Истинная магия

– Как думаешь, что бы это значило, а? Все-таки ты ее получше моего знаешь, – вернувшись домой, я невольно испытал небольшое потрясение, поскольку Петуния вместо того, чтобы с порога закатить очередную истерику и еще раз чуть ли не на пальцах объяснить мне, какой же я невоспитанный, испорченный и, вообще, самый плохой-преплохой в мире мальчишка, просто отправила меня в мою комнату. Конечно, без ложки дегтя не обошлось, и она все же пообещала мне серьезный разговор. Но чтобы откладывать моральные издевательства надо мной в долгий ящик? Не похоже на Дурслей. – Не знаю, – чувствовалось, что мелкий тоже не мог понять, в чем же дело. – Может быть, это из-за твоих выходок? И вчера все сильно перепугались, когда гостиная загорелась. – Думаешь? Хм, Гарри… А ты никогда не замечал за Петунией чего-нибудь странного? – раздумывая над ситуацией, я попутно оценивал ущерб, нанесенный мне во время драки. Было обидно, что моя новая, только с иголочки, одежда уже не выглядела таковой. Не думаю, что Дурсли расщедрятся и подарят мне что-то другое взамен, так что придется вспомнить свои навыки и заняться починкой одежды. Я этого никогда не любил, но привык быть самостоятельным довольно-таки с ранних лет. – Не понимаю, почему ты так серьезно размышляешь об этом, Дэй? У тебя же на стуле сменная пара валяется. – Не валяется, а лежит, причем аккуратно сложенная. Не то, что у тебя. Сам подумай: разве сегодняшняя стычка может быть последней? И не надо обижаться, просто подумай. – Нет, не может. Ну и что с того? Да-а. Мелкий – он и в Конохе мелкий. Ни о чем наперед думать не хочет. Прямо как я в свое время. – Гарри, а вдруг на кого-то надо будет произвести хорошее впечатление? Мальчишка явно был ошеломлен услышанным. Ничем другим я не мог объяснить его долгое молчание. Пока он переваривал новый для себя факт, я успел не только переодеться в домашнюю одежду, но и переставить банку с Тоби со стола на подоконник, чтобы тот мог погреться на солнышке. Паучок оценил мои старания, и, сидя на кровати, я наблюдал за тем, как он начал носиться по своему импровизированному дому с удвоенной энергией. Хм, надо бы со столом разобраться, а то стоит на нем какой-то очередной хлам – иного от Дадли просто не могло мне достаться. – Это не хлам. Это компьютер, – о, мелкий наконец-то очнулся. – Он тебе для учебы понадобится, кстати. Модель устаревшая, но рабочая, – да уж, и после этого Гарри говорит, что я не прав? – Дэй, а ты нормально себя чувствуешь? Или Джесси была права, и тебя действительно сильно по голове стукнули? Настала моя очередь застыть в изумлении. Что такого надумал Гарри, раз пришел к таким выводам? Ох уж эта односторонняя ментальная связь! Почему он может читать мои мысли, а я нет? Хотя так, может быть, и лучше. Помимо его ворчания, еще и его мысли слышать – да я б уже, наверное, с ума сошел. – Просто это на тебя не похоже. Тебе же все равно, что о тебе подумают. А тут вдруг… Я рассмеялся. Нет, какой же Гарри все еще ребенок! – Гарри, ты забываешь, что я все-таки тебя старше. И я, пусть и бывший, но шиноби, которому приходилось выполнять разные миссии. Тем более с таким напарником, что был у меня… Тот еще планировщик попался, – воспоминания вызвали грустную улыбку. Подумать только, а ведь Сасори просто бесил меня иногда своим отношением к искусству, к жизни, даже его поведение выводило меня из себя. А теперь кажется, что он был для меня пусть весьма своеобразным, но товарищем. – Все равно на тебя это не похоже! И я уже взрослый! – да-да, тебе уже целых семь лет. – Дэй, ну хватит уже надо мной издеваться! Я еще не простил тебя за то, что ты меня трусом обозвал, а ты опять начинаешь. – Обозвал? Когда? – Перед тем, как в драку полезть, – произнес мальчишка обиженным тоном. Думает, буду извиняться? Нет уж, придется тебе, Гарри, испытать еще одно разочарование. – Нечего под руку лезть в самый напряженный момент. И, Гарри, ты и вправду трусишка: умеешь только одно – быстро убегать от проблем, если повезет. Вот Дурсли тебя ни во что и не ставят. Придется мне исправлять этот твой недостаток. Как я и думал: мелкий обиделся. Но любопытство пересилило, и спустя несколько минут Гарри спросил: – А как это – «исправлять»? – Как-как! – передразнил я. – Спортом заниматься: бегать, прыгать, отжиматься и все такое, чего ты делать совсем не умеешь. Проиграть таким слабакам сегодня – это же просто позор! – я уже не мог усидеть на месте и даже не заметил, как стал наворачивать круги по комнате, размахивая руками. – Может быть, для тебя это привычно, но мне! Я был одним из сильнейших в своем времени! И терпеть подобное здесь не намерен! И, что бы ни говорил тот хранитель, я должен, должен хотя бы попытаться вернуть свою силу! А для этого, в первую очередь, нужно начать тренировать тело. – Но ведь… – мальчишка попытался вставить хотя бы слово, но у меня не было никакого желания его слушать. – И не нужно меня отговаривать, я уже знаю, что ты опять скажешь! Я уже все для себя решил и отступать не собираюсь. Да, это займет у меня много времени! Но иначе – никак! На этом я решил поставить точку: я не видел смысла говорить об этом дальше и спорить с мальчишкой о своей дальнейшей судьбе. Гарри притих, краешком сознания я ощущал, как настороженно он наблюдал за мной. Чтобы хоть немного разрядить обстановку, я решил переключить внимание на что-нибудь другое. На глаза попалась сумка со школьными принадлежностями, и я, недолго думая, схватил ее и вывалил из нее на стол все учебники. Мне же еще (и почему вдруг показалось, будто за спиной язвительно рассмеялся Сасори но Данна?) домашнюю работу сделать нужно. Задания, кстати, были легчайшие. Кто бы мог подумать, что я – Дейдара Тсукури, нукенин S класса – когда-нибудь окажусь на месте мелкого мальчишки и буду сидеть за столом, аккуратно переписывая простейшие предложения и решая тупейшие примеры?

***

Петуния зашла ко мне в комнату спустя час после того, как я начал маяться от безделья. За это время я успел приготовиться к завтрашнему дню, навернуть черт знает какое количество кругов по комнате, раз пять открыть и закрыть окно и, наконец-то, зацепившись взглядом за книжный шкаф, выбрать себе для прочтения энциклопедию про города и страны. Красивые в этом мире все-таки делают книги, такие даже из рук выпускать не хочется. Почему же я не наплевал на негласный запрет пока не выходить из комнаты? Сам не знаю. Просто что-то, в народе именуемое интуицией, подсказывало мне сидеть на месте и не высовываться, и, поскольку торопиться было некуда, я решил довериться своему чутью. Тетушка была серьезна, как никогда. Молча села на стул и внимательно стала рассматривать меня. Подобное изменение в ее поведении сразу же заставило меня подобраться и отложить книгу в сторону. Я застыл, глядя на нее в ответ, как кобра перед прыжком. Заметив такую перемену в моем настроении, Петуния слабо улыбнулась и, наконец-то, начала разговор: – Расслабься, – махнула она рукой в мою сторону, – нам с тобой просто нужно серьезно поговорить. Сейчас дома нет никого кроме нас, поэтому предлагаю говорить честно и по существу. – А куда же делся Дадли? – спросил я с ехидством. – Я заметил, что он вернулся домой раньше меня. – Я отправила его прогуляться, – Петуния даже бровью не повела в ответ на мое хамство. Намечается что-то очень интересное. – Так ты принимаешь условия, Гарри? Гарри вздрогнул. Неверие, удивление тому, что родня по крови назвала его в кои-то веки по имени, переполнило не только душу мальчика, но и меня. Тяжеловато придется с его эмоциями, однако. Надеюсь (слышишь, Гарри?), очень надеюсь на то, мальчишка не будет меня перебивать и встревать в самый неподходящий момент. – Принимаю, Петуния, - в конце концов, недомолвки и подтасовывание фактов еще никто не отменял. Посмотрим, чего она хочет, а знать все ей абсолютно не нужно. Услышать свое имя из моих уст Петуния не ожидала. Маска спокойствия на миг треснула, и я понял, что женщина обеспокоена чем-то. Но уже в следующую секунду все вернулось на круги своя. – Что ж, раз мы оба согласны… У меня к тебе один вопрос, Гарри. Кто ты? – Прости, что? – я ожидал чего угодно, но такого! Почему именно сейчас? – Я спрошу еще раз: кто ты? – Я – Гарри, – удивленнее меня существа сейчас, наверное, и не сыщешь. – Я думаю, что ты меня обманываешь. Пару недель назад ты был совсем другим человеком. Ты не хамил в ответ, ты старался быть незаметным и ты всегда убегал от драк. Сегодня же мистер Бриггс рассказал о том, что ты, наоборот, пытался дать отпор. Может, расскажешь причины, из-за которых так изменился? – а она умеет быть язвительной! Никогда не думал, что эта типичная обывательница может быть такой. – Я… Мне просто приснился сон! – черт, Гарри, не нагоняй на меня панику! – Сон? И что же это был за сон? – и почему мне это сейчас напоминает допрос? Как же неудобно быть в роли мальчишки! Ладно, будь, что будет. Найти бы ее слабое место… – Да, сон, – сказал я уже более уверенным тоном. – Мне приснились мои родители. Эффект превзошел все мои ожидания. Петуния резко побледнела, выдав свой страх с головой. Не понимаю! Чего она так боится? Стоп. А может это не страх, а вина перед сестрой? Выдержав небольшую паузу, дабы тетушка могла прийти в себя, я продолжил: – Они рассказали мне, что я не такой, как все. Рассказали о том, кем были сами, – ну, рассказывали они все, конечно же, Гарри, а тот , в свою очередь, – мне. Но зачем Петунии лишние детали? У нее и так пальцы уже дрожат. – Они были очень расстроены тем, что мы не можем быть вместе. А еще надеялись на то, что я буду лучшим учеником в Хогвартсе! Знаешь, Петуния, – я прикрыл глаза, чтобы невольно не выдать себя, – в это мгновение я был так счастлив! Как неожиданно мы с ней поменялись ролями. Уверенная в себе женщина уступила место своей противоположности, и понять истинные причины этого я не мог, хоть и очень хотелось. Собравшись с духом, Петуния предприняла еще одну попытку добиться от меня нужного ей ответа: – И ты считаешь, что это правда? Это же был всего лишь сон! Мало ли, что может присниться. – Я знаю, что это правда. И ты знаешь. Не так ли, Петуния? Вы с мамой с детства плохо ладили. Вы поэтому так относитесь ко мне? Тетушка вздохнула, опустила голову, подбирая слова. Вся эта беседа вдруг напомнила мне смертельный танец врага на поле, усеянном моими бомбами-ловушками. – Возможно. Я не могу сейчас точно ответить тебе. – Хм, тогда что нам делать? – я понимал, что предлагать что-то самому сейчас – опасно. Нужна отправная точка, и я чувствовал, что задать ее должна Петуния. Иначе все может обернуться слишком плохо. И в первую очередь – для меня. – Я могу говорить только за себя. Может, попытаемся стать терпеливее по отношению друг к другу? – грустная улыбка украсила лицо женщины. Надо же, она, оказывается, и симпатичной быть может, когда не играет роль стервозной домохозяйки. Интересно, а какая же она настоящая? – Можно попытаться, – я осторожно улыбнулся в ответ. – Но как быть с остальными? Мне кажется, что они видят во мне только грушу для битья. – Здесь я ничем тебе не смогу помочь, – сказала, как отрезала. И куда что делось? – Но я требую, чтобы ты не использовал волшебство. И сам не провоцировал ссоры. Несколько секунд мы смотрели друг другу глаза в глаза, словно проверяя решимость друг друга. Все складывается довольно-таки неплохо, но я прекрасно понимал, что будет тяжело. Придется и пару идей веселья за счет Дадли и Вернона отложить в долгий ящик. – Я согласен. Петуния кивнула, принимая мой ответ. Она знала, что нынешний Гарри, которым невольно оказался я, не будет молчать, и была против войны в собственном доме. Мы оба прекрасно понимали, что в нашем случае теперь худой мир будет во сто крат лучше доброй ссоры.

***

Ужин прошел неплохо. Петуния явно провела небольшую воспитательную беседу с Дадли, потому что паршивец весь вечер пытался делать вид, что не обращает на меня никакого внимания. С Верноном было еще проще: на работе произошло что-то из ряда вон выходящее, и мужчина очень устал. Поскольку я молчал, а Тоби остался в комнате наверху, Дурсль-старший со спокойной душой отдал все свое внимание лучшему другу – телевизору. Уже засыпая, я подумал, что все-таки поступил правильно. Что бы там ни говорили, но какие-никакие мозги у меня имеются, и я прекрасно понимаю, что буду жить в этом месте еще не один год. А надежные тылы необходимы каждому человеку. – Но все равно, Дэй, странная у вас беседа получилась. Тебе не кажется, что она слишком быстро сдалась? Почему не кажется? Кажется. Просто Петуния почему-то боится волшебства и воспоминаний о своей сестре. Но как бы то ни было, мне просто хочется жить. Жить обычной жизнью свободного от обязательств и войны человека. Только вряд ли у меня это получится.