Берег Ветра

I will follow my star till the end of my days ("My Star")

Эмиль и Эдгар появились на свет в сентябре, через неделю после моего двадцать первого дня рождения. И с тех самых пор, как мы с Алексом – теперь уже моим законным мужем – принесли их домой, моя жизнь превратилась в один длинный, бесконечный день. Счастьем было выкроить хоть десять минут, чтобы подремать. Даже с одним маленьким ребенком было бы тяжело, а у нас их было двое, и едва засыпал один – просыпался второй, начинал орать, будил своим криком первого – и так по кругу. Муж тоже почти не спал ночами – помогал мне. Учебу он не бросил, но перевелся в другой вуз, в нашем городе, и устроился на работу. Он уходил рано утром, приходил поздно вечером, да еще успевал возиться с малышами. Его помощь была неоценима – я абсолютно ничего не понимала в детях, а он вырос в большой семье и привык ухаживать за младшими братьями и сестрами. Мама тоже помогала, первое время мы жили у нее, но по возможности мы старались с всем справляться сами. После рождения малышей нас конечно же завалили подарками, и в груде коробок я с удивлением обнаружила одну, подписанную именем нашей группы… Дрожащими руками я открыла ее. В ней было полно игрушек и детской одежды, все очень симпатичное и абсолютно новое, а сверху лежала открытка, подписанная опять-таки только именем группы. Со слезами на глазах я прочитала все поздравления, узнала размашистый почерк Питера и похожие на кардиограмму буквы, выведенные рукой Джонни. Ни единого знака от Ника или Майка. У меня снова сжалось сердце. Я скучала по ним. По всем. Скучала по временам, когда все казалось таким простым, и впереди виделся лишь длинный путь к яркой мечте, к нашей общей мечте. И что же теперь?.. Я выбрала свой путь. Я вполне счастлива, у меня есть любимый и любящий муж, здоровые, желанные дети, скоро все непременно наладится и жизнь станет абсолютно прекрасна. Но почему мне так тоскливо?.. Иногда я звонила Питеру, порой пыталась звонить Джонни, но его почти никогда не было дома. От Питера я узнала, что он работает на двух работах, а почти все свободное время проводит с Дейзи. От него же я узнала, что Ник и Майк постоянно тусуются где-то вдвоем. - Я не знаю, чем они занимаются, - смеялся Питер. – Но они теперь неразлучны, все время вместе куда-то ходят. Это было удивительно, я помню, как они гавкались между собой первые годы существования нашей группы. Я даже помню, как однажды Нику все-таки удалось по-настоящему разозлить Майка – так, что тот едва не приложил его к стене. Видимо, после этого Ник его зауважал. - Мы иногда собираемся вчетвером, играем, - сообщил Питер. – Привыкли, уже не можем без этого. Но без тебя… Совсем не то. Прости, Пит. Но я выбрала другую жизнь. Так, в одном бесконечном дне, пролетела осень, вот уже и зима на исходе. Малыши растут не по дням, а по часам, скоро им исполнится по полгода. Однажды, когда я только-только уложила их, вдруг раздался пронзительный звонок в дверь. Я вздрогнула всем телом, молясь, чтобы мальчики не проснулись. Убедившись, что все в порядке, я пошла открывать, недоумевая, кого там могло принести. Распахнув дверь, я долго не могла поверить собственным глазам – на пороге стоял Ник. Несколько секунд он исподлобья внимательно глядел на меня, потом чуть улыбнулся. - Впустишь? - Заходи, конечно… Он шагнул в коридор и долго мялся, глядя на меня. А я не сводила с него глаз и думала: целый год! Целый год я его не видела, даже не говорила с ним! Он совсем не изменился, разве что волосы стали длиннее, темные патлы свисали из-под шапки и падали на плечи. Он смотрел на меня взглядом побитой собачки, потом вдруг произнес: - Рене… Я дурак. - Ты дурак, - кивнула я. - Ну, как-то так… Ну, вот так! – остатки красноречия окончательно покинули его. А я сделала то, о чем мечтала весь год – молча подошла и просто обняла его. Разве я позволю глупым недоразумениям отнять у меня лучшего друга? Когда я оторвалась на него, он заискивающе поглядел на меня: - Ну что, сестренка, познакомишь с племяшками? - Обязательно, но только когда они проснутся. А пока пойдем-ка чаю попьем и поболтаем! Ник все-таки убедил меня, что мы снова должны собраться все вместе. - Ребята очень по тебе скучают. Особенно Майк. Да-да, серьезно! Он, конечно, делает вид, что ему по барабану, но я-то вижу… Ты ведь ходишь гулять с детьми? Мы можем встретить тебя, например, в парке. Я могу прийти заранее, спустить коляску и все такое. Скрепя сердце, я согласилась. Конечно, я очень хотела увидеться с ребятами, но при этом что-то меня пугало – возможно, перспектива встречи с Майком. Я сама не понимала, почему. - Питер сказал, вы с Майком теперь практически неразлучные, - как бы между прочим заметила я. – Ну просто сладкая парочка: Никки и Микки. Что это – я ревную лучшего друга и бывшего парня друг к другу? И даже не знаю, кого к кому больше… - Ты, между прочим, зря смеешься, - серьезно заметил Ник, отхлебнув чаю. – Ты б знала, как он классно девчонок кадрит! Они на него как мухи на мед слетаются! Я хотела съязвить, что мухи обычно слетаются вовсе не на мед, но вовремя прикусила язык. - Нет, правда, мы отличная команда! – с довольным видом продолжил Ник. – У него морда смазливая, девчонкам нравится, а у меня язык хорошо подвешен, мы друг друга дополняем. - Ладно. А Питер и Джонни тоже собираются завтра в парк? - Конечно! - Ну, тогда и я приду. Ник, как и обещал, пришел пораньше, помог одеть малышей и вынести коляску и повел меня в парк. Ребята уже ждали нас, даже вечно занятой Джонни был там, и именно он первый кинулся ко мне и крепко обнял, чуть оторвав от земли. Ах, как мне все это время не хватало его энергии, его энтузиазма! Потом я нежно обняла Питера – я очень ценила поддержку, которую он старался мне оказывать, но мне все равно так не хватало его мягкости и рассудительности. И наконец, я столкнулась взглядом с Майком… Мой Пятый Элемент, моя вечная головная боль, черствый, мелочный, скрупулезный, с ангельским терпением и дьявольским характером… Иногда я чувствовала, что искренне ненавижу его – и в то же время безумно люблю. И когда его волшебные руки коснулись меня, я почувствовала, что ледяная стена, когда-то возведенная нами, начинает таять. - Ну что, из вас никто жениться еще не собрался? – поинтересовалась я у ребят, когда мы, нагулявшись по парку, присели на лавочку. - Ну нее, я еще слишком молод, я не нагулялся! Не заставите! – Ник скривил физиономию в притворном ужасе. - А я собираюсь! – вдруг с неподдельной искренностью в голосе заявил Джонни. Я уставилась на него. - Серьезно?! Когда? - Я готов хоть сейчас! – с жаром начал он, но быстро сник. – Но Дейзи говорит, что не стоит пока торопиться, - он вздохнул. – И, наверное, она права… Ты лучше расскажи, как у тебя дела идут? - У меня все просто прекрасно, только вот… Я скучаю по вам, ребята. Каждый день думаю: как было бы классно снова собраться, поиграть… - А почему бы и нет? – перебил меня Ник. – Я даже место могу подыскать подходящее. И инструменты мы подвезем. Я бросила взгляд на коляску, в которой тихо спали мои близняшки. Черт возьми, да почему бы и нет?! Эмиль и Эдгар уже достаточно большие, чтобы я могла хотя бы раз в неделю оставить их на мужа или на маму и просто сходить поиграть с друзьями? Я же все равно планировала осенью возвращаться к учебе. Так я постепенно начала возвращаться к жизни – и к музыке. - Ренни, давай ты, у тебя счастливая рука, - Джонни протянул мне машинку для стрижки. – И давай «под ноль»! Разговор происходил в гостинице небольшого городка, куда мы приехали на очередной фестиваль. Со дня той прогулки в парке прошло почти полтора года. - Что, совсем «под ноль»? – испугалась я. - Нет, блин, наполовину! Совсем, конечно! Похоже, это действительно было неизбежно – в свои двадцать три Джонни уже стремительно терял волосы. Я с тоской вспомнила, какая шикарная шевелюра была у него в школьные годы. Сейчас от нее осталось практически одно воспоминание, потому я собрала волю в кулак и все-таки выполнила его просьбу. За этим процессом, хихикая, наблюдали Ник, Питер и Майк. - Ну, теперь ты точно Мячик! – захохотал Ник, когда я закончила. - Конечно, Мячик, - я ласково погладила Джонни по абсолютно гладкой макушке. Да, теперь школьное прозвище действительно подходило ему как нельзя лучше. – А вы-то чего уставились? Кто следующий?! – я бросила угрожающий взгляд в сторону ребят и двинулась на них с машинкой в руке. У всех троих в те времена были неплохие «хаеры», и расставаться с ними никто не спешил. - Тикàем! – заорал Ник, и вся троица бросилась врассыпную. Я знала, что в номере они все равно никуда не денутся, но сразу троих мне не поймать, нужно было выбрать жертву. Темные, вечно не очень чистые патлы Ника я давно мечтала отрезать, но связываться с Ником было опасно – месть его могла быть изощренной и ужасной, а роскошные каштановые кудри Питера мне просто было жалко обрезать, так что выбор, в общем, был очевиден. Я начала охоту на Майка. Мы носились по всему номеру, посшибав половину мебели, пока я наконец не настигла его под столом. Вылезла я оттуда, гордо сжимая в руке трофей – несколько золотисто-русых прядей. Пока Майк дулся в углу, лелея свою здорово покромсанную шевелюру, мы решили сесть перекусить. Но минут через десять Ник вдруг заметил: - Эй, а где наши два «болтуна»? Я обернулась. Угол, где еще недавно сидел Майк, был пуст. И тут я только сообразила, что Питер тоже исчез. Мы облазили все углы в номере, но их нигде не было. Ума не приложу, как им удалось так незаметно слинять. Они вернулись часа через полтора, оба в капюшонах, надвинутых по самые глаза. - Ну, и где вас носило? – строго спросил Джонни. - Ходили исправлять ситуацию на голове Майка, - ответил Питер. – Ну, и я еще решил себе тоже немного имидж сменить. Ребята одновременно сняли капюшоны, и я едва не упала. Увидеть Майка с короткими темными волосами – еще куда бы ни шло, но увидеть Питера блондином… - Пиит! – простонала я. – Что ты надеелал? - А что, не нравится? – огорчился Питер. - Нет, мне нравится! Просто это так… Непривычно. Никогда не видела тебя с короткой стрижкой, да еще в таком цвете… - А мы еще уши прокололи! – вдруг гордо заявил Майк, указывая на золотое колечко в левом ухе. Точно такое же было у Питера. Позади меня раздался оглушительный смех. Я обернулась: Ник восседал на спинке дивана, как на троне, и неистово хохотал, хлопая себя по коленям. - Чего ты ржешь, Шельма, сейчас и тебя обкромсаем! – пригрозил Джонни. - Рискните! – ответил Ник, отсмеявшись. Мы не рискнули. Ник будет ходить с длинной шевелюрой еще лет пять, потом сам сбреет волосы – просто от скуки. Мы вернулись на сцену, но нам пришлось весь путь начать с самого начала, ведь нас и наши «Самолеты» уже никто не помнил. Теперь мы еще сильнее заболели идеей во что бы то ни стало сделать нашу группу популярной. Ребята не зря решили сменить имидж, я и вовсе преобразилась, не без помощи Алекса, у которого всегда был прекрасный вкус. Порой мне даже неловко было вспоминать времена, когда мы с ним только познакомились, я невольно задавала себе вопрос – а что он вообще во мне нашел? Я одевалась как попало, носила футболки на несколько размеров больше, волосы, от природы темно-русые, красила в угольно-черный и стригла очень коротко. Теперь я отпустила волосы, проколола уши, да и одеваться стала гораздо смелее и ярче. Правда, муж по-прежнему не очень одобрял мой стиль, и порой просто хватался за голову от моего выбора, но я считала себя ну очень модной. Музыка наша стала гораздо проще, нам хотелось наконец достучаться до людей. Мы поднимали все связи, пробивались куда только можно, обивали пороги звукозаписывающих компаний – и наши старания, хоть и очень медленно, но приносили плоды: наша маленькая страна потихоньку начала узнавать о нас. Мы пытались даже выступать за границей – но там нами интересовались лишь случайно оказавшиеся там наши соотечественники. Однажды в каком-то баре мы выступали перед аудиторией в три человека – это были студенты из нашей страны. С тех пор мы пообещали себе, что впредь будем выступать, только если зрителей будет больше, чем нас. Да, до мировой славы нам было еще очень далеко, да и денег музыкой мы все еще не зарабатывали, более того, иногда даже приходилось доплачивать, чтобы нам позволили выступить. Но мы не теряли надежды, зная, что рано или поздно фортуна улыбнется нам. Это наконец случилось, когда мне было двадцать пять. К тому времени у нас было записано уже четыре студийных альбома, и вот одна из компаний, с которой мы однажды сотрудничали, связалась с нами и предложила попробовать свои силы и поучаствовать в международном конкурсе. Упускать такую возможность было нельзя. Нужна была лишь «свежая» песня, нигде еще не исполнявшаяся – и такая у нас была. Она называлась «Звезда», и нам казалось, песня с таким названием просто обязана принести нам удачу. Она была довольно незамысловатой, текст я накатала быстро, по сути, составив его из названий голливудских фильмов. Но мы были уверены, что зрителям понравится. Отборочный тур мы прошли без проблем и поехали в страну, где проводился конкурс, готовиться к финальной «битве». Меня немного выбила из колеи новость, что играть ребятам не придется – будет фонограмма – а вот петь мне придется вживую. Конечно, нам раньше приходилось порой выступать под «фанеру» – таковы иногда были требования организаторов, например, на телевидении, но теперь от осознания, что ребятам нужно будет просто «покрасоваться» на сцене, а вся ответственность ложится на меня, мне стало нехорошо. Но пока мне удавалось держать себя в руках – до самого «дня Икс», и даже на генеральной репетиции, когда мы за пятнадцать минут прогнали песню три раза, и я отточила каждое свое движение на сцене, я все еще была относительно спокойна. Но когда начался концерт, и пришел наш черед выходить на сцену… Я вдруг представила, сколько народу сейчас в зале… А сколько людей смотрят это в прямом эфире! Это же международный конкурс, нас увидит как минимум вся Европа! Более того – мы представляем сейчас не только нашу группу, а всю нашу страну! То есть мы ни в коем случае не должны ударить в грязь лицом, чтобы не посрамить честь нации. Так страшно мне не было еще никогда. Но отступать было некуда. Я изо всех сил старалась не показывать своего состояния, но мне казалось, каждое движение выдает меня с потрохами. К тому же песня в плане вокала была не слишком легкой, пару раз я от волнения «дала петуха», к тому же перепутала слова и несколько раз едва не навернулась на ровном месте. Короче, когда мы наконец покинули сцену, мне казалось, что это величайший позор в моей жизни, и я больше никогда теперь не вернусь на сцену вообще. Ребята, казалось, не замечали моего состояния, они болтали и смеялись – видимо, сбрасывая напряжение. А мне вдруг захотелось вот прямо сейчас оказаться подальше от всех. Пока ребята трепались с другими конкурсантами, я осторожно, стараясь, чтобы меня никто не заметил, пробралась в нашу гримерку и свернулась калачиком за диваном. Не знаю, сколько я так просидела, жалея о своей неудавшейся жизни, но в какой-то момент дверь с грохотом распахнулась и в гримерку ввалились четверо моих ребят. - Ренни, ты тут?! Ренни! Я только глубже забилась в свой угол – не хотелось сейчас ни с кем разговаривать. Но тут прямо передо мной возникла сияющая физиономия Джонни. - Эй, Ренни, ты чего тут делаешь? Пошли скорее, нас вызывают! Из-за его спины выглянули Ник и Питер – оба с улыбками до ушей. - Только не говори, что мы победили… Никогда в жизни бы в это не поверила. - У нас третье место! – объявил Ник. – Бронза! Я уставилась на них, не веря своим ушам. Как?! Третье место – за такое выступление?! Это что, неудачная шутка? Этот позор точно не тянет даже на бронзу… Ребятам быстро надоело ждать, пока я все осознаю – Джонни подхватил меня на руки и под смех и улюлюканье остальных потащил меня на сцену. И только когда я оказалась там, я наконец осознала, что нас любят, нам аплодируют, и пусть мы не победители, но на нас наконец услышали! Невероятный момент триумфа. Наша «Звезда» сделала звездами нас. Есть такое выражение – «проснуться знаменитым». Так вот примерно это и произошло с нами на следующее утро. Вернее, не совсем так, потому что в ту ночь мы не спали. До утра мы праздновали, а когда совсем рассвело, Майк потащил меня гулять по городу. На первой же аллее нас узнала компания подростков, и тут же набросилась с просьбами об автографе. Когда они ушли, я встретилась взглядом с Майком и подумала: десять лет. Десять лет мы об этом мечтали. Однажды мы, два школьника, пообещали друг другу, что о нас непременно узнают. И вот он, этот момент. Сбылась наша общая мечта. Майк, я уверена, думал о том же. И завертелось: теперь наша Банда была нарасхват. Мы все бросили работу, потому что ее совершенно нереально стало совмещать с гастрольным графиком. В общем-то, теперь музыка стала нашей основной работой. Вот говорят, что беда не приходит одна, но и счастье тоже часто не ходит в одиночку: буквально через месяц после нашего триумфа Джонни поделился огромной радостью: - У нас с Дейзи будет маленький! Это означало еще и то, что теперь-то Дейзи даст согласие узаконить их с Джонни отношения, и мы наконец погуляем на свадьбе нашего гитариста. Малышка появилась на свет в феврале следующего года. В тот день Джонни – уже не очень трезвый – ворвался в студию на всех парах с воплем: «ДЕВОЧКА!!! Ребят, у меня дочка родилась!» - и кинулся обнимать попавшегося под руку Ника. Малютку назвали Хелен, и я уверена, она стала настоящим сокровищем для родителей. Разумеется, мы были искренне рады за Джонни, да и моя душа окончательно успокоилась на его счет. Однако, я все еще волновалась за остальных ребят – мне хотелось, чтобы и они поскорее устроили личную жизнь. Ник через какое-то время ее все-таки устроил – не без моей помощи, надо сказать, хотя я предпочитала, чтобы он об этом не знал. В его жизни появилась замечательная девушка, моя хорошая подруга и заодно менеджер нашей группы. И хотя Ник продолжал корчить себя мачо, флиртуя с фанатками и журналистками напропалую, я знала, что Айлин крепко его держит. На Майка я вскоре махнула рукой – он неисправим. От недостатка женского внимания он не страдал – девушки действительно вились вокруг него стайками, но ни одна не задерживалась рядом с ним дольше, чем на пару месяцев. Если ему так нравится быть Казановой – его право. Больше всех меня беспокоил Питер, самый молчаливый и незаметный из нашей Банды. Я несколько раз пыталась свести его с кем-нибудь, но всякий раз безуспешно. Однажды, когда мы тусовались на квартире у Майка, я снова плавно подвела разговор к этой теме: - Как же быстро летит время! Мои мальчики скоро пойдут в школу… И Хелен так быстро растет, она у тебя просто прелесть, Джонни! Вообще, дети – это такое чудо! Пит, когда уже и тебя можно будет поздравить? - Что?! – поднял голову Питер. - Я говорю: дети – это так здорово, а ты не хочешь семью, детей? - У меня есть Ро, - ответил он. Я вздохнула. Однажды, примерно за полгода до этого разговора, Питер пришел на репетицию последним и неожиданно вытащил из-за пазухи маленький рыжий комочек. Я едва не запищала от умиления. - Какая прелесть! Где ты его взял? - В кустах нашел, - ответил Питер, нежно поглаживая котенка. – Его бросили, наверное. Он замерз совсем, не мог его там оставить. Мы вчетвером окружили Питера и его найденыша. Я осторожно гладила рыжую шерстку, а Ник попытался схватить котенка за хвост, но получил по руке от Питера. - Ты чего делаешь?! - Да я просто хотел посмотреть, мальчик это или девочка! – обиделся Ник. - Какая разница?! - Действительно! – поддержал друга Джонни. – Сейчас важнее то, что он наверняка голодный! Надо молока достать!.. Питер оставил котенка себе и очень к нему привязался. Он действительно любил его и относился чуть ли не как к собственному ребенку. Но все-таки… - …Пит, Ро – всего лишь кошка! А дети – это… - Похоже, у Рене просто остались еще одинокие подружки, которых она пока не пыталась с тобой познакомить! - перебил меня Ник и комнату заполнил его громкий смех. - Да пошли вы! – неожиданно взбрыкнул Питер. – Я со своей личной жизнью как-нибудь сам разберусь! – и он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Весьма необычное поведение для нашего обычно такого спокойного басиста. - Ренни, - тихо обратился ко мне Джонни. – Отстань уже от него, в самом деле. Есть у него девушка, серьезно все у них. Не дергай его, пожалуйста, так только все испортишь. - У него есть девушка?! - Есть, подтверждаю! – вмешался Ник. – Я ее даже видел как-то. Как ее там, Кэтрин?.. - Карен, - поправил его Джонни. - Но почему я об этом не знала?! Джонни пожал плечами. - Ну, значит, он решил, что лучше пока не знать. Его право. Я, конечно, обиделась на Питера за такое недоверие, но с того дня все-таки оставила его в покое. По крайней мере теперь я знала, что у всех моих ребят кто-то есть, даже Майк периодически с кем-нибудь встречался. А тем временем ширилась армия наших поклонников, и, что интереснее для ребят – поклонниц, которые то и дело спорили, кто из моих парней «всех милее». На первом месте по количеству разбитых девичьих сердец был, разумеется, Джонни – наш яркий, обаятельный гитарист, пленивший фанаток своей харизмой и мужественной красотой. Даже полное отсутствие волос на голове не делало его менее привлекательным для девушек. Нас с ним почему-то иногда считали парой – мы часто появлялись вдвоем на телепередачах, интервью. На самом деле, все просто – я страшно боялась идти на какое-нибудь подобное мероприятие одна, и когда присутствие всей группы было ненужно или даже неуместно, со мной всегда шел Джонни – в качестве моральной (и не только) поддержки. К тому же, я могла ни с того ни с сего растеряться на интервью, например, от неожиданного вопроса, а он в таких случаях всегда был на подхвате. Многие считали его ловеласом – он умел найти подход к девушкам, но при этом, хоть в это трудно было поверить, хранил верность своей первой и единственной любви. Насколько мне известно, он действительно никогда не изменял жене, хотя, как он признавался, искушение возникало не раз. Также немаленькая армия поклонниц была у нашего смазливого клавишника. Вот уж кто действительно был ловеласом – хотя, при всей своей любвеобильности, Майк убедительно строил из себя милого, скромного пай-мальчика, эдакого золотоволосого ангела с огромными, невинными глазами. Именно это было его главным преимуществом, потому что красноречием, в отличие от Джонни, он не отличался, да и вообще говорил мало и часто невпопад. Легкостью характера он тоже не отличался, договориться с ним порой было трудно. Зато, как ни странно, именно он рьянее всех поддерживал самые безумные идеи Ника, даже если остальные крутили пальцем у виска. Ник, наш самый креативный, самый веселый, и в то же время самый серьезный барабанщик – у него тоже находились обожательницы. Особо привлекательной внешностью, в отличие от Джонни и Майка, Ник не обладал, к тому же явно комплексовал по поводу роста (на самом деле он был нормального роста, даже чуть выше среднего, но на фоне остальных ребят, да еще при своей сутулости, казался заметно ниже), но брал своим обаянием и невероятной находчивостью. Он мог быть то игривым ребенком, устраивающим разные шалости, то вдруг невероятно серьезным взрослым мужчиной. Именно он всегда был лидером нашей маленькой Банды, он вел нас всех вперед. А еще я всегда любила его смех – такой звонкий, по-детски чистый. Каждый раз, когда Ник взрывался своим громким, переливистым смехом, я понимала – сейчас все в порядке. Все хорошо. Питер – развенчание мифа о «тупых басистах», ну, или огромное исключение из правил. Действительно очень умный, спокойный, самый честный и уж точно один их самых добрых людей, которых я когда-либо знала. Настоящий джентльмен, что, конечно, тоже ценят девушки. Самый неразговорчивый из нас, и порой страшно рассеянный. Настоящий миротворец, он страшно не любил конфликтов и всегда старался «погасить напряжение», если оно вдруг появлялось в группе. Вот такие они – мои ребята. Хотя, конечно, я понимала, что хоть довольно много фанаток на наших концертах смотрят направо – на Джонни, налево – на Майка и Питера, или вытягивают головы, пытаясь разглядеть Ника за барабанной установкой, все-же бòльшая часть зрительского внимания достается мне. С одной стороны, мне это льстило – все-таки я мечтала о славе, но в то же время на меня давил груз ответственности. К тому же, я, видимо, не до конца избавилась от отзвуков детской застенчивости, и мне по-прежнему тяжело давалась «светская жизнь», которую мы теперь вели. Я изо всех сил старалась показать себя в лучшем свете – и, по-моему, даже немного перестаралась в этом. Даже муж стал все чаще говорить, что не узнает меня. Я только отмахивалась – я же должна «держать планку»! Я была уверена, что делаю все правильно – вот только почему лицо в зеркале с годами казалось мне все более чужим?.. Теперь наша группа была суперуспешной, наши песни крутили на радио, наши клипы показывали на ТВ – вот только снимал их уже не Ник. Мы решили, что профессиональные режиссеры лучше знают, как правильно снимать успешные клипы… Наверное, мы просто обленились – ведь и в написании альбома мы теперь почти всецело полагались на продюсеров. Доходило до того, что мы, быстренько записав саунд, убегали гонять мяч, пока «знающие дяди» сами все сводили. Но как бы то ни было, слава наша росла, нас слушали, нас любили, и нам даже в голову не могло прийти, что все может рухнуть в один момент…