Ноэль

Неделег чувствовал раздражение, исходящее от мужа. Пространство, разделяющее их, как будто тонко вибрировало, передавая ту гамму чувств, которую испытывал Лукас. Недовольство, гнев, тревога и малая толика чего-то еще, что только угадывалось во взгляде. Неделег сглотнул и попытался отодвинуться подальше, но спина уперлась в кирпичную кладку. Лукас стукнул кулаком в стену возле головы мужа. – Ну? – на грани слышимости выдохнул он. – Ты знал, что это дом некроманта? – Люди говорили, что здесь жил маг, – Неделег не ожидал от себя такого писка. – Ты понял, в какую историю втравил нас?! – Лукас взял мужа за плечи и встряхнул. – От магов вообще нужно подальше держаться. А некроманты… Некроманты мстительны. Что будет, если вернется хозяин дома? Не верю я, что он умер. Неделег раскрыл было рот, чтобы рассказать все, но Лукас резко отстранился. – Снимай штаны! – Что? – не поверил своим ушам Неделег. – Как старший я несу за тебя ответственность и для твоего же блага вынужден наказать. Иначе ты так и будешь влезать в неприятности. Снимай! – Лукас, не надо! Я объясню! Но было поздно. Лукас, выведенный из себя его неповиновением, сел на широкую скамью у стола и, дернув непослушного мужа на себя, перекинул через колени. Самолично заголил задницу и принялся отвешивать звонкие шлепки. Слава вседержителю, ладонью… Неделег закусил губу – было не столько больно, сколько обидно! Даже в детстве его не наказывали столь примитивным образом, отец всегда проводил разбор поступков, заставлял делать выводы, а уж потом следовала кара сообразно деянию. Но вот бить никогда не бил, считая это недостойным себя. Кожа на заднице горела от ударов, он непроизвольно начал ерзать, пытаясь смягчить шлепок, но Лукас второй рукой прихватил его поперек спины, лишая свободы маневра. Жар от полыхающей кожи на ягодицах загадочным образом трансформировался в возбуждение. Неделег с ужасом думал, что это его состояние не может укрыться от мужа – не почувствовал такой стояк только бы натуральный пень! Покрывшийся мурашками от сладкого ужаса пред расплатой, он не сразу обратил внимание, как изменилось дыхание Лукаса и как удары из карающих стали ласкающими, и поерзал уже с вполне определенной целью. – Что ты творишь? – Лукас за волосы повернул его голову к себе. Неделег не знал, что сказать, и только облизал пересохшие от волнения губы. – Что ты творишь, – почти простонал Лукас и спихнул мужа с колен. Возбуждение было неправильным, остро-болезненным и отчего-то невозможно тягуче-сладким. Теперь они стояли лицом друг к другу и оба тяжело дышали, да еще Ноэль постоянно облизывал кончиком языка нижнюю, более полную губу. Лукас не выдержал. Шагнул навстречу, вжал молодое гибкое тело в себя, положил ладони на горячие ягодицы и впился губами в жаждущий поцелуев рот. Неделегу было уже все равно, легкая боль от рук на слишком чувствительной от недавней экзекуции коже – как пряная приправа в привычном блюде – придавала остроту ощущениям, и он бросился в них с головой, отринув все другие мысли и чувства. Только наслаждение, только желание единения здесь и сейчас. Все остальное отступило на второй план. Поэтому он совсем не возражал, когда его положили грудью на массивный дубовый стол и поимели прямо под собственным портретом. Неважно. Господин Моро при жизни и не такое видал и молчал, а в виде портрета тем более не проболтается. Лукас с трудом поднялся с распластанного на столе мужа. Ярко-красные ягодицы выделялись даже в полутьме небогатой окнами комнаты. Зрелище оказалось настолько вызывающе неприличным, развратным и откровенно бесстыдным, что Лукас мгновенно ощутил знакомую тяжесть в паху, несмотря на то, что предыдущая разрядка была вот-вот. – Ноэль, с тобой все в порядке? – спросил он не подающего признаков жизни мужа. Обиделся? Нельзя было смешивать наказание и… – Угу, – едва слышно отозвался тот и сделал слабую попытку встать. – Пойдем, я отведу тебя в спальню, – Лукас помог Ноэлю встать, закинул одну его руку себе на плечо и подхватил под колени. В наспех зашнурованных штанах стало совсем тесно. Неделег удобно устроился на руках мужа. Расслабился и прикрыл глаза. Новый опыт, несмотря ни на что, понравился, и внутри вместе с растекающейся по членам негой зрело желание повторить. Не сам акт соития как таковой, а именно то, что предшествовало ему, и не в качестве наказания, а как прелюдию любовной игры. Яички предвкушающе поджались, а натруженное за сегодня отверстие сладко заныло. В спальне Лукас положил Ноэля на кровать поверх покрывала и хотел было удалиться, чтобы дать тому прийти в себя и отдохнуть, но уйти оказалось невозможно – муж разжимать объятий не спешил и все льнул, все тянулся за поцелуями… Покинуть спальню удалось только гораздо позже обеденного времени. Лукас с сожалением посмотрел на свернувшегося под покрывалом Ноэля, усилием воли запретил себе даже думать о том, чтобы остаться, и все же отправился по делам, которые как назло состояли всего лишь в ожидании ответов и напоминаниях о себе. Как только за Лукасом закрылась дверь, Неделег вскочил и поспешно привел свою одежду в порядок. Ему в голову пришла замечательная мысль, и тянуть с ее воплощением в жизнь не стоило – муж мог в последующие дни оставаться дома и помешать. Первым делом Неделег проверил черный ход, дверь едва держалась в прикрытом состоянии, грозя распахнуться от любого сквозняка. Вместо привычного накладывания чар пришлось чинить засов, вышло неаккуратно и даже грубо, но на лучшее рассчитывать не приходилось. По крайней мере, так никто ничего не заподозрит, и жить с открытой дверью не придется. В кабинете в ящике стола на своем месте нашлась стопка гербовой бумаги и связка тонко очиненных перьев. Неделег задумался о тексте послания, посмотрел в окно и решил вместо сухого завещания написать что-то типа письма неизвестному наследнику. Обмакнул перо в чернильницу и начал: «Здравствуй, неизвестный новый владелец моего дома. Если ты читаешь эти строки, то меня, Неделега Моро, Главы Гильдии темных магов, некроманта в седьмом поколении, уже нет среди живых…». Писать оказалось тяжело. Непослушные пальцы неловко держали перо, буквы выходили разномастные, и пришлось испортить несколько листов, уничтожив их потом в огне, чтобы вышло более-менее похоже на свой прежний почерк. Оставалось только скрепить письмо-завещание печатью, и вот как раз с этим могли быть проблемы. Кольца Главы Гильдии у него не было, с исчезновением тела некроманта пропало и оно. С другой стороны, никому кроме Лукаса и бургомистра письмо он показывать не собирался. Да и завещал он не имущество Гильдии, а всего лишь свои личные вещи и накопления. Так что, наверное, будет достаточно и родовой печати, она-то, к счастью, хранилась на дне кованого ларца в подвале. Неделег уже почти заскучал, ожидая мужа – читать книги по некромантии не хотелось, все было изучено вдоль и поперек уже давно, занять голову чем-то другим не получалось, потому что мысли все время крутились вокруг затеянной авантюры и ее последствий. А еще не получалось отвязаться от размышлений по поводу сегодняшних событий… Толку от таких дум не было никакого, следующий шаг все равно за Лукасом. Бургомистр и Лукас вернулись почти одновременно. Сначала явился бургомистр с картиной в тяжелой раме наперевес, потом пришел муж. После недолгого обмена любезностями в темном зале, поиска свечей и огнива – почему-то лампы никто зажигать не пожелал – Лукас осторожно снял портрет некроманта со стены. – Ой, что это? – бургомистр поднял с пола запечатанный конверт и передал графу. – Как интересно, – Лукас положил картину на стол рядом с той, что принес де Анж, повертел в руках странное письмо. – Это личная печать господина Моро, – сказал бургомистр, – открывайте, чего вы ждете. Там же написано: новому владельцу дома. Лукас решительно сломал печать, пробежался глазами по первым строчкам и стал читать вслух. – Удивительной души был человек, – произнес растроганный бургомистр, которому Неделег просил передать на добрую память свой портрет, шахматы из оникса и понравившийся ему когда-то трактат «О сущности». – Интересно, когда он написал это письмо? – неизвестно кого спросил Лукас, глядя, как под пальцами расплываются чернила. – Скорее всего, прямо перед последней поездкой, – бургомистр пожал плечами, – возможно, предчувствовал, что не вернется. – Возможно, – согласился Лукас, у которого не было оснований сомневаться в подлинности завещания. Кто бы, кроме хозяина дома, мог так распорядиться имуществом? Попросить не бросать могилы предков и дать указания по снятию защитных чар со святая святых этого дома – подвала? Некроманты все же странная и непонятная каста, которая у обычных людей вызывает помимо уважения еще изрядные опасения… Душа и простого смертного порой потемки, а уж такого… Кто знает, о чем он думал в тот час, когда писал письмо неизвестно кому? Лукас не хотел бы оказаться на месте бывшего хозяина дома. Нет, не хотел. – Прошу прощения за навязчивость, – бургомистр попытался посмотреть сразу на обоих графов, стоящих по разные стороны стола, – но могу ли я пригласить вас сегодня на ужин? Кухарка приготовила чудесные свиные ребрышки, просто чудесные! Лукас не успел открыть рот и поблагодарить, как у Ноэля громко заурчало в животе – завтрак был слишком давно, а пропитанием они не озаботились. – Благодарим вас, с удовольствием принимаем ваше приглашение, – произнес Лукас и улыбнулся, кажется, в этом городе у де Веров появился друг.