Истории одной Химеры

Жорик изредка появлялся дома у Холста или на арийской студии. Ему были рады, не расспрашивали особо, где пропадает. Кипелова он не мог бросить, сопровождал его на всех концертах — только не очень понимал, зачем этому ему самому. Он радовался, когда видел Валерия близко — его голубые глаза, морщинки, улыбку, а уж тем более слушал, как тот поет… В группе у него назревало очередное изменение. Маврин решил все-таки уходить, ибо музыкальные пристрастия и видение общего развития у них кардинально различались. В последнее время они с Кипеловым никак не могли договориться. Жорик переживал за них обоих, и никак не мог понять, кто из них прав. Перед одним из последних концертов Сергей как-то болтал с Манякиным, тот рассказал ему про появление Жорика, про скандал с участием Терентьева — как байку. — А вообще он тогда смешной такой был — Дуба с Холстом слушался, ну просто как ребёнок. Хотя он и есть дитё до сих пор, лет-то ему совсем ничего. А сейчас привязался к Кипелову, как кошка. Валерик думает, что он ему удачу приносит. Сережа очень задумался. Как-то улучил минутку и тихо сказал Жорику: — Ухожу я… А ты будешь с Кипеловым? Не вернешься в Арию? — А я разве уходил из Арии? — Жорик вмиг растерялся. — Ну вообще-то такое впечатление, что да… — Нет, нет! Я никогда не уходил от них… Ссс, нет, я всссегда с ними… — Его драконьи глаза наполнились изумрудными слезами. — Прости, я, наверно, не разбираюсь в ваших отношениях… — Просто я сопровождаю Валерку… для компании… — Но ты так его бережешь… Столько сил на него тратишь, я ведь вижу... Платит ли он тебе тем же? Жорик замер, вспыхнул и исчез с глаз. Маврину стало нехорошо. Он так хотел ухватить Жорика за лапу, и отвести его домой, к Дубу с Холстом. Но разве ребенку можно что-то объяснить? А тем более, если этот ребенок — совершеннолетняя химера, владеющая древней магией? После ухода Маврин набрался духу и решил позвонил Холстинину: — Вов, привет, это Маврин! — Сереж, привет, дорогой! Ты откуда? — Да я тут, дома. Я от Кипелова ушел. — Ну что же, молодец. Хорошо сделал. — Приходите как-нибудь на концерт, ребята у меня хорошие. — Да, спасибо, с удовольствием! — Слушай, вот еще какое дело… Ты в курсе, что в последних турах с нами Жорик ездил? — Что??? — Ну да.. говорит, что Кипелов его за компанию приглашает. А ты что, не знал? — Нет… Мы уж привыкли, что он исчезает, учится магии со своими… Какого черта он с Кипеловым? — Кстати, учится он хорошо. Меня от толпы фанаток спас. Знаешь, что кажется странным, что Кипелов его приглашает. Причем очень настойчиво… Жорик ему симпатизирует все так же… Но Валерка не просто так ведь… — добавил тихим голосом. — Понятно, — в голосе Холста послышался металл, — спасибо, что сказал. — Ты с ним бы поговорил, что ли! — Да. Спасибо. Ну давай. К тому, что Жорик где-то пропадает не с ними, Владимир уже начал привыкать… Но этот звонок Маврика… На сердце стало тяжело. Вдруг он вспомнил слова «приписан нам…» А если, правда, теперь не им? Как-то они были вдвоем с Виталиком, он собрался и рассказал о звонке Сергея: — Маврик ушел от Кипелова. — Вот и правильно, — усмехнулся Виталик. — Но он сказал... что все последние концерты и даже гастроли с ними… с ними Жорик ездил… — Вов, что??? — громко прошептал Дуб. У его вдруг сильно закружилась голова, и он ухватился за Володину руку. — Жорик? Обычно при таких событиях плохо становилось Холстинину, и Дуб его откачивал, а тут вышло наоборот. Он до жути перепугался. — Тише, Виталик, тише. Да, он с ним съездил. — Все это время, что он пропадает? Зачем? Валерка его пригласил? Да он его просто использует! — Наверно, да. — Может, поговорить с Кипеловым, пусть оставит его в покое? — Нет, с ним самим не надо… С Жориком нужно как-то аккуратно… В какой-то раз, теперь, увы, редкий, когда Жорик показался у них, Дуб достаточно грубо ему сказал: — Ты теперь с Кипеловым мотаешься? Жорика охватило какое-то очень странное пламя — коричнево-фиолетовое, жалостливое и стыдное. Он промолчал. — А мы как же? — Подожди, Виталь, зачем ты так говоришь? Жорик, ты можешь проводить время с кем угодно, это не важно. Только смотри, чтобы Кипелов тебя не принуждал быть с тобой. — Не… я сам… — прошептал химера. Эти слова всколыхнули в его памяти разговор с Мавриным. Жорик вдруг понял, что теперь не может просто так прийти к Холстинину, как к себе домой. «Куда мне деваться?» — в ужасе думал он. Ему не была особо нужны ни крыша, ни тепло — еду он раздобудет, а огонь всегда с собой. Но чувство потерянного дома страшило его. К Маргарите он тоже не хотел являться… По привычке он продолжал сопровождать Кипелова, часто ночевал на его студии, но там было до жути неуютно. Вместо Маврина в группе появился Смольский. Кипелов лебезил перед ним, попросил Жорика не являться ему на глаза, чтобы «не смущать». Виктор химере не понравился, он был противный и заносчивый… Жорика так и подмывало сделать ему какую-нибудь бяку, но использовать магию в недобрых целях было не по правилам. Как-то Жорик застал Валеру, почти что ссорящегося с Виктором. Кипелов очень мягко высказывал ему свое недовольство, а тот в ответ ощутимо грубил. Жорик возмутился и при очередной грубости, произнесенной Смольским, вспыхнул и направил на него струю не очень горячего пламени. Он сам ему не показался, а для усиления эффекта прибавил в огонь настоящего химерского «аромата». Ниоткуда взявшееся вонючее пламя обожгло Виктора, чуть подпалив его волосы, и само погасло. Спалить гриву Смольского не входило в Жорины планы. Кипелов обернулся и крикнул в пустоту «Да пошел ты вон, Жорик, не до тебя!» Жорик перепугался, не показывался Кипелову несколько дней, но все равно болтался где-то рядом. Когда он бледной тенью все-таки проявился, Кипелов уже успокоился, усовестился и снова говорил с ним ласково и нежно — испугался, что сбежит. Жорик продолжал скитаться… Как-то он бродил недалеко от арийской студии. Вдруг Дуб ухватил его за лапу. Жорик был такой потерянный, что забыл, что Дуб-то его видит всегда. — Ты где живешь? Вовка говорит, у него ты давно не появлялся. — Да нигде… — Да ты сбрендил? Хоть тут у нас ночуй… — Усссс, пссс, - смущенно просвистел Жорик. — Да я вот.. то там, то тут… не хочу вам мешать… Дуб взял себя в руки. Он понял, что в прошлый раз переборщил. — Жорик! Мы тебя любим, нам все равно, с кем ты, кому ты помогаешь. Мы тебя всегда любить будем, дуралей. Только ты не пропадай, я говори нам, где ты и что с тобой. За тебя Вовка кого угодно порвет. «И волосатую эту редиску тоже» — подумал Дуб, но не сказал. Он притянул химеру к себе. Все-таки он ему как сын, как ни крути. Жорик расслабился наконец, вытер слезы и слегла засветился чем-то золотым. Да еще всего Дуба золотой пылью измазал. Но в глазах его Виталик видел тяжелую тайну и кусачие сомнения. … Приближался 20-летний юбилей Арии. На концерт в Лужники были приглашены и Маврин, и Грановский с Большаковым, и даже Покровский. Кипелову тоже отправили приглашение, но он никак не отвечал. Маргарита приехала с Жориком. Он учуял, что здесь будет много огня и порадовался. Увидев Маврина, предупредительно засвистел и невидимой кошкой напрыгнул обниматься. Грановский с Большаковым оказались из той «музыкальной братии», которая о Жорике уже знала, и еще он с радостью познакомился с Покровским. В глазах Кирилла сверкало безумие, и он очаровал Жорика до той степени, что они на пару вылезли на сцену на подпевки. Жорик зрителям, конечно, не показался, но вовсю подпевал: его хриплый свист отлично влился в хор арийских голосов. А Кипелов так и не приехал. В этот вечер Жорик, видя радость других, решил не думать о нем. На послеконцертной тусовке он не стал проявляться – здесь было много лишних людей. В этой шумихе сначала он держался рядом с Марго; Вовка с Виталиком куда-то пропали, а он хотел их обнять — сказать спасибо за все… Он невидимой тенью бродил по коридорам и вдруг услышал шепот – такой знакомый… — Вовка… Ты всё для меня…. – после этих слов повисло молчание… — Виталь… Если бы не ты, у меня бы ничего не вышло… Не было бы ни группы, ни песен, ничего этого… Жорик, помня, что эти двое всегда видят его, сделал аккуратный шаг вперед, и увидел то, что не мог вообразить ни в каких страшных снах – Холстинин прижимал Дуба к стене, но это были отнюдь не дружеские объятия. А потом Вовка наклонился и коснулся Виталькиных губ. Его не заметили, он сделал неслышный шаг назад, пораженный, и умчался оттуда. Так вот она, та большая тайна, которая лежала в основе Арии! Он обдумал жизнь группы, пока он предательски болтался с Кипеловым. В тот период у них всё было хорошо. У них всегда было всё хорошо – потому что Холстинин с Дубининым были друг с другом. Это они берегут группу, они сами себе талисманы, их отношения – вот что хранит Арию! А он вовсе тут ни при чем! «Они сами друг друга вдохновляют. Никакой не я! Я не нужен им…»