Dust Bones

Наконец мы оказываемся в спальне. Гарри уложили на спину, и я замечаю, что он до сих пор еле дышит из-за адской боли, которая не пройдёт, наверное, ещё несколько недель. Сейчас мои глаза опухшие и раздражённые от солёных слёз. Когда Марко поднялся к нам, то обнаружил, что дверь заперта. Он постоянно стучал и бил по ней, что не могло не раздражать, но теперь мне всё равно. Я вытерла слёзы и сосредоточилась на уходе за Гарри. Быстро убираю волосы в тугой хвост, замечая, что руки немного дрожат. Сейчас нужно собраться и отпустить всю боль. Стараюсь как можно аккуратнее расстегнуть рубашку парня, чтобы не задеть кровоподтёки и синяки. И быстро закрываю глаза, когда вижу это. Ужасающие фиолетово-чёрные синяки, которые, кажется, покрыли весь живот. Теплая кожа, согревающая мою ладонь, кажется такой хрупкой. Словно Гарри и его кожа — не имеет ничего общего. Наконец я расправляюсь с рубашкой и отбрасываю её в дальний угол. Бегу за небольшим полотенчиком, которое лежит в ванной, чтобы промыть парню раны. Обмакиваю ткань в воде и аккуратно прикладываю к носу Гарри. Присаживаюсь на колени рядом с ним, чтобы внимательнее рассмотреть окровавленное, покрытое синяками лицо любимого человека. Хвала небесам, что кровотечения остановились! Когда я начинаю промывать губу, Стайлс открывает глаза и поднимает взгляд в потолок. Не знаю, о чём он думает, но сейчас кудрявому явно не легко. Дальше поднимаюсь к носу, возле которого ещё месяц не сойдёт огромный синяк. Я слегка дотрагиваюсь до него, но Гарри начинает шипеть. Ничего не говорит, и я продолжаю. Всё лицо так же, как и живот, окровавлено. И знаете, смотреть на это не доставляет никакого удовольствия. Продолжаю промывать раны, понимая, что сейчас он ни за что не посмотрит на меня. Даже когда я случайно давлю на больное место, парень не произносит ни слова, хотя внутри наверняка изнывает от адской боли. Я медленно поднимаюсь на ноги, но оказываюсь остановленной. Его пальцы обернуты вокруг моего запястья. Удивляясь, широко распахиваю глаза и приоткрываю рот. Стайлс просто сплетает наши пальцы воедино. Быстро прохожусь теплым компрессом по его лицу вновь, чтобы смыть остатки крови. Но остаётся единственная вещь, которая очень беспокоит меня, — его прерывистое дыхание. Представляю, как тяжело даётся Гарри каждый вдох из-за многочисленных ран, синяков, ссадин. Свободной рукой провожу по рёбрам парня. — Старайся не делать большие вдохи. Он, наконец, смотрит на меня. — Это и вправду больно, но лучше, чем умереть от удушья. Кудрявый следует моему совету, на удивление. Какой всё-таки безжалостный человек мой отец. Гарри так больно, что он не может нормально дышать. Я хмурюсь, отпускаю руку парня, чтобы подняться с кровати и сходить ещё за одним полотенцем. У меня нет возможности принести лёд, поэтому стоит попытаться замочить полотенце в холодной воде. Отжимаю его немного и иду к Гарри. Ставлю рядом с ним стул и вновь продолжаю свою «работу». Он содрогается от внезапного чувства холода, и я размышляю о том, что полотенце не будет так же эффективно, как лёд. Но, надеюсь, это хотя бы поможет снять отёки от ран. Из размышлений меня выводит внезапный стук в дверь. — Мисс, откройте эту чёртову дверь прямо сейчас! Я не шучу! — слышу я голос мужчины с явным итальянским акцентом. Я лишь закатываю глаза, игнорируя его, но Гарри решает не останавливаться на этом. — Быстро захлопнул свой вонючий рот! Его голос такой скрипучий и хриплый, что подтверждает мои опасения: парень очень ослаблен. В благодарность поглаживаю его мягкие кудрявые волосы и удивленно вздыхаю, когда сильная рука медленно вцепляется в мой подбородок и притягивает к себе. Наши лица останавливаются в миллиметре друг от друга. Я стараюсь быть более осторожной, потому что не хочу лишний раз задевать раны кудрявого и причинять ему боль. — Я… — Перестань извиняться. — Хочу пить, — всё-таки заканчивает предложение он. Я слегка морщусь от смущения. — Хорошо, я сейчас принесу. И парень в ту же секунду выпускает меня. Открываю дверь, чтобы выйти из комнаты, и обнаруживаю Марко. Мужчина сразу старается посмотреть за мою спину, чтобы увидеть, чем мы занимаемся, но я быстро захлопываю дверь. — Я всё ещё думаю, что не безопасно находиться в одной комнате с врагом, — бубнит Марко, следуя за мной вниз по лестнице. И сразу вспоминаю, как Гарри раньше ходил за мной. Это так раздражало. Но стараюсь не обращать внимания на мужчину и лишь стискиваю челюсть. Проходя на кухню, замечаю несколько мужчин, удобно расположившихся за барной стойкой. Они перекусывают, вероятно, то, что принесли с собой. Я заглядываю в холодильник и обнаруживаю множество продуктов на любой вкус. А вот и бутылочка с водой. Я беру одну, не обращая внимания на то, что все на кухне замолкли. Быстро поднимаюсь обратно, и в паре метров от двери Марко преграждает мой путь. Он хватает мою руку, но я пытаюсь оттолкнуть его. — Отвали! — кричу я. — Извини, конечно, но иди и скажи моему отцу, чтобы засунул всю свою сраную заботу в задницу. Когда я закрываю рот, сразу начинаю сожалеть о сказанном, но слов обратно я не возьму. Мужчина ничего не отвечает, и, пользуясь моментом, я прохожу в комнату, предварительно закрыв дверь на замок. — Это было…уверенно, — произносит кудрявый, приподнимая голову. И моя ярость понемногу начинает уменьшаться. Гарри встаёт с кровати, ворча, и я, в удивление, раскрываю глаза. — Подожди, что ты делаешь? Ты только причинишь себе боль. — Я в порядке, — отмахивается он, но при первом резком движении сразу же вскрикивает и стонет. — Блять! В его голосе столько разочарования, и мне становится не по себе. Быстро ставлю бутылку на тумбочку и подбегаю к Стайлсу, чтобы помочь ему сесть. На удивление, парень молча принимает мою помощь. Я передаю ему бутылочку с водой и сажусь рядом. Всего за два глотка он опустошает половину содержимого. Полотенца начинают медленно сползать, и в попытке поправить их, я оказываюсь остановленной. — Прекрати, тебе нужно приложить… — Всё в порядке. — Гарри, нет… — Я же сказал, что мне это не нужно, — как маленький ребенок капризничает он. — Ты можешь просто… — Ты меня ненавидишь? — спрашивает Гарри, и тон его голоса становится намного серьёзнее. Я встречаюсь с ним взглядом. — Нет, — шепчу я. — Я бы не делала всего этого. — Но я облажался. Тебе следовало бы ненавидеть меня, — признается Стайлс. — Я люблю тебя, чертов придурок. Гарри на секунду замирает, но потом произносит: — И я люблю тебя. Мои щёки покрываются самым ярким оттенком красного когда-либо на свете.