Раздельное питание Часть 2
Порт Артур был городом компаний. Копра со всех окрестных островов доставлялась на здешние фабрики для переработки. Масло, полученное с помощью отжима ядер кокосовых орехов, затем на кораблях транспортировалось в Папите и оттуда отправлялось на производящие мыло заводы во многие части света. Город простирался на белом песке от атолла [атолл - коралловый риф кольцеобразной формы, окружающий акваторию] до края лагуны. Со стороны океана, в который вдавалась округлая суша, сюда беспрепятственно проникали морские ветры. Стараясь идти в ногу с Дэвидом, чьи шаги были крупными, Изабелл вглядывалась в привлекательное лицо партнёра. С момента её злоключения с плитой его задумчивая угрюмость не проходила. Но сегодня, как только Порт-Артур оказался в поле их зрения, Дэвид пришёл в более благодушное расположение духа. После того, как их груз был выгружен, Гриф предоставил команде свободу на целый день. Он выдал освобождения, не посоветовавшись с ней. Изабелл подумывала о том, чтобы оспорить сроки обещанного возвращения в Матаваи, но удержала рот закрытым. Она была занята в течение путешествия и ловко вытесняла неудобные мысли из своего разума, так что она ещё не думала о приглашении Колина. По причинам, которые для неё самой оставались загадкой, она решила позволить Дэвиду и ветрам определить, вернуться ли они к двадцать восьмому. На данный момент, с текущим вниз по её спине потом, в разгар тропического солнечного дня, всем, что она хотела, была ванна, горячая ванна с пеной и чистая одежда. Впоследствии Изабелл собиралась заполучить груз переработанного масла, чтобы забрать его обратно на Таити. Она всей душой ненавидела плаванья впустую, не приносящие прибыли. "Ты знаком со здешним управляющим?" Дэвид покачал головой. "Нет. Дела с ним всегда имел Мо. В прошлом он старался убедить их позволить нам забрать масло, но они предпочитают использовать собственные корабли. Они не захотят продавать масло нам, нарушая это правило, сама понимаешь. И это ещё при условии, что ты своего добьёшься." "Я знаю, что у них пошло ко дну по крайней мере одно судно. Все, что я могу сделать – попытаться." Он взглянул на неё, запустил руку в свои пронизанные солнцем волосы и сказал, "Не забудь сделать честные глаза." "Вот как Маурири вёл дела с управляющим?" спросила она с напускной серьёзностью. Ямочки, появившиеся на щеках Дэвида, показали, что он оценил парирование. "Увидимся на лодке завтра утром." "Что?" Изабелл схватила его за руку, заставив его взглянуть ей в лицо. "Куда ты собрался?" "Туда." Он указал на жёлтое, покрытое штукатуркой здание. Там на втором этаже имелось широкое крыльцо, по которому бродили несколько женщин разной степени раздетости. "Заходи и наслаждайся сколько влезет. У них есть очень горячая вода." Изабелл холодно воззрилась на него. Ей захотелось назвать его хамом. Но для неё ванна действительно была делом первостепенной важности. Она сомневалась, что сумеет этим хорошенько насладиться, слыша Дэвида в соседней комнате. На крыльце активно перешёптывались. Через перила перегнулась женщина, явственно демонстрируя своё благодушное расположение. Другая женщина вышла из-за двери и перешла улицу. На ней был саронг из пурпурного шёлка. Черты её лица свидетельствовали о смешанном происхождении, но её медно-золотые волосы не были унаследованы от кого-то из родителей. "Дэвид Гриф," позвала женщина. "Ты выглядишь просто отлично, учитывая твои прошлые злоключения, о которых мы слышали." Напоследок приподняв бровь в адрес Изабелл, Дэвид вспорхнул вверх по ступенькам и обнялся с женщиной. "Привет, Мауди. Дела идут хорошо?" "Не так уж хорошо, мы не сможем дать тебе всё, что ты захочешь." "Включая…" Дэвид увидел, как Изабелл нахмурилась, наклонившись, и шепнул Мауди на ухо. "Сведенья о местонахождении Китайца Пита?" Изабелл повернулась и зашагала вниз по улице. Это было не её дело, чем этот скверный мужчина занимается в своё свободное время, но ему лучше быть на борту к моменту начала погрузки, иначе домой ему придётся добираться вплавь. Для Изабелл не стало сюрпризом то, что ванна обошлась в два раза дороже, чем должна была бы, поскольку женщина порядочно заплатила за уединение. Чистая одежда, льняная юбка её любимого желтовато-коричневого цвета и ослепительно белая блузка с необъяснимо куда пропавшей пуговицей заставили Изабелл почувствовать себя значительно лучше. Успешные переговоры по поводу груза на обратный путь к Таити практически полностью возвратили ей хорошее настроение. Она даже получила вкусный обед по заключении сделки. Вернувшись на «Рэттлер», Изабелл пожалела, что отказалась от приглашения провести ночь в гостевом доме компании. Та-Мэй был тихим компаньоном. Больше никто не вернулся до утра. Она нашла потрёпанный экземпляр «Айвенго» [приключенческий роман] сэра Вальтера Скотта в каюте Дэвида и читала при скудном свете лампы, пока не провалилась в сон. Утром Дэвид поздравил её со сделкой, которую она заключила с управляющим компании. Наблюдающий за погрузкой груза, он выглядел неприлично здоровым и бодрым для человека, который провёл ночь в распутствах. "Ты выглядишь ужасно довольным собой," раздражённо сказала она. Дэвид резво покивал, приподняв бровь и продемонстрировав полуулыбку. "Я знал, что найду здесь то, что искал." Изабелл не заметила, что он поигрывал чем-то в своём кармане. Она отвернулась и пошла прочь. Дунул ветер и беспорядочно разметал её волосы, отбросив их ей на лицо. Знаменитые Торговые Ветра должны быстро примчать их домой. Изабелл вдруг очень обрадовалась тому, что возвращается в Матаваи. Она уже так и видела своих любимых лошадей и сон в собственной постели. *** "Святые угодники, посмотрите на размер этого! Что бы это могло быть?" спросил Колин, прохаживаясь вокруг квадратной упаковки, которую Маурири только что поставил посреди крыльца священника. "Возможно, какая-нибудь мебель," сказала Лавиния, оглядывая коробку размером три на четыре фута [1 фут = 30, 48 см]. Её имя и адрес были написаны трафаретными буквами по верхней части, в адресе отправителя значился город Гонолулу, Гавайи. "Я так не думаю. Оно громоздкое, но не очень тяжёлое. Думаю, это, скорее всего, седло. Я ожидал, что брат Изабелл подарит ей что-нибудь такое. Он учил её верховой езде, когда она была ребёнком," разъяснил Маурири. Он с уважительной улыбкой принял из рук Лавинии стакан лимонада. "О, ты, вероятно, прав," сказала Лавиния, кивнув своей тёмной головой. Взяв свой стакан лимонада, она грациозно присела на один из ротанговых [ротанга – род лианы] стульев. "Полагаю, нам надо просто дождаться вечеринки, чтоб узнать наверняка." Маурири прислонился к перилам крыльца. "Вы считаете, что ваша почётная гостья успеет вернуться к вечеринке?" "Да. По крайней мере, надеемся. Конечно, никто из нас никак не может повлиять на ветра, разве что молитвой. Сегодня они кажутся довольно сильными." Колин перевёл взгляд на воду. Он очень мало знал о мореходстве. Он воспринимал это не иначе как вопрос везения при транспортировке; не важно, насколько моряк умелый, чаще всего всё было в руках Божьих. Ему всегда нравилось это мнение. Маурири намётанным взором окинул море и сказал, "Да, сегодня корабль может выдать хорошее время. Конечно, для этого они должны обязательно возвратиться тем же путём." "Дэвид знает, что это важно. Он доставит их обратно вовремя." Лавиния говорила резко. Её тёмные глаза смотрели прямо в его. Они были полны вызова. "Придётся очень поверить в Дэвида," заявил Маурири с не меньшим пылом. Колин посмотрел сначала на одного из них, потом на другого и про себя произнёс молитву о примирении. Он, не в первый раз, осознал, как разрушение одних отношений приводит к пошатыванию других. Маурири и Лавиния были друзьями с детства. Колин никогда не видел и не слышал, чтобы у них были серьёзные разногласия. "Я очень верю в Дэвида," сказала Лавиния, всё ещё смотря Маурири прямо в глаза. "Маурири, что Тани говорит про школу?" весело спросил Колин. "Ей там нравится?" Лицо высокого мужчины смягчилось при упоминании имени его шестилетней дочки. "Да, очень. Она уже указывает мне слова, которые знает, когда я читаю им. Я действительно благодарен за то, что у нас здесь есть школа. Было бы тяжело отправлять Тани к монахиням." "Наверное, ты бы и не отправил," сказала Лавиния, наполняя их стаканы. "Я знаю, ты ненавидела время, которое проводила в школе женского монастыря, Лианни тоже не особо тепло к этому относилась, но без образования мои дети будут в серьёзно невыгодном положении." Беседа продолжалась несколько минут. Затем Маурири попрощался и покинул их; его друзья со смущением смотрели, как он уходит. "Напомни мне, зачем мы хотим усадить его и Дэвида за один обеденный стол," сказала Лавиния, всё ещё пристально смотрящая в спину своему старому другу. Колин вскользь посмеялся. "Потому что, как люди верующие, мы верим, что совместная с друзьями трапеза – подходящий способ примирения." Лавиния отвела взгляд, на море, её чёрные глаза изучали горизонт. Колин смотрел на её лицо, завороженный, как это часто бывало, её безмятежной красотой. Он произнёс, "Кстати, я хотел тебя спросить, почему ты была так уверена, что Изабелл не скажет мне, что я приглашаю её на обед в её День Рождения." Лавиния отпила из своего стакана и осторожно поставила его рядом с собой. Она задумчиво промолвила, "Помнишь, как она скрывала, что порезала ногу, так неудачно проплыв через риф, когда Маурири был ранен?" "Да, Дэвид предупреждал её, чтоб она не поцарапалась на рифе, она не захотела, чтоб он получил удовлетворение, узнав, что она всё-таки поранилась. Ты, должно быть, помнишь, что они были в ссоре." "Помню." Лавиния кивнула, толстая коса её чёрных волос спала с обнажённого плечика. "Ты прав, она больше всего хотела скрыть это именно от Дэвида. Но пойми, что если б я случайно не заметила, что у неё идёт кровь, никто бы не знал, что Изабелл ранена. Мы, вероятно, позволили бы ей самостоятельно поплыть назад к судну, без колебаний отпустив её с Дэвидом." "У неё бы не было ни шанса против той акулы, которую видели мы с Дэвидом. Слава Богу, ты что-то сказала." Колин смолк, на его светлом лице появилось задумчиво-хмурое выражение. "Она должна бы знать, что даже если не замечаешь никаких признаков акул, это опасно – лезть в воду с кровотечением. Даже я это знаю." "О, безусловно. Но они с Дэвидом поругались, и на неё это повлияло самым худшим образом. Она хотела ему что-то доказать." Лавиния замолчала и задумчиво провела пальцем по краям своего стакана. "Я думаю, возможно, истинная причина глубже." "Что ты имеешь в виду?" "Я думаю, она просто отказывается признавать слабость, перед кем бы то ни было. Я знаю, что она просила о помощи, но только когда её изобретательность иссякла, и помощь Изабелл приняла, когда была в тюрьме, что было бы естественно для любого." Колин согласно кивнул и продолжил мысль, "И даже когда она была в тюрьме, она по-прежнему пыталась управлять событиями, передав мне медальон, чтоб я отдал его Дэвиду. Хотя это было рискованно, она по-прежнему боролась. Признать свой День Рождения это не значит признать свою слабость. У всех есть Дни Рождения." "Да," подхватила Лавиния несколько возражающе, "у каждого из моряков, которые приходят в бар, но я не знаю, у кого когда, и даже если б знала, то не сделала бы ничего больше одной выдачи бесплатной выпивки." "То есть ты говоришь, что она не рассказала нам, потому что боялась, что никто из нас не заинтересуется этим." "Да, наверное. Я не знаю, что я говорю. Я только знаю, что она никогда бы не хотела думать, что в чём-то нуждается. Ну, это не обязательно верно, она признаёт необходимое и всегда готова к сделке." "Ну," сказал Колин, бросая последний взгляд на высокую фигуру Маурири, исчезнувшую в закутках рынка на другой стороне улице. "Я надеюсь, ты права насчёт того, что она хочет, чтобы её Днём Рождения заинтересовались. По крайней мере, одна из наших целей будет достигнута." Маурири оглядывал бухту, высматривая, какие там есть корабли. Он мог вернуться в море, когда захочет. Он был хорошим моряком, которого любой капитан был бы счастлив иметь у себя в команде. Но он был в долгом путешествии несколько недель назад, и всё, что он делал, заставляло его ещё больше скучать по «Рэттлеру». На «Рэттлере» он отвечал за груз и торговлю. Он мог работать в той же области на других кораблях. Немногие моряки знают острова так, как он, и владеют английским языком, французским языком и полинезийскими диалектами. Но даже это не могло заменить то, что он потерял. Раздражённый собственными мыслями, Маурири засунул руки в карманы и пошёл прочь от воды. Почему бы не признать, сказал он себе, что тем, по чему он скучал, был Дэвид. Многие капитаны хотели бы заполучить те возможности, которые заполучил Дэвид. Они зациклились на счетах, их единственной настоящей целью было делание денег. Дэвид же мог потерять недельное время, если недружественный остров будоражил его воображение. Если Маурири рвался в бой, чтобы сохранить могилу деда нетронутой, то Дэвид нашёл для достижения этой цели обходной путь. И в то же время в некоторых планах Дэвида была безоговорочная смелость. Маурири сомневался, что в Южных Морях был другой капитан, у которого хватило бы фантазии притвориться доктором, чтобы вытащить женщину из тюрьмы. Маурири испустил короткий расстроенный стон. Он знал, что был прав, отказавшись от партнёрства. Безответственность Дэвида могла привести их к гибели; они были близки к банкротству. Маурири должен был подумать о своей семье. Если Дэвид не желал взрослеть, что ж, так тому и быть, но у него не было выбора. *** Спокойствие – вот что было первой мыслью Изабелл в утро её Дня Рождения. Дела на лодке были как никогда улажены, она мягко покачивалась, стоя на якоре в безветренный день. «Моя собственная кровать, моя собственная комната», - с сонной удовлетворённостью подумала женщина. Она слышала, как поют птицы и медленно волокутся повозки по желтовато-красной улице под её окном. На расстоянии она слышала, как трубят в правительственном здании, и ближе – как шевелятся её лошади в своих стойлах. Они прибыли в Папите накануне вечером, загружать что-либо было уже поздно. Изабелл, с которой уже хватило всего непривычного, нуждалась в том, чтобы быть дома, она позаимствовала лошадь и поехала в Матаваи самостоятельно. Она медленно открыла глаза и села внутри марлевого шатра своей противомоскитной сетки. Это был её День Рождения, и она, как ни старалась, не могла заставить себя не думать об этом. "Чёрт, подумать что ли больше не о чем?" вопросила она через всю комнату у своего мутного, хмурого отражения в зеркале. "Я на день старше, чем была вчера. Как и любой другой человек. Я не выгляжу хуже из-за этого." Пряди каштановых волос выбились из заплетённой на ночь косы и лежали на тронутых солнцем плечах. Её светлые глаза сузились от внезапной мысли. Может, это из-за расшитого белого батистового [батист - тонкая, полупрозрачная льняная или хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения, вырабатываемая из кручёной пряжи высоких номеров (наиболее тонкой)] ночного платья она вдруг стала выглядеть юной и уязвимой. «Уильям был прав, - подумала она, - я выгляжу, как наша мать. Но я не как она. Я бы никогда не позволила пользоваться собой, как это позволяла она. Я бы не скупилась и не экономила, чтоб маленькая девочка в свой День Рождения могла на рынке купить любое пирожное, какое только душе угодно, пока её отец в это время покупает себе отличные вина в компании других женщин». Изабелл глубоко вздохнула, "Я знаю, мама, ты делала лучшее, что только могла. Я помню так мало. Уильям должен помнить больше. Может, если б он был здесь, он бы вспомнил какой сегодня день, но он слишком занят Элией и их будущим ребёнком. Я могла отправиться к ним. Может, отправлюсь в следующем году, и мы сможем поговорить о тебе." У Изабелл была неосязаемая связь с детством, не подарки на память, а несколько воспоминаний. Вопреки своей любви ко всему красивому, к струящейся гладкости шёлка, к весу золота и к сиянию драгоценных камней, она жила практически в непрерывном движении, то есть нередко почти в походных условиях. Каждый раз, когда у неё набиралось несколько милых вещей, ей приходилось оставлять их позади. Она вспомнила своего ныне покойного любовника. Он делал ей подарки на её Дни Рождения. Когда она была осуждена за его убийство, она потеряла всё. Неужели со времени судебного разбирательства прошёл лишь год? Сколько же всего изменилось с тех пор. Она вновь взглянула в зеркало. Марсель любил, когда она демонстрировала свою обманчивую невинную красоту. «Много же мне от этого толку, когда единственный мужчина, которого я…» - она с физической силой оттолкнула эту мысль прочь. Схватив сетку, она отдёрнула её в сторону и слезла с кровати. Она услышала, как Данте тихо ржёт в конюшне. Она улыбнулась. «Сейчас есть хоть одна особь мужского пола, которая меня ценит». У неё не было времени валяться в постели и думать о своей дате. Ей нужно было узнать, как в её отсутствие шёл ливрейный бизнес [ливрея - форменная парадная одежда особого покроя для швейцаров, лакеев, кучеров; думаю, под «ливрейным бизнесом» подразумевается бизнес, связанный с лошадьми и тем, что имеет к ним отношение]. У неё были новые лошади, которых надо было посмотреть. Она хотела найти надёжного скакуна для Клэр. Изабелл стянула мягкую ночнушку через голову и швырнула на постель. Накинула на себя кофту и подняла взгляд. Затем потянулась к чистой рубашке. Её рука прошлась по зелёной юбке с красными и жёлтыми цветками. Она встряхнула и критически оглядела юбку. Это было немного церемонно для простой трапезы с друзьями, но куда ещё она могла бы это надеть? К тому же, сегодня она хотела быть красивой, хотя бы для себя самой. "Я могла сказать Колину, что это мой День Рождения. Он добрый человек. Он мог, по крайней мере, убедить их спеть по очереди «Она чудный добрый товарищ». Если б я сказала Клэр, она бы захотела что-нибудь сделать, дай бог ей здоровья. Ох, чёрт, теперь уже просто слишком поздно," она проговаривала свои мысли вслух, расплетая волосы. Она ужаснулась, обнаружив, что они до сих пор столь запутанны. Они всегда путались после путешествий на «Рэттлере», так же сильно, как и её эмоции. *** Лавиния ещё ребёнком выучила, что с моряков плату за выпивку надо брать до того, как они начнут играть в карты. Она вытянула руку и улыбнулась, когда трое её регулярных посетителей бросили туда монеты. Она отвернулась от стола на крыльце и заметила Дэвида, идущего к ней по берегу. Даже на таком расстоянии она могла сказать, что он улыбался, путешествие прошло хорошо, и он был доволен собой. Дэвид двигался с едва сдерживаемой энергией. Его хорошенький рот был подёрнут улыбкой, и Лавиния подумала о временах, когда она высвобождала эту энергию. Она вздохнула и поняла, что сердце чуть кольнуло. "Ты устроил возвращение вовремя," произнесла она вместо приветствия. Дэвид поднял свои большие плечи, пожав ими. "Я же сказал Колину, что приложу все усилия. Как идут приготовления к этому делу?" "Хорошо. Колин получил удивительный результат, соединив добротный фарфор и серебряную утварь из маленькой миссионерской церкви." "Я не удивлён. Что ж, организуем все атрибуты Британской цивилизации," сказал Дэвид полу-украдкой глядя на Лавинию, сделав себе признание. Он подумал о чём-то из своего прошлого, о чём-то, чем, как она знала по опыту, он предпочтёт не делиться. Он удлинил шаги и неуклюже остановился рядом с ней. Лавиния положила свою руку на руку Дэвида и, встав на носочки, коснулась губами его грубой щеки. "Я рада, что вы вернулись вовремя. Мы все умираем от любопытства, желая узнать, что же это за подарок от Уильяма." Она зашла в таверну. Дэвид последовал за ней. Он с оценивающей улыбкой наблюдал, как грациозно она двигалась. Едва Лавиния оказалась за баром, она подала Дэвиду пиво, не спрашивая, хочет ли он его. "Где Изабелл?" "В конюшнях, я полагаю. Мы прибыли в Папите прошлой ночью, она взяла лошадь и приехала сюда." "В одиночку?" "У неё при себе был пистолет. Поверь мне, любой, кто бы попытался её побеспокоить, был бы в большей опасности, чем она, в её-то дурном настроении. Спасибо." Он жадно сделал глоток пива. Как раз то, что ему нужно; Лавиния всегда знала, что ему нужно. "Поездка не прошла успешно?" "Прошла очень успешно, в самом деле. Трюм никогда не пустовал. Но ты же знаешь Изабелл и меня, после многих дней, проведённых вместе, мы начинаем не по делу придираться друг к другу." Дэвид обернулся и изучил происходящее возле бара. Там шла карточная игра за столом, за которым они с Маурири так часто и подолгу сидели, обсуждая что-нибудь. "Слушай, насчёт сегодняшнего вечера." "Да?" Лавиния приостановила свою работу и повернула голову к нему. "Они идут?" "Имеешь в виду, придёт ли Маурири?" "Ну, да," скомканно ответил Дэвид. «Почему вечно так: каждая женщина в моей жизни заставляет меня проделывать тяжёлый труд ради простых кусочков информации?» "Они все идут. Дети очень рады." "Что это было?" спросил Дэвид, поворачиваясь в сторону кухни. Оглушительный грохот привлёк его внимание, да и всеобщее внимание тоже. "Так я и знала," промолвила Лавиния, глубоко вдохнув и выдохнув через зубы. "Я бы сказала, что это моя медная миска." "Это Клэр?" с хихиканьем спросил Дэвид. "Я и не знал, что она знает такие слова. Что она делает?" "Печёт торт," сказала Лавиния, с раздражением глядя на дверь кухни. "Ну, сейчас этап смешивания и взбивания. Мне на кухню входить запретили. Клэр клянётся, что знает, что делает." "Действительно," сказал Дэвид, медленно идя в заднюю часть комнаты. К его чести, он не рассмеялся, когда увидел Клэр. У неё была полоска шоколада на нижней части рукава сиреневого хлопкового платья, и тусклая бледная пыль муки покрывала девушку с головы до пят. Клэр держала большую медную миску на крючке в одной руке и огромный шарообразный венчик в другой. Непомерный фартук, который она обернула вокруг своего тонкого тела, делал её похожей на ребёнка. Дэвид прислонился к дверному косяку и сделал ещё одни глоток пива. Он был совершенно уверен, что она готова разразиться слезами. "Я могу помочь?" мягко спросил он. "Дэвид!" Она была так удивлена, когда он заговорил, что едва не выронила миску. "Ты сумел вернуться, хвала небесам. Я боялась, что всё это зря. Хотя, с моим-то темпом, торт к вечеру готов не будет." Она опустила миску на стол и вынула ложку. Она погрузила ложку во вторую миску, содержащую топлёный шоколад, масло, сахар и яйца, перемешанные вместе. "Хочешь попробовать?" спросила Клэр, подавая ложку Дэвиду. Он замешкался. Сам Дэвид никогда не сталкивался с последствиями кулинарных опытов Клэр, но он много слышал о них от Лавинии. "Ох, ладно тебе, Дэвид. Ты – человек, известный своей храбростью." "Или безумством," сказал он со смехом. Он взял ложку и попробовал взбитое тесто. "Вкусно." "Спасибо. В деревне было не избежать чаепитий, даже помешанной на книгах девушке пришлось научиться хотя бы одну вещь печь как следует. Всё, что надо делать, это следовать инструкциям." "Так в чём же тогда проблема?" "В яичных белках. Я не могу сохранять темп взбивания." Клэр приподняла венчик и поглядела на пузырчатую массу в медной миске. "Они должны быть крепко взбиты, иначе торт получится плоским. Когда моя тётя убедилась, что я научилась читать и выполнять рецепт, она также убедилась, что готовка мне посильна до момента взбивания. Теперь я вспомнила, почему." "Почему же?" Дэвид с большим интересом поглядывал на чашу с шоколадом. "Потому что приходится долго держать темп и выполнять одно и то же движение. У меня недостаточно сильные руки," со вздохом сказала она, приподнимая миску. "М-м, ну," произнёс Дэвид с самой заискивающей улыбкой. "У меня есть сильная правая рука." "А у меня есть чаша шоколада, который не нужен мне для торта весь." Прелестные карие глаза Клэр вспыхнули благодарностью. "Спасибо, Дэвид. Ты точно был послан Богом. Лавиния никогда мне не забудет, если этот торт получится несъедобным." *** "Святые небеса! Что с тобой случилось?" Во дворе конюшни, Изабелл слезла с высокого нервного чёрного коня. Она была покрыта грязью, которая, высохнув, стала серой. "Привет, Клэр," кисло сказала она. "Стоять, ты, животное." Она бросилась к коню, схватила его уздцы и заставила его стоять на месте. "Ты в порядке?" с тревогой спросила Клэр. Они и конь поглядели друг на друга с неодобрением. "Да. Проклятая птица пролетала практически через его ноги. Он встал на дыбы, а я упала. Приземлилась в единственную лужу на дороге. Мне потребовалось двадцать минут, чтобы поймать его. Что тебе нужно?" "Мне?" Клэр покачала головой. "Ничего. Я подумала, что было бы весело одеться для обеда вместе. Мои кузины и я всегда считали, что это лучшая часть вечеринки." "Ах, да, обед." Изабелл стащила с лошади седло и водрузила его на вешалку для сёдел. Она порылась в деревянном ящике и достала скребницу [скребница – железная щётка для чистки лошадей, а также приспособления для очистки щётки от засорения]. "Слушай, Клэр. Из меня сегодня никудышная компания. Я не смогу оказать никакой помощи в показе Дэвиду и Маурири радостей дружбы. Я не пойду." "Что?" пискнула Клэр. Она быстро обдумала возможные варианты. Она могла бы прямо сказать Изабелл, что обед был к её Дню Рождения, но это, вероятно, погубит с трудом проделанную работу не только остальных, но также и Уильяма Рида. По крайней мере, Изабелл поймёт, что она, как почётная гостья, обязана прийти. Или она могла согласиться с тем, что Изабелл имеет право отмечать или не отмечать свой День Рождения по своему желанию. Возможно, подумала Клэр, которой было бы жаль реализовывать первый вариант, у Изабелл есть личные причины, по которым она предпочла не привлекать внимание к своему Дню Рождения. "У тебя был не очень хороший день, да?" сочувственно проговорила Клэр. "Не очень," согласилась Изабелл, усердно трудясь над шкурой коня и спрятавшись за этим занятием. Хотя, не считая падения, с ней не случилось ничего особо страшного, она не могла преодолеть чувство уязвимости, которое преследовало её в течение дня. Она полагала, что это из-за даты. Обычно, когда у них с Дэвидом случалась успешная поездка, Изабелл находилась в приподнятом настроении. Но на сей раз всё, как в день, когда он предоставил освобождения мужчинам и самому себе в Порт-Артуре, заставляло её чувствовать себя идущей не в ногу с ним. "Почему бы тебе не закончить с ним, а затем принести свои вещи к Лавинии? У неё есть замечательная ванна в комнате. Ты можешь хорошенько помыться, а я расчешу тебе волосы. Если, когда ты будешь вся чистая и прихорошенная, ты по-прежнему не захочешь идти, я передам твои извинения Колину." Изабелл остановилась и повернулась к ней. То, что она была колючей и вспыльчивой весь день, не было виной Клэр. Изабелл вздохнула. ""Ванна" – звучит заманчиво. Ладно, я буду там чуть позже." Она замолчала и осмотрела Клэр с головы до ног, с недоумением нахмурившись. "В чём ты побывала? Ты вся в белой пыли." "Правда?" невинно ответила Клэр. "Не могу представить, откуда она взялась." *** В доме Колина было три спальни примерно одного размера, и галерея, тянущаяся вдоль них, которую он использовал в качестве кухни и гостиной. Маурири соорудил временный стол из широкой доски и козел [речь не о козлах – животных, а об ездовых приспособлениях]. Поразмыслив, Колин и Лавиния решили поставить стол в саду, где будет больше свободного пространства. Поверх стола Лавиния расстелила бабушкину скатерть из французской ткани и расставила-разложила фарфоровую, серебряную и стеклянную посуду. Неся стопку ярко-белых льняных салфеток, Лавиния остановилась на кухне и заглянула через плечо Колина. Он нарезал помидоры. Рядом с ним на порядочно потрёпанном жизнью столе была миска с нарезанным кубиками жёлтоплавниковым тунцом, "готовящимся" в соке лайма. "О, Пуассон Сюр [если я правильно докопалась до истины, то "Poisson Cur" – это по-французски, означает что-то типа простенькой рыбы], моё любимое," сказала она, с радостью приметив нарезанные кубиками огурцы и лук; если добавить ещё кокосовое молоко, получилось бы традиционное блюдо. "Так ли уж английская кухня отличается от нашей?" Колин взял кусок помидора и предложил ей. Её руки были заняты, она позволила ему положить этот кусок ей в рот. "Да, из-за тамошнего климата свежие продукты бывают практически только в летний сезон, а в остальное время приходится перебиваться. Там, откуда я родом, перебиваются в основном картофелем, бараниной и говядиной. Ну а у тех, кто живёт на побережье, конечно, есть рыба." Лавиния прошла во двор. Она положила салфетку под каждую вилку. "Ты будешь сидеть во главе," сказала Лавиния, жестом указывая на стол. "Должны ли мы поместить Изабелл напротив?" "Нет," ответил Колин из кухни. Он умело осматривал кокосовые орехи, определяя, в каких из них молоко созрело. "Мы же не хотим, чтоб она сразу догадалась, что она – почётный гость. Напротив меня сядешь ты, Маурири справа от тебя, Лианни слева от меня, дети – посередине." "Джек напротив Маурири, Изабелл, Дэвид, Клэр справа от тебя. Таким образом, Дэвид и Маурири за столом не будут пересекаться взглядами напрямую," сказала Лавиния, ставя самый невысокий стакан рядом с местом Теваки. "Тебе там требуется помощь с чем-нибудь?" "Нет, всё под контролем." Он тщательно перемешал тунца. Колин оглядел кухню, мысленно проверяя своё меню. "Думаешь, мне уже пора ставить кокосовый хлеб в духовку?" "Если ты не собираешься печь его здесь, то да. Это будет почти так же долго, как приготовление курицы," ответила она, глядя на углубление для огня, где угли уже стали тлеть. У Колина была обычная плита на кухне, а она предпочитала готовить в традиционном стиле. Таитяне устраивали духовку в земле. Три курицы, завёрнутые в листья ти [видимо, ти – это какое-то дерево, хотя, кто ж его знает], уже были помещены в духовку. "Не знаю, как будет на вкус, но на вид торт Клэр бесспорно хорош." "Ты припрятал его?" "Да, в упаковке для пирогов, с чайным полотенцем. А это, в свою очередь, в ящике в задней спальне. Маурири вынесет его, как только мы закончим есть." Колин вышел из дома и, встав на узком заднем крыльце, осмотрел двор. По одну сторону была церковь. Джунгли были на заднем плане. По краям решено было зажечь факелы, их пламя плясало в тени листьев, разливая тёплое сияние над столом. Он наблюдал, как Лавиния складывает цветы жасмина и имбиря в небольшую нефритовую чашу. На таитянке был алый шёлковый саронг, завязанный на груди, оставляющий её тёмные плечи открытыми. На её шее висела одна большая жемчужина. В её чёрные волосы была вплетена лента того же цвета, что и саронг. Лавиния поставила цветы на стол и посмотрела на Колина снизу вверх, с широкой, довольной улыбкой. Её чёрные глаза светились ожиданием. "Так, мы готовы настолько, насколько это возможно. Что ты думаешь?" спросила она. "Слишком красиво, чтобы описать словами," тихо ответил он. *** Изабелл, обёрнутая шёлковой накидкой, сидела на стуле в комнате Клэр. Клэр стояла позади, в похожем наряде, проводя пальцами сквозь густые влажные волосы Изабелл. Она восхищалась солнечными золотом и багрянцем, которые играли в её волосах, благодаря времени, проведённому в открытом море. "Это пахнет как кокосовое масло," сонно сказала Изабелл. Она приняла ванну с горячей, ароматизированной водой, а теперь наслаждалась ощущением, которое создавали пальцы Клэр, проворно снующие по коже головы. "Это оно и есть, смешанное с чем-то. Лавиния говорит, что все туземки используют нечто подобное для волос. Она подарила это мне, когда я пожаловалась на то, какие у меня сухие волосы. Это в самом деле замечательное средство." "А оно избавляет от ворчливости и раздражения?" "Оно облегчает их." "Есть ли у тебя всё для…" Изабелл прервала мысли о своих утренних запутанных раздумьях. Она должна была избавиться от этого чувства – будто собирается выпрыгнуть из собственной кожи. Пропуск обеда или резкая отрывистая речь в адрес Клэр – это совсем не то, что бы она сделала в любой другой день. Ей нужно было сосредоточиться на том, что важно. Они заработали деньги. Она не сломала кость, когда упала с лошади. Возможно, обед сумеет переломить ситуацию с настороженным отношением Маурири и Дэвида друг к другу. То, что это её День Рождения, было маловажно. "Чего?" Клэр приподняла расчёску. В журналах из дома она видела причёски, которые, как она была уверена, замечательно подойдут Изабелл. "Ничего." Она была настроена повеселиться, хотя бы ради Клэр. Клэр казалась почти нервничающей из-за предстоящего обеда. "Я видела Дэвида сегодня во второй половине дня," сказала Клэр, тщательно заплетая волнистые волосы Изабелл. "Он сказал, что у вас была очень успешная поездка." "Да, у Дэвида, безусловно, была." "Что случилось? Вы не ладите?" "Я и Давид? О, я и Дэвид – товарищи." "Изабелл?" "Это пустяки, Клэр." Изабелл услышала озабоченность в голосе подруги. Она постаралась, чтобы её слова звучали соответственно утверждению о рабочих отношениях с партнёром. "У нас всё прекрасно. Честно, мы хорошо работаем вместе. Он не любит вести любые переговоры, а я люблю. У меня нет достаточных знаний, чтобы быть капитаном судна, а у него есть. Мы стали лучшими партнёрами, чем я ожидала." "Деловыми партнёрами?" Клэр полагала, что с её стороны не очень любезно дразнить Изабелл насчёт Дэвида, но это было интересно. Если уж у неё самой не было романтической жизни, могла же она хотя бы порадоваться за друзей… "Да, деловые партнеры и всё. Не начинай видеть романтику там, где её совсем нет." "Совсем-совсем? Ты уверена?" "Полностью." Изабелл услышала, как в её голосе проскользнул вздох, несмотря на все усилия его сдержать. "Я полагаю, что если ты однажды увидел, как женщина голыми руками избила мужчину до крови, то уже трудно смотреть на неё романтически." "Но…" "Я серьёзно, Клэр. Дэвид, который не умеет противиться соблазну, без труда отвергнет меня, даже если я сама на него брошусь." "Ты бросалась на него? Я имею в виду – было ли нечто большее, чем просто периодические кокетливые замечания," с любопытством сказала Клэр. "Не в последнее время," ответила Изабелл. Она скривилась, воспоминание об утре, следующем после того, как Дэвид был ранен в плечо, пронеслось по её разуму. В другом настроении она бы рассказала Клэр, как голая прижималась к поражённому лихорадкой Дэвиду; чтобы понять, подпадает ли это под определение «больше, чем кокетливые замечания», Изабелл нравилось шокировать Клэр. Она считала, что это полезно для её неопытной подруги. Но сегодня то, что Дэвид продемонстрировал такой самоконтроль, не казалось смешным. "Так лучше. Мне нравится зарабатывать деньги. Я многое могу сделать, будучи партнёром Дэвида, пока он и Маурири не наладят отношения. К тому же, я думала, что ты хотела, чтоб Лавиния и Дэвид были вместе." "Я хочу," Клэр задумчиво поджала губы. "Я хочу, чтобы каждый имел шанс быть счастливым. Но, учитывая полное отсутствие моих успехов в жизни, когда речь идёт о романах, я не думаю, что могла бы кому-нибудь существенно помочь." "Я видела, как Лавиния выходила отсюда сегодня вечером в этом красном саронге. Я бы сказала, что ей не нужна никакая помощь. Стоит ей поманить мизинцем, и Дэвид прибежит." Клэр собрала волосы Изабелл в аккуратный пучок на затылке и осторожно выбрала из него длинные локоны, опустив их на спину. Она подумала о том, что Лавиния сказала про Дэвида. "Думаешь, сейчас он хочет на ней жениться?" Она почувствовала, как Изабелл вдруг напряглась. "Я не знаю. Сомневаюсь, что он хочет жениться, но он точно хочет вернуться в её постель." Голос Изабелл был грубым, с подавленными эмоциями. Клэр не смогла придумать подходящего ответа к этому замечанию. Хотя друзья находили её трогательно невинной в подобных вопросах, она была совершенно уверена, что большинство мужчин хотели бы оказаться в постели Лавинии. Она передала Изабелл зеркало. "Что думаешь?" "Это мои волосы? Ты их уложила." Клэр нахмурилась. Она-то была очень довольна своей работой. Природная кудрявость Изабелл давала возможность обходиться без щипцов для завивки. "Тебе не нравится. Я уберу это." "Нет." Изабелл повернула зеркало, пытаясь получше разглядеть каскадом рассыпавшиеся по спине локоны. "Это очень элегантно. Думаю, это подойдёт к моему платью. Садись, я сделаю причёску тебе." Изабелл провела расчёской с серебряной ручкой по длинным прямым волосам Клэр. "Знаешь, мне интересно, что же такое писал Джек, что ты решилась проделать весь этот путь." "Он писал..." Клэр колебалась. Ей не нравилось рассказывать о том, как глупа она была, веря словам человека, с которым познакомилась через объявление в журнале. Но Изабелл, которая обычно высмеивала любую неясную сентиментальность, была в очень мрачном настроении. "Он писал слова, которые были почти поэзией. Он описывал закаты и цвета моря. Он писал про маленьких детей, собирающих цветы, и про стариков с татуировками, про тишину ночи, про одиночество. Красивые слова. А ещё он писал о чудесном шестикомнатном доме с садом, откуда открывался вид на море. Конечно же, этого никогда не существовало, и не было никакой трёхмачтовой шхуны." "А тебе когда-нибудь приходило в голову, что он не лгал? Он просто надеялся на будущее. Люди так поступают, рассказывают истории о том, что желали бы видеть правдой. В конце концов, ты была в тысячах миль отсюда." Голос Изабелл был грустнее чем когда-либо на памяти Клэр. Минуту она сидела молча. Расчёска продолжала пересекать её волосы, даже со свистом. Она почувствовала грусть, может, своего рода одиночество подруги, о котором раньше и не подозревала. «Боже, пожалуйста, пусть этот обед будет правильным делом». Когда Клэр заговорила, это было сделано без какого-либо следа горечи. "Джек не помнит, как пригласил меня на Таити. Он был потрясён, когда я появилась у его скрипучей двери. Он признаёт, что всегда, когда писал мне, был пьян. С его пьянством и моим воображением мы создали человека, о котором я до сих пор думаю, как о Джеймсоне, человека, которым Каннибал Джек никогда не мог быть." "Возможно, не хотел им быть," сказала Изабелл в своей обычной манере. "Уверена, ты права. Но мне понравился мой литературный роман, даже если он был в основном у меня в голове, и он привёл меня сюда, чему я всегда буду радоваться," с улыбкой сказала Клэр. "Ты поняла, что почти половина мужчин моей семьи репортёры или редакторы во всевозможных газетах и журналах, но ни один из них не является главным редактором. Пребывание здесь предоставило мне возможности, о которых дома я никогда и не мечтала." Изабелл, закончив с волосами Клэр, присела на кровать и начала натягивать шёлковый чулок поверх своей тонкой ножки. "Какой он был?" "Кто?" спросила Клэр, глядя поверх своей маленькой коробки с украшениями. "Джеймсон, человек, которого ты полюбила в своей голове. Каким ты его сделала?" Из-за лёгкой хмурости на лбу Клэр появились складки. "Ну, я сделала его красивым, конечно, хорошо говорящим, с хорошими манерами. Я верила, что он будет заботиться обо мне больше всех на свете. Он был идеальным джентльменом, вдоль и поперёк." "Роджер был джентльменом," сказала Изабелл, разглаживая второй чулок на своей стройной ножке. "Роджер?" "Ох, ну ты помнишь – Роджер, британский консул. У него были прекрасные манеры, и он исключительно хорошо говорил. Конечно, он использовал своё положение для хорошей организации поставок опиума. И я не представляю, чтоб он помчался в гору и вытащил тебя из стремительного потока." Как и рассчитывала Изабелл, мысли Клэр о Джеке обратились к тому эпизоду, когда Джек вытащил её в безопасное место после их неприятного приключения в горнодобывающем лагере несколько недель назад. "Пытаешься заниматься сводничеством?" спросила Клэр недоверчиво. "Ты же знаешь, что он будет этим вечером у Колина." "Кто?" спросила Изабелл, её серо-зелёные глаза лучились напускной невинностью. "Джек." "Ладно, мне нравится Джек," сказала Изабелл, тянясь к задней части своей белой шёлковой блузки. "Подойди и помоги мне с этим, пожалуйста." Клэр подтянула шёлковые петельки к крошечным перламутровым пуговицам на блузке на спине Изабелл. "Теперь твоя очередь, скажи, о каком мужчине ты мечтаешь." "О богатом и старом, готовом предоставить мне бразды правления своей обширной империей," бойко ответила её подруга, тряхнув блестящими тёмными волосами. "О, на этот раз ты не отвертишься. Серьёзно, какие качества ты хочешь видеть в мужчине?" Изабелл стояла перед зеркалом и разглаживала края выреза, обнажая плечи. "В общем-то, такие же, как и ты. Порядочный человек, добрый, верный. Такой, который, убегая, чтоб спасти свою жизнь, всё же надумает оглянуться назад и вырвать меня из-под копыт большой чёрной лошади." Ехидная улыбка мелькнула, когда Изабелл сказала, " Это не больно, зато смотрится бесподобно." Она знала, что Изабелл описывает Дэвида. Это заставило Клэр немного удивиться тому, что Изабелл не старалась притвориться, будто говорит не о своём партнёре. Клэр, при всём своём идеалистическом характере, не знала, что сказать. Но заговорила Изабелл, вновь тихо. "Я знаю, ты, должно быть, думаешь, что я ни во что не ставлю романтику. Сама собой, я не жажду того же, чего жаждут большинство женщин. Я видела многих женщин, которые пострадали оттого, что пытались сделать из мужчины своей жизни мужчину своей мечты. Я не собираюсь этого делать. Что бы ни возникло на моём пути, я смогу о себе позаботиться. Хорошо это знать." Её светлые глаза смотрели в глаза Клэр с полной искренностью. "Вот почему я надеюсь на тебя Клэр, надеюсь, что ты поймёшь, насколько ты сильнее и храбрее, чем сама думала. Но…" она замешкалась, глядя из окна на море. "Если это слабость - желание верить в то, что есть кто-то, на кого можно опереться, когда ты устала и напугана, то у меня эта слабость есть. Но, думаю, не я одна такая, у большинства людей то же самое." Клэр наблюдала за тем, как Изабелл пересекла комнату и взяла свою юбку, ярко-зелёный шёлк которой пестрел вышитыми жёлтыми и красными цветками. "Я знаю, это не всегда умно – верить мужчине, даже мужчине, в котором ты чувствуешь доброе сердце. Но иногда бывает приятно думать, что ты можешь это делать," сказала Изабелл с неширокой печальной улыбкой. Она повернулась, чтобы взглянуть на Клэр. "О, нет, я заставила тебя плакать." Клэр слабо махнула рукой. "Я веду себя так глупо. Просто ты очень дорога мне. Твоя дружба стала настоящим подарком. Я хочу, чтоб ты была счастлива." "Я счастлива," стойко заявила Изабелл. "Я не собираюсь уливаться слезами, как некоторые героини плохих романов, из-за того, что Дэвид Гриф не особенно чувствует, что я женщина его мечты. Так же, как и тебе, Таити предоставило мне возможности отпустить свои прежние тягостные мысли, и мы же не собираемся эти возможности упускать. А теперь хватит этого самоанализа. Давай наденем платья и пойдём есть отличную стряпню Колина и напиваться лучшими винами Лавинии." Несколько минут они молчали. Как правило, Изабелл не делилась с кем-либо своими чувствами столь открыто. Она была немного смущена и в то же время тронута тем, что Клэр так беспокоилась о ней. Клэр собиралась влезть в свою юбку, когда Изабелл проговорила, "Что это за платье?" Клэр, стоящая у горы одежды, вытащила голубое платье, которое собиралась надеть. "Это?" "Нет, то, цвета слоновой кости. Это не то платье, в котором ты была на обеде с губернатором?" "Да, но это немного официально для нынешнего вечера." "Как и это," сказала Изабелл, указывая на свою зелёную шёлковую юбку. "Давай, надень его. Оно красивое. Мы сможем посоперничать с Лавинией." Клэр взглянула на подругу, которая, застегнув юбку на талии, стояла и ждала, когда нужно будет помочь Клэр с платьем. Изабелл очень отличалась от тёмной, маленькой и элегантной Лавинии, Клэр всегда казалось, что Изабелл обладает какой-то дикой цыганской красотой. Но этим вечером её дикость преобразилась в нечто захватывающее. Широкая юбка ярко-зелёного цвета и мягкий белый лиф подчёркивали женственность её фигуры. Благодаря высоко приподнятым и убранным от лица волосам особенно ярко выделялись её обрамлённые тёмными ресницами серо-зелёные глаза. "В чём дело? Я выгляжу так плохо?" "Ты выглядишь чудесно. Я просто завидую." Клэр взглянула на платье цвета слоновой кости. «Оно не послужило так, как я предполагала, но я все же могу использовать его…». Собрав золотисто-медовые волосы Клэр в пучок на затылке, рассыпав пряди у шеи, и застегнув её платье, Изабелл отступила и восхитилась творением своих рук. Она поняла, что было причиной колебаний Клэр по поводу надевания платья. Оно было из муара [муар - плотная рубчатая шёлковая ткань, отливающая на свету; нередко используется, или, по крайней мере, раньше использовалась для свадебных платьев] цвета слоновой кости, красиво облегающее и незамысловатое. На нём не было ни жемчуга, ни кружева, ничего из приличествующих свадебному платью украшений, но если б вы проделали пусть аж из Англии в надежде познакомиться с мужчиной своей мечты, оно бы превосходно послужило цели. *** Дэвид медленно прошёл по улице, которая привела к дому Колина. Засунув руку глубоко в карман, Гриф достал маленький шёлковый мешочек, задумчиво пощупал, ощутил мягкость. Это было прекрасно, он был уверен. Но понравится ли ей? Он хотел, чтоб ей понравилось. Он с лёгким чувством страха посмотрел на хорошо освещенный дом. Он не мог вспомнить, когда ещё ему так не хотелось идти на вечеринку. Это было просто совместной трапезой с друзьями. Он понял, что после всего, что произошло в последние несколько месяцев, ему надо было быть благодарным за то, что его вообще пригласили на обед. Не было похоже, будто Маурири собирался наброситься на него с кулаками. Дэвид вдруг пожелал, чтоб это было именно тем, что Маурири предпочёл бы сделать. По крайней мере, если б они подрались, действительно подрались, был бы шанс снять напряжение между ними. Его внимание привлёк шум сзади. Дэвид поднял голову и увидел, как человек, которого он на протяжении последних пяти лет знал, как Каннибала Джека, неуверенно идёт к нему. Он был чист как стёклышко, и Дэвид готов был поспорить на свой следующий груз, что каждая петелька, каждый стежок на одежде Джека были новыми. "Выглядишь так, словно тебя ожидает виселица, а не вечеринка, Джек." "Да, я это чувствую. Не помню, когда я в последний раз был на вечеринке, по крайней мере, в доме. И не уверен, что я когда-нибудь бывал на вечеринке в доме священника." Джек прищурился и навёл на Дэвида пристальный взгляд. "В отличие от тебя. Выглядишь так, будто собираешься замкнуться в себе." "Нет, я собираюсь предложить пойти выпить." Дэвид поднял руки, словно отводя удар. "Я знаю, что я в долгу перед Изабелл, не говори мне этого, все остальные и так скажут." "Это последняя вещь, которая бы пришла мне на ум. Я просто подумал, что когда нас обоих увидят такими сияющими и чистыми, мы могли бы в карточной игре разбить всех приятелей, пока их умы не оправятся от шока." Коварная улыбка появилась на свежевыбритом лице Дэвида, когда он произнёс, "А что, хорошая мысль. Ах, вот и хозяин. Добрый вечер, Колин." "Давид, Джек, как хорошо, что вы пришли." Колин шагнул с крыльца и подошёл к ним, протянув руку Джеку. Джек пожал его руку, крепко её тряхнув. "Как хорошо, что Вы пригласили, Преподобный." "Джек и я только что говорили…" Дэвид остановился и поглядел на Джека, который смотрел вниз, на дорогу, ведущую к главной части города. "Что с тобой? Ты побледнел." Джек на это не ответил, а потом очень тихо сказал, "Вы случайно не помните строки Шекспира о драгоценном камне в ночи, Преподобный?" Двое других проследили за его взглядом и увидели Клэр и Изабелл, идущих рука об руку. Их шёлковые юбки слегка светились в лунном свете и шелестели от ветерка. Женский смех долетел до мужчин. "Из «Ромео и Джульетты»?" тихо уточнил Колин. "Да, сейчас это как никогда к месту. «Сияет красота её в ночи, Как в ухе мавра жемчуг несравненный. Редчайший дар, для мира слишком ценный!»" Дэвид почувствовал, как его дыханье застряло в горле. Возможно ли, что эта элегантная, красивая женщина и есть та редкостная смутьянка, которая помогла спасти его корабль от пиратов? *** Вечер начался вполне хорошо. Мужчины остановились на кухне, чтоб выпить чего-нибудь покрепче вина. Изабелл и Клэр проследовали в сад, где малышка Тани робко предложила им сплетённые ею венки из ароматных цветов. Когда Дэвид вышел из дома, Теваки бросился обниматься и, говоря очень быстро, задал сотню вопросов о "Рэттлере". Женщины переместились к Лианни, Лавинии и Маурири, стоявшим возле огненной ямы. Воздух был наполнен ароматом цветущих ночью цветов, который смешивался с ароматами выпекаемого хлеба и курицы. Маурири встретил их комплементами, отчего щёки Клэр покрылись нежным розовым румянцем. Дэвид, с Теваки на коленях, сидел на краю крыльца. С нежной улыбкой Гриф спросил Тани, нравиться ли ей ходить в школу. Взгляд тёмных глаз девчушки с тревогой метался между её отцом и Дэвидом. Маурири стоял, скрестив руки, его рот был сжат в суровую линию. Он кивнул Дэвиду, который кивнул в ответ. Тани подошла к матери и уткнулась лицом в её юбку. Колин, в этот момент вышедший из дома вместе с Джеком, увидел печальный взор, омрачивший лицо Дэвида. Он усадил Тани на свои плечи, будто она была совсем маленькой. Он настроил для неё воздушных замков и порассказал ей сказок из своего детства, которые вспомнил – историй, полных волков и снега и других невероятных вещей. Но она была типичной шестилетней девочкой, которая боготворила своего отца. Ей не нужно было говорить о том, что у двух мужчин были разногласия. С этого момента Дэвид был почти безмолвен, и от его безмолвия делалось нехорошо и всем остальным. Колин подавил стон разочарования и посмотрел на каждого из своих гостей. Лианни и Клэр сразу что-то пробормотали о том, как хороша еда. Оба ребёнка озабоченно переводили взгляды с одного человека на другого. Изабелл сидела с вилкой в руке и отрешённо вглядывалась в ночь. Дэвид, тарелка которого оставалась почти нетронутой, налил себе ещё один стакан вина. Маурири ел так, словно его до этого морили голодом. Лавиния с противоположного конца стола посмотрела на него потемневшими глазами, которые, как он боялся, были полны слёз. Колин отчаянно пытался придумать – что бы такое безобидное сказать. Что-то, что не пропадёт, разбившись о молчание как о скалу. "Маурири, ты помнишь старого Кинау с Тубуаи, ловца жемчуга?" вдруг спросил Джек. Маурири кивнул. "Он ведь уже не ныряет, да? Он был уже стар, когда я был мальчишкой." "Вряд ли жемчужина, которую он продал капитану Лоджу, сама прыгнула к Кинау в руки," ответил Джек, рассказав о красивой розовой жемчужине. Изабелл, всегда интересующаяся делами других торговцев, начала расспрашивать Джека о последнем путешествии Лоджа. Это привело к обсуждению судна Лоджа – «Махани», которое было отремонтировано после крушения и пропажи имущества. Что в свою очередь привело к тому, что Маурири спросил Изабелл о "Рэттлере". На другом конце стола Клэр и Лианни завели разговор о маленькой школе. Тани застенчиво отвечала на вопросы Клэр о школьной жизни. Теваки начал есть. Дэвид остался тихим, но когда взгляд Колина вновь устремился к Лавинии, она улыбнулась, и Колин почувствовал значительное облегчение. Лианни наблюдала за обменом взглядами между Колином и Лавинией. Казалось, будто они делятся друг с другом мыслями и тревогами. Они были хорошими друзьями долгое время, хотя, когда они только познакомились, Лавиния забросала Колина агрессивными вопросами, и Лианни тогда никак не предполагала, что эти двое подружатся. Но Колин оказался совершенно другим священником, нежели те, которых им доводилось видеть раньше. Он принял культуру острова и именно из этого вывел наилучшую форму обучения Христианским ценностям – он показал, что они уже присутствуют в традиционных учениях таитян. И он никогда не забывал о важности Господа-Христа. Семья Лианни была христианской в течение нескольких поколений, она и Маурири немедленно приняли Колина. Но самое интересное то, что он стал таким отличным другом Лавинии. В своё время Лавиния была с монахинями на ножах. Она ведь не делала тайны из того, что верит в старых богов так же, как и в Христианское спасение. Лианни взглянула на свою старую подругу на другом конце длинного стола. Как красива была Лавиния сегодня. Она закрепила блестящие белые гардении [цветы] над левым ухом. «Словно хозяйка этой встречи», - подумалось Лианни. Маурири по-прежнему разговаривал с Изабелл о "Рэттлере". Лианни не могла не думать, «Если ты так интересуешься лодкой, любимый, ради всего святого, помирись с Дэвидом и вернись в море». Клэр задала ей вопрос, и внимание Лианни переключилось на её часть стола. Она немного знала Клэр по церкви. Сначала она казалась ей такой же, как и многие другие молодые европейские женщины. Растерянные и неприкаянные, они обычно держались вместе, небольшими группами колонианок, пытаясь воссоздать жизнь, которой жили бы дома. Но Клэр отважилась отказаться от безопасности таких групп, ища возможности, которые, как говорил Маурири, никогда бы не были доступны для такой девушки в Англии. Сегодня вечером в Клэр была нервозность, о которой Лианни прежде не знала. «Всё верно, ведь эта вечеринка была её идеей. То, что тут так тихо, не может не расстраивать её». Напротив Клэр сидел Дэвид, который мало ел и ещё меньше говорил. Лианни не могла упрекнуть дочь за то, что она не уделяла ему внимание. Бедное дитя, она обожала Дэвида, но ничто не могло сравниться с её привязанностью к отцу. Маурири твердил, что Дэвид не изменился, но, сколько Лианни его знала, Дэвид всегда был душой любой вечеринки. А сейчас не было тех вещей, которые он делал раньше: он не раздавал комплименты, не рассказывал истории, - всё это исчезло. Джек МакГоннигал, дай бог ему здоровья, всеми силами пытался поддерживать хоть какой-то разговор. Лианни не знала Джека. Она слышала о нём, конечно, но её жизнь проходила в туземной деревне да вокруг церкви. То, что она знала об «оказавшихся за бортом», она почерпнула из рассказов Маурири и Дэвида. По этим же рассказам она знала Изабелл Рид, хотя и встречалась с ней несколько раз. Когда Изабелл впервые появилась на Матаваи, Маурири не проникся к ней доверием. Поначалу он рассказывал о ней, как о женщине без достоинств. Может, потому что её недрогнувшая рука спасла ему жизнь, его отношение к Изабелл изменилось. Изабелл вдруг направила взгляд своих светлых глаз в сторону Лианни. Лианни, которой стало стыдно за своё столь очевидное любопытство по отношению к этой женщине, сверкнула тёплой улыбкой и взглянула на Дэвида. Молчание сидящего напротив Дэвида говорило Изабелл куда больше, чем сказал бы его крик ей на ухо. Она знала, что жена Маурири пыталась втянуть его в разговор, но Дэвид на все вопросы отвечал односложно. Она сказала Клэр, что они будут есть вкусную еду и напиваться вином, и именно это она и собиралась сделать. Изабелл отрезала ножом кусок курицы. «Что со мной не так? После того, какой милой была Клэр, я должна быть в состоянии стряхнуть это чувство одиночества. Я могла сказать им, что это мой День Рождения, - подумала она. – Почему я не могу просто сказать им?». Она знала ответ: они будут добры и пожелают ей всего наилучшего, но лишь из простого добродушия. Этот вечер был не для неё, все эти усилия были для Дэвида и Маурири. Она сделала глоток вина и посмотрела на Дэвида. Должно было быть что-то, что она могла сказать, чтобы заставить его говорить. Лавиния и Колин уже потерпели не одну неудачу, пытаясь как-нибудь вырвать Дэвида из оцепенения, в которое его ввела жалость к себе, или чувство вины, или что-то ещё, будь оно проклято. "О, кстати, Изабелл, я принесла кое-какую почту для тебя. Вот, держи," сказала Лавиния, подавая Изабелл сложенный лист писчей бумаги. Голос Лавинии застал Изабелл врасплох. Рид вдруг поняла, что остальные смотрят на неё выжидающе, и её захлестнуло чувство дискомфорта. Изабелл нахмурилась и поместила документ под свет свечи. Поперёк листа чьей-то твёрдой рукой было написано её имя. Изабелл вдруг улыбнулась. «Уильям не забыл». Она почувствовала, как сильно её любит старший брат. Изабелл развернула бумагу и прочла: «Моя дражайшая сестра, Хотел бы я быть с тобой сегодня. В следующем году, возможно, наши семьи смогут встречаться по таким счастливым поводам. Я хочу, чтоб ты знала: в течение всех этих долгих лет нашей разлуки я вспоминал, каким красивым и умным ребёнком ты была. И каждый год в твой День Рожденья, я старался представить, какою ты растёшь. А ты даже красивее, умнее и лучше, чем могло нарисовать моё любящее воображение. У меня так много воспоминаний о тебе, о том, каким ты была ребёнком, каким бесстрашным, ласковым. Больше всего мне нравилось вспоминать твой детский голос в пении, ах, как эти воспоминания утешали меня длинными мучительными ночами. И вот, моя родная, я преподношу тебе в подарок музыку, которую ты можешь разделить с друзьями и которой ты можешь развлечься в часы одиночества. Приезжай к нам поскорее. Мы думаем о тебе в этот благословенный день. С Днём Рождения! Твой брат Уильям, который всегда помнит о тебе.» "Не плачьте, тётенька," сказал Теваки. Он обошёл стол и встал рядом с ней. Он посмотрел ей в лицо и проговорил, "У папы есть большой ящик для Вас. Это такой большой ящик, что я хочу использовать его как домик." Волна смеха прошла по столу, и Изабелл обнаружила, что Маурири действительно только что поставил очень большой деревянный ящик рядом с сыном. Он достал лом и спросил, открывать ли. Изабелл кивнула. "Что там такое?" спросила Лавиния, когда Изабелл вытащила из коробки блестящий розовый стальной предмет. "Это трубный цветок, самый большой, который я когда-либо видела," сказала Тани, широко раскрыв глаза от удивления. "Это граммофон!" воскликнула Клэр. Она покинула свой стул и стала помогать Изабелл искать нужное среди упаковочного материала. "А пластинки есть? Он должен был послать и пластинки. Смотри, вот коробочка для игл." "Что это?" спросила Лианни, нахмурившись на аппарат необычной формы. "Что оно делает?" Колин повернулся к ней и сказал, "Это машина, которая играет записанную музыку." "Как музыкальная шкатулка?" спросила Лавиния. "Не совсем, я не знаю, как объяснить это. Может, Изабелл позволит нам понаблюдать за тем, как оно работает на практике." Глядя на радостное лицо Клэр, роющейся в упаковочном материале, Изабелл рассмеялась. "Не думаю, что Клэр даст мне другой выбор." Потребовалось несколько минут, но в конце концов агрегат был собран и водружён на стол. Базировалось всё на деревянной коробке, на которой были ленивая Сьюзен [ленивая Сьюзен – вращающаяся подставка], огромная розовая труба, крепящаяся к основанию. Была ручка для заводки и подвижный держатель, в который вставлялись стальные иглы. Рядом с этим находилась тщательно упакованная кипа грампластинок, которую Клэр всё-таки выискала в посылочном ящике. Маурири осторожно крутанул ленивую Сьюзен. Джек изучал буклет с инструкциями, читая его при свете факелов. Он посмотрел на Изабелл и сказал, "Кажется, это достаточно просто. Попробуем?" "Да, конечно," нетерпеливо ответила она. "Поставь эту," благоговейно сказала Клэр, вынимая диск из бумажной упаковки. "Это марш." Джек ставил иглу в держатель. Он взял пластинку и бережно положил её на вертушку. Он повернул ручку и опустил иглу на пластинку. Все смотрели на него с пристальным вниманием. «Звёзды и ленты навсегда» Джона Филлипса Сусы вырвались из трубы. Оба ребёнка вскарабкались на своего отца и повисли на его руках, как испуганные обезьянки на дереве. Их тёмные глаза были полны смеси страха, любопытства и радости. Лавиния и Лианни, не знавшие, чего ожидать, смотрели примерно так же. Музыка продлилась немногим больше минуты. "Вот, поставь эту. Это полька. Колин, потанцуешь со мной, пожалуйста?" "Прости, Клэр, у меня обе ноги левые." "Джек?" Испугавшись, Джек неуверенно посмотрел на неё. "Думаю, что мне лучше остаться при аппарате. В инструкции сказано, что нужно менять иглу каждый раз, когда он играет." "О, да, я помню." Клэр сделала паузу и посмотрела на Изабелл. "Прости, я, похоже, навязываю тебе свои желания. Может, ты предпочла бы услышать что-нибудь ещё." "Нет," сказала Изабелл, покачав головой. Она с озорным огоньком в глазах смотрела на Клэр и Джека. "Я хочу увидеть, как вы танцуете польку." Джек спрятал глаза от обеих женщин. Старательно сосредоточившись, он установил другую иглу. Клэр разочарованно поджала губы. "Я потанцую с тобой, Клэр." Дэвид, сидя на другом конце стола, в молчании наблюдал за разбирательствами. Сейчас он встал и подошёл к Клэр. Он привёл её на свободную часть двора. Клэр, подобрав одной рукой свою юбку цвета слоновой кости, шагнула в объятья Дэвида. Он кивнул Джеку, который опустил иглу на пластинку. Это был вдохновенный танец, полный подвижности и прыжков и поворотов. Когда он закончился, Теваки заявил, что он хочет быть следующим. Клэр обвила его руками, подхватила и стала кружиться в танце, в то время как Лавиния стала партнёром для Дэвида. Он выглядел удивлённым, когда она взяла его под руку, но его лицо смягчилось довольной улыбкой. Когда музыка остановилась, Тани, с небольшой подачи своей матери, спросила, потанцует ли с ней Дядя Дэвид. Он взял её на руки и стал кружить. Его глубокий смех смешивался с её хихиканьем. «Смех Дэвида», - подумала Изабелл. Как давно она последний раз слышала, чтоб он так смеялся? Было в Дэвиде что-то такое радостное и самодостаточное, когда он по-настоящему смеялся. Это была одна из вещей, которые Изабелл больше всего в нём нравились – тот юмор, которого он придерживался по жизни. Человеку, танцующему с ребёнком, которого он любил, всё было по плечу. Видеть его таким счастливым, пусть хоть на момент, - это было лучшим подарком, который Изабелл только могла представить. Она посмотрела на прежнего партнёра Дэвида и увидела на лице того причудливую смесь эмоций. «Брось, Маурири, ты же сам знаешь, что скучаешь по нему. Дай ему шанс». Лианни ласково улыбнулась своим детям, находившимся в объятьях своих друзей. Она была так рада, что Тани хотела танцевать с Дэвидом не только ради него. Детям нужно было знать, что, несмотря на ссору между взрослыми, их дядя всё ещё любит их. Не важно, что произошло у двух взрослых, Лианни для себя решила, что всегда будет думать о Дэвиде как о члене её семьи. Взгляд её чёрных глаз вновь перешёл на мужа. Маурири просто стоял вне освещения и смотрел на Дэвида и Тани. Его руки были скрещены на груди, а голова высоко поднята. Он выглядел таким же, как гордые, мощные, старые вожди, с которыми он имел дело, но в его тёмных глазах была грусть. Лианни подошла к мужу и обвила руками его талию. Она почувствовала, как часть напряженности оставила его тело, когда он обнял её за плечи. "Я собираюсь построить забор вокруг дома, чтобы держать парней подальше от Тани через несколько лет," сказал он, глядя на счастливое лицо своей дочки. "Тебя-то забор не остановил," прошептала Лианни, положив голову ему на грудь. "Изабелл, ты готова к ещё большим сюрпризам?" спросил Колин, когда музыка смолкла. "Что?" И вдруг она поняла, что вечер был для неё. Её взгляд прошёлся по всем улыбающимся лицам и остановился на лице Лавинии. "Ты знала. Уильям сообщил тебе. Это…" "Это твой День Рождения," крикнула Клэр, шагнув с крыльца. Она держала в руках покрытый белой глазурью торт с пылающими свечами. Все запели «Она чудный добрый товарищ». Изабелл, уже второй раз за эту ночь, почувствовала, что её глаза наполняются слезами счастья. Она задула свечи. Малыш Теваки сам себя назначил начальником церемонии. Он настоял, чтобы Изабелл сейчас же открыла свои подарки. От семьи Маурири был прекрасный набор гребней для волос, инкрустированных морским ушком [морское ушко – моллюск, ценный не только своим мясом, но и высокосортным перламутром своей раковины]. От Джека – небольшой сборник сонетов Шекспира. Пока Изабелл благодарила Колина за копию «В Южных морях» Роберта Льюиса Стивенсона [«В Южных морях» - отрывок из книги путевых заметок Роберта Льюиса Стивенсона], Тани сказала, "Дядя Дэвид, а что ты подаришь тётеньке?" "Я отдам ей мой подарок позже," сказал Дэвид и подмигнул. Он посмотрел через кипу пластинок. Лучше бы он ранее положил мешочек к другим подаркам. Если вытащить его теперь, то получится, что ему придаётся слишком большое значение. Изабелл усмехнулась, "Ты это слышала, Лавиния? В следующий раз, когда у него будет пять франков в кармане, он будет должен мне бокал хорошего вина." Затем она открыла тяжёлый громоздкий пакет от Лавинии и Клэр, в котором оказался свёрток насыщенно-красного шаньдунского [Шаньдун - провинция на востоке Китая] шёлка. "Мы подумали, что ты захочешь выбрать свою собственную модель платья," сказала Лавиния, передавая Изабелл небольшую тарелку с куском торта. Обсуждение ушло от общих тем и сконцентрировалось в основном на музыке. Маурири, который студентом видел оперу в Европе, сказал, что там было скучно по сравнению со славными выступлениями островных певцов. Колин согласился с ним и начал довольно подробно повествовать о конкурсе между племенами с двух островов Гилберта, свидетелем которого священнику довелось быть. Теваки свернулся в объятьях мамы и заснул, а Тани сидела рядом с Изабелл, ища в книге сонетов слова, которые смогла бы прочесть. Лавиния официально заявила, что торт вкусный, отчего Клэр захлопала в ладоши. "Джек, ты знаешь слова к этому?" тихо спросил Дэвид. Он взял и подставил под свет свечи одну из пластинок. "Да." Хитрая улыбка изогнула губы Дэвида. "Ты бы не мог спеть? Я не помню точно стихи." "Если хочешь." Джек взял пластинку и установил на проигрывателе. Клэр, сидящая радом с Джеком, заглянула через его плечо, пытаясь увидеть надпись к песне, которую Дэвид хотел поставить. "Что это такое? " Остро ощущая её близость, Джек ответил. "«Чёрная Вельветовая Лента». Знаешь её?" Когда она покачала головой, он сказал, "Он выбрал её не без причины." Клэр наблюдала за тем, как Дэвид подходит к Изабелл. Его поза соответствовала позе официального джентльмена, вежливо ожидающего, пока дама заметит его присутствие. «Было несколько котильонов [котильон - французский танец-игра, в котором танцующие повторяют вслед за первой парой фигуры из разных танцев] в твоём прошлом, Дэвид Гриф, похожих на твои времяпрепровождения в море», - подумала Клэр, вдруг осознав, как мало она знает о подноготной Дэвида. "Это не обидит её, так ведь?" спросила Клэр у Джека. "Нет, у неё прекрасное чувство юмора. А он демонстрирует любезность." Изабелл доела последний кусочек торта и повернулась, с подозрением поглядев на высокого красивого мужчину рядом с ней. "Да?" "Повальсируешь со мной?" Вопрос застал её врасплох. Дэвид был таким официальным, демонстрировал такие совершенные манеры, словно они были на балу. Дэвид никогда не относился к ней с такой продуманной вежливостью. Она почувствовала странную нервозность. Изабелл помялась, затем взяла его протянутую руку и изящно встала. Она сделала реверанс, он поклонился и обхватил её руками. "Уверен, эта песня была написана о тебе." "Ах, так это и есть мой подарок," сказала она, приметив озорной блеск в зеленовато-карих глазах. «Невозможный человек, он действительно считает, что танец с ним – это достаточный подарок? Ох, может, так оно и есть», - подумала она, когда Дэвид притянул её чуть ближе на первых аккордах играющей мелодии. Изабелл могла чувствовать тепло его руки сквозь тонкий шёлк платья. Она положила свою руку на его плечо. Это ощущалось таким правильным, она знала, что могла легко повторять за ним изящные шаги танца. Как и многие матросы, Джек был состоявшимся певцом. У него был богатый баритон, что удивило Клэр. Она оторвалась от созерцания романтической вальсировки друзей и взглянула на него. Она поймала на себе его взгляд, когда он запел. Джек отвернулся, но перед этим она увидела такое откровенное восхищение в его глазах, что почувствовала, как щёки начинают пылать. Песня имела Ирландский мотив – дань тем дням, когда многие молодые люди были жестоко и небрежно вывезены из Ирландии в Австралию. «Гуляя однажды вечером (не подумайте, что я ушёл очень далеко), Я увидел прелестную молодую девушку, выставляющую напоказ свои товары в баре. Смотря на меня, она взяла деньги у клиента и спрятала их прямо в мою ладонь. Тут нагрянули служители закона и бросили меня в тюрьму, чёрная вельветовая лента этой девушки принесла несчастье.» [Возможно, тут игра слов: «черная вельветовая лента» - «black velvet band», слово «band» означает не только «лента», но и «банда».] Остальные замолкли. Текст песни зажёг улыбки на лицах. Его руки на её тонкой талии, Дэвид умело направлял Изабелл по вальсовым шагам. Они кружились и скользили в такт музыке, шёлковая юбка Изабелл мерцала в сиянии света. Голос Дэвида присоединился к голосу Джека, получился хор. «Её глаза, они сияли словно алмазы, Можно было подумать, будто она королева земли. А волосы ниспадали через плечо, Перевязанные чёрной вельветовой лентой. Теперь идите, все вы, весёлые молодые парни, и примите от меня предупреждение, И каждый раз, когда вы идёте выпить, остерегайтесь прелестной девицы. Она будет поить вас виски и грогом, пока вы не потеряете способность стоять. И уже следующая вещь, которая, как вы можете убедиться на моём опыте, случится с вами – Это то, что вы попадёте на Землю Ван Димена [Земля Ван Димена - первоначальное название, использовавшееся европейскими исследователями и поселенцами для определения острова Тасмания].» Изабелл подняла голову и посмотрела Дэвиду в лицо. Изменения в нём её поразили. Тёмные глаза Дэвида сверкали, но не проказливостью. Неужели она действительно увидела желание, горящее в их глубине? Он наклонил голову так, словно собирался поцеловать Изабелл. Но он лишь привлёк её к себе и сказал, "С Днём Рождения, партнёр." Его голос словно скользнул по её волосам. Затем Дэвид вновь присоединился к хоровому пению. Изабелл прижалась к нему, и почувствовала на своих обнажённых плечах тепло его дыхания. Она закрыла глаза и потерялась в этом идеальном мгновении, в звуке голоса и силе объятий Дэвида. *** Дэвид посмотрел на семейство Лепау, прощающееся с Лавинией у садовых ворот. Её развевающиеся тёмные волосы доставали его плеча Маурири, который держал спящую Тани. Теваки был на руках своей матери. Несколько месяцев назад Дэвид бы автоматически взял у неё маленького мальчика, чтоб перенести того домой. Сейчас он этого не предлагал, сейчас она об этом не просила. Когда они ушли, Дэвид подошёл к Лавинии, стоящей и смотрящей им вслед. "Я собираюсь перенести граммофон в конюшни для Изабелл. Хочешь пойти с нами или мне вернуться за тобой?" "Что?" Лавиния посмотрела на него с улыбкой на красивом тёмном лице. Она раздумывала о семье Маурири, о том, как они были связаны, и как каждый был по отдельности. "О, не беспокойся. Я не могу бросить Колина со всей этой уборкой. Я уверена, что потом он проводит меня." «Она так прекрасна, так близка и привычна», - подумал Дэвид, сказав с большей силой, нежели собирался, "Я не возражаю." "Я знаю. Но это займёт у нас какое-то время." "Я могу помочь." "Мыть посуду?" мило прозвучал очаровательный чистый смех Лавинии. "Думаю, Колин бы предпочёл, чтоб весь комплект его посуды остался в целости и сохранности. Но спасибо за предложение." Она встала на носочки и поцеловала его в уголок рта. На мгновение её решимость дрогнула, но лишь на мгновение. Она ласково улыбнулась ему, сказав, "Если хочешь сделать мне одолжение, проследи за возвращением Клэр домой." "Думаю, об этом позаботится Джек." "Ты, вероятно, прав." Она могла видеть, как Клэр хихикает и разговаривает, складывая подарки Изабелл Джеку в руки. Он был похож на человека, которого околдовали. "Приятно видеть её такой взволнованной, такой счастливой. Вечеринка была её идеей, ты же знаешь, она волновалась, что это не сработает, когда Изабелл была в столь дурном настроении сегодня днём." "Даже Изабелл сейчас выглядит счастливой," сказал Дэвид, кивая на своего прекрасного партнёра. Вдохновение для вальса пришло в тот момент, когда Дэвид увидел название баллады на грампластинке. Он удивился тому, что в их танце не было сомнений или неуверенности. Это было так, словно они вальсировали вместе всю жизнь. *** Маурири обернулся назад, в сторону дома, когда услышал смех Лавинии. Он увидел её с Дэвидом, и сердитый стон сорвался с губ полинезийца. "Что случилось?" спросила его жена. Она перевернула сына у себя на руках. "Сама знаешь: Лавиния вот-вот соберётся принять его обратно. Он приползёт прямо в её постель, так, будто никогда и не разбивал её сердце. Он ничему не научился. Он снова сделает это – предаст её доверие, разочарует её." Маурири понизил голос, так как дочурка беспокойно зашевелилась в его объятиях. Лианни поразмыслила над тем, что наблюдала сегодня вечером, и тихо промолвила, "Я точно знаю только то, что Лавиния поступит так, как хочет, а чего она хочет – это может знать лишь она сама. Что касается Дэвида, то, по-моему, он многому научился и дорого за это заплатил." "Он даже не удосужился подарить Изабелл подарок. Он обязан ей своим бизнесом, возможно, своей жизнью, но относится к ней с меньшим уважением, чем к своей команде. Вы, женщины, вечно оправдываете его. Дэвид улыбнулся, он потанцевал с вами, он посмеялся, и вы ему всё простили." Лианни взглянула на суровый профиль мужа. Она бы многое могла сказать. Она могла сказать ему, что лёгкость смеха Лавинии привела её к совершенно иному выводу по поводу того, что касалось Лавинии и Дэвида. Она могла сказать, что всё что угодно между Изабелл и Дэвидом, даже подарок на День Рождения, куда сложнее, чем это кажется со стороны. Она могла бы указать мужу на то, что он прилагал огромные усилия, чтобы не разговаривать с Дэвидом в этот вечер. Но она предпочла не говорить ничего из этого. Маурири был хорошим человеком. Он хотел разобраться в том, что ему надо делать. Кроме того, она замечательно провела время и не была готова испортить окончание бесполезным спором насчёт «вас, женщин». Придя домой, они уложили детей в кровать. Лианни вернулась на крыльцо и посмотрела на море. Ночь была потрясающе ясной. Лианни вытянула свои изящные руки над головой и улыбнулась. Она прекрасно осознавала, что Маурири смотрит на неё с порога. "Хочу поплавать," сказала она, сойдя с крыльца и направившись к берегу. "Сейчас?" спросил Маурири. Он сбросил ботинки и последовал за ней. Песок под его босыми ногами был тёплым. Лианни остановилась у кромки воды и дождалась мужа. Она положила руки ему на грудь, её пальцы поигрывали пуговицами его рубашки. "Западная одежда очень мило смотрится на человеке, но у неё есть один огромный недостаток," сказала Лианни, ловко распахивая рубашку мужа. "Какой же?" спросил он, умело развязав узел её саронга. Маурири развёл края саронга в разные стороны и восхитился нежными, безукоризненными формами своей обнажённой жены. "На её снимание уходит слишком много времени." Она быстро поцеловала его в губы, а затем, прошмыгнув под его рукой, побежала в море. Маурири, борясь с собственными брюками, смотрел, как она ныряет в колышущуюся, сияющую зелёным светом фосфорения воду. Широкими и уверенными гребками он подплыл к ней и поймал её за тонкую лодыжку. Притянув Лианни спиной к себе, он поплыл за них обоих, пока она лежала на нём. Небольшие волны мягко накатывали на них, а её жадные губы искали его уста. Они были детьми острова, вода была их домом. *** "Итак, ты доволен сегодняшним вечером?" спросила Лавиния, осторожно моя королевский сине-белый фарфор в кадке с тёплой мыльной водой. Колин, который стоял рядом с ней и вытирал тарелку, захотел сказать Лавинии, как он благодарен ей за то, что она решила остаться и разделить с ним это домашнее дело. Он видел, как она разговаривала с Дэвидом, и был совершенно уверен, что она уйдёт с ним. Это не означает, строго сказал себе Колин, что она не встретится с Дэвидом позднее. В любом случае, Колина это не касается. "Да," он кивнул. "Думаю, вечер прошёл очень хорошо. Я заволновался, когда мы начали есть практически в полной тишине. Но Джек, безусловно, стал первопроходцем, сумев разговорить Маурири." "Это меня удивило. Не думаю, что когда-нибудь слышала, чтоб Джек так много говорил, по крайней мере, когда он трезв. Как ты думаешь…?" Она с кривой усмешкой замолчала. "Что?" "О, я знаю, что ты не сплетник," сказала она с огоньком в тёмных глазах. "Я же могу выразить своё мнение, если мне зададут прямой вопрос." "Ну, я знала Джека лет десять, как, ну, одного из моих завсегдатаев. Он ищет работу, когда ему нужны деньги, он играет в покер даже больше, чем Дэвид, он просто ещё один моряк со своей историей. Когда появилась Клэр, такая английская, такая…" Лавиния пожала плечами, не зная, какие ещё слова подобрать для описания подруги. Колин улыбнулся и пришёл на помощь, "Такая серьёзная, такая романтичная, такая молодая." "И такая образованная. Я не могла представить даже письменный роман между этими двумя." "А теперь?" спросил Колин, выглядя по-настоящему любопытствующим. "Я не знаю. Мужчина помылся, побрился и в непринуждённой обстановке побеседовал с её друзьями, это не делает его тем мужчиной, которого она полюбила в Англии, читая его письма. Как с готовностью признаёт сама Клэр, человека, о котором думала, она создала в своём романтическом воображении." "Да, но ведь что-то в письмах Джека подпитывало это воображение. И, что бы это ни было, оно является частью Джека." Колин закончил вытирать тарелку и установил её на сушилке на кухонном столе. И осторожно продолжил, "Должен признаться, что никогда особенно не задумывался о Каннибале Джеке, он, как ты и сказала, был просто одним из моряков. Но когда я поговорил с ним на прошлой неделе, я понял, что за его грубой внешностью скрывается глубокая личность. Теперь Клэр может видеть его таким, какой он есть, не давая своим чувствам потакать предубеждениям. Я не знаю, воспользуется ли она этой возможностью." "Поживём – увидим." Она взяла и начала мыть другую тарелку. Некоторое время они молчали, потом Лавиния сказала, "Сегодня вечером были моменты, когда я и впрямь думала, что Маурири собирается напрямую заговорить с Дэвидом. Это, должно быть, значит, что он интересовался судном." "Мы ведь не думали в самом деле, будто они могли бы всё уладить за один обед. Слава Богу, Дэвид сумел вырваться из своей замкнутости. Я боялся, что он будет молчать весь вечер." "Бедная Тани," грустно промолвила Лавиния, "какой выбор приходится делать ребёнку. Неудивительно, что она обратилась к матери. Не думаю, что Дэвид понимал, что бросает вызов её преданности отцу, прося девочку поговорить с ним." "Он никогда бы не сделал намеренно ничего, что бы поставило детей перед таким выбором. Приятно было видеть, как он, сделав усилие, встал потанцевать с Клэр. После этого я почувствовал, что мы все действительно на вечеринке," сказал Колин, взяв тарелку, которую ему подала Лавиния. "А потом он засмеялся. Мне было так приятно слышать его смех. Как же давно я не слышала такой его смех." Руки Лавинии замерли в мыльной воде, и полинезийка закрыла глаза, со счастливым вздохом вспомнив момент, о котором говорила. Колин, очарованный её красотой, в тысячный раз напомнил себе о том, что всё, чего он хотел от своих друзей, это то, чтоб они нашли свою дорогу к истинному счастью. Это должно сбыться, и если б Лавиния и Дэвид захотели быть вместе, для Колина это бы не стало сюрпризом. "Изабелл сегодня вечером выглядела прекрасно," вдруг произнесла Лавиния. "Не думаю, будто она подозревала, что обед устроен в её честь, пока Клэр не вынесла торт. Даже после того, как мы дали Изабелл записку Уильяма и ящик, она, кажется, не догадалась о том, что все мы знаем, что это её День Рождения. Тебе это не кажется странным, она ведь обычно так быстро соображает что к чему?" "Не исключено, что она никогда не праздновала свой День Рождения. Она рано осиротела, так ведь?" "Да. Вроде бы." "Тогда возможно, что её никогда не посещала мысль о том, что кто-то захочет устроить для неё празднование её Дня Рождения." "Может, ты и прав. Я рада, что мы сделали это," сказала Лавиния, споласкивая бокал в чистой воде. Когда Колин потянулся к стакану, их пальцы соприкоснулись. *** "Не позволяй ей идти через бар," сказал Дэвид, кивнув на Клэр. Она и Изабелл шли рука об руку впереди мужчин. Девушки хихикали как школьницы. Дэвиду было очень любопытно, что же они сочли столь забавным. "Если позволишь ей это, тебе понадобится весло, чтоб обиваться от посетителей, которые полезут к Клэр." "Полагаю, что нет ничего красивее счастливой женщины," сказал Джек, будучи не в силах оторвать взгляд от Клэр. Опыт научил его держать свои чувства в себе, но ему было всё равно, что Дэвид отлично знал, как он, Джек, относится к Клэр. После поездки в горы, когда Клэр и Изабелл пропали, у Джека появились некоторые подозрения о скрытых чувствах Дэвида. "Особенно той, которой ты небезразличен." Улыбка Джека (редкое явление) появилась и быстро исчезла. Он протянул руку Дэвиду. "Спасибо, Дэвид, я знаю, что меня пригласили благодаря тебе. Это был чудесный вечер." Дэвид кивнул и, сдвинув граммофон к груди, пожал руку Джека. Подняв бровь в адрес Клэр, Гриф сказал, "Знаешь, ты ведь можешь сказать ей, что она красивая." Джек посмотрел на неё. Может, причиной тому было платье цвета слоновой кости, но весь вечер он думал о ней, как о своём ангеле. Вряд ли она могла когда-нибудь стать его, в любом смысле этого слова. Читая её письма, он, конечно, думал о том, какая она. А она оказалась даже красивее, милее и пленительнее, чем он представлял. "Ты действительно была удивлена?" вот уже в десятый раз просила Клэр. Она была в полном неведении относительно бросаемых на неё восхищённых взглядов. "Да, я действительно была удивлена," ответила Изабелл, она крепко обняла подругу. "Иди домой, ляг в постель. Ты оглупела от вина." "Просто это так замечательно – быть счастливой, делить еду, вино и музыку с моими друзьями." Изабелл хихикнула и легонько толкнула Клэр. "Спокойной ночи, глупышка. Желаю тебе великолепных снов-мечтаний о реальных джентльменах и музыке." "Да, обязательно." Клэр встала на цыпочки, чтобы поцеловать Дэвида в щёку. "Спокойной ночи, Дэвид." Он ласково улыбнулся ей. "Спокойной ночи, Клэр. Это был отличный торт." "Благодаря правильному взбиванию яичных белков, которое ты сделал." Джек сгрузил в руки брюнетки подарки, которые нёс для неё, и сказал, "С Днём Рождения, Изабелл." "Я рада, что ты там был, Джек," промолвила Изабелл с открытой улыбкой. "Слава Богу, что ты разбираешься в механике, а то нам было бы сроду не послушать музыку. Проследи, чтоб Клэр нормально добралась до дома." "Будет сделано. Рад был быть полезным." Клэр взяла Джека под руку и, радостно пританцовывая, устремилась к таверне. Какое-то время друзья слышали её чистый голос, она пела «Счастливого Странника». "Бедный Джек," с полуулыбкой сказал Дэвид и покачал головой. "Ну она же не собирается его расстреливать," проговорила Изабелл, внезапно почувствовав желание защитить Клэр. "Просто она счастлива." "Я знаю." Он перенёс весь вес граммофона на свои руки и направился к конюшням. Изабелл пошла рядом, в ногу с ним. *** На улице были установлены горящие факелы, они бросали причудливые тени на фасад здания. Джек последовал совету Дэвида и провёл Клэр вокруг дома к лестнице, чтобы девушка смогла добраться до своей комнаты не через пивную. Клэр повернулась к нему у подножья лестницы и промолвила официально, "Спасибо, что проводил меня до дома." "На здоровье. Я сделал это с удовольствием," промолвил Джек с такой же официальностью. "Мне надо идти." "Да." Он кивнул. Он хотел последовать совету Дэвида и сказать ей, как она была прекрасна. Но это было бы ошибкой. Она решит, что Джек предлагает то, о чём он на самом деле не смел даже думать. Она повернулась и сделала несколько шагов, затем оглянулась. Сейчас он выглядел совсем не так, как когда она впервые встретилась с ним. Тогда он казался полудиким, даже когда сделал усилие и привёл себя в порядок. Она предположила, что контраст между образом Джеймсона Джексона МакГоннигала, который она создала в своём уме, и реальным мужчиной был слишком велик, чтоб это могло сгладиться просто более-менее опрятным видом Джека. Сейчас же, при мерцающем факельном освещении, он был довольно привлекательным мужчиной. Аккуратно постриженный и в чистой белой рубашке, он выглядел как остальные молодые люди, которых она знала, хотя у тех не было болтающихся серёг. Может, Изабелл была права; может, до недавнего времени Клэр никогда и не знала, что такое настоящий джентльмен. Может, застенчивый человек, прилагающий все усилия для того, чтоб враждующие друзья заговорили друг с другом, на самом деле и есть истинный джентльмен. Клэр сказала, "Я очень рада, что ты был с нами в этот вечер." "Это всё благодаря Преподобному, он был так добр, что пригласил меня. Лучший вечер из всех, что я помню. У тебя хорошие друзья." Его голос был мягким. "Ты мой друг, не так ли, Джек?" спросила Клэр, её карие глаза вглядывались в его лицо у вдруг остановились на его голубых. Она почувствовала, как сердце забилось быстрее. Джек всегда смотрел на неё так, будто действительно видел её насквозь. "Очень на это надеюсь." "Мне надо идти." "Да, уже поздно." Клэр мысленно встряхнулась и заговорила более связно, "Изабелл права, вино сделало меня глупой и сентиментальной. Думаешь, она хорошо провела время? Мне так хотелось, чтоб она знала, как мы все заботимся о ней." "Она казалась очень счастливой." Он знал, что она не просто повернулась, а вернулась к нему, и вмиг поднялся. Он почувствовал, что упустил важную возможность. "Да, хорошо, спокойной ночи." "Клэр?" "Да, Джек?" "Я не смог самостоятельно вспомнить слова, но Преподобный их знал. Они в точности выражают то, что я подумал, когда увидел, как ты идёшь мне навстречу из ночи." "Что за слова?" "«Красота – редчайший дар, для мира слишком ценный»." Клэр в два шага добралась до него. Она прижалась своими губами к его губам, положив руки ему на плечи. Джек стоял, замерев, вытянув руки по швам. Он позволил себе приоткрыть рот и, не больше, чем на секунду, почувствовала, как её тонкий язык скользнул по его зубам. Рука Клэр скользнула по его руке, девушка переплела свои пальцы с его. Джек боялся пошевелиться, боялся, что если он это сделает, то напугает её, и волшебство исчезнет. Но на один кратчайший миг он крепко сжал её руки в своих. Затем Клэр отступила назад, их руки медленно разъединились. Она посмотрела на него своими огромными карими глазами. Она была потрясена собственным нахальством. Её голос слегка дрожал, когда она произнесла, " Спасибо, что проводил меня до дома, Джек." "Я сделал это с удовольствием, Клэр." Она отвернулась и побежала вверх по лестнице. Он подождал, пока не услышал, как открылась дверь в комнату Клэр. Тогда он снова начал дышать и пошёл мимо освещённой пивной. Он не видел Клэр, стоящую на верхних ступеньках у портика, которая наблюдала, как он уходит в ночь. *** Изабелл и Дэвид прошли в конюшни, не разговаривая. Она бросила быстрый взгляд на его привлекательное лицо. Ей показалось, что он был очень доволен собой. Недавно, увидев, как прекрасное тонкое тело Лавинии мелькнуло перед Дэвидом, Изабелл мигом представила, какие планы настроили эти двое. Она знала, что ревнует. До чего же это бесполезная эмоция. «Полагаю, ему не терпится вернуться», - подумала она, вновь поглядывая на Дэвида. Затем она пожалела о горечи в своих мыслях о Дэвиде. Дэвид делает то, что хочет делать. Она не могла потакать тому, что чувствовала. Она была одной из них. Они преодолели все трудности, готовя для неё сегодняшний сюрприз. Никто никогда не делал такого прежде. О, она получала подарки от любовников, но потому, что сама требовала. Эта вечеринка, эти подарки, что она держала в руках, были дарованы ей без какого-либо принуждения. «У меня есть друзья, настоящие друзья, - думала она, минуя арочный проход в конюшню. – И Ульям вспомнил. После стольких лет у меня теперь есть семья». Данте негромко и радостно заржал, заслышав её шаги. Положив свою ношу на ступеньки, Изабелл подошла к его стойлу и погладила длинный нос коня. Дэвид отнёс граммофон наверх и поставил на её стол. Через несколько минут он вернулся взять остальные подарки. Она всё ещё была с лошадью, когда он возвратился. Дэвид присел на лестнице, глядя на Изабелл. Какой женственной она казалась сегодня вечером. Когда она была в его объятьях, она казалась почти хрупчайшей; она была такой светлой, такой лёгкой в танце. И её глаза, мужчина мог утонуть в её серо-зелёных глазах. Он вдруг захотел последовать собственному совету и сказать ей, как она прекрасна. «Прекрати. Не позволяй шёлковому платью и нескольким цветкам заставить тебя забыть, какая она жёсткая». Она неверно истолковала его выражение лица, когда они шли. Дэвид не чувствовал себя достаточно самодовольным. Он нашёл, что вечер был эмоционально утомительным. У него было слишком много чувств и впечатлений, чтобы разобраться во всём этом после такого большого количества вина. Дэвид заставил себя сделать шаг и направился к ней. Он должен был вернуться к одиночеству своей койки на «Рэттлере». Но сначала он пожелает Изабелл спокойной ночи. Изабелл поцеловала большой лошадиный нос и, повернувшись, увидела стоящего перед ней Дэвида. Что она увидела в его глазах? Привязанность, стремление развлечься, желание? Если сейчас она обовьёт руками его шею и притянет его полные губы к своим губам, отреагирует ли он теми эмоциями, которые она, по её мнению, увидела? Наверно, нет, подумала она, наиболее вероятно, что он отвернётся, как уже сделал это в прошлом, со снисходительным изречением типа "Ты красивая женщина, Изабелл, но…" Лучше этого было и не знать. "Ты заменил блок?" спросила она, просто чтобы что-нибудь сказать. Возвращаемся к бизнесу, подумал Дэвид, отвечая. "Да. Судно готово отправляться когда скажешь." "Хорошо. Ну, спокойной ночи." Она начала подниматься по лестнице. "Спокойной ночи." Он направился на улицу, а потом сказал через плечо, "Кстати, я оставил твой подарок на твоём столе." Он возобновил ход и тихо запел, "Её глаза, они сияли, как алмазы…" Изабелл стояла на ступеньках, недоумённо хмурясь, пока не перестала его слышать. Подобрав юбку, брюнетка побежала вверх по лестнице. Дэвид, оказывается, зажёг лампу в её офисе. Рядом с граммофоном на её столе лежал маленький красный шёлковый мешочек, плотно закрытый затянутой золотой верёвочкой. Изабелл осторожно ослабила верёвочку и открыла мешочек. Она обнаружила в руке что-то маленькое и прохладное. Она вытянула это нечто за тонкую золотую цепочку и поднесла к лампе. На цепочке висел гладкий и блестящий плавающий тюлень, вырезанный из светлейшего зелёного Китайского нефрита. Конец2х05. Раздельное питание. Часть 2
23 сентября 2015 г. в 02:05
Автор: Мэри Вимси
Переводчик: Елена_1107
Эпизод: 2х05
Название: Раздельное питание
Примечания:
перевод: Елена_1107
От переводчика: Я переводчик непрофессиональный, поэтому иногда дословное значение слов и выражений не сохраняется. И ещё - в квадратных скобках мои примечания, то, что я считаю нужным пояснить.
не бечено