Леди Нценского уезда - 2

      Вернувшиеся после просмотра воздушно-эротического представления за праздничный стол гости принялись активно обсуждать увиденное. Многие склонялись к мысли, что сие фееричное зрелище было нарочно устроено самой хозяйкой Балаганчика, потому как среди соседей Хельга Ольговна слыла знатной затейницей и фантазёршей. Госпожа Хельга на все вопросы лишь загадочно пожимала плечами и улыбалась, чем только укрепляла уверенность дам в правильности их предположения.       Дух чувственных экзальтаций, и прежде весьма ощутимо пронизывающий всю ибенёвскую атмосферу, после столь откровенного шоу достиг своего апогея и распустился в сердцах нценских прелестниц махровым цветом. Дамы наперебой одаривали немногочисленных мужчин своим вниманием, выражавшемся во взглядах, вздохах и кокетливых улыбках. Впрочем, самые прогрессивные из них на этом не останавливались, свято веря в то, что железо нужно ковать, пока оно горячо, податливо и в состоянии лёгкого алкогольного опьянения.       Чувствуя возрастающую угрозу своим матримониальным надеждам со стороны лишённых комплексов и предрассудков местных помещиц, Бильбо Бэгинс попробовал увести короля гномов в какой-нибудь укромный уголок, где они могли бы спокойно насладиться как обществом друг друга, так и припрятанным на груди у непредсказуемого хоббита богатством. Но увы! Мог ли мистер Бэгинс тягаться непредсказуемостью с некоторыми из ибенёвских ледей?       Не успел хоббит даже руки протянуть, чтобы по-хозяйски ухватить заманчиво ухмыляющегося в роскошную бороду Торина за подтянутую ягодицу, как рядом с ними возникла госпожа Арагорина, дама нраву милейшего и дружелюбнейшего.       — Простите великодушно, господа, что нарушаю ваш уединённый тет-а-тет, — обратилась она к Дубощиту, бросив на Бильбо снисходительный взгляд, — но я тут краем уха услышала, что вы желудями интересуетесь. Так вот должна вам сказать, что в имении моём дубы вековые имеются в большом количестве, и означенных желудей на них — прорва, да всё отборные, один к одному.       — Да что Вы говорите, сударыня? Неужто таки прорва? — заинтересовался Торин, придвигаясь поближе к леди А.       — Даже не сомневайтесь! — заверила она и провела языком по влажным губам. — Да что там жёлуди! Это вещь простая, варварская, никакой в них утончённости нет. Другое дело — каштаны! Или вот ещё орехи грецкие имеются. Плоды крупные, рифлёные — одно удовольствие!       — Что ещё за орехи? — недовольно встрял между Дубощитом и госпожой Арагориной хоббит. — Никогда о таких не слышал!       Леди А оценивающе посмотрела на мистера Бильбо, словно что-то прикидывая, потом удовлетворительно кивнула и предложила:       — А едемте-ка господа в моё имение, тут неподалёку, лошадки хорошие у меня — вмиг домчат! Там я вам всё и покажу, и расскажу, и попробовать дам.       — Никуда мы не поедем! — ворчливо отказался хоббит, но у гнома между бородой и волосами проступила явная заинтересованность.       — А я бы посмотрел! — Торин приобнял Бильбо за плечи и просительно засопел ему в самую макушку. — Ну, Мохнатые Ножки, поедем. Моя Прелесть!..       — Ладно, — внезапно подобрел мистер Беггинс. — Знаешь, чем меня взять, безобразник! Что же, сударыня, мы, пожалуй, осмотрим ваши ореховые рощи и каштановые аллеи, — он улыбнулся мадам Арагориной вполне благожелательно.       — Обещаю, господа, вы не пожалеете! — заверила помещица и направилась к Хельге Ольговне, увлечённо беседующей со своим новым родственником.       — Хельга Ольговна, голубушка! Мерси за чудесный вечер, я восхитительно провела время, но, как говорится, пора и честь знать.       — Да как же так, душенька? Ведь веселье в разгаре, да и время почитай детское… — всплеснула руками хозяйка.       — Ах, и не уговаривайте, милейшая хозяюшка! Я вон господам Дубощиту и Бэггинсу поместье своё показать обещала…       — Ну, если поместье… — понимающе закивала мадам Дантист. — Так Вы их, значит, с собой берёте? Обоих?       — А куда деваться, когда они друг от друга никуда, — тихо пожаловалась леди А. — Пришлось так набором праздничным и брать. Ну, ничего, авось оба пригодятся. Чует сердце моё: не так этот мистер Бэггинс прост, как кажется. Возможно, он меня ещё и удивит!       — Что же, удачи Вам, mon ami! — искренне пожелала Хельга Ольговна, довольная тем, что неожиданные гости оказались так удачно пристроены.       Наскоро попрощавшись с остальными дамами, госпожа Арагорина откланялась, прихватив с собой свои весьма недурственные трофеи.       Занятые прощанием и сожалением об упущенных возможностях оставшиеся леди даже не заметили, как в помещение тихонько проскользнула несколько измятая мадам Гусь, а следом за ней и младший гномий принц Кили, растрёпанный, но крайне довольный. Конспиративно усевшись на разных концах всё ещё обильного стола, живо напоминающего скатерть-самобранку, они принялись быстро навёрстывать все упущенные градусы и восстанавливать сожжённые под сенью пальм калории.       Вырвавшись из-под бдительного ока отошедшей попудрить носик Лоренцы Лоркенсоновны, к Кили подошёл его блондинистый брат.       — И где же тебя носило, братец? — хлопнул он по плечу младшего принца.       — А мне вон знахарша местная показывала кое-что из своего антиквариата.       — И как, увидел что-нибудь раритетное? — поддразнил младшего Фили.       — Должен тебе сказать, что пара-тройка довольно ценных артефактов в коллекции этой дамы всё ещё имеется, — веско парировал Кили, — а её углублённые познания в мужской анатомии помогают раскрыть такие неожиданные перспективы, что просто диву даёшься!       — Ах, господа! — неожиданно образовавшаяся за спинами братьев госпожа Кошкина не чинясь приобняла обоих за мужественные плечи. — Такая чудесная ночь, а мы с вами ещё даже толком и не выпили за наш совместный арт-проект. Не по-нашему это, не по-бомондовски! Эй, мальчики! — подозвала она без устали снующих меж гостей Задомира и Елдолюба.       Ретивые вьюноши тут же явились на зов, похотливыми взорами выражая полную готовность быть посоленными и облизанными.       — Вы как хотите, а я с этих вот ничего слизывать не стану! — запротестовал Кили, подозрительно оглядывая хлебосольно выступающие лакейские гульфики.       — Да слэш с вами, мои высочества! Я вам свою, так сказать, терра инкогнита для сиих целей предоставлю! — заверила Лоренца, поправляя роскошное декольте.       — А вот это другой разговор! — обрадовался младший принц, но радость его тут же поугасла, наткнувшись на сердитый братский взгляд.       — Если Вы, мадам, не против, то в эту экспедицию я предпочёл бы отправиться единоособно, — с лёгким поклоном обратился к Кошкиной Фили, демонстрируя Кили увесистый кулак. — Мне, знаете ли, помощники в таком деле без надобности.       — Не знаю, не знаю! — засомневалась актриса, с сожалением поглядывая на поникшего младшего принца. — Справитесь ли? Сумеете ли охватить всю территорию?       — Мадам, доверьтесь моему мастерству — и Вы не пожалеете! Я сумею извлечь драгоценность из каждой пяди этих благословенных владений!       — Ох, Ваше Высочество! — нежно зарумянилась Лоренца Лоркенсоновна. — Заинтриговали Вы меня, как есть заинтриговали… Но для начала, господа, выпьем всё же за наши совместные гастроли! Только поосторожнее с напитком-то — оченно крепкий, вражина! — и она настойчиво пихнула в руки принцам небольшие стаканчики, полные первосортной текилы.       — А вот и посмотрим, кому в экспедицию отправляться, а кому — под стол! — самоуверенно заявил Кили, споренько опорожнив стаканчик. — Давай, братец, решим вопрос по-мужски!       Фили вызов принял, махнул рюмку и тут же взялся за вторую.       — Эй, эй, господа! — заволновалась мадам Кошкина, — Вы только оба под стол-то не отправьтесь!..       — Не беспокойтесь, сударыня! — повёл гордой бровью блондинистый гном. — Я только немного проучу этого самоуверенного юнца — и буду весь Ваш!       — Это кто ещё кого проучит! — процедил сквозь зубы Кили, вливая в себя сразу две порции подряд.       В конце концов, к большому огорчению Лоренцы Лоркенсоновны, победила всё-таки текила.       Подоспевшая по-хозяйски вездесущая Хельга Ольговна распорядилась отвести невнятно сопротивляющихся братьев в гостевую комнату для приведения во вменяемое состояние путём лёгкого сна и последующего опохмелу.       — Вы, прынцы, до комнат-то дойдете? — тревожно вопрошала хозяйка, с сомнением глядя на обвисших в крепких объятиях Задомира и Елдолюба гномов.       — Нам одну! И кровати! Не две, — Кили повелительно взмахнул рукавом, из которого выпали трубка, два кинжала, точильный камень и зажимы для усов Фили.       — Это зачем ещё одну? — строго подступила к брюнету мадам Хельга, которая хотя и любила всякие милые фривольности, но инцесту категорически не поощряла.       — Спать сам боюсь с детства, — громко и доверительно зашептал Кили, с надеждой вглядываясь в хозяйкино декольте.       «Эх, милай! — печально вздохнула про себя Хелга Ольговна, всей истосковавшейся грудью ловя заинтересованный мужской взгляд. — Где ж ты раньше-то был?»       — Мы, если что, орлов вызовем. Мотыльки есть? — довольно разборчиво заговорил Фили, обращаясь к приобнявшему его Задомиру.       — Откуда ж зимой мотылькам взяться? Моль разве что… — не понял сути вопроса неграмотный лапотник, совершенно незнакомый с историей и культурой Средиземья.       — Не Гэндальфы вы, ох не Гэндальфы! — сокрушённо качнул отяжелевшей головой старший принц.       — А что такое гэндальфы? — поинтересовался Задомир у Елдолюба, взваливающего на плечо отчаянно икающего Кили.       — Не знаю, ругательства, наверное, — неопределённо пожал гружённым плечом Елдолюб, — или это они нас похвалили. Наверное.       — Я, пожалуй, тоже с Их Высочествами в одной комнате лягу! — подоспела мадам Гусь, подхватывая Фили под свободную от Задомира руку.       — А толку-то, Аграфена Францевна? — горестно посетовала Лоренца Лоркенсоновна. — Вон они как наспорились, уже и мотыльки им какие-то мерещатся!       — А это, матушка моя, для современной медицины — не проблема! — заверила служительница Эскулапа, извлекая из бездонного кармана какую-то микстуру в пузырьке изумрудно-зелёного стекла. — Достаточно двух капель — и ваш l’objet des désirs* будет свеж, как сорванный с грядки огурчик.       — Вы знаете, у них там кровать одна, а вас трое. Арифметика не сходится, — запротестовала мадам Лоренца и властно потянула на себя старшего принца, — этот — со мной пойдет… — и пока оставшаяся часть компании вдумывалась в означенный расклад, Кошкина, ловко выхватив у зазевавшейся докторши чудодейственный бальзам, утащила несопротивляющегося блондина в свою постоянную гостевую спальню. Праздников в Ибенёво было столько, что домой вырваться получалось нечасто, а потому многие дамы имели в имении свои, отделанные по их индивидуальному вкусу, комнаты.       — А этого куда? — качнул пристроенным на плече Кили Елдолюб, вызвав у того новый приступ икоты.       — Ab abusu ad usum non valet consequentia! — философски изрекла Аграфена Францевна, назидательно тыча в мигающий гирляндами потолок толстым пальцем. — Злоупотребление, как говорится, не довод против употребления. Несите его, ребятки, куда хозяйка указала, а я уж прослежу, чтоб с юношей никаких несчастий не приключилось, — и мадам Гусь извлекла из кармана ещё один предусмотрительно припасённый пузырёк.       Современная медицина проявила себя на обещанном Аграфеной Францевной уровне, и уже через несколько минут вполне пришедший в себя старший принц жадно и жарко обнимал Лоренцу Лоркенсоновну за стройные бёдра.       — О! У вас такой удобный рост! — млела актриса. Фили был ниже дяди и потому не просто уперся носом в самый южный край кошкинского декольте, но и стягивал его вниз, помогая заинтересованному носу просто-таки вездесущими руками.       — Как-кие… у вас… сильные руки! — вдохновенно прошептала мадам Лоренца и через бедро перекинула гнома в кровать. — Тренировки с мечом?       — Это от скрипки! — всё больше заводился принц, подключая к носу и рукам пылающие губы и шаловливый язык.       — Какой мужественный инструмент! Каменный? — Фили ощутил руку в своих штанах и правильно истолковал вопрос.       — У гномов всегда так!       — Как, говорите, ваша гора называется? — томно вздохнула Лоренца, мысленно уже пакуя вещи.       — Еборе… еребо… Короче, её еще завоевать надо! — путаясь в словах и кружевных оборках пояснил страстно сопящий гном.       — Ммм! Какой вкусный эребор… перебор… прибор! — добралась до заветного актриса и ласково лизнула дерзко торчащий шишак.       По телу принца прошла приятная дрожь, он слегка прогнулся, подставляясь под ловкие лоренцевы уста, которые незамедлительно приняли в свою влажную и горячую глубину сперва атласно-шелковистую головку, а потом и остальное бархатистое великолепие богатого гномьего наследия, легко добравшись до самых фабержейчиков. Поглощённая красота напряглась и просочилась в глубины актрисиного рта солоновато-тёрпкими каплями.       Лоренца принялась нежно посасывать мужественную карамельку, легко скользя вдоль налитого ствола обратно-поступательными движениями, одновременно поглаживая деликатными ладонями упругую волосатую задницу и зазывно разведённые бёдра.       Гном сдержанно постанывал, бессовестно комкая тщательно накрахмаленные и отутюженные простыни, а когда внимательная мадам Кошкина, по хищно поджавшимся орешкам предугадавшая скорый конец и вполне объяснимо пожелавшая продлить неизбежное, сменила роскошный инструмент блондинистого принца на его же затерявшийся в буйной растительности твёрдый и чувствительный сосок, Фили незамедлительно воспользовался ситуацией и взгромоздился на ничуть не сопротивляющуюся актрису всем своим сильным, хоть и коротковатым телом.       — Feeel me! — задышала Кошкина непосредственно в верхнюю губу восторгающегося на ней гнома, утыкающегося подозрительно ухоженными усами в кошкинские уста и заканчивающегося стопами возле ее колен.       — Ыы! Ы! Ыыыы! — рычанием отвечал Фили на каждое движение, от переполняющего вожделения, наверное, перейдя на кхуздул — древний язык гномов, который он никогда не учил, и страстно вцепившись в округлые бёдра Лоренцы Лоркенсоновны. Скользя по жаждуще-трепетному телу актрисы, он пылко и увлечённо зацеловывал мягкий шёлк девичьей кожи, стараясь не пропускать ни сантиметра желанного наслаждения.       В сменяющихся калейдоскопом фантазиях Кошкиной пролетели ее первые любови — Арвидас Сабонис, одноклассник Муся из третьего класса и нигилист Тухлый, друг ее старшего брата — и сразу вылетели, не оставив по себе даже тени сожаления.        Такого чувственного, интимного, переполняющего энтузиазма Лоренца не испытывала с тех пор, как нашла у родителей запретную книжку «Введение и что делать после введения».       — Фили, Вы усами… щекочетесь… — чуть хихикнула она, когда вконец распалившийся гном опустил нос на самые нижние артистические дюны. Синие глаза то исчезали, то вновь появлялись, ненасытно сверкая между округло-стройных коленок мадам Кошкиной.       — Оооо, Лоренца! Лора! Лорочка! — на последнем вопле Фили прекратил свои движения, заставляющие актрису не только изгибаться, но и отчаянно впиваться в гномью шею аккуратно наманикюренными ноготками. — Сударыня! Любите ли Вы сильных мужчин? — гном лёг на нее всем своим мускулисто-волосатым телом, властными бёдрами раздвигая соблазнительные нежности Кошкиной, и захватил её запястья, прижимая руки над головой: — По-настоящему сильных?       Лоренца лежала, обманчиво отдаваясь ощущению беспомощности.       — А Вам, Фили, нравятся гибкие девушки с длинными ногами? — чуть улыбнувшись, спросила она. В ответ Фили провёл ладонью по точёной лодыжке и утвердительно зарычал. Опять на кхуздуле, надо полагать.       — Никогда не недооценивайте ни гибкость, — вздохнула просто в ухо замершему от неожиданности принцу актриса, — ни, — короткий стон, — длину ног! — и, высоко вскинув свои бесконечные ножки, она ловко скрестила их на шее обескураженного гнома, зажимая горло и рывком переворачивая его вниз, под себя.       Оседлав чуть взбрыкивающего гнома, Лоренца приникла носом к его шее, вернее, к тому маленькому участку под правым ухом, где Фили, на её взгляд, пах лучше и завлекательнее всего, и вдохнула дурманящий аромат. Горячая волна, давно бушевавшая внизу живота высокими пенистыми гребнями, прокатилась по телу предвестницей яркого и незабываемого переживания.       Стараясь не сорваться на бешеный галоп, актриса продолжала движение в ритме сдержанной иноходи, всё больше и больше поддаваясь власти крепко сжимающих её рук.       — Сделай меня счастливой сегодня, мой храбрый воин! — не попросила, а приказала Лоренца, упираясь ладонями в мускулистую филину грудь и настойчиво глядя в на удивление ясные глаза.       — К твоим услугам, моя госпожа… — прошептал принц гномов и, обняв бесконечно прелестную актрису за нижние округлости, ответно перевернул её, умело пристраиваясь между гостеприимно раскинутых ног. — Обещай, что больше никогда… без меня не будешь…       — Фили, но Вы же… понимаете, что Вы — принц… и Вы — ах! — красивы?.. А я… охтыжмамадорогая!.. что я? Актриса… — сбивчиво объясняла Лоренца, в ответ на каждое движение захлебываясь восторгом и самозабвенно сжимая бёдрами многокубчатый пресс гнома, неумолимо высекающего из её пылающего тела первые искры вожделенного удовольствия.       Фили замер, заперев внутри надвигающийся оргазм, и пытливым ёжиком задышал в ухо содрогающейся от желания женщины. — Мы вместе отвоюем Эребор, моя госпожа!..       — Но я же не воооооииииин! — последние слова принца словно взорвали плотину, сдерживающую светлую и мощную радость, затопившую Лоренцу счастливым половодьем.       — У каждого свои недостатки! — выдохнул Фили, взрываясь внутри Лоренцы не менее счастливым и обильным фейерверком.