***
Спасены! Эта мысль просто-таки горела на счастливых гномьих физиономиях, и Ромашка, несмотря на все произошедшее, невольно поддалась их веселью, робко улыбаясь. Орлы, так внезапно и вовремя появившиеся, были призваны Гэндальфом. Торин, целый и невредимый, приходил в себя, сперва открыв глаза, затем с усилием приподнявшись. Ори смотрел на него подбоченившись: еще бы! Он ведь был на волосок от смерти! И выжил, выжил после нападения орков! А Торину вон как худо пришлось, даже сознания лишился. Гномы кинулись к очнувшемуся королю, наперебой обнимая его и что-то бормоча. Ромашка с Бильбо стояли в стороне: их здесь не особо жаловали. Торин, обратив на хоббитов взгляд, нахмурился и шагнул к ним. Девушка вжала голову в плечи. Видят небеса, будь ее воля – она бы была сейчас далеко и не мозолила бы гному глаза. - Ты! – нависая над Бильбо, зарычал гном. – Куда ты полез? Ты же мог погибнуть! Хоббит с обидой глядел на него, в кои-то веки стыдясь такой странной заботы. - Я говорил тебе, что от тебя нет проку? Говорил? Говорил, что ты будешь лишь обузой? Ромашка решительно не понимала, чего он так кричит. Не будь Бильбо столь безрассудным, его, Торина, и в живых-то уже не было бы! - Я никогда так не ошибался! – неожиданно выдал король, обнимая растерявшегося хоббита. Ромашка подавилась готовым прорваться возмущением, округлившимися глазами наблюдая за внезапной сценой. Бильбо, смущенно улыбнувшись, обнял Торина в ответ. Девушка видела – он был рад, этот серьезный хоббит, казавшийся ей таким взрослым и страшным. Был искренне, как ребенок, рад этому внезапному признанию Торина, которого он, кажется, уже успел принять.***
Вокруг шумел лес и мягко стелилась под ноги трава. Впереди шел Гэндальф, за ним – Бильбо и Торин, позади – гномы, и Ромашка в самом хвосте. Она шла одна, никто не оборачивался посмотреть, как она, никто не ждал ее, никто не разговаривал с ней. Разве что Балин, седобородый гном, спросил ее однажды, цела ли она. Хоббитянка держала голову прямо, хотя та так и норовила согнуться под тяжестью чужих подозрений. У нее был лишь один миг, чтобы сделать свой выбор, и она его сделала. Некоторые считают, что нас ведет судьба. Да только есть ли она вообще? Позади дымился, остывая, утес. Впереди вырастала Гора. - Привал! – скомандовал Торин, и у Ромашки сжалось сердце: сейчас они все соберутся у костра, а ей не будет там места. Небольшая опушка среди леса выглядела вполне безопасно. - Помните, орки недалеко ушли! Так что дежурить придется по двое, - приказал король. - Но их здорово потрепали орлы, думаю, они не рискнут напасть, дядя, - возразил светловолосый Фили. - Дежурить придется по двое, - с нажимом повторил Торин, многозначительно глядя на племянника. Племянник вздохнул и переглянулся с братом. Ромашка пыталась натаскать хвороста – ей не мешали и ее не благодарили. Практически все просто делали вид, что ее здесь нет. Она хотела приготовить что-нибудь, но Бомбур покачал головой и молча отобрал у нее черпак и котелок. Тогда она отошла в сторону и села на мокрую от росы траву, наблюдая за отрядом. Она могла бы поговорить с Бильбо, но ей не хотелось подставлять его, ведь только-только стали налаживаться отношения с Торином. А Гэндальф… Гэндальф был ей очень нужен, но увы, волшебник был увлечен беседой с королем гномов. Готовый ужин разливали в деревянные миски, и девушка не рискнула подойти за едой, хотя после Ривенделла у нее во рту и крошки не было. А затем все собрались у костра, увлеченно обсуждая все, что с ними произошло, и случилось то, чего так боялась девушка: внутри шаткой границы тьмы и света ей не осталось места. Она сидела в темноте, обхватив колени руками и елозя пятками по траве. Ей нравилось, как травинки щекочут ноги и как роса их холодит. Вверху мерцали звезды, и девушка, перекинув через плечо косу, улыбнулась им. Звезды тоже знают, что она никого не предавала. И на дне котомки ждет своего часа недочитанная книга, только вот… Только вот к огню не подойти, а в темноте не видно букв. - Вот, возьми, - рядом с ней стоял Бофур, протягивая дымящуюся миску с варевом. - Почему не подошла за ужином? - Я... я не хотела мешать. Спасибо, - она с искренней благодарностью приняла емкость. Забота согревала ничуть не меньше, чем горячая еда. - Тебе принести плед? Или, может, все-таки подсядешь к костру? - У меня есть платок, Бофур. А ты не боишься говорить с предательницей? Не хотелось бы подставлять того единственного, кто проявил ко мне сочувствие... - Торин вспыльчив, но голова у него соображает будь здоров, так что он вскорости отойдет и одумается. А я не пошел бы в поход, если бы боялся каждого чиха. Уж я-то хорошо понимаю, что значит быть чужим. Когда он отошел на зов брата, Ромашка извлекла из своего мешка теплый платок, который берегла от самого Хоббитона. Что ж, похоже, его время пришло. Теплая шерсть ласково обняла плечи, а запах! Платок пах домом, малиновым чаем, свежеструганным полом, камином… Уткнувшись носом в ткань, Ромашка сидела и улыбалась, прикрыв глаза, и внезапно треснувшая поблизости ветка заставила ее испуганно вздрогнуть. - Иди за мной, - раздался голос Торина. Девушка вскочила, испуганно глядя на гнома и вспоминая, что же она натворила. Торин развернулся и широким шагом направился к лесу, и ей, чтобы не потерять его из виду, пришлось едва ли не бежать. - Рассказывай, - внезапно развернувшись к ней, приказал король. Ромашка по инерции ткнулась ему в подбородок и шагнула назад. - Что рассказывать? – ее брови взлетели вверх. - Что произошло на горе? Почему я жив? Почему тебя обходит стороной весь отряд? Кто тебя подослал? Как нас выследили орки? Что говорил о тебе верховный гоблин? – он все больше распалялся и в конце почти кричал. – Гэндальф сказал, что все не так, как кажется! Сказал, чтобы я поговорил с тобой. И я жду. Говори. Лицо короля, на миг исказившееся гневом, вновь стало бесстрастным. Синие глаза медленно затягивал лед. Говорить? О чем? О том, что ее использовали для шантажа, или о том, что Азог приходил к ней ночью? Рассказать о том, как она угощала его малиной? Или о том, что орки едят чужие останки? - Я не предатель, Торин. Я не знаю, о чем говорил верховный гоблин. Меня никто не подсылал, - устало ответила девушка. Она что-то скрывает, король видел это ясно. Она готова была уехать с Азогом, ему уже сказали. - Ответь, почему ты пошла к Бледному орку? Ты ведь согласилась ехать с ним, так? Как орки выследили нас, если не с твоей помощью? И почему же они предложили тебе уехать с ними? Может потому, что ты выполнила свое задание? – навис над ней Торин. Крылья тонкого носа трепетали. Ромашка поежилась, плотнее укутываясь в платок. Кто же она такая? Что она? Гном чувствовал, что едва ли она повинна в том, в чем он ее обвиняет, но разум твердил, что кроме нее некому. Все, абсолютно все указывало на девчонку. - Я была у него в плену, и только благодаря ему со мной ничего… ничего не делали, - проглотив ком в горле, проговорила Ромашка. – Хочешь знать, почему я пошла к нему? Потому что ты лежал там, на камне, без сознания, и Бильбо, который бросился тебя спасать, едва не погиб! – она начала говорить громче, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. Внутри вырастала злость пополам с горечью. – Скажи, скажи мне опять, что я все равно ничего не умею, что от моей помощи не было бы толку, скажи, будто я и сама этого не знаю! Я пошла, чтобы помочь хоть чем-нибудь, чтобы хотя бы попытаться! - А, так это было не предательство, а помощь? Мы перепутали? Нам стоило поблагодарить тебя? – голос Торина сочился ядом. - Азог, именно Азог уберег меня от орков, тот самый Азог, которого ты ненавидишь! – Ромашка привстала на цыпочки, оказавшись лицом к лицу с королем. – Он не причинял мне вреда! И зачем мне было оставаться здесь, где каждый считает изменницей, где со мной даже не разговаривают? Наверняка даже у орков лучше! - с вызовом произнесла она, глядя гному в глаза. – А считать меня ты можешь кем хочешь - ты же король, кто тебе запретит? Она торопливо зашагала прочь из леса, поправляя на плечах сползший платок. - Стой! – крикнул вдогонку король, и она остановилась. – У тебя на поясе нож, но ты не умеешь с ним обращаться. - И что? – отозвалась Ромашка. Она по-прежнему стояла спиной. Гном вздохнул. Упрямая глупая девчонка. Скорее всего, и правда не предательница, просто по наивности не разобралась, с кем имела дело. Гэндальф, опять же, на ее стороне, а магу, хоть он и с причудами, но доверять можно. Правда, девчонка чего-то явно не договаривает, но рано или поздно скажет. Он напомнит. - Могу научить. Для начала защищаться хотя бы. Девушка молчала, только голову наклонила да беспокойно переступила с ноги на ногу. «Соглашайся», - думал про себя Торин. – «Просто соглашайся, и все будет как раньше». И она согласилась. Ромашка и Торин вышли на поляну под удивленные взгляды отряда и понимающий – Гэндальфа. Гном скинул в траву плащ, девушка аккуратно сложила рядом платок. Затем взяла в руку нож. Балин и Бифур подошли поближе. Бофур принес факел и воткнул в землю неподалеку, чтобы стало светлее. - Готова? Попробуй хотя бы уклоняться, - хмыкнул Торин, взмахнув мечом. Уклоняться сперва было несложно, и Ромашка, переборов первый страх и приноровившись к темпу, даже попробовала атаковать, неловко ткнув ножом прямо перед собой. Мгновение назад нам стоял гном, а сейчас его уже не было, и лезвие рассекло пустоту. - Что ж, значит, пытаемся кусаться? – послышался голос короля откуда-то из-за спины. Ромашка молниеносно обернулась, лишь для того, чтобы ощутить сталь у своего горла. - Убил, - произнес Торин, убирая меч. Гномы, которые за время короткого поединка все перебрались ближе, заулыбались. Девушка поискала глазами Бильбо: хоббит сидел вместе со всеми, и на его лице тоже красовалась улыбка. Она что, так смешно выглядит? Ромашка нахмурилась, поудобнее перехватывая рукоять двумя руками. - Давай еще раз! - Еще? Ты думаешь, у тебя так быстро получится? - Еще, - твердо стояла на своем Ромашка. – Ты ведь сам предложил меня учить. В этот раз Торин не церемонился: он решил показать девушке настоящий бой, а заодно и посмотреть, как долго она продержится. Он кружил вокруг нее с такой скоростью, что хоббитянка не всегда успевала его даже рассмотреть. Сколько раз нож вылетал из рук от удара, казалось, дробившего пальцы? Сколько раз она падала на землю, сбивая в кровь колени и ладони? Коса растрепалась, волосы мешали видеть, пот градом катился по лицу и спине, на щеке появилась кровоточащая царапина, ныло все тело… Ромашка раз за разом поднималась со студеной земли и отыскивала клинок. «Еще». И все повторялось. Девушке ни разу не удалось не то, что достать Торина, - даже отразить удар. Она чувствовала себя неуклюжей и медлительной. Она никогда, никогда не научится! - Ну все, хватит вам… Девочка завтра не встанет, совсем ты ее загонял, - встал Балин, покачивая головой. Ромашка тяжело дышала, стирая рукавом пот со лба. – Ты ела вечером? Девушка утвердительно кивнула головой, но гном все равно протянул ей миску. - Есть нужно обязательно, особенно после такой продолжительной тренировки, а не то не останется сил не то, что на бой, а даже просто идти. Ромашка смущенно поблагодарила за еду и с удовольствием присела у костра. Конечно, это было странно, но несмотря на то, что она уже поужинала, она была готова с удовольствием поужинать еще... Возможно, дело действительно в тренировке. Или в нервах последнего времени. Подумать только, увидев ее с Торином, все сразу отмели свои подозрения… Так что же, неужели этот поединок был устроен специально ради нее? Хоббитянка пытливо взглянула на короля гномов, склоняясь над миской с варевом. Торин сидел напротив, глядя в огонь, и ей показалось, что лед в его глазах медленно таял. Пляшущие языки пламени успокаивали, навевали мысли о тепле и уюте… Огонь – он везде один, и, глядя в огонь, всегда можно представить, что за спиной – дом. А там, за стеной огня, сидела хрупкая фигурка самого непонятного в мире существа. Сидела и быстро-быстро орудовала ложкой, словно боясь, что еду отберут. Торин невольно засмотрелся на дивное зрелище: пальцы в синяках и ожогах, сжимающие ложку, щека с нестертой кровью, растрепанная волна темных волос, рубашка в каких-то пятнах, капля пота на виске. Несмотря на всю грязь, она была чистой. Торин не мог бы сказать, что это значит, но чувствовал, что это – так. Ромашка, ощутив его взгляд, вскинула голову. Весенняя зелень ее любопытных глаз встретилась с его синью, и Торин почувствовал, как тяжелая, мутная волна поднимается снизу, захлестывая разум. Перед ним сидит женщина. Король резко встал, выгоняя из головы дурман. Не время, да и глупо. Ромашка удивленно смотрела на него, осторожно отставив миску в сторону. Лицо Торина секунду назад было таким… страшным. У нее внутри все сжалось, когда он на нее взглянул. Может, померещилось? Сейчас-то уже ничего, нормальное лицо. Торин с удивлением глядел на Ромашку, не понимая, что на него нашло. Совсем ведь еще девчонка.***
Отряд устраивался на ночлег, а девушке не спалось, то ли от напряжения, то ли от усталости. Она тихо поднялась и скрылась в лесу. Далеко уходить не стала, просто стояла среди деревьев, ощущая под пальцами теплую сосновую кору, и глядела на звезды. Подумать только! Она еще не родилась, а звезды уже светили. И продолжат светить, когда ее не станет… Звезды – свидетели всему, что было и что будет. Чистая память. Она вздрогнула, ощутив прикосновение чужой руки к своему плечу. - Почему ты не спишь? - теплом шепнули в ухо. Ромашка в первое мгновение испугалась, но, узнав Бофура, расслабилась. - Почему-то не могу заснуть. Слишком было много волнений в последние дни. А после тренировки и все тело ноет. Вот, решила прогуляться, после прогулок мне лучше спится... Ромашка смотрела на звезды, ощущая тепло чужого дыхания на своей шее. Ей было немного грустно. Доверять почти никому нельзя. Гномы - чужаки, у них своя цель, свой коллектив, свои правила... И они с Бильбо явно посторонние, даже если сегодня все закончилось хорошо. А жаль. В Хоббитоне жизнь была проще. Она была проще даже в башне. А здесь слишком сложно. Для чего все это Гэндальфу? Девушка обернулась к Бофуру, улыбаясь: - Могу я попросить тебя сыграть какую-нибудь из ваших колыбельных? Мне кажется, это сможет мне помочь. Гном стоял перед ней, не смея улыбнуться и не смея даже вдохнуть. Такая маленькая, невесомая, нездешняя… Он послушно опустился на хвойный лесной ковер, прислонившись к дереву... И тихая мелодия поплыла над лесом, переплетаясь с нитями тумана. Вновь Бофур сидел на земле, скрестив ноги, а перед ним рождалась сказка… Ромашка прислонилась к сосне спиной, закрывая глаза и позволяя себе плыть по этой музыке, растворяться в ней. Бофур – волшебник, такой же, как Гэндальф, хотя и магия у них разная… Она так и не поняла, когда же замолкла мелодия. Наверное, когда гном перестал играть, в ее мыслях музыка еще звучала… Девушка открыла глаза и увидела, что Бофур стоит прямо перед ней, и в руке у него флейта. Он шагнул вперед, упираясь свободной рукой в дерево, и его лицо оказалось прямо напротив Ромашкиного. И глаза, темные, черные в этой ночи, смотрели так, что у девушки стали подгибаться ноги. - Что у вас тут происходит? – послышался недовольный голос со стороны. - Торин… - хрипло ответил Бофур, медленно поворачивая голову. – Почему ты не спишь? - Не спалось. Я чему-то помешал? – король хмурился, это было слышно. - Нет. Мы просто разговаривали. Мы уже поговорили, - гном развернулся и, кивнув Торину, ушел. Ромашка отошла от дерева и в нерешительности остановилась перед королем. - Он просто поинтересовался, почему я тут брожу одна, и я попросила его сыграть на флейте. Ничего больше мы не делали… Гном посмотрел на ее удивленное лицо. Неужели она ничего не поняла? Неужели она НАСТОЛЬКО наивна? А Гэндальф? Тоже хорош, тащить почти ребенка в этот поход. - Ты женщина. Проблема в этом. В дальнейшем просто не уходи из лагеря никуда, хорошо? - Это зачем еще? - Это не «зачем», это приказ. Для твоего же блага, а сейчас иди спать! Это тоже приказ. - Слушаюсь, ваше величество, - преувеличенно церемонно поклонилась девушка. Гном смотрел ей вслед и, глядя, как она то и дело спотыкается о торчащие корни, задумчиво хмурился. Гэндальфа надо все же вывести на чистую воду, волшебник очень много знает. Что же он затеял? Ромашка, ложась спать и укрываясь своим платком, видела горящий утес. Нет, она не любит орлов. Определенно.