Dust Bones

      Движение со стороны пробуждает меня. Двигатель снизу ревёт, поэтому я довольно быстро открываю глаза. Просыпаюсь резко, подвергая сомнениям своё местонахождение, прежде чем начинаю вспоминать.       Моя шея закинута назад, лениво располагаясь на кожаном сидение. Довольно болезненное положение, но я ничего не чувствую, когда поднимаюсь.       Снаружи, справа от меня, океан тьмы. Впереди яркие огни — фары — ведут нас сквозь ночь. Я поворачиваю голову и протираю глаза ото сна, бросая мимолётный взгляд на Гарри.       Его осанка идеальна так же, как и поза, почти ничего не изменилось с того момента, как я уснула: одна рука на центральной консоли, а вторая оборачивает кожаный руль. По нему и не скажешь, что поездка длится уже несколько часов. Этот парень просто робот какой-то.       Вместо того, чтобы спрашивать сколько времени — с большой уверенностью могу заявить, что кудрявый, как всегда, не ответит — я смотрю на панель радио. Три часа утра.       Он в курсе, что я проснулась?       Позаботился ли?       Наверное, нет. В очередной раз протерев глаза, зевая, начинаю смотреть на дорогу. Любопытно узнать, какой у Гарри голос, как он двигает губами, когда говорит. Никто не смог бы сидеть здесь, в этой машине, с совершенно незнакомым молчаливым человеком, таким как он.       Я вздыхаю, кладя руки на колени. Мой язык проходится по губам, увлажняя потрескавшуюся кожу. Хочется съесть что-нибудь, но боюсь об этом сказать. Плюс, сейчас только три часа утра. Придётся ждать. Я поела перед выездом, но, к сожалению, этого оказалось мало.       Мои губы сложились в тонкую линию, пытаясь избежать даже малейшего разговора. Я знаю, что пистолет заряжен, так как быстро уснула после того инцидента. Теперь же попытаюсь не раздражать его. Хотя мой рот отказывается быть под контролем, и несколько слов вырываются наружу. — Мы не остановимся в мотеле или что-нибудь в этом роде? — спрашиваю я, наконец повернув голову, дабы посмотреть на кудрявого.       Свет от фар отражается в салоне, освещая небольшую площадь. Я всё ещё могу видеть каждый дюйм его гладкой кожи.       Гарри не отвечает — как обычно. Единственной его реакцией было то, что он начинает держать голову прямо, а не склоняя, как было минуту назад.       Готовясь уже закричать на него, я глубоко вздыхаю. Парень сводит меня с ума, так и не проронив ни слова. Прикусив губу, я начинаю рыскать по карманам в поиске гигиенической помады. Потрескавшиеся губы раздражают. Не могу понять, как некоторые люди обходятся без неё.       Из-за фруктового запаха меня начинает немного подташнивать. Сладкий запах врывается в желудок и почему-то это вызывает чувство голода, а затем и некий дискомфорт в виде боли. — Мы можем остановиться и перекусить где-нибудь? — вновь задаю вопрос я. — Я действительно голодна. Извини, что беспокою тебя, ведь понимаю, что сейчас всего лишь три утра, но… — Не заставляй стрелять в тебя.       Во рту пересыхает. Не важно, какую гигиеническую помаду я наносила, всё осушилось вновь. Его голос такой…хриплый, грубый, гладкий, как масло, но скрипучий, как шероховатая поверхность. Этот акцент узнаю сразу: британский. Осознание этого заставляет моё сердце упасть в живот, глазам расшириться в ужасе, а тело пробить электрическим током.       Его голос внушает страх. Не заставляй стрелять в тебя. Первые слова, которые говорит мне Гарри — угроза. Совсем не удивительно. Теперь я понимаю, что не нравлюсь ему.       Хочу поспорить с ним, так как в душе явно желаю продолжения беседы. Ведь диалог хоть как-то отвлёк бы меня от голода. Я — женщина и, конечно, хочу завязать разговор. Даже если Гарри — парень, который просто доставит меня в пункт назначения. Раздражаюсь, понимая, что не хочу, чтобы голос кудрявого и дальше был невиданным чудом по истечению этой поездки. Однако я понимаю, что это пока единственные слова, которые я могу услышать от него.       Молчание.

***

      Я дремлю ещё около двух часов, до тех пор, пока солнце не начинает вставать. Чувствительность моих глаз вновь даёт о себе знать, после того, как я открываю их. Щурюсь и моргаю для того, чтобы избавиться от внезапно нахлынувших слёз. Как только мой взгляд упирается в окно, то я понимаю, что сейчас мы находимся на заправке. Дверь водителя закрыта, Гарри нет на месте.       Моё лицо искривляется в гримасе, и я начинаю чувствовать досадный вкус во рту. АЗС выглядит маленькой и старой, на самом деле. Когда я поворачиваюсь, то замечаю Гарри, который заправляет бак.       Его пухлые, розовые губы складываются в тонкую линию, и присутствие гнева видно на лицо. Пирсинг на губе парня до сих пор заметен.       Я смотрю вперёд и вижу небольшой магазинчик. Чувство голода сразу же даёт о себе знать, как только я начинаю думать о тех закусках, которые точно находятся внутри. Гарри не может заставить меня умирать с голоду. Или, возможно, он этого добивается.       Я решительно выхожу из салона джипа. Воздух такой сухой и горячий. Вздохнув, я подхожу к кудрявому.       Затем останавливаюсь, когда мы уже стоим лицом к лицу. Парень закрывает крышку бака, и я наблюдаю, как его мышцы сжимаются. — Гарри?       Опять же внимание приковано к канистре. Его лицо наклонено вниз, поэтому парень не смотрит на меня. Ситуация раздражает, но вариантов не остается, кроме как терпеть. Я всё ещё прокручиваю в голове его странные методы затыкать меня. — Не дашь мне немного денег? Ты знаешь, что для того, чтобы купить еду… я голодна…       Его руки ударяются о крышу авто, заставляя меня расширить глаза и громко выдохнуть. Гарри не двигается с места, а я лишь немного приоткрываю рот. Взглядываю на крышу и замечаю десять баксов, оставленных им. Тишина вновь настигает нас, поэтому я поджимаю губы и, непринуждённо схватив купюру, бреду к магазину.       Мои глаза сразу же замечают морозильные камеры, стоящие в самом конце магазинчика. Я, наверное, съем всё, что находится внутри.       Старик в сером пальто и белой рубашке сидит и разглядывает журнал. Он реагирует на звон колокольчика, который быстро разлетается по всему магазину. Дед поднимает взгляд и улыбается. Я отвечаю на добрый жест и спешу взять то, что мне нужно до того, как Гарри ворвётся сюда и будет читать нотации о том, что я должна быть быстрее.       Морозильные камеры доверху наполнены соблазнительными продуктами, но я вынимаю только баночку кока-колы, но вовремя задумываюсь, что Гарри, наверное, тоже захочет пить, поэтому тянусь за второй. Следом я иду за пакетиком чипсов, но вынуждена быть грубо прервана гремящим звуком.       Фокусируюсь только на нём. Я вздыхаю и думаю, какие громовые удары могут быть на улице. Быстро хватаю пакет чипсов в правую руку и тут же чувствую, как моё сердце замирает. Гарри там, снаружи, совсем один без подмоги. Содержимое рук падает на пол.       — Юная леди, прошу вас, ложитесь! — с беспокойством выкрикивает старик.       Появившиеся морщины на его лице делают его ещё более мудрым и зрелым под стать своему возрасту. Я замечаю его беспокойство и быстро сажусь на корточки возле стенда с фисташками. Сердце бешено стучит в груди от внезапного страха. Где же Гарри?       Что, если в него стреляли? Они здесь из-за того, что ищут меня или же просто решили ограбить небольшой магазин?       В горле пересыхает. Я крепко цепляюсь за металлические прутья стенда. Тело трепещет, надеясь, что Гарри скоро появится здесь и уведёт меня за собой. Я закрываю глаза, понимая, что не должна делать столь бездумный поступок, но уже просто нет сил смотреть на то, как, возможно, ужасные люди идут за мной.       Наступает внезапная тишина и отдалённо слышен приглушённый звук выстрелов снаружи. Несколько пуль, сопровождаясь звуковой волной, проходятся по периметру. Огнестрельных орудий достаточно, потому что звон в ушах до сих пор остаётся в моей голове. Я вижу страх, образующийся на лице старика, когда дверь издаёт хлопок. Пули влетают через витрины магазина, и мужчина пытается спрятаться за счётчик.       В голове беспорядок. Крик пронзает мою грудь, разрывая горло и мышцы. Я ухватываюсь за металлические прутья крепче, тяжело дыша, когда моё тельце внезапно кто-то хватает. Я пыхчу и вырываюсь, но всё равно остаюсь беззащитной и прижатой к чей-то груди.       Гарри разворачивается, отгораживая меня от столь ужасного пейзажа. Я утыкаюсь ему в грудь, используя тело парня, как живой щит. Сейчас, со стороны, можно подумать, что мы достаточно близкие люди.       Выстрелы не прекращаются. Эти звуки пронзают моё тело каждый раз, когда я слышу их, содрогаясь. Рука Гарри плотно прижимается к моей спине, а вторая нацеливается на вход магазина. В его руке плотно лежит чёрный пистолет, тот самый, которым он угрожал в машине. — Что происходит? — затаив дыхание, спрашиваю я.       Гарри лишь качает головой. — Не разговаривай, слушай, — жестко приказывает он.       Я смотрю на кудрявого, но не замечаю на его лице ни страха, ни эмоций, только злобу, которая, наверное, всегда присутствует в нём. Гнев — это постоянная эмоция, присущая Гарри. Сейчас каждый из нас может умереть, но парень остаётся спокойным и сосредоточенным. Эти черты достаются только лучшим. — Они — люди из конфедерации Блекпула и ищут тебя. Эти люди убьют меня и всех тех, кто встанет на пути. Поэтому, если хочешь оставаться в безопасности, — держись меня. Поняла? — быстро рявкает зеленоглазый, не отрывая взгляда от двери.       Я киваю, желая быстрее убраться подальше. Несколько минут назад я и подумать не могла, что кудрявый не будет раздражаться и поддерживать напряженную атмосферу, как, например, было в дороге. Однако пейзаж, окружающий нас, несколько меняется, и я чувствую себя более защищённой в объятиях телохранителя. Некомфортно, но под защитой, как в принципе и должно быть.       Когда колокольчик начинает звенеть, Гарри снимает пистолет с предохранителя. Я стискиваю челюсть, когда он придвигает меня ближе, и сейчас с уверенностью могу сказать, что он чувствует моё дыхание и каждый сантиметр моего носа. Я ничего не могу видеть, пряча лицо в напряженную грудь кудрявого.       Снова молчание. Я гляжу на дверь, но увидеть многое не удаётся, потому что Гарри закрывает весь обзор. Но мне удаётся заметить парня, одетого во всё черное, на лице у которого лыжная маска. Автомат падает на пол после его падения. Тёмно-красная кровь растекается по полу. Последний вздох, и он уже мёртв.       Гарри вытаскивает руки с прохода, вновь оборачивая их вокруг моего тела. Я смотрю на старика, который быстро поднимается, оглядывая мёртвое тело. Я хочу сказать ему, чтобы он оставался в безопасном месте, но было поздно, так как группа из трёх мужчин проходит внутрь магазина. — Если вы хотите деньги, так возьмите их! Ничего другого в этом магазине нет, — старик говорит быстро, местами запинаясь.       Мужчина поворачивает голову, оглядываясь на деда. — Нам не нужны деньги, — его голос грубый и слегка приглушённый из-за маски.       Он поднимает руку, наводя пистолет на пожилого мужчину. Пули пролетают так быстро, что я едва могу различить их.       Вздрагиваю. Бедный старик падает на пол, из-за чего мне хочется закричать из жалости к нему, но я молчу, не выдавая наше местонахождение. Руки непроизвольно сжимают в кулак рубашку Гарри. Это всё какой-то кошмар, происходящий здесь. Если бы я только могла использовать свой интеллект, чтобы вытащить нас, но, увы. Умные книжки не заходят так далеко.       Другой голос как будто восстал из Ада, для того чтобы и дальше издеваться над моим напряженным сознанием. — Ах, Гарри, я знаю, что ты один защищаешь её! Мы просто хотим забрать девчонку, — дразнится и посмеивается мужчина. Этот голос стал выше и ожесточённее, чем минутой ранее.       Гарри что-то ворчит себе под нос, притягивая меня ближе. Участок его кожи оголяется благодаря тому, что я очень сильно сжимаю ткань рубашки, заставляя её приподниматься. Кожа парня мягкая, что я, конечно же, замечаю, прежде чем он плавно начинает доставать пистолет из-за моей спины.       Злой голос, больше похожий на лай большой собаки, раздаётся в ту же секунду. — Мы знаем, что ты здесь! Если не хочешь делать всё по-плохому — отдай девчонку! Мы обещаем, что не будем касаться её! По крайней мере, не сейчас, — дразнится он.       Я округляю глаза, когда понимаю, что мужчина направляется к нам. Напрягаюсь, когда Гарри концентрирует своё внимание на враге. Я готовлюсь быть пойманной, но кудрявый внезапно опрокидывает соседний стенд, из которого валятся разбитые банки. Он опрокидывается на весь проход и, к нашему счастью, мужчина бежит туда.       Когда он уходит вниз по проходу, Гарри быстро поднимает меня с пола. Одну руку оборачивает вокруг талии и бежит к выходу. Вскоре, я уже поставлена на твёрдый бетон, вновь возвратившись к густому горячему воздуху, из-за чего на моём лице появляется пара капель пота.       Я наблюдаю за быстро движущимся Гарри. — В машину, прямо сейчас! — призывает он.       Злости на лице уже нет, лишь зеленые глаза всматриваются в моё лицо до тех пор, пока я не решаюсь бежать к джипу.       Оказавшись внутри, парень, не колеблясь, нажимает на педаль газа. Я задыхаюсь от внезапной скорости. Мои дрожащие пальцы тянутся к ремню безопасности, и я долго вожусь с ним, пока не удостоверяюсь, что он зафиксирован.       В это время Гарри уже выезжает, оборачивая обе руки вокруг руля. Я же смотрю на него с широко раскрытыми глазами. После пяти секунд я жду объяснений, хотя понимаю, что их не будет. — Что происходит, Гарри? Почему эти мужчины хотят заполучить меня? — быстро спрашиваю я, запинаясь, из-за столь большого страха высокой скорости.       Парень молчит. — Гарри, почему… — Ты можешь когда-нибудь заткнуться?! — кричит он.       Ошеломлённая его тоном, я замолкаю и сильнее вжимаюсь в кресло. Гарри поворачивает голову, дабы посмотреть на меня. К удивлению, он продолжает: — Закрой пасть, Каталина! Моя работа заключается в том, чтобы защищать тебя, а не тратить время на долбанные разговоры, понимаешь это? Я не хочу знакомиться с тобой и меня уж точно не ебёт твой любимый цвет! Чем меньше ты знаешь сейчас — тем лучше.       От ярости на его шее появляются вены. Он проводит рукой по кудрям в отчаянье, показывая эмоции, набравшиеся за сегодняшний день. Его слова задевают что-то внутри меня. Немного неприятно, что Гарри разговаривает в таком тоне. Хотя, думаю, моего отца это не сильно будет беспокоить.       Я хмурюсь, чувствуя обиду из-за слов кудрявого. — Бедный старик убит, и, думаю…       Гарри вновь грубо прерывает меня. Он говорит жестоко. — Я видел, когда ещё больше невинных людей умирало, так что не бери жалость за него на свои плечи. Не имеет значения, что произошло с кем-то ещё. Меня больше волнует то, что происходит с тобой. Просто отпускай это, ладно?       Я открываю рот, чтобы вымолвить хоть слово, но для этого требуется много усилий. — Хорошо.