***
– Я просто не могу в это поверить! Кас, ты веришь, что уже завтра Рождество? Это же самый чудесный праздник на свете! – без конца восклицал Дин – Да, Дин, – на лице ребенка играла улыбка, – я жду его с еще большим нетерпением, чем ты. Мальчики сидели на высоких барных стульях, болтая ногами, не достающими до пола, и мило беседовали, воодушевленные приближением праздника. В помещении играла тематическая музыка, поднимающая настроение и создающая уютную атмосферу. Стрелки на большом циферблате городских часов показывали одиннадцать. Сегодня мама просила Кастиэля вернуться пораньше, поэтому, простившись с Дином, мальчик направился прямиком к своему дому. Как только за ним захлопнулась входная дверь, к ребенку сразу подбежала мама. Памела Новак была крайне взволнованна, что с первого взгляда можно было прочитать на ее уставшем лице. – Кастиэль, мальчик мой, – начала женщина, отводя встревоженного сына на кухню и заваривая ему чай, – понимаешь, у нашего папы большие проблемы на работе. Сейчас он не с нами, но уже сегодня он может быть еще дальше. Кас, нам ничего не остается, как поехать за ним, – тихо закончила женщина, ожидая реакции сына. С каждым моментом ребенок начинал осознавать всю глубину сказанных матерью слов. Зрачки Каса в ужасе расширились, в комнате начало не хватать воздуха. – Мы уедем отсюда? – тихо, словно боясь услышать собственные слова, проговорил шокированный Кастиэль. – Да, милый, – Памела грустно улыбнулась мальчику, – мне очень жаль, у тебя только начали появляться друзья... – Дин... По щекам мальчика покатились крупные слезы. Нет, этого просто не может быть. Сознание сразу подкинуло давнее обещание Винчестера: “Я никогда не оставлю тебя одного, обещаю”. – Нет, я не уеду отсюда, я никуда с тобой не поеду, нет...– отчаянно закричал ребенок, смахивая со стола чашку с горячим напитком. Осколки разлетелись по всему полу, попадая в ногу мальчика. Из раны потекла кровь. Испуганная столь эмоциональной реакцией сына, мать бросилась к Кастиэлю, уводя его подальше от острых осколков. Но Новаку-младшему было все равно, что с ним делают. В ушах все еще стоял звон разбивающейся чашки. Это был звон, разлетающейся на мелкие кусочки, его души.***
До конца вечера Кастиэль просидел в своей комнате взаперти, забившись в самый дальний угол. Он думал о Дине. Он думал о себе. Что с ним станет, если в его жизни вновь больше не будет этого веселого фанатика рок-групп? Он этого не переживет. Однажды познав прелести дружбы, ты никогда уже не захочешь вновь оставаться одиноким. Сердце сковал страх при мысли, что ему обо всем надо рассказать Дину. Но он не сможет. Душа разрывалась на кусочки, а из глаз, не пересыхая, бежали дорожки слез. Из мира мыслей его вырвал неожиданный стук в окно. Мальчик, вытерев слезы с глаз, посмотрел в окно, но никого не увидел. Однако стук вновь повторился с большей напористостью, заставляя Новака встать и подойти к стеклу. Его взору открылась неожиданная картина: сидя на одной из веток старого дуба, на Кастиэля смотрели задорные зеленые глаза друга, который улыбался своей привычной мягкой улыбкой. Открыв окно, ребенок запустил в свою комнату Дина вместе с потоками морозного зимнего воздуха. Винчестер ловко пролез через подоконник и приземлился на полу в комнате Кастиэля. – Что ты здесь делаешь? – тихо спросил мальчик, молясь, чтобы Дин не заметил, как его голос дрожит. Он еще был не готов признаться Дину, что уезжает и бросает его одного. – Захотелось встретить с тобой первые минуты Рождества, детка, – радостно произнес мальчик, – но твоя мама, почему то, не хотела пускать меня к тебе. Я очень удивился, но я не я буду, если отступлюсь от намеченной цели. Сердце Кастиэля больно сжалось в груди. Да уж, в этом весь Винчестер. – Ты какой-то грустный, что-то случилось? Кас, мне ты можешь все рассказать. Я все пойму, – в глазах Дина откровенно плескалось волнение. – Н..нет. Все в полном порядке, Дин. Не беспокойся. – Ну тогда, может прогуляемся?***
Городские часы показывали без двадцати минут полночь. Улицы пустовали. Лишь разноцветные гирлянды давали понять, что это не богом заброшенное место. Ребята молча шли, наслаждаясь последними минутами уходящего года. Кастиэля мучила совесть – он просто обязан сейчас признаться Дину. Иначе будет слишком поздно. Но он все никак не мог побороть страх внутри себя. Минутная стрелка часов медленно приближалась к цифре одиннадцать на огромном циферблате. Время было на исходе. Сзади раздался какой-то шум, который только усиливался в полной тишине. – Эй, малявка, что ты еще тут забыл? Ты и твоя мамаша ведь должны были уже уехать, разве нет? – прозвучал голос Уокера. Тело Кастиэля парализовал страх. Что? Откуда он может знать? – Кас? О чем эта горилла говорит? – обратился он к другу, – что тебе опять от него нужно? Или ты забыл, что мой отец работает в полиции и постоянно наблюдает за тобой? А, горилла? – Последи за языком, я не с тобой разговариваю. Дак что, Касси? Почему ты все еще здесь? Я отчетливо слышал в магазине, как твоя мать трещала по телефону о вашем незамедлительном переезде из-за отца-неудачника? – Кас? О чем он говорит? Какой еще незамедлительный переезд? – Дин... Я хотел тебе рассказать... – ЧТО?! Почему о таком важном факте я узнаю от какого-то уличного гиппопотама, а не от тебя, Кас? Скажи мне! Или ты больше не считаешь меня своим другом? – Дин, нет! На глазах стояли слезы, а к горлу подкатывала тошнота. Сердце забилось так, что было трудно дышать. – Я считаю тебя лучшим другом на всей земле, Дин! Ты единственный, кому я доверяю... – Это по тебе и видно, – в голосе ребенка звучали боль и обида, – я домой. – Дин, стой! Нет! Пожалуйста, не уходи... Не оставляй меня одного. Ты же обещал... – еле слышно проговорил мальчик, уже не сдерживая всхлипов и рыданий. Но Дин даже не обернулся. Его мир начинал рушиться, как карточный домик. И в это он просто не мог поверить. ____________________________________ Плак-плак ;( Отчего то эту главу было писать очень сложно. Но дальше будет еще "веселее"...