Go Your Own Way

День Курта снова пошел не так, как планировалось, но хотя бы обошлось без неожиданных походов к директору. По крайней мере, пока. Зато были моменты, когда он снова чуть не влепил Блейну пощечину. И сдерживаться, чтобы действительно этого не сделать, было очень сложно. После того, как он получил расписание наказаний от мистера Робертсона, в котором говорилось, что ему придется не только пропустить собрание хора, но и объяснять отцу, почему он опоздает на семейный ужин в пятницу, Блейн был повсюду. Сначала дыхание Блейна щекотало шею Курта весь английский. И это так отвлекало, что он запомнил только как вошел в класс и сел на свое место. Быстро заскочив в туалет между уроками, Курт лицом к лицу столкнулся с Блейном, который, в свою очередь, предложил помощь. Также Блейн каждую перемену находился рядом с уже открытым шкафчиком Курта. Мистер Фергюсон, старый ворчливый учитель истории, настоял на рассадке по алфавиту и теперь Курт и Блейн сидели на соседних партах первого ряда. Уже знакомая нога пользовалась каждой возможностью задеть или переплестись с лодыжкой Курта. Когда прозвенел звонок, оповещающий об окончании четвертого урока, Курт понадеялся, что, наконец, избавится от Блейна. Но не тут-то было. Когда они шли на урок охраны окружающей среды, Блейн прижался к нему и из кожи вон лез, чтобы пробраться настырной рукой в задний карман джинсов Курта. К ланчу Курт испытывал целую смесь эмоций, состоящую из раздражения, голода и возбуждения. Курт еле высидел большую часть урока с наполовину твердым членом, потому что Блейн неприлично громко сосал свою ручку перед всем классом. Как только прозвенел звонок, Курт вылетел из класса и скрылся от Блейна в безумной толпе учеников. Взяв свой обед — небольшой салат — он занял столик в самом углу, надеясь остаться незамеченным, потому что из всех его знакомых перерыв на обед сейчас был только, опять же, у Блейна. И ему абсолютно не хотелось застрять с этим высокомерным, похотливым, сексуальным придурком на целых полчаса. — Пытаешься усложнить преследования, детка? Полная зелени вилка замерла на полпути, и Курт раздраженно скривил губы. С громким звуком пластиковый поднос приземлился на стол рядом с подносом Курта, и тот ощутил тепло чужого тела рядом со своим собственным. — Что тебе нужно, Блейн? — возмутился Курт, отодвигая мускулистую руку, которая пыталась обнять его за талию. Блейн только усмехнулся в ответ, затем бросил свою потрепанную сумку на стол и взял кусочек жирной пиццы. Сумка Блейна выглядела так, будто бы ее пропустили через мясорубку. Вся изношенная, в заплатках, склеенная чем-то, что напоминало ярко-розовый скотч. Курт не мог понять, почему она не разваливается от малейшего же прикосновения, и зачем вообще Блейну столь убогая вещь. Он в отвращении сморщил нос и отодвинулся ближе к стене. Курт разражено вздохнул, когда Блейн, повторяя его действия, пододвинулся на скамейке, загоняя Курта в ловушку между стеной и своим телом. Курт сердито уставился на него, а затем резко вскочил со своего места, когда Блейн положил свою руку ему на бедро. Блейн лишь снова усмехнулся, любопытно глядя на него. — Ты действительно не любишь, когда к тебе прикасаются, да? — Ты ничего не знаешь о личном пространстве! — огрызнулся Курт и наклонился за своей сумкой, чудом не ударяясь головой о голову Блейна, который схватил его сумку раньше и сунул себе под ноги. Курт чуть не топнул ногой от отчаяния. Он сжал руки в кулаки, собирая всю свою силу воли, чтобы опять не ударить Блейна по лицу. — Верни мне мою сумку, Андерсон! — твердо приказал Курт. — Просто сядь и поешь, детка. Он произнес это нежным тоном, самым нежным из всех, что слышал от него Курт. Он был так удивлен, что просто молча уставился на Блейна. Он ожидал, что каре-зеленые глаза вновь загорятся привычным желанием и похотью, но этого не случилось. Эти глаза были прищурены и уставлены на столик, стоящий неподалеку от их собственного. Курт посмотрел туда же. Несколько футболистов пристально наблюдали за ними, словно ожидая, когда Курт снова разыграет драму. Среди них Курт увидел Азимио и Карофски, чье лицо украшала пара темных синяков, свидетельствующих о вчерашней драке с Блейном. Спортсмены уставились на него или, может быть, на Блейна. Он не был уверен, но ему это абсолютно точно не нравилось. Он медленно опустился на скамью напротив Блейна, который продолжил есть свою пиццу в тишине. Курт почувствовал, как что-то задело его ногу, и опустил взгляд, ожидая увидеть знакомый ему ботинок. Но он снова был удивлен: его сумка стояла у него под ногами. Одного быстрого взгляда на футболистов хватило, чтобы заметить их разочарование. «Что здесь вообще происходит?» — Курт пододвинул к себе свой поднос, задаваясь этим вопросом. Блейн пытался защитить его? Но в этом нет никакого смысла. — Я не нуждаюсь в твоей защите, если это то, что ты задумал, — сказал он ледяным тоном, наклоняясь вперед и впиваясь в Блейна взглядом. — Почему я должен был задумать это, детка? — ответил Блейн, даже не отрываясь от своей еды. — Твой стояк в течение всего утра больше, чем достаточное доказательство тому, что ты большой мальчик. Ты можешь сам прекрасно справиться, я уверен. Этот намекающий тон вернулся, а следом за ним вернулось раздражение Курта. Это действительно начинало надоедать, даже если это все еще заставляло Курта краснеть до корней волос. — Просто… Боже, просто заткнись, — сердито пробормотал Курт, шаря в своей сумке в поисках последнего номера Vogue. Открыв журнал на странице с загнутым уголком, он, демонстративно игнорируя присутствие Блейна, углубился в статью о будущей книге Патти ЛюПон. — Слышал, это должна быть очень интересная книга. Курт закатил глаза, не удостоив его даже взглядом. — О, прекрати. Как будто ты вообще знаешь, кто такая Патти ЛюПон. — Конечно, я знаю. Так же, как и то, что твой сегодняшний наряд от Александра МакКуина. Курт невольно вскинул голову. Он не верил в то, что только что услышал. Настала очередь Блейна закатывать глаза и раздражаться. — Ну, я ведь гей, Хаммел. Ты что, ожидал, что я не впишусь хоть в какую-либо часть этого стереотипа? Звонок, оповещавший об окончании перерыва, эхом раздался в коридоре. Блейн быстро встал, запихнул недоеденное яблоко в карман куртки и закинул лямку своей некогда приличной сумки на плечо. — Увидимся после уроков, детка, — Блейн игриво подмигнул ему и ухмыльнулся, прежде чем слиться с толпой студентов в коридоре, оставляя Курта заинтригованным гораздо сильнее, чем бы он того хотел. *** Этот краткий разговор во время ланча в нежелательной компании Блейна дал ему много пищи для размышлений, занимая его голову в течение всего последнего урока алгебры. Миссис Краус, на чьи уроки он ходил уже второй год — приятная женщина средних лет, которая просто обожала Курта. Это дало ему отличную возможность тысячу раз прокрутить в голове последние полчаса, потому что она, зная, что Курт отличный ученик, сфокусировала свое внимание на нарушителях дисциплины. Неужели Блейн действительно пытался защитить его? Или использовал Курта в качестве своего щита? Ни один из вариантов не имел смысла. Даже его друзья редко вступались за него или пытались остановить Азимио и Карофски. На самом деле, единственный раз, когда они действительно пришли к нему на помощь, был в конце прошлого года, когда у них в хоре было занятие, посвященное театральности. А у Блейна вообще не было никаких оснований защищать его, если даже его друзья этого не делали. А мысль о том, что Курт был щитом Блейна, была просто смешна. Синяки на лице Карофски — прекрасное тому опровержение. Но что действительно смущало Курта, так это комментарий по поводу Александра МакКуина. Тот факт, что Блейн знал дизайнера его наряда и, возможно, знал Патти ЛюПон, беспокоил его даже больше, чем ситуация с футболистами. Возможно, он был не прав, считая, что Блейн не разделяет никакие интересы Курта. Единственные его интересы, о которых было известно Курту, — сигареты, проблемы и он сам. И ни один из этих вариантов ему не нравился. Он подпрыгнул на месте, когда звонок, оповещавший об окончании урока, вырвал его из своих мыслей. Он поднялся со стула и вышел из класса вместе с остальными. Остановившись у своего шкафчика, он забрал учебники, нужные для домашнего задания, и направился в класс мистера Робертсона для отбывания своего наказания. Курт продолжал относиться к этой ситуации с опаской, но втайне надеялся получить ответы на вопросы, которые родились у него в голове. Мистер Робертсон сидел за столом, проверяя письменные работы, когда Курт постучал в дверь и вошел. — А, мистер Хаммел. Присаживайтесь, — мистер Робертсон положил свою ручку и открыл один из ящиков стола. Он вытащил потрепанную книжку в мягком переплете и протянул ее Курту. — Держите, вы вчера пропустили раздачу книг. Курт взглянул на обложку. Граф Монте-Кристо. Должно быть, это первый роман для этого семестра. Курт ощутил укол разочарования, потому что это не было тем, что он уже читал. Он бросил свою сумку возле парты у стены, попутно читая записи на доске. — Предлагаю вам потратить следующие несколько часов на изучение материала, заданного всем на завтра, — мистер Робертсон сел обратно на свое место. Глянув на часы, он, то ли обращаясь к Курту, то ли размышляя вслух, задумчиво добавил: — И почему мне кажется, что мистер Андерсон сегодня к нам не присоединится? Курт посмотрел на часы на дальней стене. Их наказание начиналось в 14:30. Сейчас было уже без пятнадцати три. Он ненавидел себя даже за мысль о том, что его беспокоит отсутствие Блейна. Он хотел получить свои ответы. А когда Курт Хаммел хочет чего-то, он делает все, что в его в силах, чтобы получить это. После еще нескольких минут ожидания и разглядывания часов и двери, Курт решил последовать совету мистера Робертсона и приготовился углубиться в чтение до пяти вечера. Громкие шаги тяжёлых ботинок, в присутствии Курта тративших больше времени, скользя по его голени, чем на ходьбу, эхом отдавались из коридора. В дверном проеме появился Блейн с перекинутой через плечо курткой и прижатыми к груди книгами. Стук сердца Курта отозвался где-то в районе горла, как отпущенная после натяжения эластичная резинка. Темные кудри Блейна были влажными от воды — что являлось лишь предположением Курта — капли медленно стекали на его рубашку, оставляя темные пятна на зеленой ткани. Ухмыльнувшись, он опустился за парту рядом с Куртом, которому внезапно открылся восхитительный вид на подтянутые мышцы левой руки Блейна. Он резко вдохнул и отвернулся назад к своей книге. — Как мило с вашей стороны присоединиться к нам, мистер Андерсон, — сказал мистер Робертсон, но не таким любезным тоном, с которым он обращался к Курту. Он сунул Блейну копию назначенной книги и резко сказал: — Вы останетесь на дополнительные полчаса, чтобы компенсировать ваше опоздание. Блейн лишь насмешливо ухмыльнулся и нахально отсалютовал ему. Следующий час прошел в полной тишине. Курт пытался уткнуться в книгу, но глаза его всё время дрейфовали в сторону Блейна. Каждый раз, когда он видел его сегодня, у него возникало всё больше вопросов. Блейн же, казалось, не замечал его невнимательности к читаемой книге. К его удивлению, глаза Блейна были прикованы к роману на столе. Он резко стучал карандашом по страницам, ритмично щелкая по зубам пирсингом в языке. Хорошо, что Курт не был особо сосредоточен на чтении, потому что стремительный ритм сделал бы это невозможным. Ему действительно стоило перестать глазеть и начать читать. Но, чем дольше Курт смотрел, там сложнее было оторваться. Фантазии в его голове сменялись одна за другой, становясь всё более возбуждающими и непристойными. Мягкие розовые губы прокладывают влажную дорожку вверх по его шее. Грубые мозолистые руки сильно сжимают его бедра, чтобы оставить синяки, а их тела повторяют ритм друг друга. Зубы покусывают и пощипывают кожу, двигаясь вверх, чтобы прикусить мочку его уха. Горячий язык ласково зализывает искусанную кожу… Его собственные зубы пронзили губу, чтобы подавить слабый стон. Он заерзал на стуле, чтобы скрыть происходящее у него в штанах. Это движение не ускользнуло от глаз Блейна. Неожиданно понимая, как это выглядит со стороны, Курт выпрямился и сел ровно, стараясь выглядеть максимально достойно, насколько это позволял его член, болезненно пульсирующий в обтягивающих джинсах. Слава Богу, что сегодня он надел свитер до колен, который, по крайней мере, прикрывал напряженную выпуклость. Он рискнул поднять взгляд на Блейна и почувствовал, как воздух застрял в груди. Может, он и был совершенно неопытным в сексе, но вот глупым он никогда не был. Эти чертовы каре-зеленые глаза были темнее, чем когда-либо. Кожу резко защипало, словно она закипела под горячим взглядом Блейна, и еще одна волна возбуждения клубком стягивалась внизу живота. Блейн практически трахал его глазами. Блять. Он закусил нижнюю губу и пристально уставился в свою книгу, желая телепортироваться в свою безопасную комнату, где можно было закончить фантазировать без посторонних глаз. Новый импульс желания снова заставил его ерзать от дискомфорта. Боже, он ненавидел этого парня. Его мозг соображал настолько медленно, что он едва заметил, как мистер Робертсон, со скрипом отодвигая стул, встал из-за стола и потянулся. Крохотный курочек мозга, который продолжал воспринимать информацию, уловил слова учителя о том, что тот ненадолго отлучится, и что им обоим лучше оставаться на своих местах, когда он вернется. Очевидно, Блейн не слышал последнюю часть предложения. Как только учитель вышел за дверь, он встал со своего места, и — о, боже — теперь нельзя было не заметить выпуклость на уровне глаз сидящего. Затем он вытащил Курта из-за парты, цепляясь сильными руками за его свитер и прижимая его спиной к доске. Курт почти запротестовал из-за порчи нового свитера от Александра МакКуина, но сильное тело Блейна, вжимающее его в доску, остановило его. Жадные жаркие губы нашли его собственные, и на этот раз Курт не сделал ничего, чтобы остановить стон, вырвавшийся наружу. Блейн воспользовавшись этой возможностью, засунул свой язык ему в рот и раздвинул его ноги коленом. Голова Курта резко закружилась. Лоток для мела впивался в его задницу, но, Господи, ему было наплевать. В этом поцелуе были и зубы, и языки, и горячее дыхание — он был полной противоположностью сладко-невинного первого поцелуя, который он себе представлял. Сильные руки, блуждавшие по его телу, наконец-то остановились на заднице, а языки продолжали бороться за превосходство. Курт импульсивно подался бедрами вперед, когда Блейн прикусил его нижнюю губу, вероятно, сильнее, чем было необходимо. Блейн хрипло застонал в ответ, посасывая его губу, и вибрация этого стона жаркой волной дошла до его члена, и он снова резко подался бедрами вперед. На этот раз бедра Блейна тоже толкнулись вперед, настойчиво потираясь о Курта. Он чувствовал, как разлетается на миллионы кусочков, не веря в происходящее. Курт разорвал поцелуй и сильно втянул воздух. Но Блейн не остановился. Его рот принялся за подбородок, а затем за шею, скользя зубами по бледной коже. Курт вздохнул от облегчения, когда Блейн приподнял его и сильнее вжал в доску, и обхватил его талию ногами. Боль от лотка ослабла, и ему больше не надо было беспокоиться о своих ногах, держаться на которых становилось сложнее с каждой секундой. Рот Блейна снова нашел его губы, и бедра медленно потерлись о Курта, прижатого к доске. Тот факт, что он был достаточно сильным, чтобы легко удерживать его на весу, заводил Курта еще сильнее. Быстрое и тяжелое дыхание опалило губы Курта, когда Блейн разорвал поцелуй и прошептал ему в губы: — Блять, я так сильно тебя хочу. Курт захныкал и сделал то, что его затуманенный гормонами мозг посчитал правильным. Он запустил пальцы в темные локоны на затылке Блейна и подался вперед, впиваясь в губы Блейна. Тот простонал ему в губы, увеличивая темп движения бедер и впиваясь пальцами в кожу на бедрах Курта. Если они продолжат в том же духе, то Курт уверен, что утром обнаружит на теле синяки, а любимые джинсы будут буквально разодраны. Но Курт никак не мог найти в себе силы остановиться. Он провел рукой по четко очерченным мышцам спины Блейна вплоть до ложбинки у основания позвоночника, где впился пальцами в теплую и влажную кожу. Вибрация от глухого стона отдалась на губах Курта, когда его пальцы исчезли под поясом джинсов Блейна. В коридоре у кабинета что-то разбилось. Задыхаясь, Курт оторвал свои губы от губ Блейна, опустил ноги на кафельный пол и оттолкнул Блейна подальше от себя. Ему показалось, будто кто-то резко щелкнул выключателем, отвечавшим за его сознание и память. Блейн. Тот, из-за кого он получил наказание. Тот, кто был помешан на сексуальных домогательствах, что было ясно с первой минуты их знакомства. И он, Курт Элизабет Хаммел, только что провел последние минут пятнадцать, едва не занимаясь с ним сексом у доски. Нет. Просто нет. Как он позволил этому случиться? И почему, черт возьми, он чувствовал себя так невероятно хорошо? Мистер Робертсон появился в дверном проеме, держа в руках осколки керамической кофейной кружки. Его рубашка и галстук были в коричневых пятнах от кофе, и он ругался себе под нос. Курт незаметно скользнул на свое место, не обращая внимания на Блейна, который все еще стоял на том же месте, тяжело дыша. — А, мистер Хаммел. Вы… — мистер Робертсон покопался в ящике стола и достал оттуда несколько бумажных салфеток, чтобы оттереть кофейные пятна. — Можете идти. Мистер Андерсон, вернитесь на свое место. Сейчас же. Курт бесцеремонно запихал в сумку книгу, с которой он совершенно не поработал, и выскочил из класса. Оказавшись в пустом коридоре, он сразу перешел на бег, ну или на что-то похожее на бег, так как было очень трудно бежать с полувозбужденным членом в джинсах. Ни за что на свете Курт не допустит, чтобы то, что он только что сделал с Блейном Андерсоном, случилось снова.