Go Your Own Way

Следующим утром Курт не мог смотреть на доску, не краснея при этом. Ему еще никогда не было так сложно следить за ходом урока, как на английском сегодня. Потому что доска, где это произошло, висела прямо перед ним, осуждая его за те грешные вещи, которые они с Блейном возле нее вчера вытворяли. Весь кабинет был одним сплошным напоминанием о том, какой он идиот. Мерседес и Тина легонько толкали его локтями и передавали записки, спрашивая, все ли с ним в порядке, на что Курт лишь пожимал плечами. Он никак не мог рассказать им об этом. Они бы лишь поощрили его, чтобы он продолжал дальше. Или еще хуже — потребовали бы, чтобы он и дальше разрушал уже пошатнувшиеся границы. Сидящий позади Блейн был непривычно тих, не раздражая и не подкатывая. Он даже не подошел к нему перед уроком. Это заставило Курта нервничать даже больше, чем когда Блейн преследовал его. Пока мистер Робертсон что-то занудно бубнил о том, что они прочли к сегодняшнему уроку, взгляд Курта снова отнесло к доске. Жар вспыхнул где-то в районе шеи и пополз к его щекам как раскаленная лава. Курт не мог признать то, что произошло. Его первый поцелуй. Настоящий первый поцелуй. И он произошел с полным идиотом, который имел лишь два таланта: поиск неприятностей и невероятный язык. Курт не мог поверить, что это произошло. Он не удивится, если проведет остаток жизни, пиная самого себя за это по яйцам. Он никогда не предполагал, что так быстро сдастся под напором Блейна Андерсона. Он вообще не думал, что когда-нибудь так легко сдастся. Даже губы Блейна на вкус были самым восхитительным из всего, что он когда-либо пробовал. И металлическая бусина пирсинга в языке Блейна так потрясающе чувствовалась, когда грубо скользила по его собственному… Он резко ударил ладонью по парте, чтобы остановить поток мыслей, утягивающих его в этом направлении. Ученики, сидевшие рядом, уставились на него. Упс. Боже, он сходит с ума. Как только прозвенел звонок, Курт быстро схватил свои вещи и вышел из кабинета, пока Мерседес и Тина не начали расспрашивать о его странном поведении. Но Курт знал их слишком хорошо, чтобы быть уверенным в том, что они пойдут следом за ним. Поэтому направился туда, куда они не осмелятся войти — в туалет для мальчиков. Это действительно был самый крайний вариант. Последний раз, когда он заходил в туалет для мальчиков, кроме того, который в раздевалке, был в начале предыдущего года, когда Пак пытался окунуть его головой в унитаз. Излишне говорить, что он совершенно не стремился сюда вернуться. Курт быстро скользнул внутрь, прикрывая глаза и молясь, чтобы он оказался здесь один. Быстро проверив писсуары и заглянув в щели под кабинками, он позволил себе вдохнуть чуть свободнее. Он был один. На данный момент, по крайней мере. Курт бросил сумку под ближайшую раковину и открыл кран на полную мощность. Он глянул на себя в зеркале и поморщился. Даже потратив утром дополнительные двадцать минут на уход за кожей, нельзя было не заметить порез на его бледной щеке. Тихо выругавшись, Курт вытащил маленькую баночку с кремом для лица из заднего кармана, поставил ее на край раковины, и наклонился, чтобы ополоснуть лицо… Он резко выдохнул, отчего наглотался воды. Быстрые, как молнии, руки схватили его за бедра, пальцы крепко — почти собственнически — впились в плоть, и теплое твердое тело прижало его к раковине. Он сильно вцепился в края раковины, выпрямляя спину и смаргивая попавшую в глаза воду, чтобы рассмотреть, кто, черт возьми, так загнал его в угол. Частью своего сознания он уже знал правильный ответ. Блейн. Эта ситуация ужасала и одновременно взбудораживала его. Каждый дюйм его кожи уже покалывало от возбуждения. Но потом Курт вспомнил обещание самому себе, что больше не позволит этому случиться снова. Он попытался выкрутиться из захвата Блейна, но ему помешала сильная рука, внезапно обнявшая его за талию. Вторая же осталась на его бедре, медленными круговыми движениями потирая ткань джинсов. — Расслабься, детка, — губы Блейна медленно скользили по изгибу между его шеей и плечом, и у Курта перехватило дыхание, когда он почувствовал колючую щетину на подбородке Блейна. — Нас никто не побеспокоит. Я запер дверь. Господи, блять, Иисусе. Рука Блейна на талии властно притянула его к себе, пока губы легонько покусывали и грубо посасывали кожу на шее. Курт судорожно выдохнул и откинул голову назад, на плечо Блейна, прежде, чем смог остановить себя. Боже, какие же вещи этот парень заставлял его чувствовать. Курт тихо простонал, когда Блейн, прижавшись теснее, потерся своим твердым членом о его задницу. Он захныкал, то ли с желанием, то ли с недоверием, он сам не знал. У Блейна был стояк. Стояк из-за него. Эта мысль просто не укладывалась в его голове. И, Боже, он казался таким большим, когда Блейн терся об него. Курт скорее почувствовал, чем услышал, как застонал Андерсон, когда он подался назад, вжимаясь в член Блейна, и низкий стон вибрацией отдался по его спине. Гладкие губы, по-прежнему прижимавшиеся к его шее, приоткрылись, и язык начал ласкать покрасневшую чувствительную кожу, не оставляя никаких сомнений, что позже на этом месте проявится засос. Проворные пальцы начали дергать низ рубашки Курта, отчаянно вытаскивая ее из-за пояса штанов, и ему пришлось вцепиться в раковину, чтобы не упасть на пол. Как только она была высвобождена, шершавые ладони Блейна стали поглаживать каждый участок его живота, до которого смогли дотянуться. Курт резко втянул воздух от этого внезапного нового контакта. Его правая рука взметнулась вверх, сильно вцепившись в кудри на затылке Блейна. Он прикрыл глаза, пропуская пальцы через мягкие кудри. Грубые ладони Блейна скользили по подтянутым мышцам его живота, направляясь вверх к груди, пока он сам терся об него сзади. К Курту никто не прикасался таким образом раньше. Никто раньше не заставлял его чувствовать себя так невероятно. Как он жил без этого? И как, черт возьми, он должен был защищаться от того, чего так отчаянно хотел? Было так легко наплевать на все и позволить Блейну заставить его забыться. Бедра Блейна снова толкнулись вперед, прижимая возбужденный член Курта к фарфоровой раковине. — Остановись. Курт словно издалека услышал свой дрожащий голос, но он действительно не ожидал, что Блейн послушается. Внезапно пальцы, до этого запутанные в волосы Блейна, зачерпнули воздух, который прохладой скользнул по его затылку. Вода из крана продолжала течь на полную мощность, и некоторые капли отскакивали от раковины прямо на его голый живот. Курт вздрогнул и взглянул на себя в зеркало. Его лицо пылало, а волосы были слегка растрепаны. Кожа в тех местах, где побывал рот Блейна, была неровного цвета и медленно наливалась краснотой. Позади стоял Блейн, все еще очень близко, но уже не прикасаясь к нему. Курт выключил воду и отступил от Андерсона, убедившись, что между ними была дистанция в несколько шагов. — Я не хочу, чтобы ты больше ко мне прикасался. Это прекращается сейчас, — произнес Курт своим самым властным тоном. Он все еще был удивлен от того, что Блейн остановился после его слов, ведь он ожидал, что ему придется отбиваться. Выражение лица Блейна было непроницаемо. Он медленно моргнул, и что-то темное сверкнуло в его глазах. Курт вздрогнул. «Это правильное решение» — решил Курт, хватая сумку и выходя из туалета. Было слишком много вещей, которых он не знал о Блейне, и было достаточно причин, чтобы не иметь ничего общего с преступником. Но тогда почему ему так больно от собственных слов? *** Друзья не отходили от него с момента, как он зашел в класс миссис Олсен на четвертом уроке. Что еще хуже, Бриттани постоянно играла с его шарфом, который он надел, чтобы скрыть засос. Его раздраженные просьбы прекратить пролетали мимо нее, и мимо Мерседес с Тиной. Но когда они все вместе пришли на обед, к ним присоединилась Сантана. Стоит ли говорить, что она поняла настоящее предназначение шарфа довольно быстро. — Я вижу, ты последовал моему совету, Хаммел. Курт чуть не подавился курицей. — Ч-что? — он удивленно приоткрыл рот, изо всех сил стараясь казаться невинным. Но если и есть человек, которого ему не провести, то это определенно Сантана. — Не притворяйся идиотом, — ехидно сказала она. — Ты уже успел пошалить с сексуальным преступником. — Сантана задумалась, совершенно сбив с толку Мерседес и Тину. — Какая жалость. А я так хотела оторвать для себя кусочек этой сладкой… — Серьезно? — в недоумении спросила Мерседес. — Ты уверена, что во время пластической операции на грудь тебе не пересадили туда часть твоего мозга? Курт бы не подпустил этого парня близко к себе, не так ли? Лицо Курта вспыхнуло, и он молча уставился на свой поднос. Мерседес смотрела на него выжидательно. — Курт? Сантана потянулась через стол и схватилась за шарф на его шее. Он попытался удержать его, но было уже поздно. Его засос был на всеобщем обозрении. Курт услышал, как Тина, сидевшая рядом с Мерседес, ахнула от удивления. — Обожемой, Курт! Расскажи нам! Расскажи нам все! Девушки, кроме Сантаны, визжали от восторга. Мерседес даже схватила его руку и возбужденно подпрыгивала от волнения. Курт закрыл лицо руками, но они продолжали доставать. Он знал, что это было бесполезно. Ему придется рассказать им хоть что-то. — Давай, парень, расскажи нам все детали, — сказала Мерседес с огромной ухмылкой. — Все грязные детали. Курт покачал головой, не веря своим ушам, и сухо ответил: — Да нечего там рассказывать. «Лжец» — обругал он себя. Было гораздо больше, чем мог даже сформулировать в слова. — Давай, Курт. Или нам принять тот факт, что засос говорит сам за себя? — Хорошо, — он задумался на мгновение, пытаясь найти способ, чтобы не рассказать им все, но рассказать достаточно, чтобы они отстали. — Мистер Робертсон оставил нас одних на десять минут во время нашего наказания …ну… Вы знаете, какой Блейн. Они продолжали смотреть на него с ожиданием. Курт тяжело вздохнул и добавил: — И он поцеловал меня, понятно? Это было то, чего они так ждали. Некоторые ученики начали коситься в их сторону из-за громких визгов, что издавали девушки. — Я так рада за тебя! — воскликнула Тина, приподнимаясь с места и крепко обнимая его. — Так теперь между вами, ну, ты знаешь, что-то есть? — Нет. Абсолютно ничего нет, — резко ответил Курт. — Он навязал мне этот поцелуй. И испортил мой свитер. — Испортил твой что-что? — Сантана заинтригованно посмотрела на него. Вот дерьмо. Как он позволил себе проговориться? — Я… Он… — Курт начал запинаться от волнения, а девушки обрадовались еще больше. Они продолжали смотреть на него, понимающе улыбаясь, в то время как сам Курт все больше заливался краской. — Он зажал меня у доски, понятно? — прошипел он в их сторону. Их челюсти буквально упали, и они обменялись возбужденными взглядами. Прежде чем они успели снова начать расспрашивать его, прозвенел звонок, оповещающий об окончании обеда. Курт облегченно выдохнул, они вновь направились обратно по классам. Теперь все, что ему оставалось — это надеяться, что этот разговор не дойдет до ушей Финна. Потому что если узнает он, то это лишь вопрос времени, когда об этом узнает его отец. А потом Курт вспомнил, что сегодня после уроков он не сможет попасть на занятие хора, чтобы проконтролировать ситуацию. Он застонал, снова занимая место на уроке миссис Олсен. Теперь ему точно капец.