Only the future knows where this road will take us. We're about to find out...*
Сэм находился в студии Хаммела не больше месяца (если быть точным, ровно двадцать пять календарных дней), но за это время многому успел научиться. Работа с одной из икон современной моды, наблюдение за его нестандартным подходом, участие не только в самом проекте, но и во всевозможных совместных мероприятиях, которые Курт устраивал специально для группы – все это дало ему гораздо больше, нежели просто удовлетворение, популярность или прибыль. Каждый, кто был на съемочной площадке, начиная от операторов и ассистентов и заканчивая моделями, ловили любое слово Курта едва ли не с открытым ртом. Он мало говорил для широкой публики, но его речи никогда не были пустым бахвальством или ложными обещаниями: обычно это было нечто воодушевляющее, вдохновляющее, трогающее самую душу и пронизывающее насквозь. Парой слов, сопровождаемых красноречивыми взглядами и улыбками, он мог передать то, что другие не могли вложить в час своих разговоров. "Быть частью чего-то особенного – вот что делает тебя особенным, – часто повторял дизайнер, глядя на моделей из своего угла, заваленного бумагами и образцами тканей. – Вы знаете, что нужно делать, верно? Всего лишь немного постараться". В мастерской Курта Хаммела, в его личном крохотном мирке, где он был грозным царем и милостивым богом, Сэму, как и остальным членам команды, удалось побывать всего лишь один раз – во время первого знакомства друг с другом. Именно в том месте мистер Хаммел огласил основные принципы своей работы, соблюдение которых ожидал и от них: полная отдача, стремление к духовному совершенствованию через проделанный труд, четкое сознание собственной индивидуальности и готовность не жертвовать ею, но вкладывать ее в общее дело для создания шедевра. Сперва все это звучало довольно странно и не совсем понятно (впрочем, сам Курт на первый взгляд тоже выглядел до невозможности странным и очень, очень непонятным), но спустя всего несколько рабочих дней все встало на свои места. На самом деле, от них действительно не требовали многого - всего лишь не стесняться проявлять лучшие качества и быть собой и перед объективом камеры, и вне ее прицела. Следуя этим правилам, именитые и безызвестные пока еще модели не просто терпели общество друг друга, но взаимодействовали наравне, по-дружески, открыто и честно. После окончания проекта каждый из участников обзавелся чертовой дюжиной номеров и подписчиков в социальных сетях, что, пусть и не всегда означало возможность продолжения общения, абсолютно точно помогало найти новые связи... Сэм считал это магией. То, что один-единственный человек был одновременно наделен столькими талантами, казалось несправедливым, но вызывало не зависть и злость, а желание тянуться за ним и делать что-то, что хотя бы немного могло к нему приблизить... И как только Курт замечал такое желание за кем-то из своих протеже, он всячески его поощрял. Так, например, всего после одного смс-сообщения Сэм получил свою третью и пока самую крупную роль на телевидении – участие в половине эпизодов нового сезона одного нашумевшего ситкома в качестве приглашенного гостя. Да, Курт Хаммел ко всем подопечным относился с заботой и участием, к любому мог найти особый подход, не жалея на это времени и усилий. Через его руки прошли десятки моделей, но каждый из них за глаза (а кто-то и не за глаза) с любовью называл его "папочка". Перед тем, как присоединиться к его проекту, Сэм перерыл кучу информации о тех, у кого этот опыт был, и оказался очень удивлен и даже испуган. Почему-то после многочисленных интервью, в которых мелькали фразы в стиле "папочка Курт научил меня быть собой" или "папочка Курт был первым человеком, который поверил в то, что я могу дать миру гораздо больше", Сэму начало казаться, что секрет особого успеха Хаммела в том, что он спит со всеми своими моделями и только потому покрывает их, но, увидев его впервые, он сразу понял, что ошибается: тот никогда не заводил романы на рабочем месте. Возможно, Курт был самым духовным, самым высокоморальным человеком, которого Сэм когда-либо знал, но это-то и было по-настоящему дерьмово, потому что... на самом деле, он-то как раз и не отказался бы от возможности закрутить с ним роман. К сожалению, за эти двадцать пять дней, проведенных на съемочной площадке, Сэм не получил права называть Курта Хаммела своим бойфрендом, как вообще не получил ни единой положительной реакции на все свои неуклюжие подкаты, но зато получил право называть его "папочкой" и серьезное карьерное продвижение. Уже только это значило многое. Как бы то ни было, на все вопросы о том, почему "великий Хаммел" так усердствует для того, чтобы сделать великими своих протеже, Курт, смеясь, отвечал, что ему это просто на руку. Каждая крохотная звездочка, загорающаяся на небе шоу-бизнеса, увеличивала сияние его звезды-гиганта, проецируя ее яркий свет в бесконечность, в историю; то, что он признавался в меркантильном интересе, еще больше подчеркивало его искренний энтузиазм. Он был не только дизайнером – позвольте-ка, лучшим дизайнером! – свадебных платьев, но и талантливым психологом, чутким педагогом. О его методах при работе с людьми говорили едва ли не столько же, сколько о новых коллекциях и тенденциях, им навязанных, и потому Блейн смело пропускал мимо ушей разговоры Сэма о всех "модных" достижениях Курта Хаммела и концентрировался только на этой части. Все, что ему было нужно – это попытаться хотя бы ненадолго стать таким же хорошим психологом, как и Курт, чтобы заставить его играть по своим правилам. Просматривая старые обновления своего инстаграмма, Сэм даже сейчас не мог не расплываться в улыбке. Разумеется, официальных фотографий, сделанных непосредственно для коллекции, было куда меньше, чем тех, что были сделаны между съемками: Сэм фотографировался каждый день и, можно сказать, на фоне каждой декорации. "На этом стуле сидит наш папочка, когда мы демонстрируем ему позы для пробных снимков" – прилагается селфи на фоне обычного складного стула. "Так выглядит гардеробная... Вау, как в этой Нарнии вообще можно ориентироваться, если ты не такой эльф, как Курт Хаммел?" – прилагается фото довольно аккуратной, но, кажется, просто нескончаемой комнаты, заставленной вешалками так, что между ними невозможно протиснуться. "А это мы с прекрасной Тиной Коэн-Чанг, очаровательной светской львицей и по совместительству моей хорошей подругой, которая заглянула на чашку кофе" – прилагается... впрочем, понятно, что прилагается. Блейну было немного неуютно разглядывать это все и одновременно слушать непрекращающийся поток восхищенной речи, но зато он уже совсем не удивлялся тому, что когда-то просто-напросто проигнорировал рассказы друга. По сути, это было полезно для сохранения здравомыслия и стабильности нервной системы. Будучи с юного возраста окружен глупыми девушками (Китти – приятное исключение, что, кстати, было еще одним поводом все-таки сделать ей предложение), Блейн Андерсон действительно хорошо знал, как фильтровать поступающую ему информацию; иногда, забавляясь, он даже представлял себя шифровальной системой нового поколения, сокращающей и изменяющей согласно требованиям информацию любого уровня запутанности. Ну, был лишь один минус – для этого ему нужно было слушать собеседника хотя бы краем уха... Что не всегда получалось. К сожалению. Даже принимая во внимание тот факт, что оценки Сэма были более чем субъективны, Курт Хаммел показался Блейну довольно любопытной личностью. Он даже в какой-то момент пожалел, что передумал получать ученую степень в психиатрии. Интересно, а можно было бы диагностировать у него хотя бы безобидное, совсем незначительное психическое отклонение? Трудоголизм, как вариант. Оплатив Сэму парочку обедов и ужинов и вытряхнув из него все сведения, какие только мог, Блейн принялся готовиться к самому, возможно, ответственному собеседованию из всех, что ему когда-либо приходилось проходить, и уже за пару дней до назначенной встречи полностью продумал план своей речи. О, да – Китти отводилась сравнительно небольшая роль в этом спектакле. По представлению Блейна, она должна была просто сидеть рядом с ним, поддакивая каждому его слову и изображая самый влюбленный и восхищенный взгляд, на который только была способна. Дело было не в том, что он не доверял ей или ставил под сомнение ее актерские способности – как можно было, если она каждый раз доказывала ему, что притворство едва ли не главный ее конек? – а в том, что он хотел до последнего оставить ее в неведении. Помолвка не стала сюрпризом... Может, хотя бы работа с лучшим дизайнером станет им? Накануне собеседования Блейн отправил невесте сообщение, в котором предупредил ее о том, что она должна освободить следующий вечер для очень важной встречи, и оставил короткую четкую инструкцию: "Мне просто нужно, чтобы ты молча сидела рядом и вела себя как глупенькая, но добрая, наивная, очаровательная девчушка, мечтающая о райской совместной жизни в браке". Это стало второй его ошибкой. Китти согласилась и даже вроде бы подредактировала свое расписание, но в итоге вышло, что ее планы резко изменились буквально за десять минут до того, как Блейн должен был приступить к осуществлению своего грандиозного замысла. Он уже сидел в приемной и ждал появления Кит и мистера Хаммела, как вдруг девушка позвонила ему и, даже не пытаясь замаскировать тон под извиняющийся, заявила, что у нее все-таки есть дела поважнее, чем встреча с его коллегами. Да, Блейн должен был предугадать, должен был предусмотреть... Но было уже слишком поздно. К слову, первой ошибкой было то, что, позвонив Курту Хаммелу на личный номер телефона, чтобы уточнить подробности собеседования с ним, а не с его ассистенткой, он обознался, услышав его необычный тембр голоса, и поздоровался... с миссис Хаммел. Слишком много оплошностей для того, что должно было пройти идеально, разве не так?.. Сидя в приемной, разглядывая носки своих прежде до блеска начищенных, а теперь слегка мутных от растаявшего снега ботинок, Блейн покусывал ноготь большого пальца правой руки. У него не было идей. Абсолютно никаких. И все, на что он теперь мог надеяться – это появление точно таких же неотложных дел у Курта, однако на это, учитывая его отношение к своим обязанностям, точно не стоило рассчитывать. Что ж, нужно было признать, что Китти не зря не доверила ему даже этих чертовых свадебных приглашений, ведь он фатально облажался. С ними произошло бы то же самое... Не тот шрифт, не тот размер шрифта, не тот стиль оформления знаков препинания и особых символов – все это вело бы к тому, где он был сейчас. К провалу... Провалу, попытки исправить который будут, без всяких сомнений, нелепыми и очень жалкими. Блейн, не вынимая пальца изо рта, свободной рукой оттянул галстук-бабочку, ослабляя ее. Его губы и колени предательски тряслись. Качнувшись из стороны в сторону, он посмотрел на часы, удостоверился в том, что близится назначенный срок, и тогда уставился на входную дверь. Меньше, чем через минуту, она распахнулась. Путаясь в ногах, мужчина вскочил с места, отгоняя разом все свое волнение, и представил, что он держит в руках скальпель, собираясь резать по душе и чувствам, а операция, которая ему предстоит, может стоить чьей-либо жизни.* * *
На Курта Хаммела, восседающего за своим элегантным письменным столом из белого дерева, растирающего холеные ладони с невероятно измученным видом и то и дело неодобрительно хмурящего брови, Блейн не мог смотреть прямо, однако дело было не в смущении или страхе, а всего лишь в том, что в глаза ему било яркое зимнее солнце. Бедняга вертел головой так и этак, изо всех сил стараясь не морщиться откровенно, потому что это было бы не очень вежливо, но удобное положение нашел не сразу – для этого ему пришлось аккуратно съехать в кресле вниз, чтобы поймать тень, отбрасываемую приподнятой челкой дизайнера. Кстати, тот за всеми его попытками усесться наблюдал молча и с интересом, но все же не предлагал помощи, а потом, когда Блейн расслабился, и вовсе отодвинулся. На этот раз не скривиться было невозможно. Рефлекторно дернувшись и так прищурившись, что не видно было практически ничего, кроме собственных подрагивающих ресниц, Блейн про себя выругал Хаммела за скотский характер, так как то, в какой явной издевательской ухмылке были растянуты его губы, просто кричало о неслучайности этого движения. – Ну и как долго мы будем ждать вашу невесту, мистер Андерсон? – вкрадчиво полюбопытствовал дизайнер. – Я думал, вы заинтересованы в том, чтобы показать себя в лучшем свете. – Эм... – ослепительно, но немного виновато улыбнувшись, Блейн пригладил и так идеально зализанные волосы и попробовал придать голосу еще больше уверенности: – А она не придет. – Простите, что? – брови мужчины взметнулись вверх, а ритм, с которым он разминал свои ладони, сбился. – Но мы же... договаривались. Ваша невеста, Китти Уайлд... – Я вас обманул, мистер Хаммел, – на одном дыхании выпалил Блейн, не осознавая, впрочем, до конца все то, что собирается сказать. – Я и не намеревался приходить сюда с Китти. Вы должны извинить меня за мою ложь: сами понимаете, другого способа попасть к вам на аудиенцию не было. Курт ненадолго замолчал, переваривая полученную информацию. Теперь на его лице вместо усталой заинтригованности, с которой он встретил посетителя, читалось замешательство, близкое к легкому испугу, и он выглядел настолько умильно в этих явно непривычных ему эмоциях, что Блейн снова улыбнулся. – Это покушение, так? – попытался пошутить Курт, наконец осознав, что ситуация все-таки вышла из-под контроля. – Вы здесь для того, чтобы убить меня? О, так и знал, что мои новые проекты слишком экстравагантны и не всем пришлись по душе... – Нет-нет, что вы, – поспешно заверил его Блейн, для пущей убедительности мотнув головой. – Мне нравятся ваши новые проекты! Я, правда, не видел их... но они мне все равно нравятся. Э-э-э, и если вы сейчас думаете, что я пытаюсь вам польстить, то вы не ошибаетесь, – он слегка принужденно засмеялся, лихорадочно соображая, что говорить дальше, и мысленно отчитал себя за весь тот бред, что уже наговорил. – Но я просто хотел бросить вам вызов. Поэтому я здесь. Брови мистера Хаммела поползли еще выше, хотя это и казалось невозможным. Медленно выдохнув, он успокоил свою не к месту разыгравшуюся мимику (а заодно и фантазию) и продолжил шутить про покушение: – Значит, это будет дуэль, верно? Не знал, что наемные убийцы нынче такие благородные. – Да я не... Послушайте, я... Ох. Мужчины уставились друг на друга, улыбаясь уже искренне и довольно расслабленно, и Блейн, не выдержав первым, прыснул в кулак. Вслед за ним засмеялся и Курт: откинувшись в кресле (это снова заставило Блейна дернуться от слепящего солнца), он склонил голову к плечу, все равно стараясь казаться серьезным. Не вышло. – Простите меня за дурацкую шутку, я просто не смог вовремя остановиться, – сквозь сдавленное хихиканье пробормотал он. – Это было немного смущающе, потому что мне, честно говоря, еще ни разу не приходилось сталкиваться с человеком, который обманным путем добивается встречи со мной и так нагло заявляет, будто хочет бросить мне какой-то там вызов. Смущающе... и страшновато. – Ну что вы, очень смешная шутка была, кстати... Ладно, я снова пытаюсь вам польстить, – Блейн почувствовал, как из-за долгого смеха и лучей солнца его щеки алеют. – Не волнуйтесь, я не маньяк... Хотя, наверное, очень сложно в это поверить, потому что сейчас я, кажется, произвожу впечатление полного психа. – Это точно. Однако вы довольно дружелюбны для полного психа. – Вновь придвинувшись к столу, мистер Хаммел протянул собеседнику руку и поощрительно ему кивнул: – Курт Хаммел. Зовите меня Курт... Просто Курт. Внутренне возликовав из-за того, что лед между ними наконец-то тронулся, Блейн с готовностью ухватился за его ладонь. – Блейн Андерсон. Для вас – просто Блейн. Рукопожатие Курта было и деловитым, и в то же время чувственным: в нем не было той мерзкой и отталкивающей близости, которую порой пытаются навязать, слишком сильно стискивая пальцы или нарочито задерживая ладонь, но в то же время была та самая необходимая близость, позволяющая почувствовать характер собеседника, уровень его расположения и даже настроение. Блейн остался под сильным впечатлением от этого простого, короткого жеста – если Курт всего с помощью одного прикосновения может войти в доверие, то чего стоит ждать, когда (если?) он согласится с ним работать? Да уж, сохранять приличную дистанцию для того, чтобы оберегать свои истинные мотивы и прятать ложь, будет очень и очень непросто. Блейну уже не хотелось лгать. – Ну вот, – тем не менее начал он, – пора, наверное, объяснить вам цель своего визита, мистер Хаммел. Хотя была все же одна идейка, благодаря которой можно было избежать вранья... В той или иной степени. – Курт, – сразу поправили его. – Мы ведь только что договорились. – Да, Курт, – повторил Блейн, пробуя это обращение на вкус. Оно все еще казалось каким-то чужеродным, неправильным, ненормальным, слишком интимным. – В общем, я многое знаю о ваших методах работы, а еще знаю, что вы любите экспериментировать, так что у меня к вам предложение. – Так предложение или вызов? Как я должен это воспринять? – Предложение, которое будет служить вам вызовом. – Блейн молился всем богам, чтобы его маленькая импровизация была хотя бы выслушана до конца, а не встречена насмешкой и освистанием с первых же слов. – Сэм Эванс, мой друг еще со времен колледжа и ваша модель, сказал мне, что вы всегда комбинируете разные подходы к созданию любых коллекций, кроме свадебных платьев. Здесь у вас уже долгое время ничего не меняется: идеальное свадебное платье не только как воплощенная мечта девушки, но и как отражение ее души, верно? Просто поправьте меня, если я что-то понял не так. – Но это лучшая концепция, – медленно протянул Курт, задумчиво побарабанив пальцами по столу. В его голосе Блейн с радостью отметил легкое смятение, но с ужасом – скептицизм. – Я ни коим образом не ставлю это под сомнение, – заверил он дизайнера. – Однако это, возможно, не единственный успешный подход. Для разных ситуаций годятся и разные решения... Если мы говорим о ситуациях, которые выходят за рамки тривиальных. Например, как вы относитесь к созданию такого свадебного платья, которое отражало бы не душу невесты, а то, как чувствует и передает ее жених? Мистер Хаммел уставился на него так, словно ему только что предложили натянуть свадебное платье на акулу... Ну, по крайней мере, "такое свадебное платье", в котором не было бы предусмотрено особой накладки для плавника. – Простите, что? – задал он тот же вопрос, что и в начале разговора. – Вы это серьезно? То есть, вы не шутите? На полном серьезе говорите? Блейн с трудом заставил себя продолжить развивать эту идею; ему хотелось заорать, вцепиться в волосы и провалиться сквозь землю от стыда. "Эй, Андерсон, больше уверенности, больше уверенности... Не имеет значения, что он думает о твоих словах – ты можешь заставить его перенять твою позицию. Можешь! Нужно только... больше уверенности". – Серьезен, как никогда, – сцепив руки в замок и упершись запястьями в стол, Блейн подался вперед, чтобы звучать еще более проникновенно: – Я уверен, что это было бы куда более необычно, чем то, что вы делаете сейчас. Посудите сами... Получается очень трогательно. Если невеста доверяет жениху процесс подготовки платья для одного из самых важных событий в своей жизни, это только подчеркивает их удивительную связь и близость, глубину их отношений. Платье, спроектированное по такой, скажем так, схеме, покажет невесте, как она выглядит в глазах своего любимого – а разве это не то, о чем мечтает каждая девушка? Блейн с удовольствием отметил, как под конец его тирады в глазах дизайнера зажглись искорки воодушевления. Стараясь скрыть это, мужчина, тяжело моргнув, опустил глаза, но внимательного Блейна было не обмануть. Улыбнувшись, он продолжил напирать: – Или это может стать отличным свадебным подарком от того, кто хочет выразить всю полноту своих чувств оригинальным способом. – А еще он добавил капельку лести, не признавшись, однако, на этот раз в том, что это лесть: – Чувствуете, что я имею в виду, Курт? Знаю, чувствуете. Вот почему я пришел именно сюда... Вы как никто другой умеете работать с мечтами девушек, а потому только вы можете найти в себе смелость для того, чтобы на эти мечты взглянуть с иного ракурса. Облизнув пересохшие губы, Блейн тяжело выдохнул. Его сердце лихорадочно билось от волнения, но рассудком он был спокоен. Курт Хаммел просто не мог не принять этот вызов – ну, если он уважал себя и то, чем занимается, разумеется... А он уважал. – Восхищен вашей настойчивостью, – признал Курт после долгого молчания. В его голосе слышалась дрожь, по смелым предположениям Блейна вызванная гениальностью его идеи. – Если я все-таки, – не "все-таки", а точно, черт побери! – решу воплотить в жизнь вашу задумку, то что вы хотите получить за это? Освещение в прессе? Процент с каждого заказа? Возможно, вы хотите работать вместе со мной над этим проектом? – О нет-нет-нет, – замотал головой Блейн. – Мне просто нужно, чтобы вы согласились взяться за платье для моей невесты в следующий раз, когда соберетесь брать заказ. Я предлагаю это не из желания получить выгоду или что-либо еще, нет – мне просто хочется удивить ее, показать ей, насколько она мне дорога, заставить ее почувствовать это без слов, но оставить это в тайне до определенного момента, поэтому... поэтому, признаюсь честно, я и пошел на такое. Иначе у меня не появилось бы этой идеи. То есть, я имею в виду, мне нужна гарантия того, что у Китти Уайлд будет платье от Курта Хаммела в день нашей свадьбы, ведь тогда целых две ее мечты исполнятся одновременно. Дизайнер снова надолго замолчал. Сдавив пальцами переносицу, он округлил губы, точно намеревался что-то сказать, но в последний момент передумал, прицокнул языком и нахмурился. Его беспокойные пальцы продолжали барабанить по столу, выстукивая смутно знакомый Блейну ритм, и по всему можно было предположить, что он отнесся к этой неожиданной идее с необычайной серьезностью. – Это рискованно, – выдавил он спустя минуту размышлений. – Я люблю риск только в том случае, если он оправдан. Не скрою, мне невероятно любопытно было бы воплотить в жизнь нечто подобное, но имею ли я на это право? Как вы правильно сказали, я постоянен, когда дело касается свадебных платьев, но только потому, что чту традиции ровно столько же, сколько опровергаю их при разработке дизайна для другой одежды. Пятьдесят на пятьдесят, никак иначе. Чтобы предать свои убеждения и изменить подход, мне нужно больше времени на раздумья. Я сомневаюсь в том, что в конечном счете соглашусь, но все же... Не знаю, Блейн. Блейн... Ох. Спасибо за попытку, Блейн. Знаете, я готов выделить еще время, чтобы встретиться с вашей невестой и посмотреть, сможем ли мы договориться насчет обычного варианта. – Нет, спасибо, – с какой-то внезапной горькой злостью отозвался Блейн. Это был единственный шанс, который у него оставался – теперь он чувствовал, что Китти не выдержит игры перед Хаммелом. – Я понимаю, что хочу слишком многого и что не должен был вываливать это на вас, но, что бы вы ни решили, останусь при своей идее. Может, еще не все потеряно. Я буду ждать ответа сколько потребуется. Сколько угодно. Курт, выглядящий немного виноватым, пожал плечами и оглянулся на запертую дверь в приемную: – Я обязательно позвоню вам в конце следующей недели, когда закончу со всеми запланированными встречами. Но скажу сразу: если вдруг по каким-то причинам я соглашусь, это не будет значить, что я готов работать на тех же условиях с кем-либо другим, так что даже не вздумайте пока рассказывать об этом своим знакомым, – на этих словах Блейн вновь воспрянул духом. – А теперь как насчет чая или кофе? Я должен был предложить вам это еще в самом начале, но держал палец на тревожной кнопке и не решался поднести его к селектору. – Я буду крепкий зеленый чай без сахара, если можно... А что, у вас и правда есть там тревожная кнопка? – Все еще не уверен в том, что вы не маньяк, так что предпочту не отвечать на этот вопрос. – Курт очаровательно улыбнулся и, прежде чем связаться с ассистенткой, как бы между прочим добавил: – Кстати, я могу опустить жалюзи, если вам мешает солнце. Блейн чертыхнулся и, едва удержав себя от возмущенного ругательства, согласился. "Я уже почти собираюсь уходить, Хаммел, чертов ты засранец... Почему нельзя было предложить это еще в самом начале, когда ты заметил, что я страдаю? – про себя негодовал он, все же радуясь тому, что жалюзи были опущены. – Какие бы дифирамбы Сэм тебе ни пел, характер у тебя все равно скотский, с этим не поспоришь". Они посидели еще часа с два, в дружеской непринужденной обстановке разговаривая о чем угодно, но только не о работе, словно в вечер пятницы у Курта не было никаких дел – словно в вечер пятницы у них обоих не было никаких дел; Блейн сполна насладился чаем и похвалой своего галстука-бабочки, гармонирующего с оттенком и фактурой рубашки, и не обратил внимания на случайно проглоченный кусочек имбиря и довольно резкую критику своей прически, а Курт... Курта просто стало легче называть по имени, а не по фамилии, потому что он, как оказалось, все же был довольно похож на то описание, которым его сопроводил Сэм, и с ним можно было действительно неплохо провести время. Если, конечно, простить ему жалюзи, чего Блейн пока не собирался делать. Под конец разговора, почти уже попрощавшись, Блейн глянул на часы и понял, что уже довольно поздно. Ассистентка Курта ушла. Он ожидал, что и сам дизайнер последует за ним, но тот, сопроводив его добрыми пожеланиями на дорогу, остался в офисе с таким видом, будто и вовсе не собирался уходить. Блейн, уже зная о его пристрастии к сверхурочной работе, внутренне понадеялся, что он не останется ночевать в кабинете, но почему-то постеснялся свои опасения озвучить. Да, они здорово поболтали, и вообще Курт оказался крутым парнем, но влезать в личное пространство... – Как пластический хирург, могу сказать, что недостаток сна плохо влияет на овал лица, – таки пробормотал он уже на пороге, обращаясь не то к Курту, не то к себе, не то вообще куда-то в пустоту. – Некоторые мои клиентки записываются на дорогостоящие процедуры, которые должны помочь им избавиться от этой отечности и кругов под глазами... А я что? А я говорю, что нужно больше спать, и тогда никаких проблем не будет. До скорого, Курт, жду вашего звонка на следующей неделе, – и, развернувшись, вышел, чуть не врезавшись в дверной косяк. Кажется, сегодня он сделал все, что было в его силах, и теперь дело оставалось только за мистером Куртом Хаммелом, грустно улыбающимся ему вслед.* * *
Китти, сидя спиной к камину, любовалась тем, как играют в лучах пламени немаленькие бриллианты в ее новом обручальном колечке. С ее прекрасных губ, алых даже без помады, не сходила улыбка, какая была бы у кошки, поймавшей мышку, будь у кошки, разумеется, вообще такие губы; то поднося ладонь к лицу, то, напротив, вытягивая ее перед собой, девушка щурилась и иногда кидала взгляды на развалившегося в кресле-качалке Блейна, на удивление молчаливого и недовольного. – Девочки сказали, что ты сделал замечательный выбор, купив мне именно это кольцо, – осторожно начала она, стараясь хоть как-то завязать беседу. – Но если тебя спросят... Запомни, главное, что ты консультировался с продавцом, а не выбрал самостоятельно, потому что никто не поверит, и было это в бутике на Вест-Са... – Ты написала мне об этом на фейсбуке, – довольно грубо оборвал ее Блейн, скрипнув креслом. – Я помню. – Ты такой молодец, сладкий. Знаешь, как все завидуют нашей помолвке? А как я сама себе завидую – ты знаешь? – А об этом ты писала в статусе на фейсбуке, – он снова уткнулся в свой телефон, то ли проверяя почту, то ли просматривая новости, то ли играя в очередную, как выражалась Китти, идиотскую игрушку для недоразвитых детей. – Можешь немного помолчать? Я не в настроении сейчас разговаривать. Дай мне хотя бы пять минут тишины. По-хорошему, девушка могла бы подойти к нему, чтобы обнять, выяснить, что произошло, и успокоить, но она осталась на своем месте, не в силах отвлечься от кольца, и только лениво шевельнула ногой, отпихнув подальше подушку в шелковой наволочке. Нельзя сказать, что Блейн часто пребывал в таком скверном расположении духа, а значит, произошло что-то серьезное, но кто она такая, чтобы донимать его расспросами? Решит поделиться мыслями – поделится. И вот тогда она, возможно, даже выслушает, хотя совсем не обязана... Ведь они еще даже не состоят в законном браке. Китти бросила в сторону жениха очередной быстрый взгляд, словно не хотела, чтоб он заметил ее внимание, и снова опустила голову. Переливы камней завораживали: крупные бриллианты втягивали в себя огненные отблески, напитывались жаром пламени и ярко пунцовели, пульсировали, как бьющиеся сердца, а мелкие, напротив, отражали свет, сияя так, что вполне могли обжечь глаза. Когда она щурилась и отводила руку так далеко, насколько это было возможно, белое золото, пока еще не затертое, играло в точности так же, как и бриллианты, и возникала иллюзия, будто кольцо, как в сказке, высечено из одного большого драгоценного камня... На это колечко Китти засматривалась уже очень давно – можно сказать, с первых месяцев их с Блейном знакомства, – и сейчас ее радости не было предела. Отныне она на законных основаниях могла надеть его на палец и разгуливать в таком виде по всему Нью-Йорку, вгоняя в тоску девушек, находящихся в менее выгодном положении. А что, отличный способ для поднятия самооценки в самые тоскливые и беспросветные моменты - ну, вроде тех, когда узнаешь, что поправилась на пятьсот грамм только по той причине, что накануне позволила себе съесть одно крохотное пирожное, оказавшееся, к тому же, не очень вкусным. Было бы неплохо еще распечатать самую удачную фотографию Блейна и вставить ее в какой-нибудь сентиментальный кулон в виде сердечка... Ах, сладость разговоров, которые она могла бы тогда вести, сложно передать: "– Какое у вас прелестное колечко, вы обручены? – Да, вот совсем недавно мой милый сделал мне предложение, я так счастлива! – Вам повезло с женихом. Он, должно быть, очень чуткий и внимательный, раз сделал вам такой подарок... – Еще какой чуткий и внимательный! К тому же тот еще красавчик: вот, просто гляньте, всегда ношу на груди его фотографию... И как он вам? Да, внимательно посмотрите на него и на мое кольцо, на него и на мое кольцо, на него, на меня и на мое кольцо, а потом вспомните своего жениха, если он у вас есть, и свое убогое кольцо, если оно у вас было, и посмотрите в зеркало на себя... Все очень плохо. Ох, я действительно сказала это вслух? Простите, ради Бога! Ну, бывайте". – Кит, отвлекись от своих коварных мыслей, подойди ко мне на секундочку, – Блейн, заблокировав телефон, убрал его в карман и похлопал по коленям, теперь выглядя уже гораздо более миролюбивым. – Хочу показать тебе кое-что. Девушка обернулась к нему с нарочито надутым видом, но все же послушно поднялась с места: – С чего ты взял, что у меня какие-то там коварные мысли? – Это единственное, что мне приходит в голову, когда я вижу, с каким выражением лица ты смотришь на свое кольцо. Уже придумала, как унизить с его помощью незамужних подруг? Почти как Голлум, только на новый лад. – Задрот, – буркнула Китти, залезая к жениху и перекидывая ноги через подлокотник кресла. Блейн подтянул край пледа, чтобы укрыть ее, и медленно качнулся назад и вперед: – Сделаю вид, что не слышал этого... Эй, знаешь, где я был сегодня вечером? – На встрече с коллегами, которую я пропустила, – мурлыкнула Кит, обняв его за шею так, чтобы все равно видеть свое восхитительное колечко. – Обычная нудятина, как и всегда. Извини, просто мне становится мерзко, когда вы обсуждаете, кому сколько жира отсосали, а кому какого размера грудь вкачали. – Но я был не на встрече с коллегами, милая, – Блейн улыбнулся, погладив ее по волосам. Он вроде как уже и перестал сердиться на то, что Китти серьезно его кинула, но все же испытывал острую потребность в том, чтобы проучить ее, поставить на место. – Я был на собеседовании с одним прекрасным дизайнером свадебных платьев, чьи инициалы представляют собой одиннадцатую и восьмую буквы алфавита. Девушка ненадолго замолчала, два раза повторив для себя алфавит, чтобы понять, что он имеет в виду, а потом ее глаза расширились от шока: – Только не говори мне, что это... – Какие ты там буковки высчитала? Может, скажешь вслух? А то вдруг кто-то из нас ошибся. – Знаю только одного известного дизайнера, чьи инициалы "К. Х.", и если ты был у него... – Я был у Курта Хаммела. И ты тоже должна была там быть, но не пришла. Кстати, что тебе помешало? Маникюр, педикюр? Дела особой срочности, это точно. Губы Китти задрожали. Она встрепенулась, вскинула голову и оторвалась от груди Блейна, посмотрев на него с яростным укором. По всему было похоже, что она собирается заплакать, и на этот раз это даже не было отличной игрой – единственное, что могло довести ее едва ли не до нервного срыва, это невозможность получить желаемое. По телу Блейна расплылось горьковатое тепло: он был доволен тем, что смог уязвить ее, но все-таки это было неправильно. – Ты должен был сказать мне, что ты собираешься к нему. Ты должен был. Должен был, Блейн. – Я написал тебе, что встреча очень важная. Считаю, этого достаточно. – Нет, этого не может быть достаточно! Если она важна для тебя, это не значит, что она важна и для меня. В конце концов, все эти посиделки с друзьями в баре ты тоже называешь важными, но какой от них толк, а? Набрав побольше воздуха при вдохе, Блейн выдохнул сквозь сжатые зубы. Это заявление его покоробило сильнее, чем должно было, хотя чего он, собственно, ожидал? – Кит, мы собираемся пожениться, разве я не прав? Мне кажется, это должно как-то подразумевать под собой хотя бы попытку разделения общих интересов, забот и эмоций. Сейчас для тебя важно, чтобы у голубей, которых будут выпускать на нашей свадьбе, были колечки на лапках, причем у каждой пары разные – могу я признаться тебе в том, что мне это вообще кажется идиотизмом? Да только я трачу кучу своего времени, выбирая эти чертовы кольца... Девушка поморщилась и ткнула в его плечо пальцем, что должно было значить что-то вроде "да, прости, ты прав, а я не права". Она все еще выглядела так, как будто едва справляется со слезами, но продолжала держаться изо всех сил; Блейн, посчитав, что его миссия еще не закончена, убрал с ее губ прилипшую прядь волос и продолжил: – В общем... Я был у Курта, – сообразив, что обращение только по имени прозвучало диковато, он поспешно исправился, но заминка все равно была ощутимой: – Хаммела. Обсудили возможность того, что для нового проекта выберут нас... Конечно, я постарался расписать тебя в самых ярких красках, и он считает, что на фото ты выглядишь просто очаровательно, но то, что ты проигнорировала собеседование, показалось ему вопиющим непотребством. – Он прав, он прав, – пролепетала Китти, прижав к губам ладонь. – Джейн Томпсон как-то раз опоздала на полчаса, и он так расстроился из-за этого... А я не пришла. Вообще не пришла! О боже, Хаммел ведь не даст нам второго шанса, да? Он никогда этого не делает, у него просто нет времени! Какой ужас... – Он не даст нам второго шанса, но он решил закрыть глаза на то, что ты не пришла, – Блейн ухватил ее за запястье, отрывая его от лица, и успокаивающе сжал. – Я ему сказал, что у тебя возникли внезапные проблемы с подготовкой к благотворительной акции, которую ты устраиваешь в скором времени... – Но я ничего не готовлю! – она переплела свои пальцы с пальцами жениха и непонимающе на него уставилась. – А если он узнает? – Теперь готовишь. Благотворительная акция, направленная на сбор денег для приютов, где в основном содержатся больные и старые животные. Тебе придется что-нибудь придумать, потому что Хаммел посчитал, что это просто очаровательно и характеризует тебя только с лучшей стороны. Вроде как ты предпочла помочь несчастным кошечкам и собачкам исполнить их мечту вместо того, чтобы заняться исполнением своей... Но он пообещал проверить, как ты с этим справишься. – Черт, ты соврал ему? Это просто... гениально. Милый, сладкий, дорогой, – Китти едва ли не завизжала от радости, когда поняла, что не все потеряно. – Ради его платья я готова лично перемыть каждую вонючую шавку в этих приютах... если мне дадут резиновый комбинезон, разумеется. Я устрою эту акцию, я отгрохаю просто грандиозное мероприятие, у меня уже есть идея! – она внезапно осеклась и с подозрением прищурилась: – А откуда ты знаешь, что он собирается взяться за новый проект? Он не делал официальных заявлений, я бы об этом знала... – Мне сказал Дэвид, – Блейн тоже был очень рад тому, что ему удалось так просто привлечь невесту к полезному делу. Убил несколько зайцев одновременно: Китти уязвлена и благодарна ему одновременно, несчастные животные обрели возможность получить лечение и должный уход, а Курт, который, как было выяснено во время дружеской беседы, без ума от всяких щедрых жестов в сторону собачек и кошечек, подкуплен в еще большей степени... Ну, если узнает об этой акции вовремя. – Джейн столкнулась с Куртом... Хаммелом... недели три назад, и он ей сказал по секрету, что у него появилось свободное время, но только для друзей его друзей. Я напросился по двойному знакомству... – Но почему она мне сразу не сказала? – Потому, может, что месяц назад на ужине ты назвала ее прическу пчелиным ульем и посоветовала гнать в шею стилиста-консультанта? – Да ладно тебе, я всего лишь оказала ей дружескую услугу. Кто-то должен был... – Кит, остановись. Не надоело быть такой стервой? Блейн сам не ожидал от себя такого вопроса, но он уже слетел с его губ, и ничего нельзя было исправить. Может, это к лучшему? Почему бы и не пооткровенничать со своей будущей женой, раз уж на то пошло... – Я нравлюсь себе и другим такой, какая я есть. И особенно тебе. Если я перестану быть стервой, Блейн, то ты будешь первым человеком, который во мне разочаруется. – Уверен, ты, напротив, начнешь нравиться мне куда больше. Вместо ответа Китти глубоко вздохнула, хмыкнула, покачала головой и уткнулась носом в его шею. Блейн, почувствовав, что незапланированно расстроил ее, поспешно перевел тему вновь на свадебные платья: – Кстати, милая, если Хаммел все-таки не найдет лучшей кандидатуры, чем мы... Ну, знаешь, я произвел на него хорошее впечатление и так сильно пытался отмазать тебя, что придумал кое-что... Так вышло, что твое присутствие при разработке дизайна вообще может не понадобиться. – Славно, – односложно протянула девушка, вслепую прокручивая обручальное кольцо. Центральный камешек постоянно задевал пальцы, оказываясь сбоку, и от этого ей было немного больно. – Ты доверяешь мне? – Я ему доверяю. Он своего труда точно не испортит... Ну и потом, с ним надо будет торчать кучу времени, а у меня его нет – это ты ничем не занят, кроме работы. Так что это даже хорошо... проконтролируешь. Должно же быть хотя бы что-то, что будет под твоей ответственностью. – Я сделаю все, чтоб оно получилось идеальным, но как быть, если тебе не понравится результат? – Мне плевать. Лишь бы оно было от Хаммела. Даже если он напялит на меня бумажный пакет, но оставит на нем отпечатки своих гениальных ручонок, общественность будет рукоплескать. – Это же твоя свадьба, Кит, – Блейну почему-то стало совсем совестно. Он ненавидел себя за это, но ничего не мог поделать: обняв невесту за плечи и медленно качаясь в кресле, он уже придумывал подарок, которым мог бы загладить свою вину. – Все должно быть только так, как ты хочешь. Только так, как тебе нравится. – Мне нравятся колечки на лапках голубей и свадебные платья Курта Хаммела, Блейн. Будет здорово, если ты мне это устроишь. По-настоящему здорово. Если он позвонит с хорошими новостями, то передай ему привет и обязательно скажи, что я согласна на бумажный пакет. Блейн попытался представить себе, как выглядит Китти, облаченная в бумажный пакет, но почему-то ему представился только пакет из-под хрустящей картошечки в Макдональдсе. Каким он был? Кажется, красным? Как давно он не ел в забегаловках... – Ладно, пусти меня, – она вырвалась, поднимаясь с его колен. – Пойду готовить эту чертову благотворительную акцию. Может, стоит и себе взять какую-нибудь псину? Ну, знаешь, так, на всякий случай... Ему это точно должно показаться убедительным... Блейн подождал, пока она, продолжая говорить скорее сама с собой, чем с ним, скроется из виду, а потом поправил плед и, вновь вытащив из кармана телефон, чтобы заказать себе картошки фри с доставкой, едва слышно пробурчал: – Ну или просто ты хочешь себе миленького песика, но твое глупое желание казаться стервой исключает возможность наличия нежных чувств к братьям нашим меньшим. Как тебе такой вариант? Выглядит куда более правдоподобно, правда?..