I'm finally breaking, So where are you now? It's been such a long time That I've tried to live without... I'm suffocating, I need you to breath, So reach down and pull me up, pull me out Before I am buried beneath.*
Облизнувшись, Блейн прикусил мундштук у основания, намотал на руку шланг, присобирая его, и, раздув ноздри, глубоко затянулся. В глазах тут же замерцало, голова закружилась: разноцветные навесные лампы, блекло мигающие, превратились в бесконечный поток неясного света, и к горлу подступила легкая тошнота. Он отвык от этого ощущения и потому поначалу даже испугался, однако вскоре по всему его телу прошла приятная, расслабляющая дрожь. Немного подержав дым внутри, Блейн приоткрыл рот и, часто-часто моргая, уставился на то, как серовато-белые клубы выползают, продираются сквозь его изгрызенные губы наружу. – Господи, что это? – протянул он, чувствуя, как внутренности сковывает кисловатым холодом. Тогда он скользнул языком по небу, недоумевая, и кислинка сразу же превратилась в сладость, сопровождаемую терпким, чуть горьковатым привкусом очень хорошего табака. – Очаровательно. – Лимонно-мятный Дубакко*, – пояснил Дэвид, неловко повернувшись на своем пуфике и едва не сбив ногой колбу. Кальян подготовили всего минут десять назад, но движения мужчин были уже сильно заторможены – не стоило мешать курение с алкоголем, да только они в последнее время так редко выбирались куда-то все вместе, полной компанией старых друзей, что просто не могли остановиться на чем-то одном. – И даже с сиропом? – немного капризно уточнил Блейн. – Эй, с сиропом? – переспросил Дэвид, обращаясь к Сэму, и вовсе сползшему с огромного кресла-пуфа на ковер. – Ага, – кивнул тот. – С сиропом и с сюрпризом. – Ладно. Хорошо. Здорово-то как. Пак, развалившийся неподалеку от Блейна, запрокинул голову и блаженно улыбнулся, выпуская маленькие, неровные комочки дыма, которые все же приобретали форму больших и аккуратных колец, поднимаясь к потолку. Он точно не терял времени зря. Блейн так увлекся этим волшебным зрелищем, что закашлялся, неправильно втянув дым. Поспешно вытаскивая изо рта мундштук, он неловко задел им десну, поцарапав ее до крови, прижал ладонь к губам и грязно выругался. На него тут же уставились три пары поддернутых пеленой, но все равно обеспокоенных глаз. – Все в порядке, старик? – Сэм попытался привстать на локтях, но Блейн жестом его остановил. Конечно же, все было в порядке. Просто за эту неделю он так забегался, что его организм уже отвык от состояния покоя и потому всячески препятствовал расслаблению – они с Китти решили перенести свадьбу еще на три месяца и пожениться в начале сентября, так как поняли, что не успевают с подготовкой, но как только была назначена новая дата, Блейн с ужасом осознал, что дел лишь прибавилось. Он смутно догадывался, что Кит специально заваливает его самыми муторными, бесполезными, зачастую неосуществимыми заданиями, чтобы он сдался и позволил ей управляться со всем самостоятельно, но отступать не собирался. По крайней мере, до тех пор, пока не решилась проблема с платьем. Как это бесило... – Женитьба – полный отстой, – с отчаяньем застонал Блейн, одновременно с этим затягиваясь, и у него получилось что-то неразборчивое, звучащее то ли как "женитьбаба", то ли как "женититьба", но друзья интуитивно его поняли. – Просто отстой. Кромешный ужас и мрак. Хочу скромную церемонию в сарае с десятью приглашенными. – Ну, не такой уж и отстой, – подключился к разговору Пак. Он многозначительно прочистил горло и попытался придать своему голосу довольно намекающую интонацию, однако на него уже не обратили внимания: Сэм и Дэвид заинтересовались списком гостей, страстно желая услышать, кого Блейн выделит, а кого, напротив, проигнорирует. – И кого ты тогда позовешь? – Прежде всего, троих самых крутых чуваков, которых я когда-либо знал, – Блейн сделал паузу для того, чтобы сглотнуть слюну, и с неудовольствием заметил, что десна все еще кровоточит. Хотя вкупе с ароматом табака и виски, который он все еще чувствовал на своих губах, выходило довольно неплохо... Ох черт, у него сейчас была такая каша в голове. И о чем он только думал? – Дэвид Томпсон, Сэм Эванс и Ноа Паккерман – может, это неожиданно, но их зовут именно так. Потом подружек этих чуваков: Джейн Томпсон, которая вообще-то жена уже, а не подружка, Куинн Фабре, – тут Пак прошелестел "невеста", но, опять же, это осталось незамеченным, – и... прости, Сэм, братишка, но у тебя нет подружки. – Курт Хаммел, – подтянув к себе одну из валяющихся на полу подушек, Сэм надул губы и мечтательно обнял ее, уместив подбородок между тяжелых кистей. – Я хочу Курта Хаммела. Он милый и хороший. Можно мне прийти с ним? – Приходи, – важно кивнул Блейн, совсем позабыв о том, что распоряжается ненастоящей свадьбой, и почему-то захихикал: – У меня будут два дружка-гея на свадьбе, это так мило... Это так толерантно! Дэвид, с трудом оторвавшись от мундштука для того, чтобы вставить словечко, замахал рукой, указывая на себя: – И черный, – а потом, с таким искренним энтузиазмом, будто вспомнил что-то невероятно шокирующее, ткнул в Паккермана и добавил: – Плюс еврей. Ты просто самый толерантный жених из всех существующих женихов!.. Это идеальная свадьба. Все идеально. – Нет, погоди, погоди, – притормозил его Блейн, втягивая очередную порцию дыма и окончательно обмякая на своем пуфе. – Еще не все. Я хочу пригласить подругу Китти, у нее какое-то психическое расстройство, но она очень славная, единственная не-стерва в ее окружении, так что... Сэм оживился, неуклюже закопошился, отпихивая подушку, и даже предпринял попытку – неудавшуюся, впрочем – взгромоздиться обратно на свое место, что было встречено неконтролируемым громким хохотом со стороны Ноа. – Если это Бритт, то я пойду с ней. Она прелесть. И наверняка притащит с собой своего кота... Он такой пушистый и теплый, мы будем как родители с ребеночком. Отставить Хаммела! – Ладно, отставить Хаммела, – согласился Блейн. – Он тоже стерва. Вычеркиваю его из списка приглашенных и жертвую ради тебя идеальной толерантной свадьбой... Нет, стой, я не могу его вычеркнуть! Тогда он обидится и не согласится делать для Китти платье. Придется его оставить, а он уж точно захочет прийти с парой. – Пусть берет кота Бриттани, – вновь захохотал Пак. – Не знаю, насколько этот чувак хорош, но принц Баттонген великолепен. У него шершавый язык и когти подстрижены. – Не отдам своего малыша, он еще не дорос до отношений. Все свадьбы заканчиваются сексом, а мы с Бритт не хотим для него такой судьбы. – Хорошо, вакантное место для пары Курта... Они замолчали, раздумывая. Блейн ковырял кальянный шланг, пытаясь в мельчайших деталях представить сарай, в котором хочет проводить свою "церемонию", Пак все так же пускал колечки дыма, поступая довольно хитро и вдыхая совсем по чуть-чуть, Дэвид, закрыв глаза, кажется, и вовсе задремал, а Сэм вновь притянул к себе подушку, выкручивая ее и так уже лохматые кисти: – Передумал, – громко заявил он, отчего бедняга Дэвид подпрыгнул от неожиданности. На его лице исказилась недовольная гримаса, но все, что ему оставалось – поднять мундштук, чтобы хорошенько затянуться. – Я все-таки пойду с Куртом. Меня не покидает мысль, что если мы с Бритт будем заниматься сексом, как на всех свадьбах обычно делают, король Каммбингтон будет сидеть рядом и смотреть... – он поежился. – Кажется, она говорила, что он сливает ее видео в интернет, а это может повредить моей карьере... – Тогда возвращаем Курта Хаммела в команду близких друзей, и у меня снова намечается самая толерантная свадьба! Но с кем тогда пойдет Бритт? Одно вакантное место для пары Бриттани? – А ей хватит и кота, если Сэм не идет с ней, – пожал плечами Ноа. – Всегда ведь хватало. Дым в воздухе стоял такой насыщенный, что от него почти слезились глаза. Скорее всего, Дэвид все-таки сдвинул уголь, так что табак немного подпалился и теперь коптил, но они искренне не готовы были проверять, в чем проблема. Сюрприз оказался очень и очень удачным, и от него в голове все плыло, крутилось и выворачивалось, да так, что Блейн даже не был уверен в своей способности подняться на ноги. Да и его ноги сейчас казались ему... совсем не ногами, честно говоря. Пак, перевернувшись на живот, пихнул друга в бок, предложив ему пересчитать приглашенных: внутреннее чутье подсказывало ему, что их фактическое количество не сошлось с первоначально заявленным. Поднапрягшись, загибая друг другу пальцы и постоянно путаясь в родителях Китти (слишком много было букв "г" и "р" в их именах, что автоматически делало их почти идентичными), они все-таки насчитали тринадцать человек. Суеверному Блейну это число не нравилось, да и вообще он рассчитывал на десятерых, так что снова появилась необходимость кого-нибудь вычеркнуть. – Два голубка, мы с Джейн, Пак с Куинн, Грегори и Маргарет, твои родители, Блейн, Купер, пара Купера, Бриттани... – Хаммел. – Он – голубок. – Ой да ладно вам, – первым сдался Сэм, не упустив возможности проехаться по своей любимой теме, – Кисси все равно не позволит ему устроить свадьбу в сарае и с такой маленькой кучкой народа... На сколько она рассчитывает? Пятьдесят на три дня, четыреста на один?* Это невозможно, так что зря мы тут мечтаем... Она стерва. Блейн тяжело вздохнул. На этот раз у него не было сил даже на то, чтобы поспорить, но внезапно ему на защиту пришел Дэвид... Ну, если это, конечно, вообще можно было счесть за защиту, пусть даже весьма своеобразную: – А вот если Кисси не согласится, то мы вообще не пригласим ее на свадьбу, вот так, ясно? Найдем нашему мальчику другую невесту. Или другого жениха. – Бриттани свободна! – Прекрати. У нее есть герцог Уббингбатонгтон. Почему-то это снова заставило Блейна задуматься о целесообразности своей женитьбы. Отпихнув подальше мундштук и вовсе выпустив из рук трубку, он завалился назад, свешивая голову с пуфа, и уставился в потолок. Сквозь ноздри, как пламя дракона, вырвался последний втянутый дым. Игнорируя разросшуюся дискуссию, Блейн смотрел на разноцветные лампочки в восточном стиле, поочередно закрывая то один глаз, то другой, смеялся странным расплывчатым очертаниям и ассоциациям, вызываемым ими, но при этом куда более трезво, чем всегда, думал о совместной жизни с Китти. О нет, как бы он ни хотел заставить себя быть счастливым, он не станет счастливым. Здесь трюк с фальшивой улыбкой, которая, будучи натянута на лицо, вызывает желание улыбаться по-настоящему, не сработает. Психолог твердил ему, что поступать нужно так, как хочется, но чего Блейну хотелось? Наверное, того, чтобы Китти открыла ему душу и чтобы он мог открыть ей свою. Он ведь был тем самым человеком, которого она не должна была бояться, правда? Блейн засунул руку в карман, чтобы достать телефон и твитнуть о том, как здорово они проводят время в VIP-зале новой кальянной в Нижнем Ист-Сайде, написать что-нибудь о хорошем сервисе и приятной музыке и сделать общее фото, но сперва залез глянуть журнал пропущенных. Китти позвонила ему двадцать четыре раза с периодичностью в тридцать-сорок секунд (не считая тех вызовов, которые он видел и после которых как раз и поставил беззвучный режим) – девушка сломала ноготь из-за того, что он слишком плотно закрутил крышку на банке с желаниями, и ему очень, очень не хотелось выслушивать ее гневные крики снова, – но последний звонок, поступивший секунд пятнадцать назад, то есть буквально только что, был от Курта Хаммела... Кажется, Твиттер отменяется. Да и Инстаграм, пожалуй. Блейн рванулся с места, принимая вертикальное положение. У него внутри все похолодело, и к горлу снова, как после первой затяжки, подступила тошнота. Он сглотнул склизкий, неприятный комок волнений и окликнул друзей: – Курт звонил. Я сейчас, я... сейчас. Подождите, остановите музыку. Пак, подключивший телефон к колонкам, поспешно защелкал настройки, снижая звук до минимума, и Блейн, удостоверившись, что в комнате стало более-менее тихо (разумеется, не считая взбудораженного дыхания четырех человек) и что он способен более-менее внятно говорить, перезвонил дизайнеру. Тот взял трубку сразу же, как будто держал телефон в руках. Блейн ужасно корил себя за то, что выключил звук – вдруг Хаммелу не понравилось это промедление? Он ведь обещал позвонить в конце недели, так что надо было ждать этого момента... – Привет, Блейн, – несмотря ни на что, голос Курта звучал более-менее дружелюбно – очень дружелюбно для такого засранца, как он – и явно не раздраженно, так что Блейн позволил себе выдохнуть. Показав остальным, что все о'кей, он тоже поздоровался, постаравшись сделать это максимально учтиво и связно. После этой реплики Пак показал ему тот же самый знак, но Блейн не мог принять это как доказательство успешного начала: Пак, как ни крути, пил и курил то же, что и он. – Рад вас слышать, Курт, – улыбнулся Блейн, удивляясь тому, что не добавил такое просящееся слететь с языка "точнее, был бы рад вас слышать при других обстоятельствах". Или все же добавил?.. Надо было поставить беседу на диктофон, чтобы завтра знать, за что краснеть. Что ж, учтет на будущее. Сэм, переползший к пуфу Дэвида и теперь сидящий напротив говорящего по телефону друга, давился от смеха, зажав нос и беззвучно раскрывая рот – очевидно, пародировал своего "папочку". Блейн смотрел на него с ужасом: отлично, теперь придется удерживать себя еще и от того, чтоб не назвать Курта "леди Хаммел", потому что Сэм был чертовски прав. От того, какой у Курта высокий и несвойственный мужчине голос, действительно становилось невероятно смешно. Интересно, сколько человек регулярно путали его с девушкой во время телефонного разговора? Наверное, все и постоянно, поэтому он уже должен был привыкнуть и перестать обижаться. – Как ваши дела? –поинтересовался Курт все тем же дружелюбным тоном, и Блейн догадался, что пока не сморозил никакой глупости. Невероятная выдержка. – Хотелось бы встретиться с вами сейчас. – Вот тут-то можно было начать паниковать. Ударив ладонью по пуфу, мужчина вытаращил глаза, показав друзьям, что все пошло совсем не так, как должно было, и прижал ладонь ко рту. Дизайнер же продолжал говорить: – Сейчас девять тридцать четыре, я в Старбаксе* напротив своего офиса. Собираюсь остаться до закрытия. Успеете приехать, Блейн? – А если не успею? – осторожно уточнил он, пытаясь представить себе, сколько займет дорога. В принципе, можно было управиться за полтора часа, но зачем ехать, если он фатально облажается при встрече? Воображаемая карта Нью-Йорка, стоящая перед глазами Блейна, самостоятельно свернулась в бумажный самолетик и кинулась в стоящую неподалеку мусорку для бумаг, явно намекая на то, что то же произойдет со всеми его надеждами на заключение договора о работе. – Сейчас или никогда, мистер Блейн Андерсон. Кафе закрывается в полночь, у вас два с половиной часа. Если приедете, обсудим ваше предложение подробней, если нет, то я выберу другую пару. – Сейчас или никогда?.. Выезжаю. Уже буквально выехал. Почти сижу в машине.***
"Блейн, ты ведь гусеница, гусеница, ты не уползешь далеко, что же ты делаешь... Блейн, ты не ушибся?!" – Курт, оторвав телефон от уха, глянул на загоревшийся дисплей с нечитаемым выражением лица. По всему походило, что он таки умудрился вытащить Блейна прямо в середине какой-то веселой гулянки, и теперь ему еще интересней стало посмотреть, как тот выкрутится. "Ты собираешься сделать Куинн предложение? Серьезно?! Вот это новость, Пак, поздравляю! О господи, господи, мальчишник со стриптизершами-пони возвращается! Все снова в силе, ребята, за это надо выпить!" – этот голос точно принадлежал Сэму, спутать было невозможно. Уголки губ Курта вздрогнули и немного приподнялись. Стриптизерши-пони? На самом деле? Ну, что сказать, это вполне в духе Сэма... Курту было любопытно, но в то же время он многое отдал бы за то, чтоб никогда не увидеть такого зрелища. Как здорово, что ему и не доведется побывать на этой странной вечеринке. Решив, что подслушивать разговор, пусть собеседник и не потрудился сбросить вызов, все же не очень прилично, мужчина, снова улыбнувшись, нажал на кнопку отбоя и подозвал знакомого официанта, чтобы сделать заказ. Он уже сидел здесь, на своем любимом месте, с полчаса и успел выпить мокко (бариста написал ему на стаканчике "красавчик", что было довольно мило), но до полуночи все еще оставалось целых два с половиной часа. – Гватемала*. Мягкий, пожалуйста, и с карамелью, – попросил он, отодвигая использованный стакан так, будто не допил, чтоб его ненароком не выкинули – хотел незаметно сфотографировать на память. – А еще черничный маффин. Официант заодно поинтересовался, не нужно ли подточить его карандаши, но Курт с благодарностью отказался. Он засиживался в этой кофейне как минимум четыре дня в неделю по вечерам и обязательно забегал на обеденном перерыве, если находил в себе силы выбраться из офиса – если нет, то присылал вместо себя ассистентку – и потому неудивительно, что персонал так хорошо его знал. Скорее всего, многие из них даже были в курсе, что он "тот самый Курт Хаммел", однако еще ни разу мужчина не замечал на себе неприятные, слишком пристальные взгляды, какими его порой награждали самые внимательные посетители, и был за это очень признателен. Наверное, бариста хватало, что он принимал стаканчики из их рук и улыбался, читая надписи, а официантам было достаточно его шуток во время случайных бесед. Подтвердив заказ, Курт вернулся к своим эскизам. Его любимый столик был определен путем тщательного отбора и в результате оказался идеальным местом для работы: он находился в самом углу большого зала, так что можно было оставаться относительно незамеченным даже сидя лицом к основной массе народа и рядом с прозрачной витриной, но при этом купаться во внимании и дружелюбии персонала. В полуденные часы, когда в Старбакс набивалась толпа народа, Курт обычно предупреждал о своем посещении звонком и просил, чтобы этот столик для него придержали. Находиться в такое время в кофейне было настолько удивительно, что частенько он даже не брал с собой блокнот с набросками и заметками: все, что ему было нужно – просто сидеть там, в своем уголке, и наслаждаться кипением жизни вокруг. Потягивая вкусный обжигающий кофе, мужчина разглядывал нью-йоркеров* и туристов, не чувствуя обычного одиночества, но все равно сохраняя субординацию, и это было просто идеальным средством для того, чтобы расслабиться перед возвращением к делам. Сейчас, поздним вечером, все казалось совсем иным. Посетителей было не так много, все они спокойно умещались за столиками, однако мало-помалу столики пустели, из-за чего образовывались незарастающие плеши. Свет приглушили, но Курту для работы вполне хватало небольшой лампы, которую приносили специально для него. Некоторые известные дизайнерские решения Хаммела были найдены именно во время таких вечерних посиделок под расслабляющую, непритязательную музыку, пока рядом остывал кофе, а свежая выпечка источала приятный аромат. Он мог бы признаться в этом в каком-нибудь интервью, но молчал – Старбаксу не нужны были дополнительные клиенты, а ему не нужно было, чтоб нарушали его уединение. Сейчас, параллельно с участием в одном телевизионном проекте и постоянно возникающими на горизонте показами, фотосессиями, благотворительными акциями и прочими очень важными проектами, он занимался коллекцией для лета следующего года. Основная часть работы уже была проделана, и некоторые эскизы, претворенные в жизнь, даже висели у него в мастерской, так что оставалось совсем немного – вот почему он позволил себе взяться еще и за дизайн для свадебного платья. А как только закончит с коллекцией окончательно, можно будет перепоручить весь процесс главному ассистенту и немного расслабиться. Вероятно, появится время даже поплотнее заняться личной жизнью, пока она еще более-менее клеится. Карандаши пришлось подточить дважды. К моменту, когда Блейн написал, что подъедет минут через шесть (почему именно шесть, предположить было сложно), перед Куртом стояло семь пустых стаканов (на последних, кстати, было заботливо выведено вот что: "Нельзя так много пить кофе" и "Нельзя так много работать"), поэтому он заказал себе еще один и попросил официанта проводить к нему "невысокого кудрявого мужчину, наверняка выглядящего очень странно – даже ненормально – и взбудораженно" сразу же, как тот переступит порог кофейни. Дизайнер всего лишь надеялся, что из-за его поведения не придется краснеть. – Привет, Курт, – уже гораздо более членораздельно, чем во время телефонного разговора, поздоровался по приезде Блейн, присаживаясь напротив и протягивая ладонь для рукопожатия. – Одиннадцать часов и одна минута, я успел? – Я все еще здесь, это значит, что да. Курт поспешил сдвинуть все свои бумажки в сторону, потому что с заледенелого шарфа, который Блейн пытался стянуть как можно более аккуратно, во все стороны летели мокрые брызги. На него пахнуло морозной свежестью, уличным вечерним воздухом, табаком и каким-то необычным, но приятным одеколоном, название которого Курт так и не смог идентифицировать. Ладно, в конце концов, он ведь не был парфюмером, верно? Снежинки во взъерошенных темных кудрях, бывших когда-то укладкой, тоже таяли довольно быстро, а вот в светло-серую ткань теплого пиджака влажные следы въелись уже давно. Закончив с шарфом, Блейн как-то растерянно положил руки на стол, переплетя пальцы, поежился из-за контраста температур на улице и в кофейне, проморгался, часто-часто двигая мокрыми ресницами, а потом совершенно неожиданно тряхнул головой. Курт почувствовал, как о его щеку ударилась капелька, вытер ее пальцами и хмыкнул: складывалось такое ощущение, будто он запустил в дом большого шебутного щенка, только-только вернувшегося после долгой прогулки. – Будете кофе, Блейн? – вежливо спросил мужчина, не переставая внимательно вглядываться в его лицо, пытаясь различить цвет радужки, которую почти полностью замещали зрачки. – На этот раз предложу сразу. Тот только покачал головой. К той смеси, которую он употребил совсем недавно, еще только кофеина не хватало добавить. Конечно, ему чуть-чуть полегчало после небольшой пробежки под снегопадом и бесконечной поездки в такси, но рисковать все равно не стоило. – Тогда попрошу воды. Блейн, все еще сохраняя молчание, медленно кивнул, и Курт с удивлением понял, что он из-за всех сил пытается не испортить впечатление, им производимое. Это было очень забавно – ну серьезно, да как можно было не понять, что он находится под чем-то, чем бы это что-то ни было? Боги, они были взрослыми людьми, это был очередной вечер пятницы, а Курт как раз и рассчитывал отвлечь его от какой-нибудь попойки, секса или чего-нибудь не менее важного, чтобы посмотреть, сможет ли он отказаться от всего этого ради поездки незнамо куда и непонятно зачем. А он, глядите-ка, все же смог. Значит, Курт не ошибся, и Блейн действительно на многое был готов ради своей невесты. Это не могло не радовать. Конечно, решение было уже принято пару дней назад, но отказать себе в удовольствии провести последнее испытание у дизайнера не получилось. Он шел на риск и имел на это полное право. – Блейн, знаете, ради чего вы здесь? – Н-нет, – мужчина сдвинул часы, почесав запястье под ними. Каждое его движение было медленным, обдуманным, выверенным. – Не возражаете, если я включу диктофон? Курт даже не стал спрашивать, зачем, потому что это было слишком очевидно, но такая предусмотрительность его впечатлила. Он хмыкнул. – Включайте. Пока Блейн неслушающимися пальцами пытался настроить что-то в телефоне, принесли стаканы с водой, и эскизы от греха подальше пришлось окончательно убрать в портфель. – У меня для вас несколько вопросов, – предупредил Курт, когда все наконец-то было готово. – Ответите – получите возможность со мной работать, провалите – разумеется, нет. – На лице Блейна появилось такое несчастное, отчаянное выражение лица, что дизайнер, смилостивившись, немного смягчился: – Не беспокойтесь, Блейн. Все будет довольно просто. Главное, отвечайте на вопросы наиболее полно, если они не будут требовать краткости и точности, и по возможности без раздумий. – Про себя он уже с нетерпением предвкушал это веселье. Находясь в таком состоянии, можно наговорить много всего. – Готовы? Помедлив секунду, его собеседник порывисто схватил стакан с водой, сделал несколько громких больших глотков и, стукнув донышком о стол, выдохнул: – Да. Курт был уже наготове: – Как вы познакомились со своей невестой? – Ее близкая подруга, Сантана Лопез – возможно, вы ее даже знаете, потому что она довольно известный пиар-агент – была у меня на операции по увеличению груди, а потом, когда Китти тоже решилась на это, дала ей рекомендацию. Вышло так, что на консультации я отговорил ее от этого шага, мы разговорились, я пригласил ее в ресторан, чтобы еще раз объяснить, почему в ее случае нет необходимости в операции, и в результате мы начали встречаться. – Хм, ладно. Когда это было? – Два с половиной года назад. – Точнее. – Пятого мая познакомились, тридцать первого начали встречаться. – Блейн смог бы вспомнить эти даты, даже находясь в куда более плачевном состоянии. На их частые юбилеи он выкидывал кругленькие суммы для того, чтобы порадовать Китти очередным ненужным, но очень недешевым подарком. – Впечатлен тем, что вы помните. – Курт скрестил руки на груди, откидываясь назад, и прищурился: – А как у вас с остальными датами? Когда у нее день рождения*? – Семнадцатого января. – У ее отца? – Шестого августа. – У матери? – Двадцать восьмого июля. – У вас? – Пятого февраля, – все так же быстро оттарабанил Блейн, а потом, с выпученными глазами посмотрев на дизайнера, переспросил: – Что? – Ничего, я просто пытался вас сбить с толку, и у меня получилось, – пожал плечами тот. – Ладно, а на какое число назначена ваша свадьба? – На седьмое сентября. – Хорошо, а где она будет проходить? Тут Блейн запнулся, и Курт с ликующей улыбкой отметил, как стремительно покраснели кончики его ушей. Скосив глаза на заблокированный экран телефона, словно искал подсказки, мужчина, заикаясь, пробормотал: – Я не... Не уверен, что произнесу правильно... – он не был уверен, что сможет выговорить. – Это отель, и у него такое специфическое название, не на английском. Могу написать или назвать адрес, но... Простите. – Ничего, ответ принят. Видите, Блейн, вы хорошо справляетесь. Есть вообще что-то, что вы не знаете? – вскинул бровь Курт, и мужчина смущенно улыбнулся, не до конца осознавая, что только что справился с такой кучей вопросов. Ему ведь все еще могло казаться, что он справился. Кстати, а о чем были все эти вопросы? Он уже успел подзабыть. – Узнаю у вас еще три простенькие вещи. Если одолеете и их, будем состыковывать расписание. Блейн насторожился и расправил плечи, пытаясь сесть поровнее. Его губы упрямо сжались в тонкую нить, и он как будто сразу стал внушительнее, показывая, что готов расправиться с последним испытанием. Звучание этого "три простенькие вещи" интуитивно ему не понравилось. От Хаммела можно было ждать чего угодно, и он уже успел в этом убедиться. – Нет, они на самом деле простенькие. Вы знаете ответ. Разрешаю даже подумать. Первое: какой у Китти любимый цвет? – У нее нет любимого цвета, – для проформы помедлив, ответил Блейн. Даже несмотря на полученную возможность, задумываться ему об этом не надо было. Он узнал все о любимых цветах невесты, пока выбирал, какого цвета и каких оттенков будут драпировки на разных столиках во время трех свадебных фуршетов. – Она любит все цвета одинаково и предпочтет один другому в зависимости от ситуации, настроения или от того, что это. – Хорошо... А музыка? Назовите ее любимое музыкальное направление, группу, альбом или композицию. Можно все сразу, если знаете. – Она любит классическую и поп-музыку. Закончила музыкальную школу, умеет играть на скрипке. Любимый композитор – Чайковский, любимое классическое произведение – лунная соната Бетховена, которую я часто играю ее родителям. Любимая певица – Кэти Перри, ее альбом – "Teenage Dream", песня – "Firework". – Да вы просто невероятный молодец, замечательно держитесь, – Курт подпер щеку кулаком и прикусил губу, вспомнив о том, что так и не сделал себе фотографии стаканчиков. Его свободная рука медленно, осторожно поползла к самому ближайшему, чтобы развернуть его надписью к себе, но Блейн все-таки заметил. Это был стакан с "красавчиком". – Эм... – отдергивать пальцы было уже поздно, и дизайнер сделал вид, что крутит его от нечего делать. – Следующий вопрос. Последний. Как насчет прозвища? Как вы называете свою невесту? – Ну... – мужчина сдвинул брови, не понимая, что пытается сделать его собеседник, и тут уж настал черед Курта краснеть. – Ее имя и так похоже на кличку. Я сокращаю его до "Кит"... или зову ее "милой" и "деткой". А среди моих друзей она "Кисси". – Почему именно так? – Потому что любит целоваться, – прозвучал честный ответ. – Очень. Везде. Курт кашлянул и склонил голову в знак того, что принял ответ. У него наконец вышло повернуть к себе этот чертов стаканчик, теперь оставалось только выстроить их все в ряд и сфотографировать, но при Блейне это было как-то неудобно делать, поэтому, быстро поблагодарив его за разговор и сообщив, что он успешно со всем справился, Курт отправил его за парочкой клубничных дэнишей* с заварным кремом, которыми они могли бы скрасить дальнейшее обсуждение. Пока тот, нетвердо стоя на ногах, тусовался у витрины со сладостями, Курт выполнил задуманное и теперь, успокоенный, снова мог возвращаться к работе. Кроме них в кофейне не было уже никого, хотя до закрытия оставалось еще с полчаса. Блейн выглядел так, как будто его это немного пугало (впрочем, сейчас его, возможно, пугало все, включая ягодки на вершине дэнишей), да и Курту, откровенно говоря, было бы не по себе, если б он не привык постоянно задерживаться до полуночи. – У вас же есть с собой расписание? – на всякий случай спросил дизайнер, извлекая откуда-то из недр портфеля пухлый ежедневник с золотыми страничками. Потянув за закладку-ленту, он не без труда нашел нужный день и поднял глаза на собеседника. – Вот мое. То, что взято в кружок – свободный час. Вы мне нужны три раза в неделю, выбирайте время на месяц вперед. Блейн кивнул, инструкция была понятна. Осуществить ее тоже было довольно просто, потому что копия его ежедневника, бережно составляемая и редактируемая Элизабет, его секретаршей, хранилась в облачном хранилище. Хуже было то, что времени у Хаммела пока было действительно мало, что автоматически означало, что ему точно придется где-то подстраиваться. Ну, другого он в принципе и не ожидал. – Хорошо, Курт, давайте посмотрим, что можно с этим сделать. – Эй, простите, Блейн... У вас вся щека в заварном креме, вы не чувствуете? Кажется, вы только что пронесли пирожное мимо рта.***
Следующее утро у мистера Андерсона Гулящего (совсем как обозначение целого биологического вида), как назвала его Китти, когда он еле-еле приволочился к ней в три часа ночи, выдалось тяжелым. Теперь у него окончательно сложилось такое впечатление, что все самые важные события в его жизни происходили в тот момент, когда он не отдавал себе в том отчета. Первый секс? По традиции – выпускной, где он переборщил с пуншем, не почувствовав добавленного туда алкоголя. Второй первый секс? Опять же, все по традиции – во время празднования экватора* в колледже. Помолвка? Ох, лучше не вспоминать... Ну и прошлая ночь, когда он доказал Китти, что все-таки способен превзойти ее ожидания, договорившись насчет платья с Хаммелом... Только бы она не услышала ту не совсем нормальную диктофонную запись. Хорошо, кстати, что Блейн догадался ее сделать, так как оказалось, что мимо его ушей пролетело много, неприлично много важной информации, пока он сидел там в расстроенных чувствах, сперва пытаясь разобраться во всех этих стаканчиках (той же ночью Курт выложил фото с ними в Инстаграм, что все объяснило), потом усердно стараясь отогнать всякие нехорошие сравнения и ассоциации, лезущие в голову при каждом взгляде на собеседника, а потом безуспешно силясь съесть несчастный дэниш, от одного вида которого его просто выворачивало наизнанку. Сейчас, включив мозг, он все же был склонен предполагать, что Курт опять проявил свой скотский характер, вытащив его на встречу. Скорее всего, ему и не нужно было подтверждать свое решение – по крайней мере, диктофонная запись утверждала, что после того, как был задан последний вопрос этого "интервью", он слишком скомкано и быстро все закончил, не запрашивая дополнительной информации, и вообще вел себя так, как будто давным-давно уже определился. Если все это не пустая мнительность, получается, Курт затеял очередное собеседование чисто из желания поразвлечься (или, может, самоутвердиться?), однако это все еще не меняло того факта, что Блейну было очень, очень стыдно. "Почему снова пятничный вечер?! – орал его внутренний голос, пока он наскоро приводил себя в порядок таблетками, микстурами и холодным душем, собираясь на ланч к родителям Китти. – Почему у него нет никаких личных дел? Как бесит, что он вечно на работе, чувствую себя лентяем. Надо взять дополнительные часы". Но расписание Блейна Андерсона, одного из лучших пластических хирургов в городе, тоже было неплохо укомплектовано, поэтому, успокоившись, он передумал. Возьмет дополнительные часы – не сможет раскидывать консультации и операции так, чтобы они не мешали веселому времяпрепровождению. В одиннадцать часов утра Блейн и Китти уже сидели в гостиной фамильного особняка Уайлдов: Блейн сжимал двумя пальцами крохотную фарфоровую чашечку чая, в которую умещался один его глоток, и сдерживал невыносимое желание поиграть вместо этого со взятым из приюта (для пущей убедительности благотворительной акции) щенком, свернувшимся у его ног, а Китти, провоцируя новые приступы его головной боли, не замолкая рассказывала о Курте Хаммеле и о том, как им повезло, что он согласился с ними работать. "Вот именно, что повезло, – думал Блейн, хотя бы взглядом пытаясь погладить малыша Кристофера, посапывающего так мирно, что он, спавший в итоге не больше трех часов, с радостью прилег бы рядом. – А еще очень повезет, если он свою работу закончит. Посмотрим сегодня, как все пойдет". Да, сегодня в три ему снова предстояла встреча с дизайнером. Слишком много было Курта за последние двадцать четыре часа, но выбора не было. Для начала он попросил привезти несколько совместных фотографий, несколько фотографий Китти, сделанных случайно, несколько тех, что она заказывала у профессиональных фотографов, и несколько таких, которые делал сам Блейн. С последним было туго, поэтому ему пришлось нащелкать ее утром, пока она спала, а потом во время поездки в булочную за любимыми пирожными Маргарет, в машине, у дома и в гостиной. Еще нужно было запечатлеть ее с собакой. И распихать это все по разным альбомам, чтобы Хаммел ни о чем не догадался... Благо, Китти уже раза четыре сменила наряд. – Ну так вы решили, сколько гостей будет на свадьбе? – невинно спросил ничего не подозревающий Грегори, и Блейн, поперхнувшись, едва успел сжать губы, чтобы чай не вылетел у него изо рта. Этот вопрос, как и многие другие вопросы о подготовке, мог как заставить Китти сиять, так и заставить ее разораться. Он осторожно покосился на невесту, но пока она не взорвалась. Хороший знак. – Теперь не знаю, папуля, – просто ответила она, с нежностью посмотрев на Блейна, отчего тот окончательно расслабился. – Мы ведь перенесли свадьбу. Как вообще можно подготовить что-то более-менее сносное всего за полгода? Бред. – Действительно. Теперь их свадьба через девять месяцев, и за это время можно успеть зачать, выносить и родить ребенка... Ну или сто раз передумать жениться, что тоже звучит довольно неплохо. – Оказывается, я столько всего не учла... Ну ничего, Сантана и Куинн обещали мне помочь. – И Джейн, – не подумав, брякнул Блейн. Взгляд Кит на мгновение стал злобным, но потом тут же трансформировался обратно в нежный (в конце концов, он ведь выбил договор с Хаммелом), и девушка, дернув изящным оголенным плечиком и вскинув подбородок, согласилась. Все это вводило Блейна в состояние меланхолии. Вздохнув, он шевельнул ногой, и Кристофер, заворчав, ткнулся мордой ему в брючину. Отставив чашечку на столик, Блейн все же потянулся к нему, прошелся пальцами по короткой серебристой шерсти, потрепал по уху. Китти немного ему сейчас завидовала. После бесконечно долгого и как всегда бессмысленного разговора, в котором радость ему приносила только собака и ободряющие взгляды старика Грегори, Блейн, распрощавшись со всеми и оставив невесту у родителей, поехал обратно в город. Он все еще не был уверен в своей способности вести машину, поэтому доверился водителю Уайлдов, но в результате они все равно застряли в пробке. Перед тем, как заехать к Хаммелу, он собирался зайти за цветами, пирожными, виски или чем угодно, что принято приносить в таких ситуациях в знак благодарности (и извинений), но уже не успевал – пришлось выскочить из салона прямо во время остановки, перебежать дорогу в неположенном месте и зайти в случайно замеченный знакомый алкогольный салон. Зато теперь при нем была бутылочка двадцатилетнего Гленфаркласа*, и уже не надо было ломать голову над тем, что покупать. Когда они остановились у здания, в котором Курт снимал отдельный офис, Блейн почувствовал, как краснеют его уши. Слишком часто в последнее время... Плохой знак. Он был почти уверен, что будет встречен вопросом в духе: "Ну что, как самочувствие, мистер Гулящий-дэниш-мимо-рта-проносящий Андерсон?" И в общем-то почти угадал, потому что когда, подождав разрешения войти и пофлиртовав с милой ассистенточкой, распахнул дверь в кабинет дизайнера, услышал бодрое, почти радостное и несомненно ироничное приветствие: – Привет, Блейн, заходи. Как голова, не болит? Падай на диван, сегодня я, принимая во внимание твое вчерашнее состояние, буду говорить поменьше и потише. А вообще можешь поспать, только сбрось мне фотографии, которые обещал. Круто. Гораздо меньше фамильярности. Можно сказать, вообще никакой. Кажется, они почти подружились. И, скорее всего, при обстоятельствах, которые ни память Блейна, ни его телефон уже не записали... Интересно, теперь Блейну тоже было разрешено называть Курта "папочкой"? Примечания: 1. Отрывок из песни "Buried Beneath" группы Red: "Я наконец ломаюсь, Где же ты сейчас? Уже столько времени Я пытаюсь жить без тебя... Я задыхаюсь, ты нужен мне для того, чтобы дышать, Поэтому дотянись до меня, подними меня, вытяни меня наружу, Пока я не похоронен заживо". 2. Дубакко (Doobacco) – специализированный кальянный табак премиум-класса №1 из Швейцарии, в данном случае представлен во вкусе "лимон+мята" (оригинальное название - "fresh lemon"). 3. Джейн - раньше это была Лесли, пусть никого не пугает внезапная смена имени. Я решила, что Дэвиду подойдет не какая-то там несуществующая Лесли, а Джейн Хэйуорд. И нет. Я не расистка. 4. "Пятьдесят на три дня, четыреста – на один" – Сэм имеет в виду, что Китти планирует устроить трехдневную свадьбу, пригласив (и, соответственно, разместив) пятьдесят человек на все это время, а еще триста пятьдесят только на день бракосочетания и главного фуршета. 5. Старбакс (Starbucks) – самая крупная кофейная компания в мире, владеющая огромной сетью одноименных кофеен – здесь идет речь об одной из них. К слову, открытие и закрытие разных кофеен происходит в разное время, так что уточнение Курта было немаловажным. 6. Гватемала (Guatemala Casi Cielo) – один из эксклюзивных рецептов кофе сети Старбакс (см. выше), в состав которого входит четыре сорта кофе. Обладает мягким, умеренно насыщенным вкусом и приятной кислинкой. Может подаваться с дополнительными вкусами и ароматами: карамель, шоколад, орехи, ягоды, лимон, травы и сыр. 7. Нью-йоркеры – как наверняка можно догадаться, так называют жителей Нью-Йорка. 8. Дни рождения Китти и Блейна, 18 января и 5 февраля соответственно, я позаимствовала у актеров, которые их играют (Бекки Тобин и Даррена Крисса), а в остальном (дни рождения родителей Китти), честно говоря, идут случайные числа. 9. Дэниш – открытая булочка из слоеного теста с самыми разными начинками. 10. Экватор – половина обучения. Обычно отмечается с размахом. 11. Гленфарклас – шотландский односолодовый виски. Выдерживается в бочках из-под хереса, без холодной фильтрации. В данном случае крепость составляет около 60%. От автора: Люто извиняюсь за то, что пояснений так много. Поверьте, это не просто так, во всем есть своя необходимость. Главы тоже много (всех глав много), и в этом как раз, может, необходимости и нет, но я в этой работе какое-то трепло и не могу остановиться.