В Шторме

Многочисленные ряды штурмовиков собрались на огромной посадочной платформе далеко внизу, созванные по приказу Палпатина для торжественной встречи Лорда Вейдера с обширной миссии у пограничных миров. Палпатин стоял в одном из частных залов Южной Башни, в удалении от церемонии, разделив свое внимание между нею и практически бесшумными шагами, сопровождающимися резким преломлением в Силе по мере их приближения. Он шел вдоль длинного зала к своему Мастеру, солнечный свет, поглощаемый его неизменно темными одеждами, оставлял ему лишь тень впереди, рука слегка касалась лайтсейбера, заверяюще покачавшегося на бедре. Достигнув Мастера, стоявшего к нему спиной, он легко опустился на колено. Император не стал утруждать себя поворотом и ограничился лишь жестом руки: - Встань, друг мой. Скайуокер поднялся и встал рядом с Мастером, наблюдая за церемониальными приготовлениями внизу. - Твой отец приземлится в течение часа. Я приказал ему явиться в мою частную палату для аудиенций. Ты тоже будешь там. Не отводя взгляда от происходящего внизу, бесстрастным и сдержанным тоном Скайуокер спросил: - Зачем? - Затем, что я приказал, - членораздельно и жестко обрезал его Мастер сиплым от досады голосом, также не сводя глаз с главной посадочной платформы. Какое-то время они молчали; Люк знал, что у Императора есть что еще сказать, и охотно ждал, когда тот заговорит... Палпатин чуть повернулся и произнес напряженным от нетерпеливого ожидания голосом: - Ты будешь драться с ним? - Вы хотите этого? - немедленно откликнулся Скайуокер. Не было ни страха, ни желания в его словах, но Палпатин знал, что находится в его сердце. - Ты волен поступить, как пожелаешь, - Император позволил своему разрешению повиснуть в воздухе на долгое время, однако его павший джедай даже не шевельнулся. - Но ты не можешь убить его. Глаза мальчишки взметнулись к Палпатину, и хотя лицо и голос оставались осторожными и нейтральными, не выражая непочтения, все же его слова были близки к открытому неповиновению: - Вы непрерывно обвиняете меня в том, что я еще не ситх, и тем не менее, когда я хочу вонзить свои зубы, вы накидываете мне намордник. Палпатин не обернулся: - Ты сделаешь так, как я приказываю. Его дикий джедай промолчал, явно не впечатлённый этим. С тех пор, как он был освобожден из камеры, прошло долгих четыре месяца, некоторые его шрамы за это время поблекли и исчезли, другие были настолько свежими, что все еще темнели кровоподтеками, являясь свидетельством продолжающихся сражений. Но Палпатин знал, что война давно выиграна. Сейчас лишь происходило повторное обозначение линий, проверка пределов и границ. И, по правде говоря, он наслаждался этим - игра не закончилась, она просто перешла на более изощренную арену. Палпатин повернулся, впиваясь глазами в своего джедая на несколько долгих секунд - подчиняя его своей воле. Скайуокер отвернулся, молча, стиснув челюсти, чтобы удержать рвущиеся слова. - Ты понял? – с нажимом спросил Палпатин. - Да, Мастер, - ответил наконец мальчишка, глухо и напряженно. - Хотя я не понимаю, почему. Палпатин улыбнулся на такую явную, неугасающую досаду. Но не уступил и не смягчился - у него была своя задача. - Потому что он нужен мне. - Для чего? - вновь бросил вызов Скайуокер почти срывающимся голосом. - Для того, к чему ты кажешься не способен, - обвинил Палпатин, смотря на него жестким взглядом. - Для беспрекословного повиновения моим приказам. Те чудесные, замечательные глаза холодного синего цвета закипели от подавляемого гнева в ответ на провокацию, но джедай промолчал. Палпатин поднял брови: - Когда ты сможешь это, я отдам тебе его голову. Скайуокер разочарованно отвернулся. Палпатин знал, что тот пытался повиноваться, но попросту не был способен к этому, несмотря на причиняемый себе вред. И это было одной из причин, по которой Император ценил его, получая удовольствие от его общества. Волк, берущий пищу из руки своего Хозяина. Припадающий к ногам Хозяина – почти. Порой он все еще стремился убежать - образно, если не буквально - и Палпатин все еще дергал за цепи, которые держали его. Но это не останавливало Скайуокера от попыток. И это не останавливало руку Палпатина в ответ.