Горсть сиклей

Действующие лица: Гарри Поттер, Волдеморт, Альбус Дамблдор, Санта-Клаус. Рождество… По всем углам несчастные елки, которые притащил Хагрид. В каждом дверном проеме висят веночки из омелы, только зазевайся – нарвешься на поцелуй, и хорошо, если не с кем-нибудь своего пола. Все разговоры о предстоящем празднике, о семейных традициях, маскарадах, подарках и Санта-Клаусе. Всякий раз как в разговорах всплывало это имя – Санта-Клаус, Гарри каменел скулами, а с его губ слетало что-то очень похожее на парселтанг. Гарри с детства не видел ничего хорошего от этого… рождественского дедушки. Вообще ничего. Так почему он должен помогать ему сейчас? Как он вообще смеет требовать от него помощи, после стольких лет пренебрежения? Да еще и ЭТО?! Какого Мерлина?! Или, точнее сказать, какого хрена?! «Старого, - хихикнул внутренний голос. – Старого хрена Дамблдора. И его двоюродного братца». Оказывается, Санта-Клаус еще и кузен Дамблдора. Великолепно. Потрясающе. И эта финальная фраза, произнесенная так, как умеет только директор: «Гарри, ты ДОЛЖЕН!!!» Должен. Да ни хрена я вам не должен, козлы старые! Да пошли вы лесом! Запретным! Прямо в логово акромантулов! ОБА!!! А самое противное – что он согласился. На все. Альбус Дамблдор умеет уговаривать. И братец его, Санта-Клаус Дамблдор, тоже не лыком шит. Интересно, где они оба учились? И пусть не врут, что гриффиндорцы! Час назад, в кабинете директора: - А, Гарри… мой дорогой мальчик… заходи. Чашечку чаю? На мгновение Гарри показалось, что Дамблдор раздвоился. Мальчик сморгнул, потом снова уставился на двоих седовласых волшебников. - Познакомься, Гарри, это мой кузен, Санта-Клаус. - А… эээ… - только и выдавил юный гриффиндорец, глядя на обоих глазами по галеону. - Видишь ли, мой мальчик… - директор прокашлялся, - нам нужна твоя помощь. - А где олени? – выпалил Гарри. Санта-Клаус поерзал в кресле и ответил неожиданно густым басом: - Я оставил упряжку на улице, здесь для них нет места. Но ты даже не дослушал, что твой директор хочет сказать тебе, это несколько бестактно с твоей стороны, дитя мое! Неопознанный артефакт в углу тревожно звякнул. Финеас Блэк с портрета осведомился саркастичным тоном: - Ты опять решил устроить здесь магическое торнадо, Альбус? Тогда хотя бы предупреждай, чтобы непричастные лица могли покинуть свои портреты! - Клаус, не стоит упрекать Гарри, поскольку нам требуется его помощь, - осторожно произнес директор. Гарри исподлобья покосился на директорского кузена. - Вы могли хотя бы извиниться за то, что ни разу не навестили меня на рождество, - буркнул он, опуская взгляд. - Извиниться?! Мерлин милостивец, неужели ты думаешь, что я… - Клаус, к делу! – тон Дамблдора стал жестче. - Ах, да. Так вот, Гарри, слушай меня внимательно – время дорого, а мы и так упустили достаточно. Видишь ли, много лет назад один маленький мальчик – сирота, если тебе интересно, написал мне письмо. Он хотел, чтобы нашлись его родители. К сожалению, это письмо завалилось за подкладку моего мешка, и я наткнулся на него только сейчас. - Я написал вам несколько писем с той же просьбой, - Гарри не поднимал головы. – И не получил ответа ни на одно. Вы полагаете, это справедливо? - Сейчас речь идет не о справедливости, маленький эгоист! – взорвался Санта-Клаус. – И вообще не о твоих дурацких письмах! ЭТОТ МАЛЬЧИК важен по-настоящему! - Всеобщая эвакуация! – гаркнул со своего портрета Финеас Блэк, и рамы портретов предыдущих директоров стремительно опустели. И вовремя – в кабинете разворачивалось упомянутое магическое торнадо, выброс первый. Второй выброс оказался посерьезнее, и начался, когда Гарри Поттеру сообщили, что за мальчик нуждается в родителях и какова во всем этом безумии роль самого Гарри. - Да вы что, сдурели?!! – орал гриффиндорец, размахивая руками и заставляя магические книги взлетать под потолок и наворачивать там круги, хищно щелкая переплетами. – С какого такого перепугу я должен быть его отцом?! Он же старше меня в два раза! - Преуменьшение, - буркнул Санта-Клаус, уворачиваясь от толстенного фолианта, намеревавшегося огреть его по макушке. - Тем более!!! И вообще, почему я, а не этот… этот… - С «этим», как ты выражаешься, Гарри, будет куда сложнее договориться, - вздохнул Дамблдор, безуспешно пытаясь призвать летающие по комнате предметы. – К тому же, его моральные качества, точнее, их отсутствие… Из него вышел бы очень плохой отец для маленького одинокого мальчика… - Маленького одинокого мальчика?!! – Гарри аж зашипел от возмущения. - Да, и к тому же тебе будет легче найти общий язык с матерью бедного ребенка… - Вы еще скажите, что я должен на ней жениться!!! - Гарри, но ведь именно это и подразумевает семью… - Вы!.. Вы!.. – от негодования Гарри даже не находил слов. Он бросился было прочь из кабинета, но дверь оказалась заперта. - Выпустите меня отсюда! - Не раньше, чем мы придем к общему согласию, мальчик мой… Гарри резко развернулся. Лицо его исказилось от ярости. - Чтоб. Вы. Провалились. Оба! - Гарри, просто скажи «да», - мягко посоветовал Дамблдор. - Скажи «да», - мрачно пробасил Санта-Клаус, - пока по-хорошему просят. И добавил с интонациями дяди Вернона: - Понял, маленький гаденыш? Гарри испуганно попятился. Этому волшебнику полагается быть добрым, разве нет? Но он надвигался на него, его глаза горели гневом и чем-то еще, очень нехорошим… - Я согласен, согласен! - Следовало бы тебя выпороть, - бросил Санта-Клаус, снова усаживаясь в кресло. – Ну чего встал? Свободен! Когда дверь захлопнулась, «Санта-Клаус» вздохнул и потянулся за чашкой. - Последний раз я позволил тебе втянуть меня в свои авантюры, Альбус, - прогудел он. - Извини, Аберфорт, - в голосе директора не было ни капли раскаяния. - Надеюсь, ты не ждешь, что я лично доставлю твоего героя к «маленькому одинокому мальчику»? - Что ты, дорогой мой, и в мыслях не было. У меня есть еще один «Санта-Клаус», запасной, он этим и займется. - Как бы нам с тобой не огрести за кощунство, - Аберфорт Дамблдор фыркнул, потом потянулся за конфетами. – Хороший мармелад. Это ведь не из «Сладкого королевства»? Лорд Волдеморт проснулся в препоганом настроении. Виной этому было частью Рождество – праздник, который он никогда не любил, а частью ерепень, которая приснилась ему под утро. Не открывая глаз, он потер виски, прогоняя от себя видение Дамблдора, Фаджа и Скримджера, отплясывавших канкан на кладбище, в то время как орясина Хагрид валял его по земле, пиная под ребра и завывая во всю глотку: «Эй, кому дохлого петуха?!» - Дорогая, - прошипело у кровати, - кажется, наш возлюбленный сын проснулся. Темный Лорд открыл глаза. Ойкнул, зажмурился и натянул одеяло на голову. Похабный сон продолжался. У его кровати торчал мальчишка Поттер в черном смокинге, приобнимая правой рукой стоящую на хвосте Нагайну. И как будто этого зрелища было мало, на змее красовалось черное платье, белый кружевной передничек, а поверх капюшона – розовый капор. - Томми, мой мальчик, - прошелестело на парселтанге, - вставай. Рождество, пора открывать подарки. Волдеморт боязливо выглянул из-под одеяла. Утренний кошмар никуда не делся. Поттер в смокинге и Нагайна в платьице все так же маячили у кровати. - Или я рехнулся, - меланхолично произнес Темный Лорд, одной ногой нашаривая тапок, - или одно из двух. Поттер нежно погладил его по лысой голове и протянул сверток. - Это тебе от тети Джинни, мой хороший. Чтобы ножки не мерзли. Она сама не может приехать, но она очень-очень любит своего маленького Томми! В свертке оказались тапочки. Теплые, вязаные, с розовыми помпонами. «Сходить с ума, так с музыкой!» - решил Темный Лорд и напялил подарок. Тапочки оказались по ноге и к тому же очень уютные. - Поблагодари от меня… эээ… тетю Джинни, - выдавил он, скептически любуясь обновкой. - Мечты сбываются! – грянуло откуда-то с потолка, и из камина вылетел рой снежинок, а за ним… Том Риддл перестал верить в Санта-Клауса годам к пяти. Приютские дети вообще больше склонны к цинизму, чем домашние. Но это просто не мог быть кто-то другой! Гарри Поттер, совершенно обалдев, рассматривал оленей, сани и того, кто сидел в санях. Нагайна испуганно прижалась к его боку, и гриффиндорец, не отдавая себе отчета в том, что делает, крепко обнял ее и прикрыл собой, чтобы защитить от снежной пыли. Олени – большие, с лошадь, но при этом настоящие живые и в то же время волшебные… не магические, нет. Просто волшебные, и запах свежего снега, и мандаринов, и ощущение праздника… даже если ты не празднуешь, все равно оно есть, и оно немножечко твое… и это невозможно объяснить словами, да и при чем тут слова?!.. И Санта-Клаус – это был действительно он, тут даже думать было нечего! Именно он, а не тот, поддельный, в кабинете директора… - Ты хочешь этого, Гарри? – голос был зычный и радостный, он заполнил комнату и прогремел фанфарами над миром… - Да, - прошептал Гарри, не зная, на что соглашается, только крепче прижимая к себе Нагайну и почти без удивления ощутив, как другую его ладонь сжимают костлявые пальцы Волдеморта. - Да будет так!!! Снежинки заполнили комнату и закружились вокруг них, заключая всех троих в сияющий кокон… «Пускай в камине прогорят дубовые дрова! Пришла двенадцатая ночь с начала Рождества. В дому тепло. И в яслях спит родившийся Христос. Уходит праздник. На дворе ветер, снег и мороз…»* Они пели хором. Гарольд с удовольствием слушал, как с его голосом сплетается чистое сопрано жены и тоненький голосок малыша Томми. Сын держался за его палец, глазенки горели восторгом. Гарольд поймал взгляд Фиби**, полный любви, нежности и гордости за своих мужчин. «Ведь все не то, и все не так, но что есть «то» и «так»?» Они допели последние слова. Томми счастливо улыбался. - Папа, а можно я сегодня лягу чуть-чуть попозже? - Можно, сынок. Сегодня все можно. Казалось, улыбнуться шире невозможно, но у Томми получилось. Он засиял как солнышко, и у Гарольда в очередной раз сжалось сердце, когда он представил, что они с Фиби могли бы и не приехать в Англию в прошлом году, и у них бы тогда не было этого маленького счастья… «Ведь все не то, и все не так, но что есть «то» и «так»?» Гарольд обвел глазами комнату. Странный сон, где присутствовали какие-то старые волшебники, говорящие змеи и лысые монстры, почти выветрился из памяти. Фиби подсаживала Тома на стул, мальчик завороженно рассматривал рождественский пирог с сахарными фигурками. - Папа! – голос ребенка вырвал Гарольда из задумчивости. - Папа, а почему в песне поется: «На дворе ветер, снег и мороз»? Лето же! Фиби рассмеялась. Гарольд улыбнулся сыну, растерянно хлопающему глазенками. - Это у нас в Бразилии лето, а в Англии зима. - Я уже почти не помню про Англию… - Было бы что помнить! – Фиби чмокнула сына в макушку. Гарольд занял свое место за столом. Санта-Клаус отошел от окна и вернулся к саням, где лежала шуба, шарф и свитер крупной вязки. - Сам знаю, что жарко, - сообщил он укоризненно взирающим на него оленям. – Зато здесь бомбежек не будет. Гарри достоин счастья в кругу семьи, или ты так не считаешь? Коренник дернул головой, звякнули бубенчики. - Да помню я, - ухмыльнулся Санта-Клаус, устраиваясь в санях. – Кое-кто мне кое-что должен. И кое-кто свое получит! Надо сказать, Аберфорту Дамблдору еще повезло. Он провалился всего лишь в собственный погреб. Тогда как его брат… Веселого Рождества! ___________________ * «Двенадцатая ночь» Шекспира в переводе Давида Самойлова. ** «Фиби» в переводе с греческого означает «змея».