Истории одной Химеры

И вот настал он — день, названный Судным. Жорик сидел на краю сцены, скрывшись ото всех. Он бы с радостью спрятался бы и от Дуба, и от Холста, и от Марго, если бы мог. Он чувствовал себя таким раздерганным, разрываемым на мелкие кусочки. Кипелову он не был нужен, а вот Кипелов ему – как раз очень даже. Маргарита из одной из лож грустно поглядывала на него — он болезненно светился тусклыми пятнами, как у пегой собаки. В какие-то моменты погасал вовсе… Под конец концерта Дубинин стиснул Кипелова в объятиях — с отчаянием и в тоже время с облегчением, прошептал еле слышно: «Эх ты, зараза волосатая, вампирина чертова». Виталик чувствовал себя гораздо увереннее: вновь возрождённая близость с Вовчиком помогла им пройти через все передряги. Жорик своей звериной чуйкой уловил в них двоих какую-то тайну. Он почувствовал, что эта тайна была всегда — ядром в основании группы. А сейчас стала основанием крепкой, широкой дороги. Неявная сила как будто приподняла их и уверенно повела вперед. Жорик, оглядываясь на этом обновленном пути, пока никак не мог понять, что именно сработало как крепеж почти развалившейся команды. На этой волне их пронесло сквозь бури последних концертов прощального тура. Эти двое уже больше ничего не боялись. Дуб уверенно позвонил Удалову и пригласил на встречу. — Макс, от нас, похоже, уходят трое. Не знаю, каково будет окончательное решение Кипелова, но ударник точно нужен новый. А хорошо бы старого, проверенного. – Дуб многозначительно взглянул на Удалова. Макс робко улыбнулся. — Вы предлагате мне вернуться? — Конечно. — В Арию? — Именно. Никуда больше. У Макса немножко перехватило дыхание. — Конечно, я возвращаюсь, о чем речь! — Они обнялись. Максима Жорик давно знал, уже работали вместе. Успокоенный, он вынырнул из незримости, подошел ближе и протянул лапу. — Привет, Макс, добро пожаловать домой! – прошелестел Жорик. — Как же я рад, что сам арийский талисман жмет мне руку как члену коллектива. Пока не верится, что я снова в Арии! Жорик заметил, как облегчённо переглянулись Холстинин и Дубинин. Он почувствовал, как на ту широкую дорогу к ним вступил еще один человек. — А что с гитарой? – Макс оттягивал главной вопрос. — Мы думали про Сергея Попова, помнишь, из Мастера? — Ааа, гривастый такой.. помню, как же.. А где он сейчас? Интересно, он все такой же лохматый? — Да нигде вроде, ничем особым на занимается. Но мы еще не говорили с ним. — Ясно… Ну а… вокал? — Есть наметки, решим, — отрезал Дуб, боясь сглазить. Сначала они решили разобраться с гитаристом. После звонка Попову прошла пара дней, которые он попросил на раздумье. Затем они встретились. Он оказался совершенно такой же лохматый, задорный, юный, как будто годы его не тронули. Поговорили, поиграли… Между ними мелькнула какая-то искорка, и всё сложилось. — Да, Сереж, тут еще дело одно. Может, тебе странным покажется… Это наш химера. — В этот момент Жорик прорисовался для Сергея. — Ааа, слышал о нем. Здорово! — Ссс…ззздорово! — Как ты о нем слышал? — ошарашенно спросил Дуб. — А вот гуляют среди музыкальной братии слухи, — произнес Сергей, пожимая когтистую лапу, – что у вас демон прирученный есть. Точнее чаще приписывают его Кипелову. — Хи, я просто Жорик. Скорее уж ожившая фантазия, чем демон. — И как видишь, приписан он не Кипелову, а нам… Ну я так надеюсь, по крайне мере, — в ответ на эти слова Жорик одарил Виталика сверкающей клыкастой улыбкой. А у Холста вдруг нехорошо потянуло сердце.