал — и плевать на гордость. Но он не мог, блокираторы лишили его даже такой малости. — Тише-тише, — широкая ладонь необыкновенно нежно погладила по трепещущему, покрытому сетью трещинок крылу: утешая, пытаясь облегчить страдания. — Скоро всё закончится, ты, главное, держись! Почему-то вспомнились пальцы Саундвейва, что всегда так ненавязчиво ласкали острые грани, лениво скользя по ним вверх-вниз. Такой дружеский, такой сокровенный для них двоих жест. Больше никто, никогда... Старскрим застонал. Всё исчезало за белым шумом, накрывающим процессор будто песчаная буря на органических планетах, что навсегда погребает под собою неосторожных путников. А затем пришло облегчение, и мощные потоки энергии пульсирующими толчками потекли в измученный корпус. Сикер широко распахнул оптику, в полном ошеломлении уставившись на Скайфаера. Он что, заряжал его за счёт себя?! Но тянущийся тугой жгут кабелей в блестящей оплётке от белоснежного корпуса к закопчённым разъёмам красно-белого истребителя неоспоримо подтверждал столь нелепую мысль: да, джет питал отключающегося сикера за счёт себя, отдавая свою жизненную энергию с потрясающей щедростью. Так они и сидели абсолютно молча, уставившись в оптику друг друга через тускло светящуюся энергетическую решетку: скованная стальная изящная птица, в бессилии привалившаяся боком к стене, и стоящий на коленях перед ней прекрасный, величественный джет. — Всё, хватит. Мне хватит уже, — наконец просипел Старскрим, не отрываясь от удивительной синевы линз напротив. — Что я могу дать взамен? У меня ничего нет, — при этом тонкие губы авиатора трогательно дрогнули; он не кривил Искрой — у него действительно не было ничего, кроме крыльев за спиной, верного звена и мыслей о мести. И ещё партнёра. Нищий, амбициозный сикер... какая ирония. — Мне ничего не надо, — как-то беспомощно улыбнулся Скайфаер, аккуратно отсоединяя силовые кабели от поблёскивающих смазкой разъёмов более лёгкого трансформера. — Так не бывает, — тихо и уверенно возразил Старскрим. Его красная изогнутая оптика лихорадочно мерцала. — Но мне правда ничего не надо от тебя. Я просто хотел помочь. И я мог помочь, — джет смотрел открыто и беззащитно. Так смотрят спарки на своих Создателей. Такой огромный, такой мощный и такой слабый... — Нет, — упрямо закусил губу сикер. — Я не оставляю долгов. Придумай что-нибудь. Ну же! Скайфаер медленно скрутил провода, потом убрал их под броню. Почему-то долго смотрел на свои манипуляторы, настолько бесполезные сейчас. — Хорошо, — наконец решил джет. — Твой поцелуй будет достойной платой за мою помощь, я полагаю. В другой ситуации Старскрим бы польщённо усмехнулся. Но не сейчас. Сейчас всё было по-другому. Это был другой мир, другая реальность, и здесь на полу сидел какой-то другой Старскрим. — Придержи, — велел Ищущий, неловко заваливаясь на бок, зная, что его плечо заботливо поймает и поддержит белоснежная ладонь, не дав соприкоснуться с энергетическими прутьями. С какой-то болезненной сосредоточенностью впившись в оптику склонившегося Скайфаера затравленным взглядом, сикер запрокинул шлем, вытянув шею, пытаясь дотянуться до чужого рта. Через клик израненные губы встретились с нежными, осторожными губами шаттла. Легко соприкоснувшись, трансформеры медлили довольно долго, только касаясь чувствительных поверхностей, регистрируя чужие запахи, тепло, вкус. А потом лёгкое касание мгновенно переросло в нечто большее, глубокое, дикое, первобытное. Спустя долгих несколько бриймов задыхающийся вентиляцией, весь покрытый каплями конденсата, взъерошенный и смущённый сикер отстранился от джета и отвернулся, пряча перекошенную лицевую, сбоящую оптику и потёки омывателя на щеках. Старскрим яростно кусал губы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу мучительные стоны. Искра безудержно пульсировала внутри, сжимаясь от нестерпимой боли. Где же ты, Мегатрон?! Где ты, шлак тебя возьми, когда ты так нужен?.. Где же ты был всё это время, Скай?.. Сикер не слышал, погружённый в омут отчаяния и раздирающих изнутри противоречий, как джет, пошатываясь словно наэнергоненный, поспешно покинул тюремный отсек. Он здесь был больше не нужен. Он был лишним. За сикером прилетели...