Настоящий мужчина

- Таня, кофе, пожалуйста, - Павел Константинович задумчиво стучал ручкой по дубовому столу небольшого, но функционального кабинета. Но мысли его занимали не бумаги и необходимые отчеты, а недавний разговор с Виктором. Вот уже три дня мужчина не решался дать соседу ответ. Метания из крайности в крайность не желали складываться в окончательный вариант. «Надо написать, что я отказываюсь – и концы в воду», - дивясь собственной смелости, в который раз подумал Павел и даже для большей убедительности достал телефон. Но тут в кабинет с тяжелым подносом вплыла Танечка. Над чуточку наивным секретарем Павла Константиновича посмеивался весь офис. Несколько месяцев назад Танечка поправилась, сменив свой привычный 44 размер на аппетитный 48. Однако гардероб решила оставить прежним, убеждая себя, что непременно придет в привычную форму. Бедные округлости, стянутые тесной одежонкой, всё грозились вырваться наружу из-под ненавистного гнета. В прорехах между пуговицами рубашки виднелась молочно-белая кожа, а юбка едва справлялась с пышными движениями ягодиц. Павел невольно оценил сдобные девичьи телеса. К тому же, ставя поднос на стол, Татьянка столь низко наклонилась, что взгляду открылись и полушария взятой в плен белья груди. Пожалуй, именно тот факт, что ему никогда больше не светит удовлетворять женскую сладкую натуру и заставил Павла, наконец, решиться на судьбоносное сообщение: «Я согласен». Смс-заявление было до крайности лаконичным, но самому Павлу напомнило прыжок с тарзанки без страховочного троса. Он как-то нервно дернулся, будто натворил непоправимых дел, и отодвинул телефон на почтительное расстояние от себя, обвиняя чудо техники в совершенном преступлении. Виктор не отвечал. Павел нервничал. Виктор не отвечал. Павел кусал губы. Виктор не отвечал. Павел готовил теорию об ошибочно отправленном сообщении. Но плану отступления не удалось сбыться, ибо сосед всё же отозвался: «Я рад. Вечером созвонимся». Константинович словно сдулся и безвольной лужей растекся в кожаном кресле. «Отступать некуда: позади Москва!» - с какой-то мазохистской обреченностью подумал Павел и впервые за несколько недель со всей серьезностью и выдержанностью обратился к работе. А вечером они и правда созвонились. Поговорили о жизни и, будто бы невзначай, договорились о выходной встрече. - Смазку я куплю, - буднично заявил Виктор, словно речь шла о буханке хлеба со шпротами. - Ладно, - процедил Павел, в очередной раз возрадовавшись тому, что телефон не в силах передать степени его смущения. К субботнему вечеру «пациент» готовился. Сначала, как водится, прошарил интернет-просторы, выцеживая необходимую информацию. Притом настроение его менялось от крайней степени отвращения до свойственной всем людям заинтересованности. Например, Павел узнал о существовании «анального оргазма», который впрочем, некоторые геи ставили под сомнение. О расслаблении и … очищении. Анальный секс после проведенных «очистных» процедур показался Павлу коварной выдумкой дьявола. И даже теперь, за час до встречи, рассматривая свое обнаженное отражение со свойственной педантам критичностью, мужчина не переставал сомневаться. С одной стороны, он выглядел весьма достойно: тело держал в тонусе и никогда не относился попустительски к своей внешности. С другой стороны, он, как-никак, мужчина: растительность на теле имеется, бедра узкие и этот вялый член. Для пущей убедительности Павел даже покрутил бедрами, наблюдая, как безвольно колышется спящий змей. - Идиот, - констатировал мужчина и взял в руки бритвенный станок. Нет, вены травмировать он, конечно, настроен не был. Но далее последовавшие действия тоже дались Павлу нелегко. Он побрился. Оголил, так сказать, межъягодичное пространство. Получилось эстетично, прям как у порно-актеров. - Срам, - продолжал «пациент» невольный диалог с самим собой, изогнувшись в позе нескромного рака и рассматривая произошедшие анальные изменения. Вид был настолько унизительно изумительный, что Павел захохотал, хлебнув следом порцию грязного мартини. Пора было одеваться, ибо сразу шокировать своим бритым задом Витька «пациент» не собирался. Посчитав, что цеплять на себя сто одежек, подобно овощам, непрактично, мужчина остановил выбор на спортивного кроя брюках и футболке. Глядишь, и не создастся у Виктора впечатления, что он целые сутки готовился к встрече. Готовый к экзекуции Павел уселся на диван, ожидая прихода палача. Виктор Александрович был точен, как Парижские часы из Института Времени. Точен и хорош. Костюм на нем сидел идеально, как влитой, подчеркивая и без того выдающуюся фигуру. Прическу мужчина явно обновил, потому темно-русые волосы лежали послушно, оголяя старый шрам у виска. «Еще бы цветы и шампанское - и настоящий джентльмен в гостях у любовницы», - иронически подумал «пациент». Вместо набора Казановы имелся пакетик из аптеки с комичным доктором с большим шприцем. «Ну да, кому-то сегодня шприц всунут по самое не балуйся», - обреченно продолжал мысленный монолог Павел. К счастью, Виктор не спрашивал, не передумал ли хозяин жилища, а сразу перешел к делу. То есть к выпивке. А Павел в свою очередь был не против одним выстрелом убить двух зайцев: принять внутрь и успокоительное, и обезболивающее одновременно. Они сидели на софе, наблюдая за терзаниями главной героини отечественного сериала, и молчали. Паша чувствовал себя некомфортно. Будто его уже приговорили к казни на электрическом стуле, но «приятности» откладывались в связи с нарушением подачи тока. - Пойдем в кровать, - выдал, наконец, пациент, чувствуя, что ожидание пытке подобно. Виктор поднялся первым, горой возвышаясь над собеседником, и протянул руку. Чужая ладонь отчего-то придавала недостающей уверенности и спокойствия. В спальне было темно, и Паша включил ночник, полагая, что слабого желтоватого света будет достаточно. Помянув недобрым словом треклятую импотенцию, «пациент» стал раздеваться. Сначала стянул футболку, потом брюки и под конец резким движением стащил трусы. Всё это мужчина проворачивал, не глядя на своего соседа, но когда всё же нашел в себе силы поднять глаза, подивился. Виктор смотрел на него с желанием, плохо скрываемым, острым и горячим. Это Павла удивило и, как ни странно, польстило ему. Времени на размышление не было, так как сосед тоже стал разоблачаться. Правда, снял он только пиджак, предусмотрительно достав из кармана черную материю. - Это зачем? – вопрошал Павел. - Так будет проще и тебе, и мне, - отозвался Виктор, обходя незадачливого пациента и становясь позади него. Прикосновения тряпицы к глазам казалось почти спасительным. - Не туго? - Нет… Нормально, - хрипло отвечал Павел, понимая, что он абсолютно лишился зрения. Тактильные ощущения усилились в десятки раз. Мужчине даже почудилось, что он чувствует дыхание Виктора на своем обнаженном плече. Он послушно опустился на простыни, ощутив управляющие движения соседа. Было холодно. А потом жарко. Потому что Виктор просто прикоснулся к нему. У него были широкие ладони, грубая и горячая кожа. Павел искал в себе отвращение, даже старался взрастить и культивировать это чувство. Но его не было. Касания Виктора жалили грудь, соски, которые он легко зажимал между пальцев. Дыхание «пациента» сбилось, когда руки любовника скользнули к животу. Чувствительные мышцы остро сократились, заставляя Пашу чуть приподняться на кровати. Легкие движения подушечек пальцев обвели линию вокруг пупка, и тут же кожи живота коснулись сухие губы. - Нет, - почему-то шептал, а не кричал Павел, понимая, что ситуация выходит из-под его контроля. - Тише, - голос Виктора звучал как успокаивающая мантра, так близко и одновременно так далеко. – Будет хорошо, я обещаю. Губы мужчины накрыли напрягшийся острый сосок, и «пациент» глотнул слишком много воздуха, осознавая всю неправильность сложившейся картины. Испарина покрывала лоб, влагу несли и касания языка. Ноги свело от ярких импульсов, когда сосед легко подул на влажную кожу. Это были жгучие, бесконечные разряды удовольствия. Поцелуи-укусы сменялись дыханием, мягкие касания пальцев широкими изучающими движениями ладоней. Павла ощутимо качало, кровать под ним крутилась, будто карусель, потому он физически был готов к продолжению. И только в тот момент, когда пальцы Виктора прошлись между разведенных ног, стало действительно страшно. Павел рвано выдыхал, плавая в стыде и извращенном удовольствии от этих надавливаний и поглаживаний. Все было мокро от смазки и влажно от пота. Постель скрипнула и прогнулась под тяжестью Виктора, нависшего над ним. По рецепторам бил мужской запах, вызывая желание прижаться к горячей плоти. Он вошел в Павла сразу двумя пальцами, больно и жгуче. Сильные руки «пациента» тут же тисками сжали мощные плечи истязателя. Павел рычал, принимая поступательные, растягивающие толчки. Голова кружилась, мыслей не было. Он ловил поистине извращенный кайф от происходящего, ногтями грубо впиваясь в плотную мокрую кожу. Павел слышал загнанное дыхание соседа и стонал, зная, что рвет крышу своему партнеру. Пелена начала рассеиваться, когда пальцы покинули его тело и звук молнии резанул тишину. - Развернись, Паш, - севшим голосом попросил любовник. Еле совладав с непослушным телом, «пациент» принял унизительную коленно-локтевую позу и прогнулся в пояснице. Виктор нескромно выругался, оценив открывшийся соблазнительный вид. Сосед гладил нежную кожу бедер, временами скользя в ложбинку между ягодицами, наслаждаясь покрасневшей чистой кожей. А потом был один бескомпромиссный толчок, выбивший воздух из груди «пациента». Виктор крепко держал за бедра своего «клиента», отчего тот совсем потерялся в ощущениях. Боль была терпимой: не острой, как при кровавых разрывах, а приглушенной, будто от натяжения. Павел чувствовал себя бабочкой, насаженной на булавку. Он даже успел пожалеть, что не рассмотрел, какого «бойца» в него вонзили. Упершись плечом в жар простыней, «пациент» протянул руку и потрогал свой растянутый вход. Оказалось, что «доктор» вошел в него не до конца. Член Виктора, который Павел теперь нескромно гладил пальцами, показался ему большим и толстым. Благо «пациент» не видел лица своего партнера, пока водил пальцами по тяжелым яйцам и выступающим венкам. Чаша терпения Виктора переполнилась ровнехонько в тот момент, когда Павел сам насадился на него до самого Эфеса. В ту же секунду «доктор» начал мерные движения. Их даже нельзя было назвать толчками, скорее неспешные покачивания. Павел накрыл голову руками, мыча что-то на одной ноте. Теперь молодой мужчина плавал в густой невесомости, ловя отголоски то боли, то тягучего наслаждения. Ритм, задаваемый Виктором, был однообразным, словно племенные танцы, и выводил «пациента» куда-то за грань реального мира. Чем быстрее становились движения, тем сильнее дрожали ноги принимающего, пока он и вовсе не опустился на кровать. Сосед еле удержался, чтобы не рухнуть на него следом. Удерживая вес на бугрящихся мышцами руках, «доктор» ускорил толчки крепких бедер. Но Павлу оказалось этого мало. Перехватив руку партнера, мужчина с силой дернул его на себя. Тяжесть тела и плотный контакт влажных тел. Виктор теперь буквально лежал на Павле, все так же мерно вколачивая «пациента» в койку. Однако в мировосприятии самого Павле что-то менялось. Он чувствовал всё нарастающее, пугающее удовольствие. И шло оно не привычно от возбужденного члена, а откуда-то из глубины. Мужчину, будто обжигал каждый новый толчок, пока лавина не накрыла его. Перед глазами вспыхнули красные искры, и удовольствие поглотило его. Это было ни с чем несравнимо, словно каждая образующая его тело клеточка испытала свой собственный, неповторимый оргазм. Он, должно быть, стонал или кричал, пока сознание не оставило пережившее настоящий катарсис тело.