***
— Ромашка не та, кем кажется, — Торин задумчиво покачал вино в кубке. — Было бы здорово, если бы вы оставили ее в покое. Дис и Даин недовольно переглянулись. — Она не гномка. Как она может быть королевой Эребора? Как она может править гномами? — Кузен, остынь. Она — может. И те, кто шел со мной сюда, подтвердят это, а остальные поверят в нее со временем. — Она тебя околдовала, не иначе, — Дис с затаенной нежностью провела рукой по черно-белым волосам короля. — Берегись, брат. Ты теперь богат и знатен, лакомый кусок для всех одиноких женщин. Подумай еще, может, слишком рано? Может, это и не любовь вовсе? Не любовь? Перед глазами снова плавилось золото и жадно пульсировал Аркенстон. И она, Ромашка. Что-то шептала, плача, а он не слышал… Было больно и сладко гореть в этом пламени, и так хотелось уйти. Но без нее он не ушел бы. И он ушел, чтобы отправиться за ней к обрыву, чтобы расплатиться со всеми долгами. И когда хоббитянка застыла на краю, готовая шагнуть туда, взлететь или упасть… — Она самая, сестра, — Торин с улыбкой взглянул на хмурящуюся гномку. — Я уже потерян для остальных. И я повторяю, оставьте Ромашку. Лучше поговорим о будущем, — король развернул свиток, лежащий перед ним и оказавшийся картой. — Балин хочет идти в Морию, и я одобряю его решение. — В Морию? — Даин нахмурился. — Там орки… — Азог мертв, да и после Битвы мы здорово их потрепали. Понадобится много времени, чтобы орки вновь смогли собрать сильную армию… — И пока они не успели этого сделать, ты хочешь атаковать? — Ты всегда была умна, сестрица, — улыбнулся король. — Именно. Но для этого мне нужна твоя помощь, Даин. Даже не так: мне нужна твоя армия. Ты поможешь? Даин пожевал губами, неспешно отхлебнув вина. — Армия… От нас после битвы мало что осталось. Но Мория… Мория — лакомый кусок! К тому же возродить гномьи королевства… Черт возьми, Торин! Я не думал, что ты воплотишь мои детские мечты! — гном расхохотался. — Я дам тебе всех своих людей и сам отправлюсь с тобой! — Отлично, друзья мои! В таком случае, нужно готовиться. Здесь план самого королевства, но он неполный, — гном указал на карту. — В библиотеке Эребора имеются более точные сведения о подземных ходах и о том, что же все-таки там произошло, почему королевство столь внезапно опустело. Балин пока еще ищет эти документы. На все уйдет года два: и на составление наиболее полной карты, и на подготовку войска… — Думаю, больше, — Даин тяжело вздохнул. — Мы давненько не были в военных походах, молодые гномы старались обучаться кузнечному делу и ювелирному, а не ратному, потому что оно не приносит большой прибыли. Всех их придется готовить едва ли не с нуля… Мои военачальники стары, и я не знаю, кто вообще сможет обучить молодежь. Торин побарабанил пальцами по столу и взглянул на Дис. Гномка лукаво улыбалась. — Ну говори уже, — король усмехнулся. — Вижу же, хочешь что-то сказать. — Мои сыновья молоды и прекрасно обучены, — она подмигнула Даину. — Мы в Синих горах не забыли, как держать оружие. У нас найдутся молодые военачальники, способные показать юным бойцам, с какой стороны брать меч! И, раз уж скоро часть твоих гномов придет сюда, кузен, можно начать обучение сразу же. Мы успеем за два года! — она подняла бокал вина, и мужчины вскинули свои кубки. — За наш народ и за наши мечты!***
— Сын, — шепнула Ромашка на ухо изможденной Пайти. — Поздравляю! Она приняла из рук Оина пищащий розовый комок и бережно вытерла его сухим чистым лоскутом ткани. Ребенок замолчал, удивленно глядя на нее пронзительно-зелеными глазами, и затем вновь закричал, когда лекарь стал обрабатывать срез пуповины крепкой спиртовой настойкой. — Дайте… дайте… — женщина умоляюще протянула руки к ребенку, и хоббитянка осторожно отдала ей сверток. — Простите, что я… сомневалась, — обратилась молодая мать к Оину, и тот лишь добродушно отмахнулся. Роды прошли без осложнений, только вот затянулись надолго, и к концу Пайти настолько обессилела, что даже тужиться толком не могла. Впрочем, все закончилось хорошо, и в Эреборе прибавилось жителей. — У него глаза… Ваши глаза… Ромашка только усмехнулась, ополаскивая руки и убирая из-под ног женщины грязную материю. Да, зелень. Нечасто ее увидишь в этом суровом краю. Здесь люди серые как камень, и глаза у них такие же, и волосы. — Как назовешь сына? — поинтересовался Оин, собирая свои приспособления в большую сумку. — Не знаю еще… — растерялась Пайти, с нежностью глядя на уснувшего ребенка. Затем вопросительно посмотрела на хоббитянку. — Нет-нет, — замахала руками та. — Я верю в то, что имя предрекает судьбу, и не возьму на себя такую ответственность. А тебе и вовсе спать пора! — забирая ребенка у протестующей матери, сказала девушка. Мервейл приняла младенца, унося в другую комнату. Ромашка укрыла Пайти одеялом и погладила по голове. — Набирайся сил, сегодня мы даем тебе возможность поспать, но завтра все! — Пусть. Это же счастье — заботиться о собственном ребенке… — Да, наверное, — Ромашка вышла из комнаты, так и не сказав, что завтра она уезжает. Пусть Торин велел собрать обоз, но она не станет ждать, она уедет завтра с первым светом. Обоз — это тот же надзор, тот же контроль, а она еще пока свободна. Девушка вошла в комнату, где на нее с расспросами набросились дети. — Тише, тише! — засмеялась хоббитянка. — Пайти сына родила, мальчика, имя еще не придумали! — А он, как и Джонас, будет только спать и плакать? Или с ним мы сможем поиграть? — спросил Эльхаз. — Ммм… наверное, пока будет только спать и плакать. Но вы ведь тоже такими были раньше! Спали, плакали, ели, а потом подросли, и захотелось вам играть. Подождите года два, тогда Джонас с сыном Пайти к вам присоединятся… — Два гоооода, — протянула Иса, недовольно нахмурившись. — Это так долго! Я состарюсь! — Не так уж и долго на самом деле. Две зимы, две весны, два лета да две осени всего лишь, время летит быстро… Кстати, вам обещан пирог, думаю, можете отправиться на кухню и поискать его. — Пирог? Мама, спасибо! — Иса кинулась на шею Ромашке, и та притворно вздохнула. — Бегите уж… А потом — спать! Когда дети скрылись за дверью, девушка подошла к своей котомке. Что ей нужно? Немного еды и воды, но это она возьмет завтра пока все спят. Ромашка положила в сумку платок, книгу и нож. Наверх кинула свой плащ, чтобы никто не заинтересовался ее сборами, и отправилась в купальню. Неизвестно, когда еще доведется вымыться… Горячая вода уже привычно обожгла, и Ромашка прикрыла глаза. Она словно в колеснице, которая катится, катится куда-то с бешеной скоростью, орки, битва, помолвка… А там, впереди, свадьба, заточение, дети скорее всего… А что же завтра? Завтра она пойдет до Эсгарота пешком, а оттуда на лодке — в Лихолесье. Может, эльфы смогут одолжить ей лошадь? Иначе пешком она дойдет до Хоббитона в лучшем случае через год, хотя, скорее всего, ее настигнет отряд, который Торин непременно снарядит в погоню. Девушка лениво плеснула ладонями по воде, и браслеты сверкнули в неровном свете пламени. Не браслеты — кандалы.***
Она столкнулась с Торином, когда шла в свою комнату. В этот раз король не пытался ее обнять, просто стоял и пытливо вглядывался в лицо. — Пайти мальчика родила, имя еще не придумала, — сообщила хоббитянка синим глазам. — Бомбур испек детям пирог, — ответили глаза, улыбнувшись. — Боюсь, теперь ему придется делать это часто, — хмыкнула хоббитянка и шагнула к гному. Он осторожно заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо, на секунду задержав руку у щеки. — Спи, набирайся сил, — Торин вздохнул и поцеловал ее в лоб. Затем вдруг все-таки привлек к себе и крепко обнял. Ромашка замерла, слушая гулкие удары его сердца, а затем робко обняла в ответ. Они постояли так немного, и хоббитянке казалось, что Торин хотел что-то ей сказать и словно не решался. Но он молчал. Затем обхватил руками ее лицо, взглянул в настороженные глаза и спешно пошел прочь. Ромашка задумчиво глядела ему вслед. Дети спали, счастливо улыбаясь и переваривая пирог. Хоббитянка примостилась с краю широкой постели, не раздеваясь и не погасив камин. Времени у нее мало, надо бы выспаться. Предстоит долгий путь… Она снова бежала сквозь огонь, ощущая боль во всем теле. Она спешила, только вот куда? Где-то ее ждали, и она бежала. С трудом вырвалась из кольца огня в черную ночь, сбивая пламя с подола платья, в изнеможении падая на колени. Раздавался лязг металла, крики, ржание лошадей. Ромашку обуяла паника, и она стремглав побежала к чернеющей кромке леса. Жить! Спастись! Вломилась в заросли кустов, споткнувшись о корень, падая на усеянную листьями землю и до крови раздирая ладони, и замерла. За ней никто не гнался, звуки битвы отдалились, стали глухими и совсем не страшными… Хоббитянка медленно поднялась, оглядываясь в черноте, и вдруг увидела неподалеку черный огромный силуэт. Чернее черного, чернее ночи. Только желтые глаза светились, знакомые желтые глаза. — Больг? Что ты здесь… — Уходи! — прохрипел орк, и в тот же миг из его горла хлынула черная кровь. — Уходи отсюда! Ты несешь беду! Ромашка застыла, с ужасом глядя на Больга, а тот рухнул на колени, упираясь руками в землю. — Уходи… Девушка проснулась со сдавленным воплем. Эльхаз что-то пробормотал в полусне, но никто не открыл глаз. Который час? Рассвет? Ромашка осторожно выскользнула из-под покрывала, отмечая, что камин погас. Остывший воздух взбодрил, прогоняя остатки странного сна, и девушка потянулась, ощущая ломоту во всем теле. Да, неудобно спать на самой кромке кровати, да еще и скрючившись. Несладко ей придется. Неслышно прошла она к плащу, набросила его на плечи и перекинула за спину котомку, а затем бесшумно выскользнула за дверь, замерев, когда та предательски скрипнула. Эребор спал. Лишь трещали факелы в полной тишине. Хоббитянка ступала по каменным лестницам осторожно, с ужасом ожидая от Одинокой горы очередной каверзы вроде внепланового камнепада или землетрясения, но все было тихо. — Я ведь вернусь. Лишь к родителям хочу съездить. Одна, без надзора, — прошептала она в пустоту, и шепот тихим эхом разлетелся под сводами. Факелы не гасли, лестницы не осыпались, и Ромашка решила, что Эребор все же ее услышал. Она выскользнула через черный ход, с облегчением увидев, что лед на лестнице весь растаял. Падать с такой высоты было бы не очень приятно… Может, даже смертельно. Торопливо спустилась девушка вниз, зябко поводя плечами: еще не рассвело, и от земли поднимался сиреневый туман, холодя руки и ноги. Днем будет тепло, а сейчас вот очень даже прохладно. Соскочив на землю, Ромашка почувствовала, как ноги по щиколотку провалились в грязь. Ощущения — как в детстве! Она тихонько засмеялась, потоптавшись по грязи и с восторгом ощущая, как раскисшая земля проступает сквозь пальцы. — Ну ты долго будешь тут стоять? Скоро все проснутся, — послышался знакомый голос сзади, и девушка резко обернулась. За ее спиной плечом к плечу стояли племянники короля и чему-то счастливо улыбались. — Эээ…, а я вот погулять вышла… — убежать? Догонят. Догонят и приведут назад, к дядюшке! — На лошади гуляется быстрее, — хмыкнул черноволосый Кили. — То есть? — То есть мы с тобой! Дядя приказал тебя сопровождать, вот мы и будем сопровождать, — пояснил Фили. — Правда, дядя не знает еще, что это случилось так скоро. — Вы что же, тоже убежали? — начало доходить до хоббитянки. — Ага, — братья синхронно кивнули, и Ромашка удивленно вскинула брови. — А как же вы догадались, что я уйду сегодня? — Мы тебя слишком хорошо знаем, чтобы не прочитать то, что написано на этом лбу, — ткнул девушке в лоб пальцем наследник. — Да и втроем веселее, не находишь? — Уговорил. Ведите меня к лошадям, мои конвоиры! — девушка улыбалась во весь рот. Здорово же! Втроем и правда веселее, да еще не надо думать, где раздобыть пони. Вот только что же их ждет по возвращении… — И по шее получать втроем проще, чем одному, — словно бы услышав ее мысли, проговорил Кили.***
— Торин, ты знаешь, что твоя ненаглядная невестушка убежала? Покинула Эребор без твоего на то позволения, нарушив приказ! Наплевав на все обычаи! — Дис, остынь, — Торин закрыл книгу, которую читал, и поднялся навстречу сестре. — Уверен, она не совершает ничего плохого. Просто захотела съездить к родителям без соглядатаев, только и всего. — Но так нельзя, так не принято! Как она будет вести себя, когда станет твоей женой? Своевольничать так же?! — принцесса успокоиться не могла, нарезая круги по комнате, и черные глаза ее метали молнии. — Она будет вести себя так, как положено королеве, но сейчас она свободна! Кстати, поищи-ка моих племянников, сдается мне, их тут тоже нет… — Что? Что ты хочешь… — Дис аж задохнулась от внезапной догадки. — Позовите сюда моих сыновей. Немедленно! — крикнула она в открытую дверь. Послышался топот ног: стражники, которых они с Даином поставили у дверей короля, спешно бросились исполнять поручение. Торин вновь опустился на стул, насмешливо глядя на сестру. — Вина? — принцесса кивнула. Когда Торин увел за собой ее сыновей, оставив ее править Синими горами, традиции — все, что у нее осталось. Традиции и вышивка. Дис настолько привыкла следить за исполнением обычаев, что сейчас ей казалось, что на ее глазах рушится мир. Мало того, что брат избрал в жены не гномку, так она еще смеет ослушаться приказов! Принцесса устало вздохнула, принимая из рук брата кубок с вином. Она сотрет в порошок мерзавку, пусть только вернется. Королю нужна нормальная женщина, а не это недоразумение! Пусть он и не полюбит во второй раз, но наследников-то уж точно сможет сделать. — Принцесса, король, — один из стражей, совсем еще молодой гном, у которого даже борода не росла, робко шагнул в комнату. — Простите, мы не нашли принцев. Нигде. Их в Эреборе нет. — Что?! Выйди, — сквозь зубы процедила гномка, и стражник с облегчением выскользнул в коридор, по пути зацепившись за порог. — Ты знал? — налетела она на захохотавшего Торина. — Ой, сестрица, прости… — король смахнул выступившие слезы, не переставая смеяться. — Видела бы ты свое лицо. Конечно знал! Я знаю и Ромашку, и твоих сыновей. — Но почему не остановил? — Дис залпом осушила кубок, садясь прямо на стол. — Потому что у них хватает смелости делать то, что надо, а не то, что приказано.