***
— Орочимару-сама, вы уверены, что они вообще впустят нас? Я слышал, что эти ведьмы перестали пользоваться популярностью, как раньше. Возможно их и в живых-то уже нет. Змей усмехнулся, так и не ответив на вопрос Кабуто. Он ведь не был здесь ни разу и ему не довелось увидеть ведьм. Они не так просты, как кажутся. Однако, пока Саннин пробирался сквозь высокую мокрую траву, в голове его закралось сомнение: а что если Якуши прав? Прошло уже более тридцати лет, когда он видел Урсулу и Присциллу последний раз. Они не шиноби и вряд ли могли себя защитить в случае чего. Орочимару покачал головой. Глупости. Следует отогнать ненужные мысли и идти дальше. К тому же, Присцилла у него в долгу. Она ведь так и не предсказала его судьбу. Пустошь нисколько не изменилась — всё та же высоченная трава, редкие деревья и застилающий всё от дождя туман. Дом остался на том же самом месте, где и был, и Орочимару удовлетворённо улыбнулся — путь был проделан не зря. Подойдя ближе, мужчина понял, что дом совсем не изменился. Только забор вокруг окончательно повалился в траву, которая плотно опутала сгнившее дерево. Он в некой нерешительности остановился у двери, не решаясь постучать. Он думал о том, кого же увидит перед собой. Совсем старую Урсулу с тростью? Взрослую и непривычную взгляду Присциллу с вороном на плече? — Орочимару-сама, всё в порядке? — голос Кабуто заставил Саннина выкинуть из головы подобные мысли и постучать, наконец, в дверь. Открыли им не сразу. Прошло около пяти минут, когда мужчина постучал ещё раз — только тогда дверь отворилась и на пороге предстала рыжая ведьма. Орочимару не сразу понял, что так удивило его, а потом, когда она спешно впихнула их в дом, присмотрелся к ней и понял: она совсем не изменилась. По сути, ей сейчас должно было быть около пятидесяти, как и ему, а на вид ей не дать было и тридцати. Ни одной морщинки, ни одной седой волосинки. Всё так же — в чёрном платье, увешанном цепями и медальонами, и с огненной гривой курчавых рыжих волос, в которые теперь тоже, как и у её матери, были вплетены перья, ленты и звенящие цепочки. Как только гости вошли, Присцилла заперла дверь на огромный засов и, приставив к ней толстую палку, подошла к окну. Хоть она и пыталась сделать спокойное лицо, все её действия выдавали её с потрохами — Орочимару сразу понял, что она сильно обеспокоена. Ничего не говоря, ведьма отошла от окна и кивком пригласила их сесть, а сама стала заваривать чай. В комнате приятно пахло какими-то травами и этот запах стал нагонять на Орочимару некое ностальгическое чувство. Через несколько минут Присцилла отдала гостям чай и села напротив. Откуда-то сверху выпорхнул уже знакомый Саннину ворон и приземлился на плече ведьмы. — Зачем ты пришёл? — Разве так надо встречать старого друга? — Не отвечай вопросом на вопрос, Орочимару, — девушка вздохнула и провела ладонью по лицу. — Прости. Многое произошло с того момента, как мы виделись в последний раз. — Понимаю, — Орочимару кивнул и поставил чашку на стол. — Я не стану тебя долго задерживать. Но для начала — где твоя мать? Лицо Присциллы исказила гримаса боли, и она, отвернувшись к окну, долго молчала, будто бы борясь с внутренними чувствами. Орочимару и Кабуто учтиво молчали. Змей уже итак понял ответ. Через пару минут рыжая вновь повернула к ним голову, но на этот раз взгляд её был чист и спокоен, словно мысленно она была где-то далеко. — Так что тебе надо? Саннин встал с кресла и подошёл к девушке, на ходу задирая рукава и показывая руки. Ворон негромко каркнул, а Присцилла с нескрываемым интересом стала рассматривать руки мужчины. По наследству ведьмам достаются некоторые способности. Её мать одним прикосновением могла понять, какая у кого травма и сразу же предположить, чем её лечить. Только этим своим умением и могла похвастаться молодая ведьма. Когда она взяла Орочимару за руки, надеясь тем самым понять, что же произошло, то почувствовала некую дрожь в теле — точно такую же, какую чувствовала тогда, тридцать лет назад. В голове тут же стали вихрем проноситься мысли: неужели прошло уже тридцать лет? Она уже совсем забыла о нём, забыла о том, какие странные чувства охватывали её, когда он находился рядом, и, конечно же, голову её не покидали мысли о том, что она не могла видеть его судьбу. А вот теперь он тут, после всего, что успело произойти, совсем не изменившийся и не состарившийся — только приобрёл более взрослые, мужские черты. Девушка почувствовала, как ладошки начали потеть и поспешно отдёрнула руки, что не укрылось от взора Змеиного Саннина. Тот, улыбнувшись, сел обратно. — Что за техника лишила тебя твоих дзютцу? — Печать души демона. Эту технику использовал... — Третий Хокаге! О да, это была грандиозная битва! — также внезапно, как и в прошлый раз, голос подал ворон. — Диаваль — моя единственная gwedh*, связь с внешним миром. Он мне всё рассказывает... — пояснила ведьма и кинула на ворона злой взгляд, — только почему-то об этом решил не упоминать. Тот, почуяв неладное, быстро ретировался под свисающие с потолка ткани, успев только что-то буркнуть в ответ. Вздохнув, ведьма продолжила. — Я не смогу полностью вылечить твои руки. Однако, я могу сделать так, чтобы боли не было и ещё поискать в наших записях — мать вела много исследований по техникам, связанным с демонами, вполне возможно, что я найду что-нибудь про Шинигами. Как часто тебя мучают боли и что обычно ты с этим делаешь? — Присцилла встала с кушетки и подошла к шкафу. На этот раз голос подал молчавший до того Кабуто. — Я лечу Орочимару-сама. Использую специальные настои, которые помогают поддерживать форму и кое-что из медицинских дзютцу. — Тогда с тобой я поговорю отдельно. Мне надо время, чтобы подготовить травы и найти информацию о Шинигами. — Я не стану тебя торопить, — Орочимару встал и подошёл к девушке. — Предлагаю сделку. Ты принимаешь мою сторону и лечишь мои руки, я же выполню то, что ты захочешь. В пределах разумного, конечно. Он знал, что и без этого она согласиться вылечить его. Однако, он был бы не против иметь на своей стороне такого человека — мало ли в чём и когда ему вновь понадобиться её помощь. Да и сам шиноби вряд ли признался бы себе в том, что, глядя на неё, у него появляется странное желание владеть этим человеком, как ребёнок хочет игрушку, которая ему не принадлежит. — Вообще-то... да, у меня есть одна просьба, — Присцилла вздохнула и, казалось, собиралась с силами, чтобы высказать мысль вслух. — Я расскажу.***
За окном стремительно стемнело, вновь был заварен чай, а Присцилла уселась на своё излюбленное место у очага и стала говорить. — У женщин нашего рода, которые рождались ведьмами, был один недуг. Это словно eglath*, проклятье нашего рода. Ни у кого из моих бабушек, прабабушек и далее до меня и матери не было мужа. Beriad*, защитника. Ведьмы влюблялись в мужчин, спали с ними, а как только появлялись потомки — уходили мужчины. Ведьма не может сама защитить себя и, когда приходит её час, с ней что-то случается. Словно злой рок. Год назад местные жители взбунтовались, подумали, что мы — причина бед, навалившихся на деревню, и устроили самосуд. Мать сожгли заживо. Скоро должно подойти и моё время. Но я нашла способ немного оттянуть свой срок. Присцилла замолчала и откинула со лба непослушную кудрявую прядь. Руки её немного дрожали, но она старательно пыталась скрыть это. — Значит, ты поэтому так молодо выглядишь? — Да. В этом и заключается моя просьба. Чтобы поддерживать такой вид, мне нужна agar*, кровь молодых девушек. Я лечу тебя, а вы достаёте нужных мне для этого людей. — Весьма интересный способ сохранить молодость. Ведьминские штучки? — усмехнулся Орочимару. Он начинал понимать, что его так заинтересовало в ней. — Не вникай, — рыжая махнула рукой, отчего браслеты на ней издали красивый звон. — Ты согласен на такие условия сделки? — Что ж, у нас у обоих выбор не велик, так что да, — Змей пожал плечами и кивнул, как бы подтверждая, что сделка заключена. Присцилла улыбнулась. Дома у ведьмы было очень уютно и вся атмосфера была какой-то слишком приторной, однако, Орочимару не стал отрицать факт того, что ему это нравилось. Дождь барабанил по окну, в очаге трещал огонь. Но идиллия длилась недолго. Сквозь шум дождя Саннин стал смутно улавливать какие-то посторонние звуки. Кабуто тоже напрягся и внезапно с потолка, где, видимо, была дыра на улицу, выпорхнул Диаваль, теряя на лету несколько чёрных перьев. — Там люди из деревни... их много, очень много, — ворон уселся на плечо хозяйки и больно клюнул ту в шею, чтобы привести в чувство. Присцилла, от такого резкого заявления растерялась и смогла только рассеянно выглянуть в окно, где, несмотря на дождь, стали проскакивать редкие огоньки света. — Но как же... — Собирайся, — на этот раз голос подал Орочимару, который успел встать с кресла и, схватив рыжую за руку, одним легким рывком поднять ту на ноги. — Быстро! От резкого крика и ещё одного щипка ворона, она пришла в себя и стала спешно бегать по дому. Перекинув через плечо большую тканевую сумку, ведьма сначала положила туда пару увесистых книг, затем несколько склянок и пучков трав, а затем ненадолго убежала на второй этаж. Кабуто и Орочимару поспешили за ней. Змей решил, что логичнее всего будет просто уйти, выскользнув в окно, чем растрачивать и без того ценную сейчас чакру на каких-то селян. Зайдя в комнату, он вновь почувствовал прилив ностальгии: здесь тоже всё осталось по-старому. Однако, времени на раздумья не было. Присцилла бегала по комнате и судорожно скидывала в уже довольно увеличившуюся в размерах сумку нужные, по её мнению, вещи. Громкий звон разбитого стекла, донёсшийся снизу, заставил всех троих на секунду замереть, а потом ускориться ещё сильнее. Ведьма делала слишком много лишних телодвижений, была слишком рассеянной и, может быть, при другом раскладе Орочимару мог бы пожалеть её — ведь по ней видно, что она напугана до ужаса, — однако сейчас было не место и не время для сожалений. — Всё, этого точно будет достаточно, — решил за рыжую Саннин и легко выбил окно с противоположной стороны. Кабуто помог ведьме спуститься и, спеша за Змеем, преодолеть первые несколько метров. Присцилла слышала, как громко каркал Диаваль, кружа над ними, слышала, как бьются окна и горят стены родного дома. Именно сейчас, следуя под проливным дождём за Орочимару, она поняла, что с этого момента будет зависеть только от него. Она — простая ведьма, багаж знаний которой состоит лишь из умений и навыков, предсказывании будущего и самых банальных техник самозащиты. Она знала несколько вещей: у неё есть знания, которые ему нужны, есть характер, присущий каждой потомственной ведьме, и она неплохо метает кинжалы. И сейчас, куда бы ни пошёл Змей, она последует за ним.