Раздельное питание Часть 1
"Дядя Дэвид!" Дэвид Гриф остановился. Он повернулся, чтобы оглянуться на белый полумесяц песка между бирюзой залива и зеленью деревьев пурао, покрытых большими жёлтыми цветами с красной серединой. Он увидел, как к нему бежит мальчик, глядящий на мир словно на связку тонких коричневых палочек. Дэвид подхватил ребёнка на руки и подбросил в воздух. Мальчик взвизгнул от смеха. Затем Дэвид пристроил его у себя на бедре. Они соприкоснулись лбами в традиционном приветствии. "Что ты здесь делаешь, да ещё и в такую рань?" спросил Давид. Он увидел мать мальчика, идущую к ним. Её густые чёрные волосы свободными волнами ниспадали на спину. Она носила оранжево-синий саронг, обёрнутый вокруг неё и перевязанный за шеей. "Мама и я отводили Тани в школу. Преподобный Трент сказал, что я слишком мал, чтобы ходить в школу. Скажи ему, что я не слишком мал," быстро проговорил мальчик. "Теваки, даже дядя Дэвид не сможет сделать тебя достаточно взрослым для школы", Лианни Лепау медленно подошла к ним. Она остановилась за несколько шагов от них, в некоторой нерешительности. "Доброе утро, Дэвид." "И тебе, Лианни. Как ты?" "Хорошо. Как сам?" Дэвид заметил, что её улыбка была неопределённой, как и его собственная; он попытался говорить весело. "Вполне хорошо, спасибо. Я вижу, в данный момент у вас всё-таки есть одна небольшая неприятность." Прелестное коричневое лицо Лианни полностью осветилось улыбкой, когда она посмотрела на сына. "Он хочет читать. А какая мать может жаловаться по этому поводу?" "Если я не могу идти в школу, то я хочу пойти на «Рэттлер». Я теперь умею плавать, умею плавать, как дельфин." "Как дельфин?" повторил Дэвид с восхищением в глазах. "Да," Теваки опустил и поднял голову. "Ты знаешь, что дельфины дышат воздухом?" "Ты уверен? Они похожи на рыб," сказал Дэвид серьезно. "Папа сказал, что они дышат воздухом, как люди." "Ну, папе лучше знать." Лианни с тяжёлым сердцем смотрела на эту беседу. Она слышала, как изменился голос Дэвида, когда он заговорил о Маурири. Она пыталась найти слова, чтобы сказать, что будет рада, если её муж и Дэвид опять станут друзьями, но не сумела ничего придумать. "Возьми меня на «Рэттлер», дядя Дэвид," настаивал мальчик. "Теваки, ты, ах ...". Дэвид поставил мальчика на землю и встал на колени рядом с ним. "Поговори об этом со своим папой. Скажи ему, пусть приводит тебя на «Рэттлер» в любое время, когда только захочешь. Латунь судна нуждается в чистке, а ты ведь знаешь, что ни один член экипажа не доводит её до такого же блеска, как ты, так что тебе лучше прийти поскорее." Дэвид посмотрел на Лианни. "Каждый раз, когда мы в порту, я могу не попадаться на глаза." "Дэвид." "Всё нормально, Лианни," сказал он с лёгким покачиванием головы. "Я знаю, что он чувствует." "Дядя Дэвид," сказал Теваки, тянясь к грубой щеке Дэвида. Его большие карие глаза были серьёзными. "Почему ты грустный?" Дэвид на минуту закрыл глаза и сглотнул, прежде чем ответить. "Потому что я не могу взять тебя на лодку прямо сейчас. Я действительно хотел бы приставить тебя к работе с этой латунью." "Пойдём, Теваки," сказала Лианни и, потянувшись, взяла ребёнка за руку. "Нам надо идти на рынок. Скажи дяде Дэвиду «До свидания». Береги себя, Дэвид." "И вы тоже," сказал он со слабой улыбкой. Теваки прокричал прощание и побежал впереди матери, которая опять обернулась, чтобы посмотреть на Дэвида. Он стоял, свободно опустив руки по швам, под резкими лучами утреннего солнца его глаза сузились до косоглазия. Она подняла руку, помахала и попрощалась. *** Лавиния открыла книгу учёта, положила на бар и уселась перед ней на высоком стуле. Лучи утреннего солнца потоком проникали сквозь ставни, и на потёртом полу чередовались полосы света и тени. Шум гавани и шум улицы приглушались. Было тихо и мирно. Позже бар наполнится немытыми моряками, табачным дымом и грубыми словами. Лавиния, хоть и любила спокойствие, но, будучи в высшей степени практичной, понимала, что тот хаос и есть источник прибыли. Она услышала топот быстрых ножек по полу. Она отложила карандаш и повернулась к маленькому мальчику. "Мы принесли тебе цветы," объявил он, протягивая ей веточку крошечных жёлтых орхидей. "Ты будешь носить их в своих волосах?" Женщина улыбнулась. "Буду. А когда мне скажут, какие они красивые, я скажу, что они от самого красивого человечка, которого я знаю." Лавиния сломала стебель и вклинила веточку в свои густые чёрные волосы, прямо над левым ухом. Теваки с удовлетворением глубоко вздохнул. Она заметила Лианни, стоящую прямо у дверей. Она сразу увидела, что, несмотря на бодрую улыбку, её подруга взволнованно изогнула брови. "У тебя есть время?" спросила Лианни, поставив на стол свои корзины с продуктами. "Да, конечно. Теваки, не нарисуешь для меня картинку?" Ребёнок охотно кивнул. Лавиния аккуратно оторвала чистый листок с обратной стороны книги и дала мальчику эту бумаги и карандаш. Усадив малыша за столом рядом с дверью, Лавиния налила две чашки сладкого чая. Она поставила их на бар, Лианни заняла один из пустующих стульев. "Ненавижу это!" воскликнула таитянка. Заявление было столь нехарактерным для нежной, весёлой Лианни, что Лавиния замерла с чашкой, оставшейся на полпути ко рту. "Что?" "Ситуацию с Маурири и Дэвидом. Сегодня утром мы встретили Дэвида на пляже. Теваки был так взволнован, был так счастлив видеть его. А Дэвид был таким, таким..." она в отчаянии пожала хрупкими голыми плечами. "Ну?" спросила Лавиния, отставив чашку и опершись на бар; на её красивом лице появились морщинки беспокойства. "Смиренным." "Смиренным?" Лавиния почти рассмеялась от удивления. "Дэвид - смиренным?" "Да. Извиняющеся-смиренным," сказала Лианни, решительно кивнув тёмной головкой. "Он член моей семьи. Он был им в течение пяти лет, и я не знаю, как вести себя при встрече с ним. Я не знаю, что ему сказать." "Что бы ты хотела сказать ему?" "То, что он и мой безмозглый муж должны прояснить отношения и помириться." "Лианни!" Шок Лавинии был неподдельным. Лианни обожала мужа абсолютно; Лавиния, знающая Маурири с детства и Лианни со времён пребывания в столичной монастырской школе, никогда не слышала от Лианни ничего резче мягкой жалобы на Маурири. Мгновенно утихомирившаяся Лианни продолжила более спокойно. "Я знаю, что у Маурири есть свои причины. Я знаю, что то, что сделал Дэвид, было глупо и опасно. Это оставило бы нас в таких долгах, на погашение которых могли бы потребоваться годы, если б Изабелл Рид не произвела оплату вовремя. Но всё равно это неправильно." "Что говорит Маурири?" спросила Лавиния. Она знала, что говорит Маурири, он и ей говорил это не один раз, но невыговорившейся Лианни пришлось бы выпускать пар где-нибудь в другом месте. Будет гораздо лучше, если две женщины заново обсудят ситуацию, чем если Лианни вернётся домой со всем, что накипело, и на Маурири обрушится бедствие. "Что нашей семье лучше без такого партнёра, как Дэвид. Что Дэвид эгоистичный, избалованный и безответственный." Лианни старалась не повышать голос. Она не хотела, чтобы Теваки её услышал. Не представлялось возможным полностью скрыть от детей разногласия между отцом и его лучшим другом и оградить их от драматических изменений в жизни семьи; но Лианни была полна решимости свести подобную информацию к минимуму. "Всё это верно. Конечно, он также щедрый, добрый и очень лояльный, с теми, кто заслуживает его преданности." Тёмные глаза Лавинии были задумчивыми и грустными. Лианни считала её близкой подругой. "Ты простила его?" "Дэвида?" Лавиния взяла чашку и сделала глоток. Она ответила медленно, "Да, но это другое. Дэвид не предавал меня. Между нами всё закончилось задолго до того, как Дженни Дюваль появилась в Матаваи. То, что произошло с ней, расстроило меня, но это не очень больно. Тяжело было стоять и смотреть, но что я могла поделать? А для Маурири там было реальное предательство, сама знаешь." Лианни спросила, действительно ли Лавиния простила Дэвида. То, что та ответила, было правдой, но они ведь так долго были вместе. То, что они расстались, потому что он не мог полностью остепениться, глубоко ранило Лавинию, Лианни это знала. Затем, в очень короткий срок, он связался с другой женщиной. Это было то, с чем, как полагала Лианни, Лавиния не могла смириться столь легко. "Я знаю, что люди делают ошибки, и что такие страстные и смелые люди, как Дэвид Гриф, делают страстные и смелые ошибки. Молюсь ли я о том, чтобы он вынес какой-то урок из своих ошибок? Да! Думаю ли я, что он должен просить прощения у Маурири? Да! Но и Маурири должен быть готов прислушаться к нему." "Ты действительно считаешь, что они снова смогут быть партнёрами, после всего, что произошло?" спросила Лавиния, вновь наполняя чашки. "Я надеюсь на это. Это настолько ужасно – видеть его таким." Тёмные миндалевидные глаза Лианни вдруг наполнились слезами. "Неужели он так расстроился при встрече с вами? Он был здесь прошлой ночью, у трёх моряков просил отсрочку оплаты за месяц." Лёгкий оттенок неодобрения был в голосе Лавинии. "О, я имела в виду не Дэвида, не его страдания; я видела утрату в его глазах." «Мне не наплевать на Дэвида, но он не моя проблема», - подумала она, прежде чем сказать,"Я имею в виду Маурири. Знаешь, что он делает?" Лавиния покачала головой, её густые длинные чёрные волосы разметались. "Он пристраивает ещё одну комнату к дому. Вчера я только сходила в церковный хор, а когда пришла домой, он установил леса для новой комнаты." "Звучит не так уж плохо," сказала Лавиния с едва скрываемым хихиканьем. Она была озадачена недовольством своей подруги. "Это было бы не так уж плохо, если б нам нужна была комната или Маурири нравилось бы строить. Но он делает это лишь за тем, чтоб дать выход злости." Лианни вздохнула и развела руками. "Ты знаешь Маурири. Знаешь его почти так же хорошо, как я. Основной причиной того, что мы были так счастливы, являлось то, что мы не проводили вместе всё своё время. Когда он с нами, он Папа, он сын своего отца, который когда-нибудь станет старейшиной нашего народа, он хороший церковный человек. Но когда он был на «Рэттлере» с Дэвидом…" "Он был мальчишкой-переростком с неутомимой жаждой приключений," закончила за неё Лавиния с широкой улыбкой. Да, это было то, по чему она тоже скучала – видеть их вместе такими энергичными, целеустремлёнными, смеющимися. "Вот именно. И я люблю обе части его, но без мальчика с возможностью самовыражения в море мужчина становится слишком суровым и внезапно может стать стариком." "Что мы можем поделать?" Лианни покачала головой. "Я не знаю. Выпроводить их в море на «Рэттлере» и надеяться, что бог ветра будет носить их, пока они не решат свои разногласия." Обе женщины подняли свои чашки и выпили. Ребёнок был занят рисованием и заполнял комнату мягким мурлыканьем милой песенки, которую узнал в воскресной школе. Наконец, Лавиния проговорила, "Я была с Маурири, когда Изабелл сказала ему, что Дэвид уцелел при пиратском нападении. Я думала, это будет концом их вражды. Он был настолько озабочен, настолько хотел увидеть Дэвида, чтобы убедиться, что с тем действительно всё будет в порядке. Но…" "Он вернулся ещё злее. Я знаю." Лианни тяжело вздохнула. "Отчасти это было из-за чувства вины. Он искренне считал, что если б был на корабле, Дэвид бы не пострадал. Но в основном это была гордость. Я знаю, Маурири имеет веские причины злиться, но если Дэвид смог бы просто объяснить, почему он сделал то, что сделал, несомненно, они сумеют продвинуться." "Я удивлюсь, если Дэвид сам это знает. Такое ощущение, что она его околдовала." Они услышали стук туфель с жёсткими подошвами. Клэр Девон ступила из обжигающего дневного света в прохладную тень от барных ставен. Она остановилась возле Теваки, чтобы похвалить картинку; дорисовывая замысловатую череду кругов и линий, он рассказал ей о «Рэттлере» в море. "Доброе утро, Лианни", произнесла Клэр с улыбкой. "Лавиния, для тебя письмо. Я взяла его вместе со своей почтой. Подумала, что ты хотела бы прочесть как можно скорее." "Спасибо, Клэр". Лавиния легко перешла с родного языка на английский. "Ты сейчас отправляешься в офис?" "Да." Клэр встала, слегка тряхнув одним конвертом из нескольких, что были в её руке, и положила его на край барной стойки. Её руки были заняты посылками и рулоном газет. Широкие поля шляпы изгибались на ветру и задевали её голову. Клэр свесила шляпу на ленте на спину. "Надеюсь, там много новостей из Франции и Англии, которые мне нужны для издания. Подробности политических проблем. Наверно, это займёт у меня некоторое время." "Твой чай на кухне, а обед я приготовлю через пару часов." "Не утруждайся, если ты слишком занята," отозвалась Клэр через плечо, заходя на кухню. "О, и что же ты будешь есть? Старые газеты?" Лавиния повернулась к Лианни, сказав, "Она может, ты же знаешь. Она погружается в европейские газеты с головой." "Она меня балует," крикнула Клэр из другой комнаты. "Так ты, наконец-то, получила сестрёнку, о которой всегда мечтала?" проговорила Лианни с улыбкой. Она приподняла свою чашку за добавкой чая. "Полагаю, получила," проговорила Лавиния со смехом. Она взяла кружку и наполнила её, затем слегка покачала головой. Она передвинулась туда, где Клэр оставила почту. "Она действительно забудет поесть. Иногда я удивляюсь, как ей удался весь путь досюда из Англии; но временами, когда она сидит за печатной машинкой или возится с прессом, она кажется очень умелой. Да и её тексты хороши…" "Её тексты прекрасны. От её статьи, сделанной совместно с Колином, о пассажирах Уиндджамемера [«Windjammer» - старый парусник, посудина] у меня слёзы на глаза навернулись. Лавиния? В чём дело?" "В письме," ответила Лавиния низким голосом. Она осторожно разорвала конверт и вынула сложенный лист бумаги. "Это от мужа Элии, Уильяма Рида." "О,"Лианни прикрыла рот рукой. Она произнесла быструю, но искреннюю молитву. "Возможно, это не плохая новость." "Может быть, нет. Внутри два письма, одно написано рукой Элии." Она развернула тонкую бумагу и прочла: «Успокойся, моя дорогая, я в порядке, - Лавиния читала медленно. – Ребёнок продолжает расти. Мне кажется, что он или, может быть, она начнёт пинаться прямо сейчас. Вместе с этим письмом ты получишь и послание от моего дорогого мужа. У него к тебе небольшая просьба, и я надеюсь, ты выполнишь её ради меня. Наш бизнес процветает. У нас всё хорошо. Приезжай к нам после того, как родится ребёнок. Я скучаю по тебе и всем нашим друзьям, но я счастлива и довольна моей жизнью. Я молюсь, чтобы и у тебя было так же.». "Хорошо, это хорошо," сказала Лианни, перестав таить дыхание. "Я беспокоилась за неё. Какую просьбу она имеет в виду?" "Посмотрим. «Дорогая мисс Томуто, я хочу попросить Вас об услуге, которая, как считает моя любимая жена, не очень Вас затруднит. Я взял на себя смелость отправить Вам посылку из Гонолулу. Это подарок на День Рождения моей сестры Изабелл. Я надеялся быть с ней в её День Рождения в этом году, после стольких лет разлуки. Но в данный период я не хочу подвергать Элию риску, беря её с собой в морское путешествие, и не хочу находиться от неё вдали столько дней, возможно, даже недель. В общем, я приобрёл подарок для Изабелл и был бы очень признателен, если б Вы смогли передать его 28 июля. Как ни больно мне это сознавать, но Изабелл, вероятно, считает, что я не помню, когда у неё День Рождения, и поэтому подарок станет для неё настоящим сюрпризом. Внутри Вы найдёте записку от меня, которую нужно передать вместе с посылкой. Я надеюсь, Вы простите мне мою самонадеянность. С огромной благодарностью, Ваш покорный слуга Уильям Рид.»" "Как мило," сказала Лианни, Лавиния закончили читать. "А ты знала, что у неё День Рождения в этом месяце?" "Нет." Лавиния молча перечитала письмо, потом поместила обратно в конверт и положила всё между страницами своей книги. "Не припомню, чтобы Клэр об этом упоминала и намекала. Но, по идее, она должна знать. Они с Изабелл правда хорошие подруги, особенно после того приключения в горах." "Но не ты с Изабелл?" Лианни внимательно наблюдала за лицом подруги. Лавиния выглядела так, будто письмо её обеспокоило. Но Лианни понятия не имела, почему. "Я не знаю, кто мы друг другу," задумчиво произнесла Лавиния. Она закрыла книгу и положила её под бар. "Это странно, но Дженни Дюваль оказалась той, кем, как я полагала, была Изабелл." "Имеешь в виду – той, кто соблазнила Дэвида и использовала его?" "Да," Лавиния решительно кивнула. "И настоящая ирония в том, что Изабелл была той, кто спасла его, или, по крайней мере, его бизнес от того, что с ним вытворила Дженни. Конечно же, я передам ей подарок двадцать восьмого. Надеюсь, что посылка прибудет вовремя, и что Изабелл в городе. Было бы неплохо, чтобы она получить подарок именно в свой День Рождения. Я вот думаю: должна ли я сделать больше." "Что ещё ты можешь сделать?" Лавиния повела плечами. "Ну, подарить ей подарок от меня самой, может, сказать кое-что Дэвиду. Он, безусловно, обязан выказать ей некоторое внимание. Поговорю об этом с Клэр." "Я думаю, мы должны что-то сделать. Ведь Дни Рождения важны, к тому же именно её недрогнувшая рука спасла жизнь Маурири." Лианни чуть вздрогнула, вспомнив, как, вернувшись домой после посещения родителей, обнаружила мужа в постели с высокой температурой и большой раной в боку. "Верно. Конечно, не могу не вспомнить последний раз, когда я участвовала в подготовке сюрприза по случаю Дня Рождения. Тогда мы все едва не погибли. Надеюсь, что нынешний раз окажется удачнее." *** Колин Трент насвистывал, выходя из маленькой школы на свой любимый пляж. Он любил начинать свой день чтением Утренней Молитвы с детьми. Их юные личики светились радостью и желанием учиться. Это и было то, ради чего он отправился в Южные моря – взаимодействие людских умов и сердец. Возможно, он был не самым лучшим преподавателем основ христианского «Евангелия». Он знал, что большинство его собратьев-миссионеров никогда бы не допустили, чтоб во время Утренней Молитвы дети рассказывали свои собственные истории, сказки и мифы Полинезии. Они никогда не стали бы писать рассказы для детей, чтобы те могли попрактиковаться в чтении. Он считал, что его вера сильна. Он также считал, что есть множество мировоззрений и способов смотреть на Божьи творения. Колину нравилось, когда дети повторяли ему свои рассказы. Даже те, которые шокировали его, глася о людях, живущих в мире природы, в Божьем мире. Впереди будет ещё много времени, чтобы познать интеллектуальные науки, когда дети станут взрослыми. Он приостановился, когда дорожка привела к белому песку пляжа. Колин прекратил свистеть, увидев Дэвида, печально стоящего у воды и глядящего на море. Высокий, с точёными мощными плечами гребца, он, казалось, прогнулся под грузом усталости. «Дэвид… прогнулся…, как странно эти слова звучат вместе. Беспомощные, побеждённые, иногда старые – вот кто прогибается, но не люди, подобные Дэвиду Грифу, - подумал он. – Дэвид всегда шагает по жизни целенаправленно, энергично, уверенно. До Дженни Дюваль и всех разрушений, которые она учинила в столь многих жизнях. Я продолжаю думать, что он исцеляется, так же как исцелялся я, но раны на сердце залечиваются так медленно». "Дэвид?" Не получив ответа, Колин повторил имя друга. Дэвид обернулся к нему, недоумённо нахмурив красивое, бронзовое от солнца лицо. "Колин. Доброе утро," сказал он нерешительно. Он как бы выплыл из некого тумана, посреди яркого игристого дня мысленно пребывая в тучах. "Как ты?" "Хорошо." Голубые глаза Колина сузились за очками. "Я немного беспокоюсь за тебя. Что случилось?" "О, ничего нового," ответил Дэвид, поворачиваясь, чтобы вновь посмотреть на бухту. "Я просто раздумываю: как объяснить маленькому мальчику, что ты больше не его дядя?" "В этом нет необходимости. Ты всегда будешь дядей Теваки. Они приняли тебя в семью." "Уверен, что Маурири отменил усыновление. И никто бы не мог его за это винить. Кому нужен дядя, который будет проматывать средства к существованию семьи?" Он замолчал и поглубже засунул руки в карманы хлопковых брюк. "Странно, но я скучаю по Мо, когда я на лодке. Мне не хватает разговоров с ним и наших споров при принятии решений. Я знал, что буду скучать по нему, когда он больше не станет наводить порядок. Полагаю, это демонстрирует, какой я идиот, потому что не осознавал по-настоящему, какой ущерб сделал, пока не увидел Лианни и детей." Он глубоко вздохнул и потёр ладонью подбородок. Колин молча стоял и смотрел на Дэвида. Прилив наступал. Каждая новая волна подкатывала всё ближе к ним, но ни один мужчина не отступил назад, вглубь пляжа. "Я столько всего принимал как должное. Появлялся в обеденное время, зная, что у Лианни готово место и приборы для меня, всегда был уверен, что мне там рады. Я располагался в их доме, будто это был мой собственный дом. Больше я к ним не принадлежу." Колин протянул ладонь и дотронулся до руки друга. Когда Давид посмотрел на него, он сказал серьёзно, "Не поступай так с собой. Маурири и ты по-прежнему связаны. Вы по-прежнему друзья, по-прежнему семья, вы близки как братья. Вы можете возвратиться к этому." Дэвид покачал головой. Утреннее солнце играло красными отблесками в его тёмных волосах. "Нет, если Мо не захочет. Изабелл говорит, что всё, что нужно сделать, это показать ему, что я усвоил свой урок, что я могу вести себя ответственно, как и подобает морскому капитану. Но этого не будет достаточно, не на сей раз." Колин был не согласен, но он знал способ получше, чтобы вывести Дэвида из мрачного настроения. Он предпочёл сейчас оставить эту тему и перейти к другой. "Как Изабелл? У неё есть будущее, как суперкарго [см. в примечании автора, в самом начале]?" Дэвид улыбнулся, настоящей улыбкой, полной привязанности и юмора. "Не говори ей, что я сказал это, но да. Она впечатляющий переговорщик. Эти старые вожди не знают, что с ней делать. Она любит цифры; мои счета никогда не были столь упорядоченными и точными. У неё нюх на удачные сделки, как у собаки на кости. Ей никогда не стать таким моряком, как Мо, но если бы она освоила некоторые местные диалекты, мы бы зарабатывали денег больше, чем я и он когда-либо." "Каково ей на «Рэттлере»?" Колин не слишком любил морские путешествия. Его недавний опыт оставил после себя боязнь следующего выхода в море. Дэвид склонил голову, подумав. "Она не видит особого смысла в чистке и уборке. Она кое-что готовит. У неё нет твоего мастерства приготовления блюд с приправами, но наша еда лучше, чем когда-либо прежде. Думаю, что права поговорка о том, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, поэтому экипаж её любит. Меня беспокоило столь долгое пребывание на борту женщины, но, кажется, у неё с ними всё нормально." "А с тобой?" Улыбка поблекла. Его голос стал ровным и холодным. "Я обязан ей. Пока я не сумею выплатить долг, я у неё на привязи." "Она была тебе хорошим другом, Дэвид. Она очень необычная женщина. Возможно, не самая высокоморальная из всех, что мне доводилось встречать, но она очень терпима, и я думаю, что это дорогого стоит." Преподобный Колин Трент был натурой мягкой. Он относился к людям тепло, с любознательностью беспечного десятилетнего мальчишки. Себе он признавался в том, что, возможно, уж слишком интересуется жизнью своих друзей, что не совсем почтенно. Для Колина Изабелл была загадкой, и ещё большей загадкой были отношения между ней и Дэвидом. Привязанность Дэвида к ней была очевидна, но было ясно, что он бесится оттого, что находится в долгу перед ней. "Я знаю," признал Дэвид. "У нас всё будет в порядке, пока она помнит, что капитан я, по крайней мере, на лодке. Помяни чёрта, он тут как тут. Вон она. Судя по тому, как вышагивает, могу поспорить на деньги со следующего воскресного церковного сбора, что у неё есть для меня работа." Изабелл быстро шла со стороны набережной. Её юбка карамельного цвета, у подола украшенная чёрной оплёткой, взбилась возле лодыжек. Ветер играл её кудрями. Движения Изабелл были полны целеустремлённости. "Я научился не рисковать сгоряча церковными средствами," сказал Колин, поднимая руку в приветствии. "Привет, Колин," сказала Изабелл, подходя к ним. Она остановилась в нескольких дюймах от Дэвида, который посоветовал ей не радоваться. "Я целый час тебя ищу." "Серьёзно? Ну вот и нашла. Что тебе нужно?" "О, это то, что тебе нужно," ответила она с ехидной улыбкой на прелестном лице. "Сильные спины. Мы должны доставить кухонные плиты на Матахиву, там загрузить на борт копру [копра – высушенное ядро плода кокосовой пальмы, источник кокосового масла] и доставить для переработки на Факараву и, желательно, оттуда сюда довести масло." "Перерабатывающая компания использует свои собственные лодки для транспортировки масла," сказал Дэвид, глядя на залив. "Знаю, но на прошлой неделе они лишились лодки во время шторма. Поэтому, возможно, мы получим заказ на перевозки. Если нет, мы всегда сможем отправиться на Макатеа за сандаловым деревом." "Видишь, что я имел в виду, Колин?" Изабелл пронзила этих двоих подозрительным взглядом. Ей не нравилось быть объектом насмешек, но открытое честное лицо Колина Трента ласково улыбалось ей, и она засомневалась, что над ней издеваются. "Тебе нужно передать какие-нибудь сообщения, Колин?" вежливо спросила она. Связь между островами была плохой. Изабелл давно поняла, что можно приобрести немало доброжелателей, предлагая перевозку сообщений. "Не на Матахиву, там, по-моему, одни мормоны. Но у меня есть друг на Фаракаве, вы могли бы передать ему письмо. Он гавайский миссионер. Когда вы отправляетесь?" Изабелл начала отвечать, но Дэвид её перебил. "Утром. Нам нужно ещё достать запас парусов, а также кое-какое оборудование для погрузки." "Тогда не буду вам мешать, пойду. Можно я позднее занесу своё письмо на конюшню, Изабелл?" "Да, я буду там после полудня." "Удачного путешествия, Дэвид." "Спасибо, Колин." Колин пошёл в сторону города. Он оглянулся на них. Они были заняты оживлённой дискуссией. Дэвид выпрямился во весь рост и почти на голову возвышался над тёмными волосами женщины. «По крайней мере, рядом с Изабелл он никогда не смотрится прогнувшимся», - подумал священник и зашагал дальше. *** "Клэр?" крикнул Колин, заходя в кабинет «Вестника Матаваи». Небольшая комната была сплошь обложена книжными полками. Всё доступное пространство было покрыто папками, стопками бумаг, поверху закреплённых камнями, и газетами, сложенными в аккуратные кучи. В центре комнаты находился дубовый стол, на котором стояла драгоценная пишущая машинка Клэр. "У тебя за спиной, Колин!" донёсся голос Клэр сзади, из маленькой комнаты, где стоял пресс. "Я принёс церковные объявления," сказал он, входя в комнату, пропахшую чернилами. "Привет, Лавиния. Извините, я помешал вам обедать." "Вовсе нет. Ты сам-то обедал? Мы можем с тобой поделиться," ответила Лавиния и улыбнулась ему. Она достала тарелку из большой корзины, стоящей на полу, возле её ног. "Колин," произнесла Клэр, читая документ, который священник ей подал. "Хотелось бы, чтоб у всех, кто пишет мне, был твой почерк. Он так легко читается." "Годы в церковной школе дают о себе знать. Выглядит вкусно, Лавиния. Вы уверены, что у вас достаточно еды?" "Больше, чем достаточно. Вот, возьми мой стул," Клэр встала и прошла в другую комнату, сказав, "У меня есть другой в кабинете." "Всё нормально? Ты выглядишь озабоченным," поинтересовалась Лавиния, накладывая на тарелку рис и овощи. "Я и впрямь несколько озабочен," ответил Колин, сняв свою соломенную шляпу и положив её под стул. "Я видел Дэвида сегодня утром. Чувствую, что от меня требуется что-то более активное, чем молитвы, чтоб помочь ему и Маурири помириться, но я понятия не имею, что и как надо сделать." "Лианни сказала практически то же самое, когда мы виделись. Она и дети вправду скучают по нему. Дети, конечно, не понимают, почему его больше нет рядом. Ни один из них не помнит случая, чтоб поблизости от отца не было бы Дэвида." Она передала ему наполненную тарелку. "Дэвид скучает по ним. Гораздо больше, чем мог ожидать, я уверен. Я не могу себе представить, каково чувствовать, что потерял своё место в этой семье. Лианни создала такой счастливый, тёплый и гостеприимный домашний очаг. Дети, и даже посторонние люди, здесь сохраняют баланс: помнят о том, что действительно важно в этой жизни. Благодарю," проговорил он, принимая передаваемую ему тарелку. "Дэвиду очень нужен этот баланс," сказала Лавиния, наливая ему чашку чая из термоса. "Мы собираемся что-нибудь предпринять, чтобы заставить их помириться. Такое впечатление, будто мы только о них и говорим." "Лучше мы будем говорить о ситуации, чем примиримся с ней. Ни для кого из нас нет ничего хорошего в том, что Дэвид и Маурири не в ладах," произнесла Клэр, протаскивая стул через дверь. "Ты рассказала Колину о письме?" "О письме?" повторил Колин, заинтересованно повернувшись к Лавинии. "Сегодня утром я получила письмо от Уильяма Рида." "Элия в порядке?" Как истинный английский джентльмен он никогда не затрагивал непосредственно тему беременности Элии Рид, но это, конечно же, была первая мысль, приходящая на ум. "Да," ответила Лавиния, кивнув тёмноволосой головой. "Она пишет, что у неё всё очень хорошо, и передаёт всем привет. Уильям попросил меня получить пакет для Изабелл и передать его ей в её День Рождения." "Её День Рождения?" повторил Колин. Он взял рис и улыбнулся в знак признательности. "Он скоро?" Лавиния кивнула. "Двадцать восьмого числа этого месяца." "Так скоро. А ты не знала, Клэр?" Спросил Колин, обернувшись к девушке. "Нет," Клэр покачала головой, её медового цвета волосы всколыхнулись у плеч. Она заняла своё место за столом и взяла вилку. "Я не считаю, что есть причина, по которой я должна была бы знать это, за исключением той, что у нас принято отмечать Дни Рождения. Даже несмотря на всё происходящее, Лавиния организовала торт для Дэвида. Не то чтобы он съел много, но нам понравилось." "Думаю, он надеялся, что Маурири придёт," сказала Лавиния с ноткой грусти. "Знаете, Изабелл была там в тот вечер," промолвила Клэр, нахмурившись, "Меня удивляет, что она тогда не сказала ни слова о своём Дне Рождения." "Возможно, после того, чем обернулся мой День Рождения, она решила, что лучше никому не рассказывать о своём, опасаясь, что мы и ей что-нибудь устроим," предположил Колин, уплетая снедь. Он пытался определить, что за необыкновенный наполнитель в рисе. "Вряд ли это было бы что-то более впечатляющее, чем кораблекрушение." Клэр старательно не смотрела на собеседников, вставляя своё замечание с самым добродушным выражением лица. Миг они сидели в молчании, а потом все трое рассмеялись. Колин сказал, "Ну, поскольку мы все уцелели, могу честно признаться, что это был мой самый запоминающийся День Рождения из всех." "Но это же блестящая идея," сказала Клэр, в задумчивости закусив губу. "Что?" недоверчиво уточнила Лавиния. Ей не надо было напоминать, что из-за последней своей блестящей идеи Клэр едва не погибла. "Вечеринка для Изабелл; вечеринка-сюрприз. Оба: и Маурири, и Дэвид должны будут придти. Она дорога им обоим, и они оба в долгу перед ней." Колин откинулся на спинку стула и секунду обдумывал идею. Он медленно заговорил, "Она права. Это блестящий план. Я могу позвать на обед всех вас и Лианни с детьми. Всё будет нормально, обычно." "За исключением того, что Дэвид и Маурири рассядутся по противоположным углам и будут свирепо смотреть друг на друга," с горечью вставила Лавиния. "Но они не станут этого делать," возразил Колин, тряхнув своими русыми волосами. "Не при детях. И ради Изабелл. Они оба джентльмены, они будут вести себя вежливо." "И каждый, наконец, поймёт, в каких ненормальных обстоятельствах они оказались, Я полагаю, мы впрямь много говорим о Маурири, надо просто напомнить ему, как он по-настоящему привязан к Дэвиду." Клэр осознавала, что ничего толком не понимает во вражде между двумя старыми друзьями. Но она всё равно хотела видеть их преодолевшими это, она собиралась сделать для них всё, что могла. "Это вряд ли всё уладит," задумчиво промолвил Колин, "но это может заставить их начать призадумываться." Лавиния сделала глубокий вдох и принялась обдумывать всё сказанное. Двое других выглядели очень воодушевлёнными планом. "Что ж, мы должны что-нибудь предпринять. Смиренный Дэвид и сердитый Маурири – это переворачивает мой мир с ног на голову. Если ничего не получится, мы все, по крайней мере, вкусно поедим." "Торт для Дэвида тебе делал мистер Пин из пекарни?" спросил мужчина, повернувшись к Лавинии. Колин любил готовить и кормить людей своей стряпнёй. Он уже обдумывал своё меню. "Торт испеку я," вызвалась Клэр. "Не смотрите на меня так. Я же не сказала, что собираюсь самостоятельно плыть под парусом до Сиднея." "Клэр, ты делаешь отличные омлеты и вполне съедобные яичницы…" осторожно сказала Лавиния. Неумелость Клэр на кухне была у них больной темой. "Да, и могу не менее успешно нарезать фрукты. Ты не подпускаешь меня к кухне после завтрака по веской причине. Но чего ты не знаешь, так это того, что каждая английская девушка, независимо от общественного положения, училась печь торты, потому что…" Клэр обратила взгляд своих карих глаз на Колина. "Никто не в состоянии предугадать, когда священник может прийти на чай." Колин хихикнул, "Ну вот, мы убьём трёх зайцев одним выстрелом: Дэвид и Маурири будут взаимно вежливы, Дэвид получит возможность провести какое-то время с детьми, как заботливый дядя, коим и является, а Изабелл достанется вечеринка, которую она вправду заслуживает. Надеюсь, они будут в порту двадцать восьмого числа." "Если мы объясним Дэвиду причину, уверена, он приложит все усилия. А если их и не будет здесь, мы сможем отложить вечеринку." "Есть ещё одна вещь," сказала Клэр, поднявшись. Она подошла к прессу и поместила в него тяжёлые холсты на уровне своей головы. "Как только ты пригласишь Изабелл на двадцать восьмое, она тебе скажет, что это её День Рождения." "Ну, тогда я скажу, как это мило, и что это даже лучший повод для праздника. Сюрприз Уильяма всё равно не будет испорчен. Его мы должны сохранить в тайне. Уильям не собирался устраивать шумихи." "Тебе придётся солгать," со скептичным взглядом сказала Клэр. "Ты действительно думаешь, что сумеешь одурачить Изабелл Рид? Ох, Колин." "Тебе не придётся лгать. Она тебе не скажет," тихо проговорила Лавиния. "Конечно, скажет," произнесла Клэр, начиная заливать краску. Ей нужно было приниматься за печатание текста, если она хотела доделать выпуск вовремя. "Это ведь её День Рождения; она захочет, чтоб мы знали, а самый простой способ достичь этого – сказать нам." Колин посмотрел на мрачное личико Лавинии. Она выглядела очень серьёзной. "Ты правда думаешь, что она не скажет?" спросил он. Лавиния покачала головой. "Удивлюсь, если скажет. Изабелл любит хранить свои секреты, не замечал?" "Полагаю, я замечал только то, что я в действительности не очень хорошо её знаю. Что она оказалась не той, кем я её считал. Когда я прокручиваю в голове историю её пребывания здесь, я удивляюсь, насколько часто она поступала как настоящий друг по отношению к каждому из нас; особенно это проявилось в ситуации с Дэвидом и его последним делом. Мне жаль, что я не был более благосклонен к ней." "Теперь у тебя есть возможность это исправить," сказала Клэр. На неё вдруг нахлынуло ощущение счастья. Она любила вечеринки. И больше всего на свете она хотела сделать что-нибудь для Изабелл. Она хотела быть уверена в том, что остальные поняли, что вопреки случавшимся время от времени выходкам, Изабелл была чудесным другом. *** "Изабелл?" Колин стоял в центре небольшого открытого пространства, окружённого стойлами с лошадьми Изабелл. Он миновал арочный проход, ведущий с улицы. Он крикнул в сторону ступенек, ведущих в комнаты Изабелл. "Здесь, Колин," крикнула она сверху. "Я подожду тебя тут." Она появилась на верхних ступеньках. На ней были джодпуры и чёрные носки. Её пальцы быстро застёгивали верхнюю пуговицу на рубашке. Выражение её красивого лица переменилось. "Давай поднимайся, это мой офис, а не мой будуар." Офис оказался шестиугольной комнатой, где стоял письменный стол с пронумерованными выдвижными ящиками и несколько стульев с массивными сидениями. Красивая ваза стояла на книжной полке между окнами, выходившими на оживлённую улицу. Колин мельком глянул на настоящий будуар за открытой дверью, там была расправленная кровать с несколькими разбросанными на ней предметами одежды. Отведя взгляд, Колин сказал, "Надеюсь, я не затрудню вас, если попрошу передать нечто большее, чем письмо. У меня есть несколько книг, которые, я уверен, мой друг оценит по достоинству." "Совершенно не затруднишь," ответила она, взяв свёрток и положив его во внушительный холщёвый вещевой мешок. Колин набрал побольше воздуха в грудь и вымолвил, "Как считаешь, вы успеете вернуться к двадцать восьмому?" "Двадцать восьмому июля?" Изабелл замерла. Она просматривала какие-то документы на столе. Она стояла очень тихо, её рука зависла над поверхностью стола. Женщина не смотрела на священника. "Да." Колин приготовился говорить про «как мило» и про ещё один повод для вечеринки. Но этого не понадобилось. "Я не знаю." Она вскинула на него взгляд. "Об этом лучше спросить у Дэвида. Почему именно к двадцать восьмому?" "Ну, я надеялся, что ты, Дэвид, Маурири с семьёй, Лавиния и Клэр придёте на обед. Вечер понедельника – тихое время в баре, подходящее для того, чтоб Лавиния могла закрыть заведение для посторонних. Мы с Лавинией подумали, что совместное времяпрепровождение улучшит отношения между Дэвидом и Маурири." Самому ему казалось, что его голос звучит несколько быстро и немного громче нормы. Изабелл же, похоже, ничего не заметила. "Полагаю, я могла бы прийти. Ты говорил с Дэвидом?" Её серые глаза смотрели прямо в его глаза. Колин ожидал, что придётся солгать ей насчёт обеда. Он растерялся, поняв, что формально не придётся обманывать. "Нет, пока нет. Я видел, как команда возится с вашими кухонными плитами в доке. Я решил подождать и позволить ему спокойно заниматься своим делом." Она пересекла комнату и присела на один из стульев. Говоря, она натягивала на ноги чёрные ботинки для езды. "Я надеюсь, он следит за тем, чтоб с плитами аккуратно обращались, это всё-таки не старая чугунная рухлядь допотопной модели. По крайней мере, сталь не такая тяжёлая." "Я учился готовить на старой чугунной плите," сказал Колин, вновь чувствуя необходимость отвести взгляд. Он не мог понять, по чистой ли случайности Изабелл выдала свой очередной типичный трюк, или же она специально поставила его в неловкое положение. В том, как она натягивала тяжёлый кожаный ботинок, не просматривалось ничего настораживающего. Также Колину показалось явно странным то, что они обсуждали кухонные плиты вместо её Дня Рождения. "Влажной английской зимой они прекрасно поддерживают на кухне тепло. Не буду больше отвлекать тебя от работы. Увидимся двадцать восьмого, надеюсь." Он начал спускаться по ступенькам. Изабелл быстро опустила ноги на жёсткий пол и последовала за Колином. "Безусловно. Я слышала, что только полный идиот упустит возможность отведать твою стряпню." Колин на полпути вниз по лестнице остановился и обернулся, чтобы посмотреть на неё. "Это верно. Ты никогда у меня не обедала. Ну, вот ещё одна причина устроить небольшой праздник." Когда он повернулся обратно, то едва не столкнулся с крупным краснолицым мужчиной в плантаторской шляпе. "Добрый день, мистер Брэдфорд." "Преподобный Трент, не ожидал встретить Вас здесь," хрипло сказал мужчина. "Барышня, у меня к Вам дело" "Не буду вам мешать," сказал Колин, кивнув своему прихожанину. "Изабелл, удачного путешествия." "Спасибо, Колин." Она шагнула к крупному мужчине и сказала, "Нужна лошадь, мистер Брэдфорд"? *** Едва пройдя под арочным сводом конюшни, Колин остановился и попытался вспомнить детали короткой беседы. Он разделял мнение Клэр о том, что Изабелл незамедлительно сообщит, что речь идёт о дне её рождения. Он счёл любопытным то, как точно Лавиния предсказала поведение Изабелл. "Что она попросила?" поинтересовался сбоку знакомый голос. "Изменить погоду?" "Что?" Колин посмотрел вверх, на солнце, и оно его моментально ослепило. Высокая фигура загородила это. Дэвид был как раз тем человеком, с которым Колину нужно было поговорить, но священник растерялся от неожиданности. "Ты похож на человека, озадаченного приказами Изабелл Рид," кисло сказал Дэвид. Его синяя рубашка была вся в пятнах пота. Он рассеянно потёр левое плечо. "Она, должно быть, считает меня чёртовым волшебником, раз ожидала, что я перетаскаю все эти плиты в трюм." "А ты перетаскал?" спросил Колин с неподдельной серьёзностью. Сцена, которую он ранее наблюдал в доке, сопровождалась красочными ругательствами, по большей части исходящими от Дэвида. "Мы перетаскали. Вряд ли у нас есть шанс избавиться от них. Я иду за другим блоком и снаряжением, которые мы решили взять с собой на всякий случай." "Я пройдусь с тобой. Хочу тебя кое о чём спросить." "О чём?" полюбопытствовал Дэвид, когда они взяли курс на центр города. На пыльной улице было полно людей, повозок и ручных тележек. Множество знакомых проходило мимо них. Дэвид уменьшил свои широкие шаги, приспосабливаясь к Колину, который шёл тихо и скованно. Это был единственный видимый признак душевной травмы от дрейфа вместе с другими пассажирами Уинджаммера после того, как судно было атаковано пиратами. "Ты знал, что двадцать восьмого числа у Изабелл День Рождения?" "В этом месяце?" В голосе Дэвида появилась нотка удивления. "Нет." "И никто не знал." Дэвид выглядел скептично. "Клэр должна была знать. Они постоянно общаются." "Нет," Колин покачал головой. "Она не знала. И, что ещё более интересно, когда я пригласил Изабелл на обед в этот день, она ничего не рассказала." "Ты шутишь?" Дэвид перестал идти и полностью переключил своё внимание на Колина. "Это не похоже на Изабелл – упустить возможность получить подарки. Ты, наверно, ошибся с датой. Как ты её узнал?" Колин рассказал ему о письме Уильяма Рида и о плане насчёт обеда, переходящего в вечеринку-сюрприз. Дэвид задумчиво слушал, по-прежнему продолжая рассеянно разминать левое плечо. "Слушай, Колин, если Маурири не хочет там появляться из-за, ну, из-за меня, просто скажи мне, и я не пойду. Не хочу, чтоб Лианни и дети по моей вине пропустили веселье." "Подозреваю, что Лианни не даст Маурири ни единого шанса отвертеться." Колин заметил, что голос Дэвида переменился, а его зеленовато-карие глаза сузились. Он хотел быть уверен, что Дэвид придёт на обед. "Кроме того, Дэвид, это ведь ради Изабелл, перед которой вы оба в довольно большом долгу." "Да, я в курсе." Затем Колин вспомнил, как Дэвид чуть ранее отзывался о своём долге перед Изабелл, и священник пожалел о том, что надавил на этот рычаг. Дэвид был гордым человеком. Ему было тяжело находиться в долгу перед кем угодно. А находиться в долгу перед Изабелл, наверное, было тяжело вдвойне. "Как думаешь, я сделаю вечер уютнее, если приглашу к столу ещё одного господина? Возможно, лейтенант захочет прийти." Колин увидел лейтенанта Морлэйса, спускающегося по ступенькам здания местной администрации. Они обменялись приветственными кивками. Дэвид поднял руку, имитируя салют, и рассмеялся. "О, прекрасный подарок для Изабелл – обедать вместе с человеком, который только и ждёт возможности опять надеть на неё кандалы." "Он не настолько плох," мягко сказал Колин. Он не испытывал особенно нежных чувств к местным французским властям, но уважал лейтенанта как человека. Поддержание порядка в портовом городе вполне может свести с ума любого. В наведении этого самого порядка львиная доля заслуг принадлежала Дэвиду и Изабелл. Но время от времени Морлэйс здорово им помогал. "Может и нет," согласился Дэвид с усмешкой. Он стоял, оглядывая улицу. Он смог увидеть Клэр в её офисе. Она сидела за своим письменным столом, за работой склонив светлую голову. Ему на ум пришла идея. Он медленно проговорил, "Как насчёт Джека? Мо он нравится, он моряк, это нам всем предоставит массу нейтральных тем для разговора." "Каннибал Джек?" Колин проследил за пристальным взглядом Дэвида. "Не знаю," сказал Колин нерешительно. "Не хотелось бы, чтоб Клэр подумала, будто я занимаюсь сводничеством." Дэвид подавил смех. Степенный священник вовсе не помышлял о сводничестве. "Что-то я сомневаюсь, что тебя в этом заподозрят. Слушай, я не пытаюсь сводничать, но я в долгу перед Джеком за хорошую услугу. Я был рад, что он отправился со мной, когда Изабелл и Клэр пропали. Один из твоих обедов в компании красивой женщины хоть как-то рассчитает нас." "Я обдумаю его кандидатуру," сказал Колин глубокомысленно. Он знал немало людей, и туземцев, и европейцев, которых он мог бы пригласить на обед, но для конкретно этого обеда было уже достаточно переменных. "Он выглядит довольно приличным человеком, вопреки жуткой давней истории." Дэвид был уверен в своих суждениях. "Подобная история могла произойти с любым моряком. Это не повод шарахаться от человека. Что бы он ни делал на том острове, это было не один год назад, он это сделал потому, что не имел выбора. Конечно, его может не быть поблизости. Джим Лодж говорит, что приобрёл прекрасного товарища. Он подумывает о том, чтобы взять Джека на постоянную работу, если тот будет продолжать в таком же духе." "Я думал, Джек работает только когда ему нужны деньги, чтобы расплатиться со своими долгами у Лавинии." "Раньше так оно и было, но теперь – нет. Возможно, ему понравилось работать на Лоджа." Дэвид снова посмотрел в сторону редакции. "Возможно, он решил больше не пропивать свою жизнь." "Я поразмышляю над этим." Колин поднял взгляд на лицо друга. Поначалу Дэвид ходил к нему исповедоваться, хотя и не формально, рассказывая об ошибках, сделанных в бизнесе и в дружбе. Но с тех пор, как Маурири отвернулся от Дэвида и их партнёрства, ни один из мужчин не обсуждал с Колином этот разлад. Этим утром, когда речь зашла о данной теме, Колин видел, что Дэвида угнетает чувство вины, он не придерживался никакой другой точки зрения, кроме своей собственной, весьма пессимистичной. Но на данный момент его угрюмость, казалось, чуть рассеялась, и Колин решил вновь поднять этот вопрос. "Ты и Маурири разговариваете друг с другом, так ведь?" Дэвид опять потёр плечо, и слабая гримаса исказила его лицо. "Разговариваете," медленно повторил он, "полагаю, зависит от того, что ты под этим подразумеваешь. Я говорю: «Привет, Маурири, как дела?», а он говорит: «Хорошо», допивает пиво и уходит. Иногда когда я вижу его в баре, я туда не захожу." "Ты пытался более…" Колин замолк, подбирая подходящее слово. "Более подробно объясниться насчёт того, что произошло?" "Ты имеешь в виду, почему я потерял голову из-за Дженни и рискнул всем, чем дорожил?" прямо сказал Дэвид. "Да." Колин видел боль и стыд в потемневших глазах Дэвида. "Не уверен, что у меня есть более подробное объяснение. Есть вещи, которые я мог бы ему сказать, чтобы мои поступки выглядели более рациональными. Но думаю, он знает, что у меня были свои причины, и, возможно, в этом-то и проблема. Он просто не может больше с этим мириться." "Прости, я не понимаю, что ты подразумеваешь," нахмурившись, сказал Колин. Дэвид глубоко вздохнул. "Это шаблон. Похоже, я не могу с собой совладать. Женщина в беде всегда заставляет меня чувствовать, будто я должен что-то предпринять." "Мне хочется думать, что и я посочувствовал бы женщине, да и вообще любому человеку, в беде. Мне горько думать, что в этом есть что-то постыдное." "Но я-то не оставляю всё как есть, разве не так? Сейчас я знаю о череде преступлений Дженни. Но тогда…" Дэвид покачал головой. Его тёмные глаза отстранились от Колина, но он смотрел не на уличное движение. "То-то и оно. Маурири считает, что подобное случится снова. Он устал от этого. Какое объяснение я могу предоставить? Заверить, что такого больше не случится? Не думаю, что смогу сдержать подобное обещание." Колин на миг призадумался над этим. Ясно было, что Дэвиду в случае чего будет трудно сдержать такого рода обещание. По совести говоря, умение Дэвида наживать неприятности было хорошим поводом для размышлений. "По правде говоря," сказал Колин, "я бы жутко не хотел видеть тебя не стремящимся кому-то помогать." "Серьёзно?" Дэвид вновь переключил внимание на друга. "Это кажется хорошей чертой, но на деле влечёт за собой неприятности." "Но, что, по-твоему, стало бы с Изабелл, если б ты не прислушался к своему инстинкту и не вытащил её из тюрьмы?" Образ Изабелл, грязной, истощённой и напуганной, какой он увидел её в трюме, предстал перед Дэвидом. Как всегда, это заставило его содрогнуться. "Они бы убили её. Она бы никогда не рассказала им то, что они хотели, и они бы убили её." "Это была бы трагедия," сказал Колин искренне. "Тебе нужно помнить это, Дэвид. Если б не твоё решение действовать из-за того, что ты разглядел в ней, обаятельной, красивой и благородной женщине, мы все наверняка погибли бы в том ужасном месте. Ты ошибся насчёт Дженни, и из этого надо извлечь урок. Но ты не ошибся насчёт Изабелл, и если тот же самый инстинкт ввёл тебя в заблуждение относительно Дженни, возможно, ты нуждался в этом уроке, чтобы оценивать факты, по мере того как они с тобой происходят." Дэвид подумал о том, что сказал Колин. Было так много всего, что ему следовало сделать по-другому в том, что касалось Дженни. Она провела его, и ему никогда не узнать, сколько подлинности было в её чувствах. "Хочешь сказать, я должен слушать своих друзей, когда они говорят мне, что я веду себя по-дурацки?" Колин чуть улыбнулся. "Я не думаю, что Маурири хочет, чтобы ты переменился столь круто. Ты должен продолжать пытаться поговорить с ним." Дэвид опустил взгляд и увидел заботу в голубых глазах за стёклами очков. "Слушай, не переживай из-за этого обеда. Ты прав. Мы должны сделать так, чтоб у Изабелл был приятный День Рождения. Мо должен отнестись к этому с таким же уважением, как и я." "Да, я уверен, что так и будет." Колин внимательно осмотрел высокого мужчину сбоку. "Твоё плечо тебя действительно беспокоит, да?" "Нет, это…" Дэвид встряхнул головой, посмеявшись над собой, и пошёл дальше. У него впереди были часы работы, если они собирались быть готовы к отправлению утром. Он не жаждал объяснять Изабелл, почему они не готовы, если такое случится. "Мне чертовски больно. Каждый раз, когда мне кажется, что оно заживает, кто-нибудь обстреливает меня пушечными ядрами или заставляет грузить кухонные плиты." Колин сочувственно усмехнулся. "Как думаешь, вы успеете вернуться к двадцать восьмому?" Дэвид пожал плечами, направляясь к поставщику снаряжения. "Зависит от ветра." *** Лианни отослала взбудораженных детей вперёд, когда дом появился в поле зрения. Они побежали по песку, зовя отца. Маурири занимался полом новой комнаты. Он встал, когда услышал их, и спрыгнул на землю, подхватив детей на руки. Вместе с ним работал старый Кауануи. У таитян он был уважаемым строителем. Он носил париу [честно старалась найти толкование этого слова, но нигде не нашла, так что сама не знаю, что это такое] и имел внушительную татуировку на груди. Ему прокололи уши, когда он был ребёнком, дыры растягивались годами, и теперь служили ему заменой карманов. Из одной дыры свисала его глиняная курительная трубка, в других по очереди располагались табак, спички Люцифера [тоже не знаю, что это за спички такие], а в самой большой – его крупнейший приз – плоскогубцы, которые он выменял у английского моряка на тонну копры двадцать лет назад. Лианни поприветствовала Кауануи с огромным уважением. Заметив, что Маурири занят разговором с детьми, старик присел, скрестив ноги, и снял курительную трубку с уха. Он крепко закурил, кивнул в сторону Маурири и сказал, "Верни его в море, и я построю тебе такой дворец, что французы позавидуют." Лианни подарила ему улыбку, выражающую симпатию, и прошептала, "Я стараюсь, поверьте, я стараюсь." Лианни сделала глубокий вдох и улыбнулась. Она повернулась и поприветствовала мужа. На его лице не появилась ответная улыбка. Маурири стоял, скрестив руки, и ждал, когда она подойдёт к нему. Он отослал ребятню поиграть у воды. "Дети взбудоражены." "Да," весело сказал она, "я объяснила им, что намечается вечеринка-сюрприз. Теваки не понимает по-настоящему, что это означает, но обоим нравится иметь секрет." "Теваки не знает, что секреты надо хранить." "Это не важно. «Рэттлер» вышел в море сегодня утром, как тебе хорошо известно. У Теваки не будет возможности разболтать о сюрпризе Изабелл." Несколько минут Маурири стоял молча. Лианни ждала, пока он заговорит. Она считала, что единственный способ достичь совместного счастья – это выговариваться друг другу, но Маурири не всегда было легко говорить о том, что его беспокоило. Наконец, он заговорил, "Я знаю, почему ты рассказала им. Ты рассказала детям первым, потому что знала, что я не захочу их растаивать отказом." "А зачем тебе отказываться, Маурири?" мягко спросила она, глядя вверх, на его строгое лицо. "Это просто разделение трапезы с друзьями. Там будут Изабелл, Колин, Лавиния. И Клэр Девон, которая тебе всегда нравилась." "И Дэвид." "И Дэвид," повторила она. "Твой партнёр, твой друг." Повисло молчание. Он оставался безмолвен, перевёл пристальный взгляд на море. Лианни почувствовала, что от неё требуется нечто большее, чем терпеливое ожидание объяснения насчёт ссоры, оправдывающего нынешнее бедовое положение дела. "Маурири, это было слишком давно. Ты зря до сих пор держишь обиду. У вас с Дэвидом и раньше бывали разногласия. Вы и раньше вздорили. Почему этот раз так отличается от предыдущих?" "Он украл деньги с делового счёта." "Ладно, он взял деньги с делового счёта, чтобы использовать их для чего-то, что ты не одобрял, но значит ли это, что он украл их? Ты и впрямь считаешь, что он не собирался возвратить долг?" благоразумно вопросила Лианни. "Конечно, он думал, что вернёт долг. Но он не смог бы. У него и лодки-то сейчас бы не было, если б не Изабелл." Маурири говорил очень быстро, его голос делался всё громче и громче. "Лианни, когда я отправился поговорить с Дэвидом по поводу исчезновения денег со счёта, он сказал: «Я могу решать одну проблему за раз»… Ну, он тогда решал не проблему как мы будем кормить наших детей, эту проблему он создал." "Он был…" "Он был одержим женщиной, одержим идеей представления себя в образе рыцаря в сияющих доспехах." "Чего?" в замешательстве спросила она. Её образование, полученное у монахинь, не включало в себя романтические истории, независимо от того, насколько благопристойными те были. "Ух, это что-то из английской мифологии. Герой, который в одиночку спасает прелестную девицу. Слушай," Маурири повернулся, чтобы посмотреть вниз, на неё. Ей причинило боль страдание, увиденное ею в его тёмных глазах. "Я хотел, чтоб Дэвид был прав насчёт неё. Я хотел, чтобы он был счастлив, но всё указывало на её вину. Факты и свидетельства находились у него под носом, и, тем не менее, всем, о чём заботился Дэвид, была она. К чёрту наш покой, к чёрту бизнес. Знаешь, что он сказал?" Она медленно покачала головой. "Он сказал: «Я понимаю, почему ты зол. Я бы тоже был зол, если б ты так поступил со мной»." Маурири практически рычал от бешенства. "Как будто я бы стал его обворовывать!" Лианни наконец-то начала понимать глубину злости Маурири. Это было сочетание столь многих вещей. Она полностью осознала, как гордость управляет поступками. "Нам не надо его в наших жизнях. Совместная трапеза с ним не заставит меня его простить. Нашим детям нужны люди, которым они могут доверять. Дэвид не думает ни о ком, кроме самого себя." "У него и нет никого, о ком бы он мог думать, кроме себя." "Ты говоришь так, будто это оправдание." "Не оправдание," осторожно произнесла она, "но в некотором смысле объяснение. У него нет ни жены, ни детей, никого, перед кем бы он нёс ответственность." "Он нёс ответственность передо мной," быстро проговорил Маурири, "я был его партнёром. Я был его другом. Я шёл за ним, я старался верить в неё, в него." "Но его ответственность перед тобой это не то же самое, что твоя ответственность перед Тани и Теваки," сказала она, глядя на их детей у воды. "Всё, что я пытаюсь сказать, это то, что он никогда не учился думать о будущем. Он всегда решал большую часть тяжёлых проблем. Ему нравится, чтобы они были большими и их наваливалось сразу помногу, и, как ты постоянно говорил, он привязывается к красивым девушкам. Это для него совсем не так, как для нас с тобой, имеющих детей." "Да," он пристально взглянул на неё, "и что, мне от этого должно стать легче?" Лианни покачала головой. "Нет, я просто размышляю вслух. Есть хоть какая-то вероятность того, что ты не знаешь истории целиком? Что есть что-то ещё, кроме дерзости и упрямства, что ослепило Дэвида в том, что касается этой женщины." "Если и есть, то он мне не рассказывал." "А ты бы стал слушать, если б он попытался?" Маурири отвернулся в другую сторону и посмотрел на их детей, бегавших перед волнами. Он не ответил ей. "Ты прав," сказала она тихо, "наши дети не нуждаются в Дэвиде. У них есть семья. У них есть Лавиния и Колин. Так много людей, которые их любят. Они будут в порядке и без Дэвида. Но вот насчёт тебя я не уверена." *** Кухонные плиты были сложены в замысловатую конструкцию, чтобы их было удобнее доставать из отверстия «Рэттлера». Изабелл ловила на себе мрачные взгляды команды и их капитана. Она знала, что всё это им было нелегко загружать и ещё труднее будет разгружать, но именно потому они стремились поскорее покончить с этим делом. Раньше она была занята, проверяя, есть ли у них всё необходимое для поездки. Сейчас же, когда они были в пути, внезапно оказалось, что ей нечего делать. Она не хотела, чтобы Дэвид исправил это или всучил ей щётку и поручил уборку. Он был убеждён, что безделье на палубе ведёт прямиком к моральному разложению. Судно резко развернулось правым бортом и приняло положение, подходящее для удержания равновесия. Непрошеные воспоминания пронеслись в её голове. В своё первое пребывание в трюме этого корабля она была заключённой, связанной по рукам и ногам своим положением, и ей в жизни светила только тюрьма. Невозможно было вспоминать тот день, не вспоминая о визите Дэвида к ней. "О, как умно. Продолжать думать о приглашении Колина, а затем начать думать о том поцелуе," тихо произнесла она вслух. Она планировала соблазнить Дэвида Грифа с того момента, как увидела его. Взглянув в его глаза, она поняла, что он был заинтересован её печальным положением и её здоровым молодым телом. Но у Дэвида был собственный план. Он хотел помочь ей настолько, насколько она нуждалась в нём. Она хотела сохранить свою сосредоточенность. Главной целью было получение свободы. Изабелл всё ещё была не в состоянии избавиться от осадка, который оставило его тогдашнее решение. Тот поцелуй. Она помнила всё: сырой кислый запах трюма, привкус коньяка - «Наполеон '63», пальцы Дэвида, запутавшиеся в её волосах, его рот на её… "Проклятье. Всё, что я хочу от Дэвида Грифа, это хорошее деловое партнёрство. Ничего больше, ничего, в чём бы он сам не был заинтересован." *** Та-Мэй был у руля, когда Изабелл поднялась на палубу. Он приказал откорректировать паруса. Изабелл, оказавшаяся единственным человеком, находившимся в нужном месте, схватила необходимый канат. Сразу после этого ветер подхватил парус и потянул её вверх, канат пронёсся поперёк нежной кожи внутренней стороны предплечья. "Проклятье!" Едва она собралась позвать на помощь, как большая, коричневая от загара рука поймала канат выше руки Изабелл. Другой рукой Дэвид обхватил её за талию и стабилизировал. "Спасибо," сказала она, взглянув на него снизу вверх. Она приготовилась услышать от него что-нибудь по поводу недостатков её как моряка. Но в его тёмных глазах была лишь дружеская забота. "Со мной такое происходило тысячу раз. Должно быть, тебе больно," сказал он, указывая на проступающую красную метку на её плече. "У меня есть немного целебной мази, приготовленной бабушкой Лавинии. Должно помочь. Это та рука, которая была сломана, не так ли?" "Это было только растяжение. Где мазь?" спросила она. Канат порядочно обжёг болью. На её глазах готовы были выступить слёзы. Его рука по-прежнему находилась на её талии, Изабелл могла чувствовать его тепло сквозь тонкий хлопок своей рубашки. Она отстранилась от него в сторону люка. "В медицинском сундучке," ответил Дэвид. Он наклонился назад, через такелаж [такелаж - тросы, стропы, цепи, применяемые совместно с грузоподъёмными устройствами для подъёма тяжёлых грузов, оборудования при монтажных, строительных и др. работах] и задумался о своих партнёрах. Эта тема не была успокаивающей. Разрыв с Маурири заставил его чувствовать себя неприкаянным, плывущим по течению. Это возможно было изменить к лучшему, но Дэвид не был уверен, что сможет заставить себя рассказать историю целиком даже Маурири. Кроме того, всё ещё была часть Дэвида, которая верила в то, что его извинения должно быть достаточно. Он не собирался рисковать бизнесом. Он просто пытался делать то, что считал правильным. Но Колин был прав. Он не мог просто сдаться и отступиться от их дружбы. Изабелл вновь поднялась на палубу, поводя левым плечом. Дэвид с сочувствием повращал своим болящим плечом. «Что мы за пара», - думал он, глядя, как она направляется к нему. Она держалась намного устойчивее, чем в первое время. Во всяком случае, сейчас у неё имелось достаточно здравого смысла, удерживающего от ношения ботинок на скользкой кожаной подошве. Она постаралась использовать свой вес, подобно остальным членам команды; он не мог упрекать её за это. Проблема заключалась в том, что у неё не было достаточного веса. Когда ветер подхватил парус, она могла получить и худшую травму. Господи, как он с ней запутался. Он знал, что она была жадной. Она любила красивые вещи, он видел, как она в магазинах смотрит на шелка и драгоценности, в эти моменты её лицо пылало… ну, «желанием» - это ещё было бы мягко сказано. Почему она не сказала Колину, что двадцать восьмого у неё День Рождения? Почему она не сказала ему? "Нашла?" спросил он, когда она добралась до него. Дэвид и раньше замечал, что когда они находились в море, глаза Изабелл были больше зелёными, нежели серыми, как светлый китайский нефрит. "Да, у неё своеобразный запах. Из чего она?" Дэвид ухмыльнулся, "Из чего угодно, что попадалось на пути бабушки Лавинии. Я посчитал, что лучше не спрашивать. Мы сделаем остановку в Порт-Артуре, когда избавимся от плит, верно?" "Да, Дэвид." Она ненавидела то, насколько небрежно он мог говорить об их бизнесе. Она столкнулась со многими трудностями, планируя поездку так, чтоб быть уверенной, что каждая остановка предоставит возможность выгодно поторговать. Он зачастую вёл себя так, будто они были в развлекательном круизе. "А что?" "О," сказал он, потягивая такелаж, "там есть кое-что, что меня интересует." *** Дождь шумел, стуча по жестяной крыше и падая на мягкую землю. Это было своеобразным фоном для мыслей Колина, сидящего и пишущего за небольшим столом в передней части крыльца своего дома. Он всегда очень прилежно отчитывался обо всём, когда предстояло отправлять доклады церковным приходам в Англии, поддерживающим его миссионерскую деятельность. Он снял очки и потёр свои уставшие глаза. Он хотел поведать о маленькой школе, но не представлял, как найти слова, способные описать радость, которую по мере обучения доставляли детям их открытия. Он водрузил очки обратно на нос и заложил их изогнутые концы за уши. Тогда же он увидел человека, стоящего под дождём недалеко от дома. Колин встал и пригласил его на крыльцо. Гость был среднего роста и, как все моряки со шхун, худощав и мускулист. Одет он был в свободные штаны и кожаный жилет. Поперёк его груди красовался кабаний клык, висящий на кожаной полоске, надетой на шею – талисман или что-то в этом роде. Русые волосы Каннибала Джека были коротко пострижены, в его левом ухе болталась серебряная серьга. Колин был добросердечным человеком, но даже он не мог удержаться от улыбки, вспомнив, как ошеломлена была Клэр, когда прибыла на Таити, ища Джеймсона Джексона МакГонниэла. Она знала его по переписке, длившейся больше года. Он описывал лирический образ прекрасного острова и окружавшего его моря. По прибытии же она обнаружила немытого пьяного моряка, который не помнил о том, что пригласил её погостить в его плантационном доме. Идеальная и комфортная жизнь, которую Джек ей расписывал, оказалась порождением его пропитанного ромом мозга. "Добрый день, Джек. Ищешь меня?" позвал Колин, поднимаясь со стула. "Лавиния за стойкой сказала, что Вы хотите переговорить со мной." Его светлые глаза изучали фасад дома. "Хотите, чтобы я для Вас что-нибудь разузнал?" "Пожалуйста, зайди, не стой под дождём. Хотя, полагаю, моряки не так уж сильно переживают из-за промокания, в отличие от нас." "В этом ваше преимущество." Джек подошёл ближе к дому и встал прямо под крышу, поставив одну ногу на ступеньку. "Хочешь чашку чая?" бодро предложил Колин. У него было такое чувство, будто Джек сейчас развернётся и побежит обратно в бар. "Нет." Он покачал головой. "Что ж, вот какое дело, я надеюсь, что ты захочешь присоединиться к нашей компании за обедом двадцать восьмого числа." "Сэр?" Беспокойные глаза Джека уставились на лицо Колина с такой растерянностью, будто Колин вдруг перестал говорить по-английски. "Я должен объяснить. Ты знаешь партнёра Дэвида Грифа – Изабелл Рид. Так вот, лишь по счастливому стечению обстоятельств Лавиния, Клэр и я узнали, что двадцать восьмого числа у неё День Рождения. Мы хотим устроить вечеринку, вечеринку с обедом, который, надеемся, увенчается тортом, торт будет печь Клэр; это станет вечеринкой-сюрпризом для Изабелл." Растерянность Джека не уменьшилась. Колин продолжил. "Придёт семья Маурири, и мы подумали, что, возможно, ты захочешь присоединиться к нам вечером, двадцать восьмого." Джек отвернулся от Колина и стал стоять тихо, словно ему требовалось сконцентрировать все свои умственные способности, чтобы осознать смысл слов Колина. Когда он заговорил, его голос был очень низким и медленным. "Для трапезы? Здесь, в Вашем доме?" "Да," промолвил Колин с лучезарной улыбкой. "Как будто я один из вас?" "Один из нас?" повторил Колин. Растерянность Джека оказалась заразной. Колин был не очень уверен относительно того, что же тот имел в виду. "Я не понимаю." "Друг," сказал Джек, сопроводив свои слова нешироким жестом. Он глубоко вздохнул и продолжил. "До всех этих неприятностей с той женщиной, Дэвидом и его друзьями, вы проводили много времени вместе, так ведь? Наверное, вы стараетесь уладить разногласия между Дэвидом и Маурири. Грустно видеть, что разрывается такое партнёрство как это." Колин был изумлён. Джек говорил медленно и обдуманно, но это не означало, что он медленно соображал. "Ну, это ещё одна причина для вечеринки, по крайней мере, Дэвид какое-то время проведёт с детьми Маурири. Они очень привязаны к нему." "Я понимаю, чем могу быть вам полезен. Я бы хотел повидаться с ними вне работы, и мне нравится Изабелл. Она хорошо позаботилась о Клэр в горах. Я, м-м-м… " Он потёр рот тыльной стороной ладони. "Мы бы очень хотели, чтоб ты был с нами, Джек. Дэвид говорил мне, как рад он был, что ты поднимался с ним в гору. Я уверен, Изабелл очень обрадуется, если ты придёшь." "Двадцать восьмого, говорите." Он вновь отвёл свои голубые глаза. "Это будет понедельник, что ж, да, я могу прийти. Капитан Лодж пробудет в Папите до конца следующей недели." "Я так рад, Джек," сказал Колин. Он не знал, почему, но он чувствовал, что не прогадал с выбором человека для поддержания настроения. "У неё День Рождения. Мне следует подарить ей подарок. Не знаю, может, мне следует посоветоваться с Клэр. Может, небольшое стихотворение. Как думаете, это не слишком личное?" Колину, смотрящему на Джека, казалось, что тот роется в памяти, ища правила этикета, которые, как он знал, должны были быть где-то там. Священник ответил, "Думаю, это было бы весьма подходящим подарком." Джек посмотрел наверх и кивнул с нервной улыбкой. "Спасибо, Преподобный. Я хотел бы принять Ваше приглашение." Затем он развернулся и вышел обратно под дождь. Колин наблюдал за ним, хмуро наморщив лоб. Он вернулся за стол и взял ручку. Он сидел, отстранившись от дождя, позабыв про своих покровителей в Англии. ««Как будто я один из Вас». Но кто, - размышлял Колин, - мы, та группа людей, которая кажется Джеку столь исключительной? Что выделяет нас? Почему мы держимся вместе? Полинезиец и европеец, мужчина и женщина, разные воспитания, разные профессии. Мы действительно кажемся сплочённой группой, которая теперь распадается после ссоры Маурири и Дэвида?» Колин мысленно возвратился в свой первый день на Таити. В какое замешательство ввёл его этот рай. Лианни Лепау была его правой рукой в миссионерской деятельности с первого дня. Пыл, с которым она жаждала образования для своего народа, уважение к законам христианского Евангелия и стремление быть связующим звеном между белыми христианскими посланниками и её родным народом – всё это делало Лианни бесценной для Колина. Маурири, возможно, к церкви относился с меньшей деликатностью, но был в состоянии помочь Колину, при его-то образовании, полученном во Франции и Англии. Через него Колин познакомился с Дэвидом, который мало интересовался церковью, но который желал протянуть руку дружбы новому миссионеру, взятому под крыло его партнёром с женой. Лавиния долгое время дружившая и с Лианни, и с Маурири и на тот период находившаяся в близких отношениях с Дэвидом, впервые была представлена Колину за трапезой. Она немедленно попросила его пояснить, с какой целью он на острове. Используя метод, который он разработал ещё будучи студентом, Колин отогнал мысли о прекрасной владелице таверны и вернулся к обдумыванию того, что же делало их, по крайней мере, по разумению Каннибала Джека, столь исключительными. Они и впрямь часто ели вместе и ещё чаще переживали вместе переломные моменты, но они не были исключительными. Они вполне легко приняли Клэр. Да, почему Клэр? Просто из-за того, что она оказалась одна в незнакомом месте? Нет, из-за её энтузиазма, её способности видеть чудеса; это было по той же причине, по которой они когда-то приняли и его – потому что она нуждалась в них. Изабелл в них не нуждалась, во всяком случае, после того, как Маурири и Дэвид освободили её от смертного приговора. Не многие люди так отчётливо заботились о самих себе, как Изабелл Рид, и ещё она сама себя брала в ежовые рукавицы. Она просто появлялась, отдыхая вместе с ними. «Вот оно. Вот почему слова Джека так меня обеспокоили. Я исключил Изабелл и Джека и остальных, словно выбросил их за борт. Я прибыл сюда священником, чтобы наставлять туземцев, и игнорировал европейцев, которые не посещают церковь автоматически. Клэр пришла в церковь в своё первое воскресенье здесь. Для неё это было самой естественной вещью в мире, но Изабелл никогда не приходила. И что я сделал, чтобы изменить ситуацию? Я, конечно, никогда не стал бы принуждать её прийти, но я мог бы пригласить её на обед гораздо раньше». Он вновь подумал о своём визитёре. Каннибал Джек уже прочно обосновался «за бортом», когда Колин прибыл в Матаваи. В юности Джек был моряком на судне, которое отправилось из Южной Америки и потерпело крушение на рифе возле необитаемого острова. Из всех уцелевших в том кораблекрушении только Джек остался в живых к тому моменту, когда другой корабль причалил там шестью месяцами позже. Для туземцев, составляющих подавляющую часть работающей на шхуне команды, причина выживания Джека не нуждалась в комментариях; некоторые из их племён до сих пор практиковали каннибализм. Для европейских моряков это было просто очередной трагической морской историей. Но для европейских поселенцев Джек сделался изгоем, и, к своему стыду, Колин тоже принимал это как должное. "Именно я позабыл, чем чревато потерянное время в поиске новых овец [церковная паства иногда сравнивается с овцами (в хорошем смысле); возможно также, имеется в виду потерянная душа – заблудшая овца]." "Разговоры с самим собой это первый признак того, что Вы слишком долго пробыли в тропиках, Преподобный." Колин, погружённый в свои раздумья, не увидел мистера Брэдфорда, зашедшего на крыльцо. Смущённый тем, что его застали врасплох, священник мигом встал и протянул руку. "Добрый день, мистер Брэдфорд. Дождь выгнал Вас с Ваших полей?" "Да, но даже хлопку нужен дождь." Брэдфорд владел большой хлопковой плантацией, на которой трудилось около трёх сотен наёмных работников-китайцев. Он был самым богатым из английских поселенцев. Он на протяжении многих лет был активным покровителем церкви. Как и большинство сильных покровителей, он был полон мнений по поводу того, как следует проводить миссионерскую деятельность. "Пожалуйста, присаживайтесь," сказал Колин, указывая на плетёный стул с тяжёлым основанием. "Могу я предложить Вам чашку чая?" "Нет, благодарю Вас." Стул скрипнул под весом плантатора. Он снял шляпу и поместил её на свои колени. Он остановил взгляд своих бледно-голубых глаз на Колине, который вновь сел на своё место. "Я прямолинейный человек, Преподобный, так что я пришёл расставить точки." "Точки?" Колин почувствовал, как лёгкий холодок пробежал по позвоночнику. Мистер Брэдфорд напомнил ему его Епископа, хорошего человека, идущего своим путём, и вполне уверенного в правильности своих советов, которые он щедро раздавал. "Ваша цель здесь – обращать туземцев в христианство. И Вы неплохо с этим справляетесь. Как у них говорится, на мёд мух ловится больше, чем на уксус, так что я полагаю, Вы можете делать добро, находясь среди них и заводя друзей. Маленькая школа на грани закрытия. По крайней мере, это лучше, чем позволить французам отлучить детей от дома, отослать к монахиням и монахам в Папите. Для тех из нас, кто исповедует англиканство, приятно, что у нас проповедует образованный человек." Мистер Брэдфорд, как он и сказал, был прямолинейным человеком. Колин не знал ни одного случая, когда бы этот плантатор сказал больше минимума, необходимого для выражения своей точки зрения. Прежде в его речах никогда не встречались комплименты. Воистину в духе Брэдфорда было сказать что-нибудь неприятное и поспособствовать воплощению этого. Старший мужчина провёл чистым белым носовым платком по своему красному лицу и сказал, "Вам нужно быть осторожным с компанией, в которой Вы состоите." "Прошу прощения, компания, в которой я состою?" "Да," ответил он с резким кивком. "Я слышал много донесений о том, что Вы проводите время в таверне, в городе." "Я горячо надеюсь, что эти донесения не обвиняют меня в кутеже," быстро проговорил Колин. Это было неожиданно, он привык к жалобам от европейцев в своём окружении на то, что он слишком потакает традиционному образу жизни туземцев и их исконным верованиям. "Не совсем, но извещают о том, что Вы проводите много времени с женщиной, которая владеет этим местом. Я не намекаю на то, что она…" "Мистер Брэдфорд, мисс Томуто мой друг." Колин слышал предостережение в своём голосе, но Брэдфорд, по-видимому, нет. "Видите ли, Преподобный," сказал крупный человек, тряхнув своей седой головой. "В том-то и проблема. Если она приходит к Вам в церковь как к священнику, это замечательно и правильно, но Вам ходить в её бар и проводить там время – это не кажется чем-то хорошим. Ваше поведение должно быть безукоризненным. Бар Лавинии – третьесортная таверна; это не то же самое, что деревенский паб дома. И я должен сказать, что я был ещё больше огорчён, когда выяснилось, что Вы водитесь с этой Рид." "Изабелл? Какие претензии у Вас могут быть к Изабелл? Она ведёт хороший честный бизнес. Она партнёр Дэвида Грифа." "Она авантюристка, оппортунистка [оппортунист - беспринципный человек, приспособляющийся к обстоятельствам], вероятно - убийца." Брэдфорд был неподражаемым человеком. Он считал, что бывает либо правильное, либо неправильное, и нет ничего среднего между этим. В мире Брэдфорда были целомудренные женщины и женщины падшие. Первых следовало лелеять, вторых – избегать. Колин чувствовал удивление, защищая Изабелл. Он постарался контролировать свой голос. Ничто не должно выводить его из себя. "С неё были сняты те обвинения." "Да, стараниями Дэвида Грифа, которому она затем помогла выбраться из ситуации, грозившей ему тюремным сроком. Я старюсь не слушать сплетни, но о столь известной женщине трудно не слышать." "Мистер Брэдфорд, Вы говорите о моих друзьях, о людях, которых я знаю как порядочных и добрых и… и…" "Ну перестаньте, Колин. Порядочность? Я не думаю, что это слово будет употребляться по отношению к любому из этих людей. Однако же я признаю, что и сам никогда не знал его хорошо, Гриф казался человеком, которому можно доверять. Как я услышал позже, даже его партнёр, туземец, не хочет иметь с ним дело." Колин сквозь пелену дождя взглянул в сторону церкви и коротко помолился о терпении. Когда он снова заговорил, его голос был спокойным. "У Дэвида и Маурири случился разлад, окончание которого я надеюсь увидеть. В самом деле, мистер Брэдфорд, если то, что Вы говорите об этих людях, правда, разве это не причина для меня проводить среди них больше времени?" "Почему Вы так говорите?" "Потому что на это меня вдохновил своим примером наш Господь. Он пребывал среди отбросов общества, и мне следует поступить так же. Хотя, мои друзья вряд ли подпадают под такое определение; они те, кто оказался за бортом, кто нуждается в спасении души, возможно, больше, нежели туземцы. Они пали, и мне следует утешить их, успокоить и молиться, и…" "Ах, тем же занимался Иисус, и его за это распяли, чтоб спасти всех нас уж наверняка. Вам нужно подумать о добре, которое Вы можете совершить, пребывая среди туземцев. Было бы грустно потерять Вас." "Потерять меня?" Вопреки волнению Колин сумел расслышать искреннюю заботу в голосе мужчины. "Я знаю, что Вам, должно быть, кажется, будто я сую свой нос в Ваши дела, но я долгое время нахожусь вдали от дома и знаю, как это место искушает людей. Нам с женой Вы нравитесь, но есть и другие – те, кто находит Ваше отношение слишком лояльным. Вряд ли Вам захочется оправдываться в том, что Вы не справляетесь со своей работой. Это Ваши друзья, что ж, Вы можете оказаться перед выбором – между ними и своей работой." Колин с замиранием сердца осознал, что Брэдфорд действительно говорил с ним для его же пользы. В прошлом Епископу уже поступали жалобы на поведение Колина. "Это моя цель – проделывать Божью работу во всех аспектах моей жизни. Мои дружеские отношения – важная часть моей жизни, и я не собираюсь исключать их из-за того, что я христианин. Мне кажется, мистер Брэдфорд, Вас дезинформировали относительно Лавинии, Изабелл и Дэвида." "Нет, парень, я думаю, что это Вы смотрите на мир сквозь розовые очки. Вы не видите сущность людей." Он встал и надел шляпу, затем с высоты своего роста посмотрел на Колина с добродушной улыбкой, которая вселила в того опасение. "Вы порядочный человек, но Вы мягкий. Я знаю, что у Вас были тяжёлые времена, но Вы должны уяснить, что мною не движет ничего, кроме наилучших намерений от всего сердца относительно Вас. Оставьте оказавшихся за бортом в покое. Такие люди, как парни, на которых я насмотрелся, живя здесь, - они сами себя прокляли не один год назад. Работайте среди туземцев. Вы здесь именно для этого. Я пришёл только дать Вам дружеский совет. Я слышал, как Вы говорили, насколько счастливы здесь, я бы не хотел, чтобы Епископ решил, что Вам нужно переехать для Вашей же пользы." "Я тщательно обдумаю Ваш совет, мистер Брэдфорд." Колин и не помышлял о том, чтобы не прийти на предстоящий обед. Если последовать полученному совету, половина списка гостей будет неприемлема, включая почётную гостью. "Что ж, это всё, о чём я могу просить. Я считаю, что так лучше." Колин смотрел на уходящего человека, потом расстроенно застонал. И что с этим делать? Был момент, когда он верил, что Бог велит ему проводить больше времени среди моряков и работников доков, но тут пришёл Брэдфорд и велел этого не делать. "Знаешь, Господи, я бы предпочёл более ясное послание," произнёс он вслух, откладывая письменные принадлежности. Он не смог придумать ничего другого, кроме как пойти в церковь и помолиться о том, чтобы его направили на верный путь. *** «Она её не ударила. Это единственное, что имеет значение», - говорил Дэвид самому себе, ощущая, как его руки наливаются тяжестью. Он ухватился за край стола, использовавшегося в качестве письменного в главной каюте. Он постарался унять своё бешеное сердцебиение. У Дэвида перед глазами стояла картина разыгравшейся несколько минут назад сцены, и он ничего не мог с этим поделать. Последние плиты перемещались на канате от блока, прикреплённого к мачте. Изабелл стояла напротив перекладины по другую от него сторону люка. Она наблюдала с потехой в своих прелестных зелёных глазах. Процесс шёл так сложно, как Дэвид и опасался. Он и его команда уже исчерпали свой бранный словарный запас. Изабелл так и сыпала хорошими советами. Дэвид благоразумно благодарил за принятие всех возможных мер во избежание повреждения приспособлений своего корабля. Он резким толчком передал поблескивающую гранями плиту из бледно-зелёной стали, переправляя её на ту сторону лодки, где команда была готова спустить эту плиту вниз на огромное каноэ-шлюпку для переправки через риф. Что-то пошло не так. Никто из мужчин не сумел поймать и удержать неудачно покачнувшийся груз. Он качнулся мимо них, наткнулся на свод, качнулся обратно по другой траектории. Та-Мэй коснулся плиты лишь на секунду, достаточную только для того, чтобы отклонить траекторию от Дэвида. Груз качнулся прямо к Изабелл. "Нет!" вскрикнул Дэвид. Это случилось так быстро, он думал, что плита ударила и отбросила потерявшую сознание Изабелл в воду. Он слышал всплеск от её падения и метнулся в ту сторону. Когда он выглянул в отверстие, то обнаружил её рядом с проломом, недалеко от него. Её тёмные волосы облепили голову, брюнетка была блестящей и проворной словно тюлень. "В следующий раз, когда вам не понравятся мои советы, просто велите мне заткнуться." "Ты цела?" задыхаясь, выпалил он в морскую воду. "Что? По-твоему, я ждала, пока она меня ударит? Я просто отстранилась как можно дальше." Она резкими движениями поплыла к той стороне судна, где мужчины её уже ждали, чтобы вытащить. Дэвид медленно последовал за ней. В каюте он постарался очистить свой разум. Изабелл вошла в дверь из соседней каюты. Она водила гребнем по своим влажным волосам. "Теперь хорошенько подумаю, если представится возможность добыть для нас заказ на транспортировку роялей," беззаботно проговорила она. "Ладно тебе, там уже начали перегружать к нам копру. Нам нужно принять её и сложить." Дэвид по-прежнему не оборачивался к ней. "Дэвид? Что случилось?" "Когда я увидел тебя, упавшую, как…" Он покачал головой. Как он мог объяснить ей, что чувствует, когда сам этого не понимал? Изабелл приостановилась, гребень всё ещё оставался в её волосах. Она ощутила внезапный озноб. "Да, полагаю, это заставило тебя подумать о ней. Я буду на палубе." Она вскарабкалась вверх по лестнице, желая убраться подальше от него и его воспоминаний. Он повернулся, но её уже и след простыл. В её словах было то, что воскресило в его памяти образ бывшей возлюбленной, падающей глубоко в воду. Пока партнёр говорила, он думал только о том, как близка она, Изабелл, была к истине. Однако единичное воспоминание не могло иметь последствий, но чувство утраты, гнева и вины вернулось вместе с этим воспоминанием. *** Этим облачным днём в заливе Матаваи было несколько лодок. Вода была серая и подёрнутая рябью. Лавиния сочла, что воздух весьма холодный. Она обернула окаймлённую шёлком шаль вокруг плеч, ненадолго отвлёкшись от тщательного вытирания бокалов льняным полотенцем. Бар был почти пуст. Рядом с ней за столом сидела Клэр, попивая чай и читая свою почту. Она отметила, что небо было серым, но её не могла оторвать от размышлений прохлада в семьдесят пять градусов по Фаренгейту [около 25 градусов по Цельсию]. "Это был вздох зависти. В чём дело?" спросила Лавиния, отрываясь от работы. "Ничего. Письмо моей кузины сплошь о её ребёнке, у которого режутся зубки." "Оно от Элизабет?" спросила Лавиния. Ей нравились рассказы Клэр о её семье в Англии. Тамошняя жизнь представлялась чрезвычайно деятельной и взыскательной. "Нет, от Анны, младшей. Для сына Элизабет прорезывание зубов уже в прошлом," ответила Клэр, вздыхание всё ещё улавливалось в её голосе. "Сколько у тебя кузин и кузенов?" "Десять," ответила Клэр, а потом вспомнила о сыне брата её матери, которого вечно не было в семье, и исправила свой ответ, "Нет, одиннадцать. С большинством из них я виделась мимоходом, но мы на протяжении не одного года поддерживаем связь, периодически переписываясь. Все племянники моего отца лишь на несколько лет старше меня и пишут для Лондонских газет. За исключением Питера, который находится в Нью-Йорке. Племянниц моей матери я знаю гораздо лучше, я ведь жила с ними после её смерти." "Должно быть, ты скучаешь по ним." "Скучаю. Весело было пребывать в доме, полном девочек, после того, как росла одна. Сейчас они все замужем. Анна вышла за очень порядочного человека из деревни, где жила моя мать и где жила я. Он однажды пришёл меня навестить, и я их познакомила. На данный момент они женаты уже два года." Лавиния почувствовала, что это история гораздо более сложная, но она была совершенно уверена, что Клэр никогда не расскажет ей полную версию. Лавинии, чья большая семья была разбросана по нескольким островам, с трудом верилось, что семья Клэр могла быть такой неизменно доброй и щедрой, как уверяла девушка. "Должно быть, у тебя было много поклонников." "У меня? О, нет," Клэр с унылой улыбкой покачала головой. "Я была гадким утёнком." "Я не верю, что такое когда-либо могло быть правдой. Наверняка твои кузины не настолько красивы." "Как бы там ни было, они считались именно таковыми," грустно сказала Клэр. Она повернулась, чтобы пристально посмотреть на Лавинию слегка задумчивым взглядом. "Я не хочу казаться неблагодарной. Мои тётя и дядя предоставили мне все возможности, но какой мужчина захочет девушку, которая не способна держать свои мнения при себе?" "Я не понимаю." Лавиния сложила полотенце и заняла место за баром. Она осмотрелась по привычке, трое старых моряков тряслись над кружками пива. "Нет, полагаю, это и не понять, если ты не была воспитана женщинами из среднего класса Англии. Мои кузины симпатичные, но в чём их реальное преимущество передо мной, так это в воспитании. Они были представлены миру, будучи очень предрасположенными к ведению домашнего хозяйства и ращению детей. Они были подготовлены поддерживать своих мужей, независимо от того, что сами думают о действиях или личных убеждениях тех." "Почему же твоё воспитание так отличается?" Она вышла из-за бара и присела на табуретку за чайный столик напротив Клэр. Клэр облокотилась о стол и подпёрла подбородок руками. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы найти наилучший способ ответить на вопрос Лавинии. "Моя мать никогда не отличалась хорошим здоровьем, потому моё раннее воспитание было предоставлено отцу, который был газетчиком. Его идея воспитания заключалась в чтении. Когда он умер, а мне на ту пору было двенадцать, я уже имела склонность к чтению всех видов, эта склонность при мне до сих пор, у меня оживлённая переписка с его братом, который поощряет моё свободомыслие. Молодому английскому джентльмену не нравится партнёрша для обеда, мнение которой о ситуации в Южной Африке или Ирландии не совпадает с его мнением. Так что я давно узнала, каково быть книжным червём, имеющим своё собственное суждение. Полагаю, я родилась лишней женщиной." "Кем-кем?" "Этот термин изобретён несколько лет назад, священнослужителем, который посчитал, что, поскольку Бог предписывает женщине быть женой и матерью, те, кто не замужем – лишние, ненужные." Клэр пожала своими хрупкими плечиками и скривила рот в перекошенной усмешке. "Я думаю, он подразумевал, что всем им следует собрать вещички и рвануть в колониальные земли в качестве невест по почте." Хмурость Лавинии стала ожесточённее. Временами то, что она слышала об Англии, казалось нелепицей. "Хотелось бы мне узнать, что бы сказала Изабелл, если б мы ей сообщили, что она лишняя. Должны же быть женщины, которые добровольно решили не выходить замуж." "О, таких много," сказала Клэр, с энтузиазмом кивнув, её длинные, гладкие, светло-коричневые волосы ниспали вперёд. "Есть целые их сообщества. Некоторые из них неутомимо борются за право голоса, за равные с замужними женщинами права. Я глубоко восхищаюсь ими и очень симпатизирую им. Но ирония в том, что, вопреки моему своеобразному воспитанию и моей искренней любви к журналистике, я всегда хотела дом, мужа, детей, поводы печь именинные пироги." Клэр бережно сложила письмо и возвратила его в конверт. "Даже когда я была девочкой, я знала, что никогда не смогу быть традиционной женой," задумчиво сказала Лавиния. "Я ценю и уважаю образ жизни моего народа, но растя здесь, вместе с крёстной матерью, я знала, что не сумею быть счастлива вдали от бара, от всех этих разных людей, всей этой оживлённости порта и города. Но в последний год я осознала, что это всё могло бы быть куда лучше, если б я разделила это с кем-то." "Ты когда-нибудь жалела о том, что не уехала во Францию вместе с Клодом?" "Нет. Я с большой нежностью относилась к Клоду. Я помню, как хорошо было иметь кого-то, с кем можно было смеяться, с кем можно было быть вместе снова. Но Колин был прав, цвет моей кожи сделал бы меня изгоем во Франции. Неважно, насколько сильно Клод любил меня, я бы никогда не была счастлива. Вдобавок, там слишком холодно." "Ты даже не представляешь," сказала Клэр, сделав жест в сторону необычно тёмного неба. "Такое могли бы счесть одним из лучших дней года в некоторых областях Франции." Лавиния наигранно задрожала и плотнее укуталась в украшенную голубым шёлком шаль. Клэр засмеялась, затем вновь стала задумчивой. "А Дэвид? Ты когда-нибудь жалела, что порвала с ним?" "Ответ зависит от того, что ты подразумеваешь. Не хватает ли мне Дэвида? Иногда. Мы долгое время были счастливы. Это устраивало нас: быть вместе и одновременно по отдельности. Дэвид и я всегда были независимы друг от друга, даже несмотря на то, что мы – и я точно это знаю - любили друг друга. Думаю, мы до сих пор любим друг друга в каком-то смысле. Под конец я поняла, что Дэвид не был способен…" Лавиния поискала подходящее слово. "Жить той жизнью, которая нужна мне. Я хотела перемен, он не хотел. То, что делало меня счастливой прежде, не делает меня счастливой теперь. Дэвид думал, что всё, что мне должно было быть нужно, - это верность, но я хотела чего-то больше, чего-то дольше, чего-то ещё. Чего-то, что Дэвиду представлялось непонятным. Он ушёл добровольно, потому что знал, что я была несчастна. Ему ненавистно было являться причиной того, что я несчастна." "Но теперь ты…" Лавиния наблюдала за тем, как Клэр борется с желанием договорить то, что хотела. Может ли так быть, что европейские женщины никогда не беседуют о подобных вещах? Это не казалось разумным. Отношения между мужчиной и женщиной не могут так различаться только из-за холодной погоды. Впрочем, это делало понятным для Лавинии то, почему Клэр, отличающаяся редкой говорливостью, ни слова не произносила о столь важном аспекте жизни, как секс. "Одинока. Да, более одинока, чем я когда-либо была, потому что раньше то, что я хотела от мужчины, было легко найти. Не то чтобы Дэвид не был особенным, он был, он и ныне такой. Но то, что я хочу сейчас – вид общения, которому сопутствует чувство совместного построения общей жизни, мне не посчастливилось найти, и, наверно, не посчастливится." "Почему ты так говоришь?" Голос Клэр звучал встревожено. Если уж Лавиния, красивая, мудрая и добрая, считала, что обречена оставаться в одиночестве, на что же надеяться ей? "Не хочу вводить тебя в заблуждение," медленно сказала Лавиния. "Я не стыжусь своего прошлого. Я горжусь тем, кто я есть, тем, что я создала. Даже мои бывшие мужчины – важная часть того, кто я есть. Но жизнь, которой я жила здесь в баре вместе с крёстной… ну, это не совсем подготовило меня быть той, кого любой полинезиец или белый подыскивают на роль матери своих детей. Я не уверена, что действительно верю, что мужчина, желающий той жизни, которую желаю я, пойдёт искать себе жену в таверну. Почему ты так хмуришься?" "Я стесняюсь сказать." "Клэр, я не знаю о твоей жизни с кузинами, но здесь мы можем говорить обо всём. Если только ты не предпочтёшь, чтобы некоторые вещи были исключительно твоим личным делом." Клэр мягко рассмеялась. "Ты прямо как Изабелл. Я не готова жить на всю катушку без..." Она осеклась. Её светлые щёки стали красными, и она уставилась вниз, на стол. "Тех высоких моральных стандартов?" Лавиния точно знала, о чём думала Клэр. Хотя на протяжении их дружбы у них случались мелкие, обычные разногласия, лишь один истинный аргумент всё ещё лежал между ними тяжёлым грузом. "Я была неправа, обращаясь с тобой так в тот день. Мы все были очень напуганы. Позже я осознала, что для тебя это должно было быть особенно ужасно." "Но ты была права. Я переживала за свою скромность, а ты за жизнь Маурири. Просто есть один-единственный способ иметь комфорт и безопасность по жизни – научиться обеспечивать себе это. И в то же время я понимаю, что даже если ты и отпустила Дэвида, ты знаешь, что он любил и всё ещё любит тебя. А меня никто…" Клэр перестала говорить. Она несколько раз моргнула. Внезапно она встала и пошла к дверям, отвернувшись в сторону моря. Лавиния поняла, что она старается не плакать. Лавинии не составило труда угадать концовку предложения Клэр. "Должно быть, это всё из-за серого неба," тихо Клэр, по-прежнему стоя спиной к Лавинии. "Я росла, привыкши к солнечным дням. Эта погода навевает на грусть." Лавиния поднялась и подошла к Клэр сзади. Она обвила руками талию младшей подруги и ласково обняла девушку. "Я дала Дэвиду уйти, так что я готова к тому, что любовь, которой я жажду, появится на моём пути. Если бы я удерживала Дэвида, наша любовь бы плохо закончилась, потому что либо бы я старалась форсировать её, пытаясь превратить во что-то, чем она не являлась, либо получилось бы так, что я упустила б то, в чём нуждаюсь. По крайней мере, мой нынешний путь предоставляет возможность отыскать то, к чему я стремлюсь. У тебя есть множество возможностей. Ведь был тот славный солдат, он обожал тебя." "Несколько дней. Ты очень мудрая и храбрая. А я нет. Я так долго была одинока – с тех пор, как умер папа. За исключением моего дяди в Лондоне, вся моя семья решила, что я свихнулась, раз приехала сюда. Но я не была одинокой, когда читала письма Джеймсона. Должно быть, я кажусь тебе очень жалкой, раз влюбилась в мужчину, которого никогда не существовало." Лавиния оставалась тихой и близкой к Клэр. Она знала историю о том, как иллюзии Клэр разбились о реальность, когда выяснилось, кем на самом деле оказался её друг по переписке; но Лавиния никогда прежде не слышала в голосе подруги такого чувства утраты. "Знаешь, это всего лишь серое небо," сказала Клэр, склонив свою голову к голове Лавинии. "Я действительно счастлива здесь, на Таити. У меня есть моя работа, ты, все наши друзья."2х05. Раздельное питание. Часть 1
23 сентября 2015 г. в 02:02
Автор: Мэри Вимси
Переводчик: Елена_1107
Эпизод: 2х05
Название: Раздельное питание
От автора: Я хочу поблагодарить Лорана Хьюза из «Старых чудаков» за полезную информацию о подарке для Изабелл от Уильяма.
«Чёрная вельветовая лента» - это традиционна песня, которую я нашла в «Книге Главных Австралийских Песен».
Приношу извинения за любые перестановки, нечаянно сделанные мною в географии Южных морей. Очевидно, мне пора отправляться в исследовательскую поездку.
Если верить Роберту Луису Стивенсону, суперкарго называли судового офицера, ответственного за грузовые и коммерческие операции.
Я хочу поблагодарить Риалин, Сьюзан Зелл и Фелицию за всю их трудную работу и время, потраченное на редактирование и обсуждение этой истории со мной. Все остальные ошибки полностью мои.
День Рождения Рэйчел Блэйкли 28 июля. Эта история – знак признательности за те часы удовольствия, которые подарил мне её талант.
Примечания:
перевод: Елена_1107
От переводчика: Я переводчик непрофессиональный, поэтому иногда дословное значение слов и выражений не сохраняется. И ещё - в квадратных скобках мои примечания, то, что я считаю нужным пояснить.
не бечено